Живопись Флоренции первой половины ХУ века

Эволюция живописи в первой половине 15 в. в своей основе близка к эволюции скульптуры, хотя в отдельных моментах здесь имеются некоторые различия. Живопись, например, не выдвинула мастера, которого можно было бы сопоставить с Донателло как по длительности творческого пути, так и по широте охвата многообразной художественной проблематики своего времени. Основоположник ренессансной живописи флорентиец Мазаччо (1401—1428/29) умер очень рано, и в дальнейшем его ученики и последователи более детально разрабатывали отдельные художественные проблемы, у самого Мазаччо выступавшие в слитной форме.

Годы учения Мазаччо, так же как первое время самостоятельной работы, падают на время искусства готизирующих мастеров. Сам Мазаччо отдал этой традиции неизбежную дань в своих ранних работах, например в «Распятии» (Неаполь, музей Каподимонте), где образы отличаются повышенной эмоциональной экспрессивностью и преобладают по-готически выразительные сильные цветовые звучания. Но вскоре он переходит на новые позиции. Значительное воздействие на него, по-видимому, оказала скульптура, ранее живописи начавшая отходить от готики. Особенно важное значение имело знакомство Мазаччо с разработанной Брунел-лески теорией линейной перспективы.

Главной монументальной работой Мазаччо явились его фрески в капелле Бранкаччи церкви Санта Мария дель Кармине во Флоренции. Правда, пока что не представляется возможным с полной достоверностью выделить в росписи капеллы произведения самого Мазаччо: источники сообщают, что здесь работали разные мастера. Более архаичные по стилю композиции выполнены художником Мазолино, которого прежде ошибочно считали учителем Мазаччо. К их числу принадлежат «Грехопадение», «Воскрешение Тавифы» и другие. Бесспорными произведениями самого Мазаччо являются «Чудо со статиром», «Изгнание из рая», а также сцены из жизни св. Петра (исполнены между 1426 и 1428 гг.). Жизненная убедительность образов, концентрация рассказа, живая наглядность легендарных евангельских событий сделали эти фрески особенно знаменитыми, так как в них, по существу, была намечена во многих своих основных чертах программа реалистического искусства Возрождения, которая легла в основу итальянской живописи последующего времени.

Мазаччо сделал следующий после Джотто решающий шаг в создании собирательного образа человека, освободившегося отныне от религиозно-этической подосновы и проникнутого новым, подлинно светским мироощущением. В такой же мере Мазаччо продвинулся вперед в показе окружающей человека среды. Поставив своей задачей изобразить на плоскости стены объемную и реальную человеческую фигуру в реально построенном трехмерном пространстве, Мазаччо достиг огромных успехов в разрешении этих проблем. Он по-новому использовал возможности светотени, моделирующей пластическую форму. Вводя в свои композиции пейзаж, придавая ему монументальный, обобщенно-реалистический характер, он раздвигает при его посредстве границы изображаемых сцен, сообщая им широкий пространственный характер.

В «Изгнании из рая», написанном на выступающей пилястре, Мазаччо передает в движении обнаженные фигуры Адама и Евы. Сильно освещая их с одной стороны, подчеркивая этим объемность их трактовки, он располагает их в разных планах, отчего создается впечатление пространственности. Преследуемые грозным жестом ангела с красными крыльями, Адам и Ева в страхе и смятении покидают рай. Подобной трактовки религиозной темы итальянская живопись до тех пор не знала.

На фоне широкого обобщенно трактованного пейзажа развертывается действие другой знаменитой фрески Мазаччо — «Чудо со статиром». Три различных момента евангельской легенды объединены здесь в одной сцене. В центре большой ярко освещенной группы апостолов-—широкоплечих, массивных фигур простых и мужественных людей из народа — стоит Христос в розовом хитоне и синем плаще. Спокойным и величественным жестом руки он умиротворяет спор, возникший между апостолом Петром и сборщиком городской подати, который изображен спиной к зрителю в живой и естественной позе, отчего его диалог со св. Петром — разгневанным могучим старцем — приобретает жизненную убедительность. В глубине слева, у озера, изображен тот же апостол, по велению Христа достающий из пасти пойманной рыбы статир (монету). Вручение монеты сборщику изображено в правой части фрески.

