Искусство Флоренции Х1У века

В первые десятилетия XIV в. во Флоренции Джотто был самым значительным, но не единственным художником. Различные художественные устремления его современников были оценены по достоинству только в новейших исследованиях. Неизвестный Мастер св. Цецилии еще до 1304 г. создал алтарный образ для флорентийской церкви Санта Чечилия (ил. 27). У Мастера св. Цецилии первостепенным является окружающая среда, и в ней расположены пропорционально уменьшенные, стройные одухотворенные действующие лица, в которых ощущается влияние позднего сиенского дученто. Об этом свидетельствует форма доски, расположение картин, а также блистание живых теплых цветов. Несомненно, это монументальное, пластическое изображение центрального образа сродни творческим устремлениям Джотто, но при сопоставлении с «Мадонной Оньиссанти» можно воочию убедиться в существенных различиях между двумя манерами художественного видения. В противовес классически холодным, жестковатым формам Джотто образ Цецилии пронизан, несмотря на серьезность и выспренность, более непосредственными человеческими чувствами. Мастер св. Цецилии мог быть автором и трех последних картин цикла, посвященного житию св. Франциска, в Верхней церкви Сан Франческо в Ассизи, а также «Маэста» в церкви Санта Маргерита в Монтичи, одном из пригородов Флоренции. Кисти одного из учеников этого мастера принадлежит хранящаяся в Будапештском Музее изобразительных искусств небольшая вотивная картина, на которой перед Мадонной на троне в окружении ангелов и святых изображена и супружеская чета донаторов. Алтарный образ флорентийской церкви Сан Миньято аль Монте, выполненный около 1330 г. Якопо делъ Казентино, роднит с творчеством Мастера св. Цецилии повествовательный характер картины и монументальность центральной фигуры. Однако фигура Сан Миньято более плоскостна, сцены носят более сказочный характер, более аморфна связь между фигурами и окружающей средой.

Творческий путь Бернарда Дадди, как можно предположить, тоже начался в мастерской Мастера св. Цецилии, хотя творчество его формировалось не без влияния Джотто и сиенских мастеров. Наряду с пристрастием к живой повествовательности, к декоративной детализации места действия, для творчества Дадди характерны уменьшенные пропорции фигур. Влияние монументальных форм и драматической экспрессивности Джотто заметно уже в самой ранней его работе, на фресках капеллы Пульчи-Берарди во флорентийской церкви Санта Кроче, изображающих «Мученичество архидиаконов Лаврентия и Стефана» (1328). Джотто всего за несколько лет до этого закончил роспись четырех капелл в трансепте церкви Санта Кроче, причем фрески двух капелл, Барди и Перуцци, сохранились до наших дней. В небольшом триптихе Дадди (ил. 28), хранящемся в Альтенбурге, также ощущается влияние Джотто. Позднее в его творчестве усилится лирическая струя, формы станут стройнее, огнистее сияние красок. Его основное произведение – большой образ Мадонны во флорентийской церкви Орсанми-келе (1346-1347). Мадонна изображена у него восседающей на богато украшенном позолоченном троне, устеленном алым покрывалом. На ней красное платье и синий плащ с красной подкладкой, на руках она держит младенца, одетого в блестящую золотую одежду, игриво бьющего ножками и десницею гладящего мать. По каждую сторону трона изображены четыре одухотворенные фигуры благоговеющих ангелов. К выдающимся произведениям богатого творчества Бернардо Дадди относится и небольшой триптих из Бигалло, а также полиптих из церкви Сан Панкрацио (ок. 1340, Флоренция, Галерея Уффици).

В 1303-1330 гг. популярным флорентийским художником был и Пачино да Буонагвида, державший большую мастерскую. Его ранняя большая станковая картина изображает «мистическое древо жизни» на основе толкования Бонавентуры (Флоренция, Академия). Эта картина была выполнена в первые годы XIV в. для одного из старейших францисканских монастырей Флоренции, женского монастыря кларисок Монти-челли. В центре картины на стволе древа изображен распятый, словно на кресте, Иисус, а в 48 медальонах между 12 ветвями древа – события из его жизни. На готическом стрельчатом фронтоне картины изображены в небесном апофеозе Мария и Иисус на троне. В нижней части картины художник рассказывает историю первых людей, Адама и Евы. Под ветвями древа изображены коленопреклоненные св. Франциск и св. Клара, за ними – Моисей и св. Иоанн Евангелист. Проявив незаурядную способность в построении композиции, Пачино великолепно соединил в одно целое многоплановую, богатую иконографическую программу. Эту картину отличает торжественная тишина и непосредственная живость деталей. О высоком мастерстве художника свидетельствуют также красота рисунка и богатство форм. Созданный на несколько лет позднее полиптих, который Пачино выполнил в 1310-х гг. для главного алтаря церкви Сан Фиренце (сегодня хранится в Академии, Флоренция), уже не свободен от влияния монументальных, тяжелых пластических форм Джотто. Композиция «Распятие» центральной иконы повторяет тяжело обвисшую на кресте фигуру Христа на распятии Джотто, которое хранится в сакристии церкви Санта Мария Новелла. Пачино был также самым известным миниатюристом начала XIV в. Особого внимания заслуживают его иллюстрации к «Божественной комедии» Данте и к Вилланской хронике.

Флорентийца Таддео Гадди уже современники считали ближайшим из учеников Джотто. Ченнино Ченнини в 1390 г. писал, что Таддео Гадди 24 года работал в мастерской Джотто. Его основное произведение – роспись капеллы Барончелли церкви Санта Кроче картинами из жития Марии (ил. 29) – уже дает представление о нем как о самостоятельном художнике. В торжественности, в тяжелых скульптурных формах отдельных фигур бесспорно влияние Джотто. Однако Таддео Гадди превращает драму в лирическое велеречивое повествование, разрежая тем самым сжатость и лаконизм содержания. Замкнутость композиций сглаживается и динамично клубящейся толпой, и представленными в смелом сокращении строениями, а также жанровыми деталями и более разнообразной цветовой палитрой. Изображение у Гадди становится более готическим, следуя за общим европейским художественным развитием. Новой чертой в творчестве Таддео Гадди является изображение сверхъестественного света, как мы видим это и на картине «Благовестив пастухам» (ил. 30). Вписанные в медальоны аллегорические фигуры на крестовом своде часовни под влиянием этого света превращаются в неземные видения. На боковых стенах капеллы возле алтаря в двух маленьких иллюзорных нишах изображены священные сосуды и служебник, усиливающие иллюзию пространства. За несколько лет до этого Пьетро Лоренцетти в Нижней церкви Сан Франческо в Ассизи написал подобный «trompe 1'ceil» (обман глаз). В этих новых тенденциях иллюзорности определенную роль играло и античное искусство. К раннему периоду творчества Таддео Гадди относятся и 26 маленьких станковых картин, украшавших некогда сакристию церкви Санта Кроче (ныне хранятся в Академии, Флоренция). Эти четырехдольчатые картины, представляющие сцены из жизни Иисуса и св. Франциска, повторяют композиции Джотто, но манера изображения здесь лиричнее, непосредственнее.