Мягкость и живописность светотеневых переходов, простые и безыскусственные красочные соотношения служат в первую очередь усилению пластической выразительности образов. Готическая отвлеченность, свойственная многим итальянским мастерам конца 14 — начала 15 в., была наконец преодолена в этих композициях. В ряде других росписей той же капеллы Мазаччо изображает различные Эпизоды из жизни апостола Петра, превращая евангельские легенды в живые выразительные повествования, вводя в них реальные человеческие типы и архитектуру своего времени.

Написанная Мазаччо во флорентийской церкви Санта Мария Новелла фреска «Троица» дает первый образец типично ренессансного композиционного построения. Предвосхищая перспективную конструкцию мастеров середины и конца 15 в., Мазаччо изображает на стене открытую ренессансную капеллу с кассетированным сводом, обрамленную античными пилястрами и колоннами. В центре помещен распятый Христос; по сторонам, рядом со святыми, на фоне пилястр расположены фигуры заказчиков фрески. Это один из ранних примеров введения действительно портретных изображений в религиозную композицию.

Мазаччо с полным правом можно назвать основоположником ренессансного реализма в живописи. Выразив новые гуманистические идеи о достоинстве и значении человеческой личности, обладающей высокой моральной силой и стойкостью, расширив рамки художественной тематики, насытив ее жизненным содержанием, Мазаччо открыл итальянским мастерам широкий путь для дальнейшего развития реалистического искусства.

Мазаччо еще только искал твердого математического принципа для закономерного применения перспективы и часто добивался пространственности и объемности в своих композициях больше в силу своей природной одаренности, острой наблюдательности и эстетического чувства, нежели точного знания. Однако в те же десятилетия во Флоренции уже складывалась группа мастеров-экспериментаторов, стремившихся поставить знак равенства между точными знаниями и искусством, искавших в изучении природы и в науке истоки и стимулы для художественного творчества. Во главе их стоял Филиппе Брунеллески, вокруг него группировались Леон Баттиста Альберти, Донателло, Гиберти, Паоло Учелло, Андреа дель Кастаньо и ряд других. Все они, за исключением Леона Баттиста Альберти, были выходцами из народа, лишены систематического образования и мало сведущи в латыни. Но, высокоодаренные и настойчивые, они тем более упорно стремились овладеть теорией и практикой нового искусства. Впоследствии, в середине и второй половине 15 в., эти же рационалистические методы в применении к искусству получили свое наивысшее развитие в творчестве Пьеро делла Франческа—«первого геометра своего времени», по выражению Вазари, и особенно в мастерских Андреа Верроккьо, Андреа Мантеньи и широкого круга их учеников.

Но победа новых принципов над средневековыми художественными традициями далась не сразу, и в искусстве 15 в. то в более скрытой, то в явной форме Звучали отголоски готического стиля. В творчестве Джентиле да Фабриано, фра Беато Анджелико, Беноццо Гоццоли, Сассетты и многих других особенно ясно выразилась, с одной стороны, сопротивляемость средневекового мировоззрения новаторству передовых художников Возрождения, с другой — неуклонное проникновение реалистических принципов даже в консервативную среду, приведшее в конечном итоге к победе реалистического искусства в 15 столетии.

Паоло Учелло (1397—1475) был одним из наиболее характерных мастеров переходного периода. Выйдя из мастерской Гиберти, он работал между 1425 и 1431 гг. в Венеции. Соприкосновение с североитальянской готикой и традициями византийского колоризма, а также знакомство с творчеством веронского живописца Пизанелло наложили свою печать на произведения раннего периода его художественной деятельности, в которых преобладала готизирующая система и наивная сказочность в передаче сюжетов («Битва св. Георгия с драконом»; Париж, собрание Жакмар-Андре).

Дальнейшая деятельность Учелло протекала во Флоренции, где с 1430— 1440-х гг. он со страстью увлекается перспективными построениями, примыкая к кругу Брунеллески. Ярким примером его новой манеры явилась фреска, изображающая конный памятник кондотьеру Джону Хоквуду, англичанину по происхождению, командовавшему в 14 в. силами флорентийцев против Милана, которая была написана для фасада собора в 1436 г. и позже перенесена на его внутреннюю стену. Живописными средствами (в так называемой технике кьяроскуро) художник добился иллюзии скульптурного изображения. Консоли постамента, на котором установлен саркофаг, переданы в сложном перспективном сокращении, с таким расчетом, как если бы фреска рассматривалась снизу вверх. Однако лошадь со всадником изображены без ракурсов, строго в профиль. В этом произведении сказалась рационалистическая направленность Учелло, отвлекшая его от готических линейных приемов в сторону исканий в области перспективы. Однако в более поздних произведениях, особенно в «Битве при Сан Романо» — одной из первых батальных сцен Возрождения, протяженной, наподобие фриза, картине, написанной в нескольких вариантах (1457) для украшения дворцового зала Козимо Медичи,— эти приемы превращаются скорее в перспективную игру. На переднем плане во главе войск полководец Никколо да Толентино на белом вздыбленном коне вступает в бой с противником. За ним мчится плотная группа всадников в полном вооружении, с копьями. Среди них выделяется прелестный тонкий профиль белокурого пажа, бесстрашно скачущего за кондотьером. Дальний план, однако, не связан с передним и представляет собой как бы игрушечный пейзаж—горки и пашни. При всей экспрессивности и динамичности эта сцена сражения, в которой участвуют сверкающие латами романтические рыцари, трубачи и пажи на разноцветных — зеленых, розовых и синих—лошадях, напоминает скорее сказочный турнир, нежели реальную битву.

К лучшим произведениям Учелло принадлежит также поэтическая «Ночная охота» (Оксфорд, Эшмолен-музей).

Более замедленно развивалось творчество художника-монаха фра Беато Анджелико (фра Джованни да Фьезоле, 1387—1455), чье поэтичное религиозносозерцательное искусство овеяно мягким лиризмом и сказочностью. Выйдя из школы миниатюристов 14 в. и находясь под влиянием наиболее консервативных мастеров — Лоренцо Монако и Джентиле да Фабриано, — он всю жизнь провел в монастырях, для которых писал фрески и иконы. В зрелый период творчества он испытал воздействие реализма Мазаччо, но идейно не примкнул к нему, а восприняв отдельные черты нового стиля, остался в мире своих мечтательнорелигиозных сновидений, воплощенных в многочисленных иконах-картинах. В них особенно ярко проявился его дар колориста, но цвет его восходит во многом к художественным традициям средневековой миниатюры. Синие, нежно-зеленые, желтые, бледно- и темно-фиолетовые, красноватые тона перемежаются в его картинах с большим количеством золота, что придает его образам сказочный характер. К лучшим и наиболее характерным его станковым работам относится алтарный образ «Коронование Марии» в Лувре. Из фресковых циклов наиболее крупный составляют росписи монастыря Сан Марко во Флоренции. Тонкой поэзией и наивной чистотой проникнуты его многочисленные сцены благовещения со скромными мадоннами и нарядными ангелами. Большой многофигурный алтарь фра Анджелико «Страшный суд» (Берлин) привлекает внимание своей левой частью, где изображен по-детски радостный идиллический рай с цветущими лугами и хороводами разноцветных ангелов.

В своих поздних фресках — в церкви Сан Марко во Флоренции («Христос с двумя доминиканцами») и в росписях капеллы папы Николая V в Ватикане (сцены из жизни св. Стефана и св. Лаврентия, вторая половина 1440-х гг.), где ощутимо воздействие передовых флорентийских мастеров, он перерабатывает свои художественные формы в сторону большей монументальности и реализма.