Таддео Гадди почти на 30 лет пережил своего учителя. В этот период он был самым большим авторитетом для флорентийских художников. В 1342 г. он расписал крипту флорентийской церкви Сан Миньято и создал повествовательные фрески «История Иова» для Кампосанто в Пизе, из которых сохранилось всего несколько фрагментов, позже написал фреску «Тайная вечеря» в трапезной монастыря Санта Кроче, а над нею – стилизованное под древо жизни распятие с францисканскими святыми и, наконец, алтарный образ для церкви Сан Джованни Фуорчивитас в Пистойе (1350-1353). В этой иконе усилена абстракция, символический характер содержания; таким образом, это произведение примыкает скорее к следующему периоду треченто, первым и наиболее значительным мастером которого был Андреа Орканья.

Среди учеников Джотто художником, наделенным наиболее яркой индивидуальностью, был Масо ди Банка, автор фресок капеллы Барди ди Вернио во флорентийской церкви Санта Кроче. На северной стене капеллы отдельно изображена сцена суда над одним из членов семьи Барди. Это новая тема в XIV в. и свидетельство того, что личность человека все более выдвигается в живописи на первый план. На южной стене написаны сцены из жития святителя, папы Сильвестра. В сцене «Чудо с драконом…» (ил. 31) голые ветшающие стены изображают римский Форум. Зеленые растения, вырастающие из трещин в стенах, не только создают лирическое настроение, но и указывают на давнее прошлое. Здесь впервые в средневековой итальянской живописи мы встречаемся с сознательным изображением исторической среды. В отличие от более детализированной архитектуры Таддео Гадди и Бернардо Дадди строения Масо представляют собой лишенные всяких украшений, строго скомпонованные формы. Для всех трех мастеров характерно лирическое переосмысление монументальности и драматизма Джотто, более свободный полет фантазии, более тонкая передача душевных переживаний, но каждый из них осуществляет все это по-разному. Свет и у Масо играет важную роль, но в противовес ночному свету Таддео его картины утопают в сиянии дня. Это делает ярче его палитру, формирует колорит. С помощью цвета он усиливает и глубину пространства.

Еще одним выдающимся представителем последжоттовской живописи второй четверти XIV в. был автор почти пятиметрового «Распятия» над главным алтарем базилики Санта Кроче. Для этого художника характерно более мягкое, тонкое изображение, богато моделированное светотенями, и несколько вытянутые формы. Специалисты считают, что кисти этого мастера принадлежит также фреска «Вознесение Марии», украшающая вход капеллы Тосинги базилики Санта Кроче. Некоторые отождествляют этого неизвестного мастера с Джованни ди Бонино из Ассизи, автором витражей и фрески «Мадонна со святыми и ангелами» в Нижней церкви Сан Франческо. Предположительно его произведением является также огромный витраж апсиды собора в Ор-вието. Этого мастера, объединившего в своем творчестве отдельные элементы сиен-ско-умбрийского треченто и творчества Джотто, некоторые называют Фиглинским мастером или Мастером «Пьеты» Фогга (картины «Пьета», хранящейся в кембриджском Музее Фогга).

Таким образом, во Флоренции с 1320-х гг. постепенно усиливаются готические тенденции, получавшие наибольшую поддержку со стороны сиенской школы живописи. Характерно, что роспись главных алтарей флорентийских церквей Санта Кроче и Санта Мария Новелла была выполнена в 1320-х гг. учеником Дуччо Уголино да Сиена. Первый период работы Амброджо Лоренцетти во Флоренции также приходится на эти годы.

В середине века во Флоренции наиболее значительным художником был Орканья (Андреа ди Чоне). Он, как и Джотто, был архитектором, скульптором и живописцем, не уступал он великому мастеру и по художественному уровню. В 1355-1359 гг. он руководил строительством Орсанмикеле. Тогда же он создал для этой церкви великолепный табернакль из белого мрамора, рельефы которого представляли жизнь Марии. Рельефы и скульптуры Орканьи окружают изображение Мадонны кисти Бернарда Дадди. В 1359-1362 гг. Орканья руководит строительством собора в Орвието. Из его живописных работ сохранился только алтарный образ капеллы Строцци флорентийской церкви Санта Мария Новелла (ил. 37), так называемый алтарь Строцци. Центральный образ Христа уже напоминает изображения неприступного, величественного Бога, характерные для конца столетия. Строго закрытую композицию подчеркивают жесткие прямые равнобедренного треугольника. Надвременные и неземные фигуры мастер изображает резко очерченными контурами и металлически поблескивающими холодными цветами. От картины исходит суггестивная сила. Тяжелые джоттовские образы не исчезли, лишь получили новое толкование: они подчеркивают реальность потустороннего мира. Если на созданных за десять-двенадцать лет до этого фресках пизанского Кампосанто бросалась в глаза новизна содержания, а манера изображения следовала тосканским художественным традициям 1330-1340-х гг., то здесь уже явственно проявляются новые эстетические принципы 1350-х гг. Прежние произведения Орканьи, в том числе и упомянутые фрагменты стенной росписи нефа церкви Санта Кроне, выполненной после пизанской фрески «Триумф Смерти», представляют нам глубоко экспрессивного, драматического художника. На месте созданного им ок. 1350 г. цикла фресок в апсиде церкви Санта Мария Новелла сейчас можно видеть относящиеся к концу XV в. фрески Гирландайо. Лишь изображения пророков на своде представляют здесь полнокровное искусство Орканьи, истоки которого берут свое начало в творчестве Масо ди Банко. Фрески вокруг алтаря капеллы Строцци выполнил в 1350-х гг. младший брат Орканьи, Нардо ди Чоне. На главной стене изображено грозное видение «Страшного суда» (ил. 38), на двух боковых стенах – многофигурные композиции «Рай» и «Ад». Для его творчества характерны мягкие формы, лиризм и более разреженная живописность светлых красок, что свидетельствует о влиянии работавшего во Флоренции ломбардского художника Джованни да Милана.

Джованни да Милана уже в 1340-х гг. жил и работал во Флоренции. В 1346 г. его как чужеземного художника вместе с сорока товарищами изгнала из города корпорация Arte dei Medici e Speciali. Возможно, он возвратился в Ломбардию, но одно время работал и в окрестных тосканских городах. Из созданного им там известен полиптих из Прато. В 1363 г. флорентийский цех художников принял его в свои члены, что означало высокую оценку его искусства. В 1366 г. Джованни да Милане вместе с семьей получил флорентийское гражданство. В эти годы он создал свои основные произведения: роспись главного алтаря церкви Оньиссанти, известные фрагменты которой ныне хранятся в Галерее Уффици, а также, по заказу семьи Строцци, свой шедевр – «Пьету» (сегодня находится в Академии, Флоренция), которая является единственной его датированной (1365) и подписанной картиной. В 1365 г. Джованни получил заказ на роспись капеллы сакристии Санта Кроче – капеллы Ринуччи. Капелла была освящена в честь Марии Магдалины, поэтому фрески изображают жизнь Марии (ил. 39) и Марии Магдалины, каждую в пяти сценах. В секторах крестового свода изображены полуфигуры четырех пророков и Христа, а в биллете арки над входом, над фигурами св. Франциска и св. Людовика Тулузского – полуфигуры двенадцати апостолов. Роспись капеллы завершил один из неизвестных помощников Джованни. Вместе с другими флорентийскими художниками Джованни да Милане отправился в Рим, где еще до 1369 г., по заказу папы Орбана V, расписал в Ватикане две капеллы. Больше мы о нем ничего не знаем.