Из учеников фра Анджелико наиболее известным был Беноццо ди Лезе ди Сандро, именуемый Беноццо Гоццоли (1420—1497), до того, подобно Учелло, работавший в мастерской Лоренцо Гиберти. Очень продуктивный мастер, одаренный колорист, он написал ряд фресок на библейские и религиозные темы, представляющих собой многолюдные светские сцены, которые могут служить живым источником для изучения быта, нравов и мод флорентийского патрициата. Такова роспись «Шествие волхвов» на стенах капеллы в палаццо Медичи-Риккарди во Флоренции, где Беноццо изобразил длинную процессию всадников, едущих на великолепно разукрашенных лошадях к месту поклонения Христу; среди ряда портретных изображений он поместил Козимо Медичи и его семью. Декоративная композиция, написанная яркими и разнообразными красками, с большим количеством золота, отличается некоторой архаичностью своих форм, особенно заметной в своеобразной панорамной трактовке пейзажа, переданного в виде голых скалистых уступов, напоминающих пейзажные фоны на иконах. Отсутствие реально построенного пространства в сочетании с богатой красочностью уподобляет эту роспись пестро расшитому ковру. В пизанском Кампо Санто Беноццо Гоццоли написал фрески на темы из жизни Ноя, где изобилие метко схваченных жанровых мотивов идет во вред целостности и единству композиции.

В Вероне, ставшей в начале 15 в. частью Венецианской республики, скрещивались пути итальянского искусства с нидерландским, немецким и французским. Произведения иностранных мастеров были распространены здесь почти в той же мере, что и местных.

С этими противоречивыми художественными воздействиями в значительной мере был связан готизирующий наивно реалистический стиль веронских мастеров первой половины 15 в., из которых широкой известностью пользовался Антонио Низано (1395/98—1450/55), прозванный Пизанелло. Пизанец по рождению, он учился в Вероне у Стефано да Дзевио и работал в Венеции, Мантуе, Риме, Пизе, Ферраре и Неаполе. Излюбленный художник аристократии, живописец, график и прославленный медальер, Пизанелло писал фрески и картины на религиозные и светские темы, воспевая жизнь уходящего с исторической арены феодального класса, изображая в них надменных феррарских принцесс в модных претенциозных костюмах, выполнял рисунки для тканей, ювелирных изделий, богатых сбруй, ошейников. Из его фресковых работ сохранились две композиции: «Благовещение» (1420-е гг.; Верона, церковь Сан Фермо) и декоративная, насыщенная рыцарской романтикой роспись в церкви Санта Анастазия «Св. Георгий освобождает дочь трапезундского царя» (1430-е гг.). Его картины «Легенда о св. Евстафии» и «Мадонна со святыми Антонием и Георгием» (Лондон, Национальная галлерея) также отмечены чертами воздействия готического искусства.

Однако в своих многочисленных рисунках, исполненных пером и серебряным карандашом, иногда подцвеченных акварелью, Пизанелло является ярким представителем раннеренессансного реализма. Обнаруживая живую наблюдательность и знание натуры, он в своих тонких по мастерству набросках животных (многие из которых хранятся в Лувре)—-«Мул», «Лань», «Волки» (карандаш), «Заяц», «Утки», «Ягуар» (акварель) предвосхищает рисунки Леонардо да Винчи. Помимо Этого ему принадлежит большое количество эскизов и набросков декоративного характера. Среди них следует выделить исключительный по тонкой светотеневой лепке эскиз мужского лица к невыполненному портрету (Лувр).

В области портретного жанра Пизанелло выделяется как медальер, создавший ряд замечательных образцов этого искусства (Лионелло д'Эсте и Цецилия Гонзага с единорогом — символом невинности, 1440-е гг.). Его живописные портреты, исполненные гибкой чеканной линией, сдержанные по колориту и слабо моделированные светотенью, приближаются по своей строгой линейности и неподвижности к изображению профилей на античных камеях (портреты Лионелло д'Эсте в Академии Каррара в Бергамо и принцессы из дома д'Эсте в Лувре).

С середины 15 в. становится заметной дифференциация ряда художественных проблем между различными школами и направлениями флорентийской живописи кватроченто. Те или иные особенности раскрытия человеческого образа, принципы их изобразительного воплощения, пластическая моделировка фигур, перспектива, разработка колорита и передача света, жанровая интерпретация религиозного сюжета, интерес к пейзажу — все эти художественные задачи находят своих выразителей среди итальянских художников 15 столетия.

Монументальная живопись Андреа дель Кастаньо (1423—1457), крупнейшего из флорентийских кватрочентистов следующего после Мазаччо поколения, мужественная и темпераментная, иногда грубоватая и неровная, дает пример дальнейшего развития образных идей Донателло и Мазаччо, под влиянием которых сформировался его стиль. Кастаньо особенно стремился к передаче живописно-пластической формы, он словно лепил фигуры, добиваясь их исключительной объемности, заставляя их выступать из стены, наподобие круглой скульптуры. Вместе с тем это один из самых сильных колористов в живописи 15 в. Образ человека в творчестве Кастаньо насыщен героической силой и мужеством, дышит жизнью и энергией, обладая ярко выраженной индивидуальностью и характером.

В своей фреске «Тайная вечеря» в церкви Санта Аполлония во Флоренции он создает изображение замкнутого интерьера с длинным столом посредине, за которым восседают Христос и апостолы. Иуду он помещает отдельно, по другую сторону стола, подчеркивая тем самым его враждебность к остальным участникам события. Во фреске «Воскресение Христа» (там же) общее композиционное построение менее скованно, фигуры освобождаются от застылости, линия становится более плавной и гибкой.

Наиболее яркое произведение Кастаньо — фрески в вилле Пандольфини (ок. 1450), перенесенные впоследствии в церковь Санта Аполлония во Флоренции (в этой церкви, превращенной в музей Кастаньо, сосредоточены и другие фресковые работы мастера). Росписи виллы включают девять фигур, изображенных на зеленом и темно-красном фоне и отделенных друг от друга имитированными живописью пилястрами. Среди них представлены величайшие поэты и писатели эпохи Возрождения— Данте, Петрарка и Боккаччо, кондотьеры Флоренции — Фарината дельи Уберти и Филиппе Сколари, легендарные герои и героини древности — своеобразная галлерея типов, характеров и индивидуальностей. Писателям приданы портретные, хотя и несколько канонизированные черты лица, в воинах же выражен честолюбивый и властный дух человека Возрождения, который знает себе цену, уверен в своем значении и силе.

Крепкая, мускулистая фигура закованного в броню воина с непокрытой головой, стоящего в уверенно-небрежной позе на широко расставленных ногах, с обнаженным мечом в руках, — таков гордый и воинственный облик неистового кондотьера Филиппо Сколари, прозванного Пиппо Спано, который долгое время воевал на Востоке и в конце жизни сделался правителем Хорватии. Изобразив его в легком ракурсе снизу вверх, выдвинув его ногу вперед, как бы за пределы плоскости фрески, Кастаньо достиг такой пластичной выразительности в передаче живописного образа, какой не знали до него мастера 15 века.

Фарината дельи Уберти — образ более сложный; в отличие от примитивной импульсивности Пиппо Спано, это человек богатой духовной жизни. Выполненный с таким же пластическим совершенством, еще более выдвинутый за пределы рамы, он обращает на себя внимание своим гордым презрительным обликом, лицом вольнодумца. Следуя учению Эпикура, Фарината, по словам Данте, поместившего его в ад, считал, что «души с плотью гибнут безвозвратно».

Монументально-пластический стиль Кастаньо особенно проявился в его поздней фреске «Распятие» (церковь Санта Аполлония), где фигура Христа — сильное обнаженное тело с вывернутыми руками, повисшее на кресте, — выделяется силой своей реалистической трактовки. В последних произведениях художника заметно нарастание драматизма, связанное с возникновением кризисных настроений во флорентийской культуре середины 15 века.