Джованни да Милано изучал творчество Джотто, Таддео Гадди и Орканьи. Впитывая и перерабатывая различные творческие влияния, он обогащал свое глубоко индивидуальное, лирическое по складу творчество. Мягкие светотени пылающих красок, ритм контуров вдыхают жизнь в его картины. Сцены из жизни Марии в капелле Ринуччи обнаруживают много родственных черт с композициями Таддео Гадди в капелле Барончелли, способ изображения, однако, существенно отличается. Рядом с аристократическими, следующими готическим придворным идеалам, стройными фигурами Джованни фигуры Таддео Гадди действительно кажутся джоттовскими. Джованни принес во Флоренцию новые веяния, глубоко чувствительный, поэтический мир ломбардской готики. В центре творчества Джованни, как и у Джотто, стоит человек, но это не джоттовские фигуры, напоминающие античных драматических героев, а хрупкие люди, претворяющие в единую гармонию земную действительность и сверхъестественное. Все это выражается в равновесии между пространственностью и плоскостностью, между орнаментальными и пластическими ценностями линий и красок. В отношении абстракции он приближается к Орканье, но весьма далек от жестких форм последнего, следуя скорее новейшим устремлениям готики и развивая дальше готический натурализм, эмоциональную наполненность и декоративные формы сиенских мастеров, Симоне Мартини и братьев Лоренцетти. В середине XIV в. во флорентийской живописи, застывшей в академизме мастерской Орканьи, Джованни да Милано один проявляет интерес к внутреннему миру человека, для современного изображения которого он нашел самое строгое художественное выражение.

В одно время с Джованни да Милано во Флоренции работал Андреа да Фиренце (Андреа ди Бонаиуто). Его основное творение – единое живописное оформление зала капитула в доминиканском монастыре Санта Мария Новелла (позднее Испанской капеллы), над которым он работал в 1366-1368 гг. Больших размеров готический зал, крытый крестовым сводом, вместе с примыкающей к нему часовней доминиканцы построили и расписали на средства, пожертвованные богатым флорентийским торговцем Буонамико ди Лапо Гидалотти. Жена Гидалотти погибла от чумы в 1349 г. Щедрость пожертвований вдовца-торговца являет собой яркий и характерный пример того, как были потрясены оставшиеся в живых после чумы богатеи. Иконографическую программу фресок составили доминиканцы, точнее studium generate монастыря или даже сам Якопо Пассаванти, известный писатель, ученый и проповедник, который в 1350-х гг. был приором этой обители. В росписях отражены идеи его главного произведения, «Specchio della vera penitenza» («Зерцало истинного покаяния»).

На основной стене капеллы, на триумфальной арке изображена большая многофигурная композиция «Распятие», к которой слева примыкает богатая жанровыми деталями фреска «Несение креста», а справа – «Сошествие в ад». На фресках свода сценами «Воскресения», «Вознесения», «Троицы» и изображением корабля, символизирующего церковь («Navicella»), продолжается рассказ о победах и торжестве Христа. На правой стене – крупноформатная фреска «Триумф Церкви» (ил. 40), на которой главными ее радетелями представлены доминиканцы, которые как «псы господни» (domini canes) побеждают волков еретичества, а людей наставляют на путь праведный.

Роспись левой стены зала прославляет учение церкви. В центре изображен восседающий на парадном троне св. Фома Аквинский. Рядом с ним – основные учителя Ветхого и Нового заветов: четыре евангелиста, Моисей и два пророка, а также св. Павел и Иов, над ними – четыре краеугольные и три теологические добродетели. Под ногами св. Фомы изображены представители побежденных еретических учений: Сабеллий, Арий и Аверроэс. В нижней части картины изображены женские фигуры, сидящие на нарядных сталлумах, они символизируют науки и семь свободных искусств, а перед ними – наиболее значительные представители отдельных наук. Так, перед грамматикой изображен Присциан, перед риторикой – Цицерон, перед диалектикой – Зенон. Музыку представляет Тубалкаин, астрономию – Эвклид, арифметику – Пифагор, мистическое наитие – св. Августин, этику – Иоанн Златоуст, догматику – св. Дионисий Ареопагит, историю – св. Иероним, физику – Гиппократ, церковное право – папа Иннокентий IV, а гражданское право – император Юстиниан. На западной, портальной стене зала капитула фрески повествуют о жизни святого мученика-доминиканца, убитого в 1251 г. в Болонье (мученика Петра).

Для композиций Андреа да Фиренце характерно жесткое, плоскостное, симметричное построение. В этом отношении, как и в последовательно фронтальном или профильном изображении фигур, он примыкает к Орканье. Однако творчеству Андреа да Фиренце свойственны более чувствительные, более декоративные линии, более мягкое формирование поверхности и готические формы, которые ближе скорее к поэтическому стилю Джованни да Милано и сиенских мастеров. Именно поэтому Джордже Вазари считал автором росписей Испанской капеллы Симоне Мартини. Влияние сиенской школы проявляется не только в стиле, но и в аллегориях. На изображение апофеоза св. Фомы Аквинского явно оказала влияние «Аллегория доброго правления» Амб-роджо Лоренцетти, то же можно сказать о танце муз и изображении пейзажа. Именно различия между этими параллелями по форме и содержанию лучше всего показывают огромную разницу между искусством первой и второй половины треченто. Связующим звеном между ними явилось в 1340-х гг. творчество Траини, также работавшего под влиянием сиенской школы.