Для флорентийской живописи 1420—1440 гг. с ее культом пластической формы и повышенным интересом к перспективным построениям вопросы колорита не были первостепенными. Ставя себе целью представить реальную, при помощи светотеневой трактовки объемно переданную фигуру в трехмерном пространстве, флорентийские художники, в противоположность венецианцам, обычно не уделяли особого внимания колористическим средствам воздействия. Андреа дель Кастаньо был в этом отношении своеобразным исключением. Большой интерес вызывает поэтому также один из наиболее тонких и поэтических живописцев флорентийского кватроченто Доменико Венециано (1410—1461), выплотивший в своих картинах то «содружество красок», о котором говорил Леон Баттиста Альберти. Уроженец Венеции, ученик Пизанелло, работавший в Перудже и Сиене, Доменико Венециана в конце 1430-х гг. попадает во Флоренцию, где остается до конца своей жизни.

Заслуги этого мастера лежат не в области пластических и пространственных решений, а в выявлении роли колорита в картине. Он «раскрепостил» краску, освободив ее от подчиненной роли по отношению к другим элементам композиции; он показал, что объединение фигуры и пространства при помощи цвета и света является для художника одним из решающих факторов реального восприятия мира. Создав в своих картинах тонкую и воздушную гармонию красок, Доменико Венециано своим творчеством положил начало целому этапу в развитии живописи Средней Италии, достигшей своего высшего расцвета в творениях его знаменитого ученика Пьеро делла Франческа.

В ранних произведениях Доменико Венециано — «Поклонении царей» (тондо, 1434; Берлин) и в более позднем алтаре с пределлами («Жизнь св. Лючии», 1444) — еще чувствуются пережитки готических воздействий в духе Пизанелло, проявляющиеся в интересе к мелким деталям пейзажа, богатым костюмам и украшениям. Но уже эти картины отличаются нежными насыщенными светом красками — светло-зелеными, бледно-розовыми, белыми, черными, оттенками красного. В пределле алтаря «Иоанн Креститель в пустыне» (Нью-Йорк) при всей наивно-сказочной передаче темы обращает на себя внимание небывалое для флорентийской живописи сочетание жемчужно-серых и серебристых тонов. Свои лучшие качества Доменико Венециано сумел сохранить и в монументальной композиции — в алтарном образе «Мадонна с четырьмя святыми» (ок. 1445 г.; Уффици).

Особого колористического мастерства он достиг в связываемых с его именем портретах — нежных и тонких женских профилях, в которых при всей композиционной и психологической скованности проглядывает живое и непосредственное сходство. В «Женском портрете» (Берлин) карнация цвета слоновой кости, белокурые волосы, скрепленные на затылке тюрбаном, коричневатая затканная золотом одежда рельефно выделяются на фоне ярко-лазурного неба. Легкими дымчатыми оттенками, сглаживающими яркость основного тона, Доменико Венециано достигает необычайной гармонии сияющих прозрачных красок.

Наряду с затронутыми выше художественными проблемами, которые разрабатывали флорентийцы 15 в., большое распространение получило жанрово-повествовательное направление, развиваемое в рамках традиционных религиозных сюжетов. В тесной связи с этими задачами возникла и тема пейзажа, которая, однако, не получила столь значительного развития во флорентийской школе живописи, как в венецианской.

Одним из наиболее ярких представителей повествовательной живописи, все более утрачивающей религиозный характер и пропитанной светским жизнерадостным духом Возрождения, был фра Филиппо Липпи (ок. 1406—1469). Сын мясника, рано поступивший в монастырь и вскоре его оставивший, он стал бродячим художником и вед жизнь, полную приключений, о которой складывались многочисленные, не всегда правдоподобные рассказы. Веселый, предприимчивый, влюбчивый, будучи уже немолодым человеком, Филиппо Липпи похитил из монастыря монахиню Лукрецию Бути, от которой имел двух детей, и неоднократно в своих картинах изображал ее с сыном в образе мадонны с младенцем Христом.