В 1380-х гг. во Флоренции также появились новые художественные веяния. Молодое поколение во главе со Спинелло Аретпино постепенно смягчило скованность стиля Орканьи. Оно вновь открыло для себя творчество Джотто и Амброджо Лоренцетти, пытаясь продолжить их традиции в духе поздней готики. Спинелло Аретино также начал свой творческий путь в мастерской Орканьи, об этом свидетельствуют его ранние произведения: станковая картина с изображением Иоанна Крестителя из капеллы Медичи в церкви Санта Кроче и фрески капеллы св. Михаила в церкви Сан Франче-ско в его родном городе, Ареццо (1370). Первое значительное произведение его зрелого периода – выполненная в 1385 г. роспись алтаря римского оливетанского монастыря Санта Мария Нуова – несет на себе печать традиций Орканьи, как это видно и на хранящемся в Будапештском Музее изобразительных искусств крыле алтаря. Однако фигуры святых, изображенных на золотом фоне в застывшей фронтальности с надвре-менным выражением на лицах характеризуются более мягкими формами. Краски здесь теплее, одежды наряднее, чем у Орканьи. Правая рука св. Немезия, которой он держит рукоять меча, являет собой своеобразную позднеготическую интерпретацию джоттовской силы и пластики. Картины пределлы (ил. 42) свидетельствуют уже о самостоятельности стиля Спинелло, на который оказали влияние не только изображение пространства и душевных движений, яркая живописность Пьетро и Амброджо Лорен-цетти, но и искусство Джотто, и реалистичность и возвышенность поздней готики. Дальнейшее развитие творчества Спинелло Аретино можно проследить в цикле фресок, посвященных житию св. Бенедикта, в сакристии флорентийской церкви Сан Минь-ято аль Монте, которые были созданы в 1385-1390 гг. Около 1378 г. он выполнил роспись оратория церкви св. Катарины в Антелле близ Флоренции. В 1391-1392 гг. в пизанском Кампосанто он изобразил жизнь пизанских мучеников св. Эфесия и св. Поцита. Вершиной его творчества явился заказ сиенского городского совета расписать один из приемных залов Палаццо Пубблико, Сала ди Балия. На этих картинах изображена борьба папы Александра III с императором Фридрихом Барбароссой, которая завершилась полной победой папы. Большая часть шестнадцати масштабных композиций развертывается во внутреннем пространстве, поэтому здесь хорошо прослеживается дальнейшее развитие изображения пространства, основы которого были заложены Джотто и Амброджо Лоренцетти. В этих картинах больше воздуха, связь фигур и пространства органичнее, более реалистична, чем прежде. Сцены художник представляет в смелом ракурсе, сбоку, словно глядя из окна, как бы несколько сверху, охватывая их взглядом из одной точки.

 

Искусство кватроченто.

Признаки новой, буржуазной культуры и зарождение нового, буржуазного мировоззрения особенно ярко проявились в XV в., в период Кватроченто. Но именно потому, что процесс сложения новой культуры и нового мировоззрения не был завершен в этот период (это произошло позже, в эпоху окончательного разложения и распада феодальных отношений), XV век полон творческой свободы, смелых дерзаний, преклонения перед человеческой индивидуальностью. Это поистине век гуманизма. Кроме того, это эпоха, полная веры в безграничную силу разума, эпоха интеллектуализма. Восприятие действительности проверяется опытом, экспериментом, контролируется разумом. Отсюда тот дух порядка и меры, который столь характерен для искусства Ренессанса. Геометрия, математика, анатомия, учение о пропорциях человеческого тела имеют для художников огромное значение; именно тогда начинают тщательно изучать строение человека; в XV в. итальянские художники решили и проблему прямолинейной перспективы, которая уже назрела в искусстве Треченто.

В формировании светской культуры Кватроченто огормную роль сыграла античность. XV столетие демонстрирует прямые связи с ней культуры Возрождения. Во Флоренции основывается Платоновская академия, библиотека Лауренциана содержит богатейшее собрание античных рукописей. Появляются первые художественные музеи, наполненные статуями, обломками античной архитектуры, мраморами, монетами, керамикой. Восстанавливается античный Рим. Перед изумленной Европой вскоре предстанет красота страдающего Лаокоона, прекрасных Аполлона (Бельведерского) и Венеры (Медицейской).

Нельзя забывать, однако, что влияние античности наслаивается на многовековые и прочные традиции средневековья, на христианское искусство. Сюжеты языческие и христианские переплетаются, трансформируются, сообщая специфически сложный характер культуре Возрождения. Кватроченто черпает свои сюжеты и образы и из Священного Писания, и из античной мифологии, из рыцарских легенд, из наблюдений самого художника сиюминутной жизни. Как некогда поэтично писал П. Муратов, «для них история Эсфири, и история Гризельды, и история Эвридики происходила в одной и той же стране. Там живут прекрасные птицы, драконы, восточные мудрецы, нимфы, античные герои и волшебные звери, и эта страна —просто страна сказки».

Но именно в Кватроченто складывается эстетика искусства Возрождения, тип ренессанской культуры.

 

Архитектура ХУ века.

Новое направление в архитектуре Италии 15 в. ранее и отчетливее, чем где-либо, проявилось во Флоренции. В своем возникновении оно было связано не столько с прямым возрождением античных принципов композиции и ордерной системы, сколько с синтетической переработкой всего наследия средневековой итальянской архитектуры, в особенности памятников романского зодчества в Тоскане, и в частности построек так называемого инкрустационного стиля во Флоренции и ее окрестностях. Указанные сооружения, где античные традиции были переработаны средневековыми зодчими применительно к местным требованиям, местным строительным материалам и конструкциям, оказались наиболее важным источником формирования нового стиля. Сущность возрождения античности в этом процессе заключалась в большей мере в освоении античной ордерной системы в качестве школы нового архитектурного мышления, нежели в использовании ее как образца для прямого подражания(см. т. II, кн. 1-я, Искусство Тосканы).

Зодчие раннего Возрождения унаследовали от средневековых мастеров многие из приемов строительной техники. Таковы, в частности, кладка стен зданий из кирпича с последующей облицовкой камнем; применение крестовых, цилиндрических и сомкнутых сводов из кирпича; плоских деревянных, балочных и стропильных перекрытий.

Эволюция итальянской архитектуры в 15 в. нередко протекала в сложных и противоречивых формах. Часто давала себя знать незрелость и непоследовательность в применении классической ордерной системы, в смешении античных и средневековых форм. В различных центрах страны складывались отдельные локальные направления, подчас весьма отличные друг от друга. Но общая тенденция развития ренессансной архитектуры проявилась достаточно ярко. В новых социальных условиях произошло коренное обновление средневековых типов зданий — городского жилого дома, монастырского комплекса, культовых сооружений; сложился новый облик общественного центра города, связанного со всей его планировочной структурой.

Быть может, ни в одной другой области художественной культуры Италии поворот к новому пониманию не был в такой степени связан с именем одного гениального мастера, как в архитектуре, где родоначальником нового направления явился Филиппе Брунеллески (1377—1446).

Брунеллески родился и почти всю свою жизнь провел во Флоренции. Свою творческую деятельность он начал как скульптор, выступив в 1401/1402 г. вместе с другими крупнейшими художниками в конкурсе на вторые бронзовые двери флорентийского баптистерия. Поездка в Рим вместе с Донателло, где оба мастера изучали памятники античного искусства, имела решающее значение для Брунеллески в выборе им своего главного призвания.

Наиболее ранним из крупнейших произведений Брунеллески был купол собора Санта Мария дель Фьоре во Флоренции (1420—1436). Сооружение купола над алтарной частью базилики, начатой архитектором Арнольфо ди Камбио около 1295 г. и законченной в основном к 1367 г. зодчими Джотто. Андреа Пизано, Франческо Таленти, для средневековой строительной техники Италии оказалось непосильной задачей. Она была разрешена только мастером Возрождения, новатором, в лице которого гармонично сочетались архитектор, инженер, художник, ученый-теоретик и изобретатель.

Трудность возведения купола заключалась не только в огромных размерах перекрываемого пролета (диаметр купола у основания составляет около 42 м), но и в необходимости возвести его без лесов на высоком восьмиугольном барабане с относительно небольшой толщиной стен. Поэтому все усилия Брунеллески были направлены на максимальное облегчение веса купола и уменьшение сил распора, действующих на стены барабана. Облегчение веса свода было достигнуто устройством пустотелого купола с двумя оболочками, из которых более толстая нижняя является несущей, а более тонкая верхняя — защитной. Жесткость конструкции обеспечивалась каркасной системой, основу которой составили восемь главных несущих ребер, расположенных по восьми углам восьмигранника и связанных между собой опоясывающими их каменными кольцами. Это крупнейшее нововведение строительной техники Возрождения было дополнено характерным для готики приемом — приданием своду стрельчатого очертания.

Огромное градостроительное и идейно-художественное значение купола для Флоренции было понято уже современниками. Леон Баттиста Аль-берти в посвящении Брунеллески своего трактата о живописи говорит, что это сооружение, «вздымающееся к небесам», «осеняет собой все тосканские народы». Впервые в западноевропейском зодчестве художественный образ купола определен прежде всего его ярко выраженным внешним пластическим объемом, ибо самые грандиозные купола средневековья являлись лишь сводами, которые перекрывали внутреннее пространство и, как правило, не играли столь значительной роли в объемной композиции здания. Флорентийский купол действительно господствовал над всем городом и окружающим его ландшафтом. Сила его «дальнего действия» определяется не только его гигантскими абсолютными размерами, не только упругой мощью и вместе с тем легкостью взлета его форм, но тем сильно укрупненным масштабом, в котором решены части здания, возвышающиеся над городской застройкой,— барабан с его огромными круглыми окнами и крытые красной черепицей грани свода с разделяющими их мощными ребрами. Простота его форм и крупный масштаб контрастно подчеркнуты относительно более мелкой расчлененностью форм венчающего фонаря.

В новом образе величавого купола как монумента, воздвигнутого во славу города, воплотилась идея торжества разума, характерная для гуманистических устремлений эпохи. Благодаря новаторскому образному содержанию, важной градостроительной роли и конструктивному совершенству флорентийский купол явился тем выдающимся архитектурным произведением эпохи, без которого немыслимы были бы ни купол Микеланджело над римским собором св. Петра, ни восходящие к нему многочисленные купольные храмы в Италии и других странах Европы. Связанный средневековыми частями собора, Брунеллески в своем куполе, естественно, не мог добиться полного стилевого соответствия новых и старых форм. Поэтому первенцем архитектурного стиля раннего Возрождения стал Воспитательный дом (Оспедале дельи Инноченти) во Флоренции (начат в 1419 г.).

В Воспитательном доме (приюте покинутых младенцев) филантропическая функция этих учреждений, известных еще в средневековье, впервые облечена в архитектурные формы крупного общественного здания, занимающего видное место в городе. Оно занимает одну из боковых сторон созданной в 15 в. площади перед фасадом церкви Сантиссима Аннунциата. В плане здания, который решен в виде обстроенного по периметру большого квадратного двора, обрамленного легкими арочными портиками, использованы приемы, восходящие к архитектуре средневековых жилых зданий и монастырских комплексов с их защищенными от солнца уютными внутренними двориками. Однако у Брунеллески вся система помещений, окружающих центр композиции — внутренний двор,— приобретает более упорядоченный, регулярный характер. Самым важным новым качеством в пространственной композиции здания явился принцип «открытого плана», при котором сооружение Брунеллески включает в себя такие элементы окружения, как уличный проезд, проходной двор, связанные системой входов и лестниц со всеми основными помещениями. Эти особенности получили отражение и в его внешнем облике. В композиции главного, выходящего на площадь фасада Брунеллески использовал мотив глубокой открытой лоджии. В своей основе он восходит к старому обычаю итальянских городов-республик воздвигать на площадях открытые павильоны-лоджии, предназначенные для народных собраний, празднеств, выставок произведений искусств. Древнему мотиву арочной колоннады Брунеллески придает облик приветливого, гостеприимного вестибюля, открытого на площадь и всем доступного. Это подчеркнуто широкими пролетами упругих арок лоджии, опирающихся на тонкие, стройные колонны, стоящие на ступенчатом основании, приподнятом над уровнем площади.

Фасад здания, расчлененный на два неравных по высоте этажа, в отличие от средневековых сооружений такого типа, отличается исключительной простотой форм и ясностью пропорционального строя. Несмотря на то, что во всем фасаде нет ни одного Элемента, непосредственно заимствованного из античных памятников, его тектоническая логика, выраженная в системе соотношения несомых и несущих частей, свидетельствует о возобладании в нем новых архитектурных тенденций. Выполненные скульптором Андреа делла Роббиа великолепные терракотовые рельефы с изображением спеленатых младенцев, расположенные в тимпанах аркады, удачно дополняют образ этого сооружения.

Удивительная легкость и прозрачность лоджии, изящество ее упругих и стройных форм были бы немыслимы без конструктивного новаторства. Перекрытие глубокой лоджии системой давно забытых в Италии парусных сводов, более тонких и легких, чем крестовые своды, позволило сильно увеличить глубину лоджии и расстояния между колоннами, а их толщину предельно уменьшить. Этот тип аркады стал характерным для всего раннего Возрождения как в Тоскане, так и за ее пределами.

Разработанные в Воспитательном доме тектонические принципы, выражающие своеобразие ордерного мышления Брунеллески, получили дальнейшее развитие в старой сакристии (ризнице) церкви Сан Лоренцо во Флоренции (1421—1428). Интерьер старой сакристии — первый в архитектуре Возрождения пример центрической пространственной композиции, возрождающей систему купола, который перекрывает квадратное в плане помещение. Внутреннее пространство сакристии отличается большой простотой и четкостью: кубическое по пропорциям помещение перекрыто ребристым куполом на парусах и на четырех подпружных арках, опирающихся на антаблемент пилястр полного коринфского ордера. Более темные по цвету пилястры, архивольты, арки, гурты и ребра купола, а также связующие и обрамляющие элементы (круглые медальоны, наличники окон, ниши) вырисовываются своими чёткими очертаниями на светлом фоне оштукатуренных стен. Такое сочетание ордера, арок и сводов с поверхностями несущих стен создает ощущение большой легкости и прозрачности архитектурных форм.

Архитектурные и конструктивные приемы сакристии церкви Сан Лоренцо нашли свое дальнейшее усовершенствование и развитие в капелле Пацци во Флоренции (начата в 1430 г.). Эта капелла, выстроенная по заказу семейства Пацци в качестве их семейной молельни и служившая также для собраний духовных лиц из монастыря Санта Кроче, является одним из самых совершенных и ярких произведений Брунеллески. Она расположена в узком и длинном средневековом дворе монастыря и представляет собой прямоугольное в плане помещение, вытянутое поперек двора и замыкающее одну из его коротких торцовых сторон.