В «Поклонении младенцу» (Берлин) фигуры Марии, младенца и святых представлены среди лесного еще несколько условно трактованного пейзажа, однако в деталях (цветы, деревья) переданного со всей возможной тогда реалистической непосредственностью. В «Короновании Марии» (1441 —1447) — трехчастнвй, наподобие триптиха, картине — в кругу святых и ангелов художник помещает на переднем плане свой портрет и портретные изображения членов своей семьи; в «Мадонне под вуалью» (Уффици) изображает Лукрецию Бути, чье нежное полудетское лицо и молитвенно сложенные руки обращены к пухлому и неуклюжему младенцу Христу, которого поддерживает маленький Иоанн Креститель, с задорной детской улыбкой смотрящий на зрителя. Словоохотливый рассказчик, Филиппе Липпи, часто не умея отличать главного от второстепенного, вводит в композицию множество подробностей, как, например, в тондо «Мадонна с младенцем» (1452; галлерея Питти), где интерьер дробится на отдельные части, заполненные многочисленными фигурами. Ему принадлежит также ряд фресок— «Пир Продан и «Погребение св. Стефана» — в соборе в Прато (1452—1464); здесь заметно усиление линейных тенденций, предвосхищающих стиль Боттичелли.

Любимый художник Козимо Медичи, Филиппе Липпи в свое неглубокое, несколько однообразное, но всегда бесхитростно поэтическое искусство внес новые веяния. Использовав достижения передовых флорентийских мастеров, он выразил в своих картинах наивное, но трогательное и лирическое чувство природы, превратив религиозный сюжет в понятную, увлекательную трактованную легенду с жанрово-новеллистическим оттенком.

Крупнейшим мастером середины 15 в. в Средней Италии был Пьеро делла Франческа (ок. 1410/20—1492). В своей живописи он особенно четко сформулировал идеи ренессансного художественного мышления, исходившего в своем развитии из рационалистического познания мира, из веры в могущество точной науки, из утверждения, что «пропорция есть мать и королева искусства» (Пачоли). Влияние Пьеро делла Франческа — «монарха живописи», по отзыву современников,— было огромным не только в Средней Италии, где его искусство продолжило путь к дальнейшему развитию реализма и явилось связующим звеном между живописью Мазаччо, с одной стороны, и Леонардо да Винчи — с другой, но сыграло не меньшую роль и в развитии североитальянских школ, особенно по отношению к таким их ведущим мастерам, как Антонелло да Мессина и Джованни Беллини.

Пьеро делла Франческа родился в Борго Сансеполькро. С 1439 г. он работал во Флоренции, где близко ознакомился с произведениями Мазаччо, Учелло, Брунеллески и Альберти, пробудившими в нем глубокий интерес к теоретическим проблемам живописи. Он изучал также творчество Джотто и его последователей. Постоянно работая над теоретическими вопросами, Пьеро делла Франческа в последние годы своей долгой жизни, когда, потеряв зрение, не мог заниматься живописью, изложил результаты своих изысканий в двух трактатах — «О живописной перспективе» и «О правильных телах».

Ученик замечательного колориста Доменико Венециано, Пьеро делла Франческа соединил в своем искусстве совершенную перспективу и строгую пропорциональность форм с тонкой и гармонической красочностью. Его чистые и звучные красочные сочетания отличаются особой воздушностью, достигаемой благодаря господству световой среды, которая объединяет отдельные цвета. Этим же объясняется характерная для его произведений почти пленэрная прозрачность тона.