Брунеллески скомпоновал здание капеллы так, что оно сочетает в себе поперечное развитие пространства интерьера с центрической композицией, а снаружи подчеркнуто фасадное решение здания с его купольным завершением. Основные пространственные элементы интерьера распределены по двум взаимно перпендикулярным осям, отчего возникает уравновешенная система здания с куполом на парусах в центре и тремя неравными по ширине ветвями креста по сторонам его. Отсутствие четвертой восполнено портиком, средняя часть которого выделена плоским куполом. Портик включает шесть колонн коринфского ордера с большим средним пролетом, перекрытым аркой, врезанной во второй аттиковый этаж. Высокий аттик, который был бы слишком тяжел для поддерживающих его стройных колонн, зрительно облегчен расчленяющими его спаренными пилястрами с легкими филенчатыми вставками между ними и венчающим антаблементом.

Интерьер капеллы Пацци дает один из наиболее характерных и совершенных образцов своеобразного применения ордера для художественной организации стены, что составляет одну из важнейших особенностей архитектуры раннего итальянского Возрождения. С помощью ордера пилястр зодчие расчленяли стену на несущие и несомые части, выявляя действующие на нее усилия сводчатого перекрытия и придавая сооружению необходимую масштабность и ритм. Брунеллески был первым, кто при этом сумел правдиво показать несущие функции стены и условность ордерных форм. Этим объясняется применение им в капелле Пацци, сакристии Сан Лоренцо и Воспитательном доме таких необычных с точки зрения классического ордерного канона мотивов, как угловые пилястры, переходящие с одной стены на другую, консоли обычные или в виде капителей, которые наряду с пилястрами как бы служат опорой для архитрава или свода.

К архитектурным особенностям отделки интерьера и пространства под портиком в капелле Пацци нужно отнести широкое применение скульптурной и орнаментальной раскрашенной керамики, выполненной скульпторами Дезидерио да Сеттиньяно и Лука делла Роббиа, а также полихромию стен и деталей, что сообщает светлому и просторному интерьеру особую нарядность и привлекательность. Таковы, например, круглые медальоны внутри здания, круглые майоликовые кассеты купола под портиком, раскрашенный терракотовый фриз с головками ангелов и рельефы с изображениями апостолов, приписываемые самому Брунеллески.

Наряду с центрическими купольными зданиями новаторские тенденции творчества Брунеллески проявились также в разработке освященного многовековыми традициями базиликального храма, который представляют две его флорентийские церкви — Сан Лоренцо (начата в 1421 г.) и Сан Спирито (начата в 1436 г.).

В основу плана обеих церквей положена традиционная форма трехнефной базилики в виде латинского креста с трансептом, хором и куполом на средокрестии. В церкви Сан Лоренцо эта традиционная схема плана получила существенные изменения. Они отражали характерные для Возрождения социальные требования в строительстве культовых зданий. Трансепт, который в эпоху средневековья служил обычно местом пребывания во время церковной службы высших духовных лиц и представителей феодальной знати, окружается теперь помещениями семейных молелен-капелл, возводимых на средства богатых граждан. Именные капеллы богатых флорентийских семейств сооружены также вдоль боковых нефов. Таким образом, церковное здание утрачивает свою социальную замкнутость, его функции становятся более сложными и разнообразными. В соответствии с этим интерьер церкви оказывается более расчлененным и сложным. Нефы и трансепт наряду с их главной функцией в качестве мест средоточия молящихся как бы превращаются в аванзалы или преддверия частных капелл, что вполне согласуется с более светским восприятием религии и церковных обрядов в эпоху Возрождения.

Базилика Сан Спирито имеет своеобразный план: боковые нефы с прилегающими к ним полукруглыми капеллами образуют единый непрерывный ряд равных ячеек, обходящий церковь по всему периметру, за исключением западного фасада. Подобное построение капелл в виде полукруглых ниш имеет существенное конструктивное значение: складчатая стена могла быть предельно тонкой и в то же время хорошо воспринимала распор парусных сводов боковых нефов.

Интерьеры обеих базилик с их стройными рядами коринфских колонн и арок, как бы «парящих» над капителями (чему способствует введенный между капителью и пятой арки ордерный импост), плоскими кассетированными потолками, легкими ребристыми куполами и парусными сводами, производят впечатление парадных интерьеров светского здания. Так традиционный тип христианской базилики с трансептом получил здесь новое художественное выражение.

Последней культовой постройкой Брунеллески, в которой наметился синтез всех его исканий, была оратория (часовня) Санта Мария дельи Анджели во Флоренции (начата в 1434г.). Здание это не было закончено. В 1436 г. оно было доведено почти до капителей внутреннего ордера; представление о нем дают сохранившиеся чертежи и рисунки. Это самое раннее в эпоху Возрождения центрическое купольное сооружение, восьмигранное внутри и шестигранное снаружи. Капеллы, окружающие центральное октагональное пространство часовни и образованные системой радиальных и поперечных стен, имеют важное конструктивное значение контрфорсов, воспринимающих распор купола. Главные опоры октагона с двумя угловыми пилястрами должны были поддерживать довольно высокий восьмигранный барабан в виде аттика с круглым окном на каждой грани, а над ним сферический купол, покрытый снаружи шатром. Таким образом, объемная композиция здания была задумана уступчатой, двухъярусной; с постепенным нарастанием объема по высоте к центру. Это отвечало и структуре его внутреннего пространства, развитие которого идет от крупного октагонального ядра к более мелким и сложным формам капелл. Классическая простота, ясность и завершенность композиции оказалась в явном противоречии с культовым назначением здания, в котором отсутствовало помещение хора (места для алтаря). Противоречие задуманного Брунеллески центрического плана требованиям культа привело к тому, что, по свидетельству Вазари, в этом здании после его окончания предполагалось поместить школу для живописцев и скульпторов.

Вопрос о роли Брунеллески в создании нового типа городского дворца чрезвычайно усложняется тем, что единственным произведением подобного рода, для которого авторство мастера засвидетельствовано документально, остается недостроенный и сильно испорченный палаццо ди Парте Гвельфа. Однако и здесь Брунеллески достаточно ярко проявил себя как новатор, порывая со средневековой традицией гораздо решительнее, чем большинство его современников и преемников. В композиции фасада здания Брунеллески применяет ордер пилястр, охватывающих всю высоту стен второго этажа с двумя ярусами окон. Расположенный на втором этаже большой зал (перестроенный Вазари в 50-х годах 16 в.) также расчленен пилястрами в простенках окон и в углах помещения. Ордерные формы полного антаблемента применены зодчим также для расчленения здания на два этажа. Таким образом, пропорции здания, его членения и формы определяются системой классического ордера, что составляет наиболее примечательную особенность этой постройки, дающей самый ранний пример использования ордера в композиции городского палаццо Возрождения.