Одним из первых произведений Пьеро делла Франческа был алтарный образ «Крещение Христа» (1445; Лондон, Национальная галлерея), в котором уже полностью проявились черты, присущие его искусству. Монументальная и торжественная, эта композиция вместе с тем отличается высокой простотой и ясностью. Образы Христа, ангелов и святых трактованы художником как народные типы, полные достоинства и внутренней силы. Их мускулистые несколько скованные фигуры, крепкие босые ноги, широкие плечи, круглые лица переданы с большой жизненной убедительностью, с необычайной объемностью и строгостью пропорций. Безошибочное чувство пространства и светлый, выдержанный в серебристой гамме колорит делают это произведение художника одним из лучших образцов его творчества.

В «Мадонне милосердия» (1445—1448; Борго Сансеполькро, ратуша) — также одном из ранних произведений художника — пейзажный или архитектурный фон Заменен по желанию заказчиков плоским золотым фоном. Мадонна, фигура которой увеличена в масштабах, как принято в иконографической схеме этого изображения, раскрывает свой плащ настолько широко, что он уподобляется архитектурной нише, под сенью которой находят свое убежище граждане города. Зрелый стиль станковой живописи Пьеро представляет «Бичевание Христа» в музее Урбино.

Величественное эпическое искусство Пьеро с наибольшей полнотой раскрылось в его монументальных фресках в церкви Сан Франческо в Ареццо, написанных им в 1452—1466 гг. на тему легенды о животворящем кресте. Декоративный принцип Пьеро делла Франческа соприкасается с традициями Джотто и проявляется в самой системе расположения отдельных сцен, в ясно воспринимаемой объемности фигур, движение которых происходит параллельно плоскости стены, а не в глубь ее. Но фрески Пьеро гораздо пространственнее, чем у его предшественников, и движение в них гораздо более свободно и ритмично. Состоящие из отдельных сцен, они написаны прозрачными и светлыми красками, которые сочетаются в удивительные созвучия нежных и глубоких бледно-розовых, фиолетовых, красных, серых и синих тонов.

Пьеро делла Франческа принадлежит замечательный парный портрет герцогов Урбинских — Федериго да Монтефельтро и его жены Баттисты Сфорца (1465). Они изображены в профиль, но трактовка их лиц сильно отличается от плоскостных портретных изображений Доменико Венециано. Округлыми контурами, мягкой светотенью художник достигает пластической объемности лиц, словно вылепив их светом и красками. Лишенный всякой идеализации властный профиль герцога Урбинского, изображенного в красной одежде и того же цвета шапке, четко выделяется на фоне бледного неба и далекого голубовато-серого пейзажа, насыщенного светом и воздухом. Низкий горизонт усиливает монументальность его фигуры, господствующей над окружающей природой. На обороте картины изображен триумф герцогов Урбинских, по величайшей тщательности письма приближающийся к нидерландской живописной технике. В поздних произведениях Пьеро делла Франческа светотень становится мягче и прозрачнее, передача световых и воздушных Эффектов и разработка живописных деталей еще нежнее и тоньше, что указывает на знакомство художника с образцами нидерландской живописи, пользовавшейся большим успехом у итальянских художникоя (Рогир ван дер Вейден, Нос ван Гент). Примером позднего творчества Пьеро делла Франческа может служить замечательное, выдержанное в серебристо-лунном, воздушном колорите «Поклонение волхвов» (Лондон, Национальная галлерея).

Из учеников художника наиболее значительными являются Мелоццо да Форли и Лука Синьорелли. Мелоццо да Форли (1438—1494), который был одним из крупнейших живописцев-монументалистов второй половины 15 в., проявлял в своих фресках особый интерес к изображению залитых светом архитектурных интерьеров. Лучшая ere фреска — «Учреждение Ватиканской библиотеки папой Сикстом IV» (Ватиканская пинакотека) — представляет превосходно исполненный групповой портрет иапы и окружающих его кардиналов, помещенных в величественном ренессансном интерьере. Фрагменты росписей церкви Санти Апостоли в Риме — великолепные фигуры ангелов из «Вознесения Христа» — характеризуются сильным движением, отходом от классического покоя, свойственного образам его учителя, и мастерским использованием ракурсов для достижения иллюзионистических эффектов, предвосхищающих приемы плафонной живописи последующих столетий.