Во Флоренции сохранился ряд произведений, обнаруживающих если не непосредственное участие Брунеллески, то, во всяком случае, его непосредственное влияние. К этим важнейшим постройкам круга Брунеллески относятся палаццо Пацци, палаццо Питти и Бадия (аббатство) во Фьезоле.

Исключительное архитектурное мастерство и зрелость композиции палаццо Пацци (закончен до 1445 г.) и вместе с тем свойственное именно Брунеллески юношеское обаяние художественного образа наводят на мысль о том, что палаццо строился по его проекту. Рядом со строгим и величественным палаццо ди Парте Гвельфа палаццо Пацци — более интимный лирический вариант нового типа городского дома богатого и именитого флорентийца. Главный фасад палаццо скомпонован исключительно просто: над рустованным первым этажом — два верхних гладко оштукатуренных этажа с тонко и богато украшенными наличниками окон (Круглые окна третьего этажа — позднейшего происхождения.) завершаются легким деревянным карнизом. Консольные выпуски стропил, украшенные исключительной по своей красоте резьбой, — один из немногих сохранившихся и поэтому драгоценнейших образцов деревянной резьбы в наружной архитектуре 15 в.

Совершенно иной характер носит палаццо Питти (окончен в первоначальном виде ок. 1460г.) во Флоренции (Первоначально здание имело по фасаду только семь оконных осей и три больших арочных входа в первом этаже. Окна в заложенных боковых арках были сделаны позже; боковые крылья и двор пристроены в 16 в.). Титаническая мощь художественного образа проявляется здесь в гигантских рустах кладки трех единообразных по размерам и формам этажей и в огромных (высотой около 8 м) окнах-порталах. Не облегчающиеся кверху и не изменяющие своего рельефа и формы квадры каменной кладки образуют как бы три одинаковых гигантских блока-этажа, воздвигнутых один над другим. При такой композиции уменьшение поэтажных членений снизу вверх, типичное для других флорентийских палаццо раннего Возрождения, как и венчание всего здания единым карнизом, было бы неоправданно и противоречило бы характеру гигантской стены.

Небольшой монастырский комплекс Бадии во Фьезоле (1450 — 1460-е гг.) был построен лишь десять лет спустя после смерти Брунеллески. Этот архитектурный ансамбль, соединяющий в себе черты монастыря и загородной виллы, расположен в живописной холмистой местности неподалеку от Флоренции. Ансамбль состоит из церкви, окруженного аркадами замкнутого дворика, большой сводчатой трапезной и группы жилых помещений.

По расположению основных помещений вокруг открытого двора с лоджиями, по мастерству, с которым сочетаются отдельные элементы здания, по четкому выделению парадного двора в качестве композиционного центра ансамбля ясно ощущается родство этого сооружения с Воспитательным домом Брунеллески.

Новое направление в архитектуре, утвержденное Брунеллески в первой половине 15 в., продолжил его современник флорентиец Микелоццо ди Бартоломео (1396—1472).

Работая совместно с Донателло над архитектурным оформлением гробниц, Микелоццо рано овладел формами классического архитектурного декора, достигнув в этой области большого совершенства и изощренности. Этой особенностью творческого пути Микелоццо можно объяснить творческую оригинальность его декоративных работ, в то время как его ранние постройки обнаруживают зависимость от архитектурных и конструктивных приемов Брунеллески. Вместе с Донателло им выполнена замечательная по композиции и архитектурным деталям декора наружная кафедра собора в Прато (1430-е гг.), удивляющая ранней зрелостью классических форм.

Из культовых построек Микелоццо наиболее значительны капелла Медичи в монастыре Санта Кроче во Флоренции (окончена в 1445 г.) и особенно капелла Портинари в церкви Сан Эусторджо в Милане (1462 —1468). Среди сооружений другого типа следует отметить трехнефный базиликальный зал библиотеки монастыря Сан Марко во Флоренции (1440—1450-е гг.) с его широкими, напоминающими портик Воспитательного дома колоннадами, поддерживающими своды перекрытия, а также окруженный безархивольтными арками на колоннах двор этого же монастыря.

Крупный вклад Микелоццо в архитектуру Возрождения связан с созданием законченных образцов городского дворца и загородной виллы, оказавших огромное влияние на все последующее развитие этих типов зданий.

Наиболее значительным произведением Микелоццо является величественный палаццо Медичи-Риккарди во Флоренции (начат в 1444 г.).

В композиции палаццо впервые чрезвычайно важное значение приобретает внутренний двор, связанный с улицей большим сводчатым проездом. Двор этот служит главным распределительным помещением, своеобразным открытым вестибюлем. Под окружающими его галлереями расположены входы в помещения первого этажа, в сад и на лестницы, ведущие на второй и третий этажи. В теплом климате Италии тенистый внутренний двор имел большое практическое значение.

В первом этаже были сгруппированы главным образом служебные помещения, во втором этаже — парадные залы семьи Медичи, предназначенные для празднеств и торжественных приемов, и богато отделанная капелла. В третьем этаже размещались спальные помещения членов семьи и служащих. Этим традиционным и, по всей вероятности, практически удобным расположением помещений объясняется деление большинства флорентийских городских дворцов на три этажа.

Снаружи здание воспринимается как внушительный объем, расположенный на пересечении двух улиц. Карниз с большим выносом и крупными четко профилированными обломами противопоставлен глади плоско рустованных стен. Он как бы останавливает сильное движение уменьшающихся снизу вверх членений этажей, венчая все здание. Но в постройке Микелоццо еще сохраняются некоторые средневековые черты. Таковы, например, окна с центральным импостом и двумя арочками, вписанными в общую арку проема, мощный первый этаж с маленькими оконными проемами, приподнятыми высоко над землей.

Существенно новым в архитектуре палаццо Медичи-Риккарди является своеобразная тектоническая трактовка фасадов, основанная на принципах построения ордера, но без применения колонн или пилястр. Она сказывается в постепенном облегчении стены снизу вверх путем уменьшения высоты ее поэтажных членений, в различной ширине и характере профилировки оконных наличников, а также в изменении фактуры руста по этажам — от крупного рельефного руста в первом этаже до выполненной в более мелком масштабе плоской рустовки с едва заметным швом — в третьем.

В отделке интерьеров дворца и особенно капеллы, расписанной Беноццо Гоц-цоли, использованы разнообразные средства архитектурного и живописного декора. Такова сложная профилировка кессонов и карнизов, украшенных лепными и расписными деталями — иониками, бусами, розетками и разнообразными формами геометрического и растительного орнамента, широкое применение разноцветных мраморов для отделки стен и полов.

Другим крупным произведением Микелоццо, положившим начало развитию загородного жилого дома — резиденции богатого патриция или крупного вельможи,— была вилла Кареджи близ Флоренции, перестроенная им для Козимо Медичи. К существовавшему средневековому зданию Микелоццо пристроил со стороны сада две симметрично расположенные лоджии с крупными арками в первом этаже и стройной воздушной колоннадой ионического ордера во втором, поддерживающей легкий карниз с деревянными кронштейнами. Легкие и прозрачные архитектурные формы лоджии, пронизанные солнцем и воздухом, идеально гармонируют с природным окружением, сливая внутреннее пространство здания с парковым ландшафтом. Монументальные формы старой средневековой виллы с зубцами-бойницами и редкими проемами в толще массивной стены в сочетании с ажурностью и легкостью лоджий Микелоццо словно воплощают в этом произведении черты мировоззрения двух эпох — косность и замкнутость средневекового мышления и гуманистическую сущность миросозерцания эпохи Возрождения, обращенного к человеку и природе.

Вторым после Брунеллески великим итальянским зодчим раннего Ренессанса был Леон Баттиста Альберти (1404—1472). Альберти был не только крупнейшим архитектором середины 15 в., но и первым энциклопедистом-теоретиком в итальянском искусстве, перу которого принадлежит ряд выдающихся научных трактатов, посвященных искусству (трактаты о живописи, скульптуре и архитектуре, включая его знаменитый труд «Десять книг о зодчестве»). Альберти оказал существенное влияние на современную ему архитектурную практику не только своими постройками, необычными и глубоко своеобразными по композиционному замыслу и остроте художественного образа, но также и своими научными трудами в области архитектуры, в основу которых наряду с произведениями античных теоретиков был положен строительный опыт мастеров Возрождения. В отличие от других мастеров Ренессанса Альберти, как ученый-теоретик, не смог уделять достаточного внимания непосредственной деятельности на строительстве задуманных им сооружений, поручая их выполнение своим помощникам. Не всегда удачный выбор помощников-строителей привел к тому, что в сооружениях Альберти имеется ряд архитектурных ошибок, а качество строительных работ, архитектурных деталей и орнаментации было подчас невысоким. Однако огромная заслуга Альберти-архитектора заключается в том, что его постоянные новаторские искания подготовили почву для сложения и расцвета монументального стиля Высокого Возрождения.

Палаццо Ручеллаи во Флоренции (1446—1451) — наиболее законченное творение Альберти в светской архитектуре, показывающее зрелость и остроту его композиционных замыслов. В общей композиции трехэтажного дворца с внутренним двором и в расположении его помещений Альберти строго следовал сложившимся традициям. В фасаде палаццо впервые применена ставшая впоследствии одной из самых распространенных тема пилястр, поэтажно расчленяющих рустованную стену. Отталкиваясь от римских классических образцов с ордерной аркадой (Колизей), Альберти глубоко переработал эту тему, иридав ей иной художественный смысл и новую пластическую выразительность. Структура стены хорошо выявлена легким декоративным характером руста в междустолпиях, большими полуциркульными оконными проемами и гладкой фактурой пилястр, как бы уходящих в толщу менее прочной стены. Впервые в композиции фасада палаццо была разработана своего рода идеальная схема, воспроизводящая его несущие и несомые элементы. Ордерная трактовка фасада здания уничтожила характерный для более ранних флорентийских палаццо резкий контраст между уличным фасадом и более легкой и нарядной архитектурой внутреннего двора, способствуя также правильному выражению масштаба здания при включении его в ансамбль неширокой улицы.

Общая система ордерного фасада потребовала от Альберти соответственной переработки средневековых архитектурных деталей, имевшихся в фасадах флорентийских дворцов: в оконном проеме между колонной и двумя арочками над ней введен архитрав, опирающийся по бокам на две маленькие пилястры; сводчатые проезды во двор заменены прямоугольными дверными порталами, обрамленными широкими наличниками; маленькие окна первого этажа утратили крепостной характер.

Одно из главных культовых сооружений Альберти — церковь Сан Франческо в Римини (начата в 1446 г.; перестройка ранее существовавшей готической монастырской церкви) — было задумано в виде величественного купольного сооружения — мавзолея для тирана Римини Сиджис-мондо Малатесты, его родственников и сподвижников. Проект Альберти был осуществлен только частично, ему принадлежат западный и южный фасады. Замысел его и избранные им приемы композиции и формы вполне отвечали мемориальному значению этого церковного здания как памятника военных и гражданских доблестей его основателя. Сложенные из крупных квадров гладко отесанного камня главный и боковой фасады скомпонованы на основе переработки архитектурных форм античного Рима. Низкий купол во всю ширину здания должен был завершить объем здания тяжелой полусферой.

В основе композиции главного фасада лежит своеобразно трактованная тема трехпролетной римской триумфальной арки с большим центральным и боковым арочными пролетами и монументальной стеной, расчлененной на всю ее высоту ордером полуколонн, поставленных на пьедестал. Высокий цоколь, как в античных римских храмах, приподнимая здание над землей, придает ему особую внушительность и величие. Недостроенная верхняя часть главного фасада над раскрепованным антаблементом была задумана с оригинальными кривыми полуфронтонами над боковыми нишами и высоким с полукруглым завершением окном-нишей в центре.

Боковой фасад, скомпонованный в виде тяжелой римской аркады на столбах, образующей семь ниш для саркофагов знаменитых людей, отличается исключительным благородством и простотой форм. Удачно найденные пропорции фасада, глубокие ниши, обнаруживающие монументальную толщину стены, гладкая каменная поверхность пилонов и стены над арками с упрощенными профилями карнизов и тяг показывают большое композиционное мастерство Альберти и глубокое освоение им принципов монументальной римской архитектуры.

В церкви Сан Франческо впервые была предпринята попытка решить в новых формах фасад базиликальной церкви эпохи Возрождения. Создание церковного фасада было одной из труднейших проблем архитектуры раннего Возрождения, отразившей всю остроту противоречий светского и церковного мировоззрения в творчестве архитекторов и художников. Альберти возвращается к ней при реконструкции фасада церкви Санта Мария Новелла во Флоренции.

Альбертиевский фасад церкви Санта Мария Новелла (1456 — 1470) является перелицовкой ранее существовавшего фасада средневековой базилики. Его своеобразной особенностью следует признать попытку сочетать новые классические формы с полихромной мраморной инкрустацией фасадов в духе флорентийского инкрустационного стиля 12—13 вв. Принципы построения двухъярусного церковного фасада с ордерными членениями первого и второго ярусов, увенчанных фронтоном, с оригинальным сопряжением высокого центра и более низких крыльев при помощи декоративных волют легли в основу построения многочисленных церковных фасадов позднего Возрождения и барокко.

Среди архитектурных экспериментов Альберти по созданию нового типа церковного здания заметное место занимает сооруженная по его проекту церковь Сан Себастьяно в Мантуе (начата в 1459 г., впоследствии сильно перестроена). В этой постройке Альберти первым из мастеров Возрождения кладет в основу композиции церковного здания форму равностороннего греческого креста. Интерьер церкви с куполом на парусах и цилиндрическими сводами над концами креста задуман как эффектная центрическая композиция с постепенным усложнением пространственных членений от центра к периферии. Здесь наметилась более сложная, чем у Брунеллески, ступенчатая дифференциация внутреннего пространства и объема Здания, получившая дальнейшую разработку в конце 15 и в 16 в. в постройках Браманте и в рисунках Леонардо да Винчи.

Строительная деятельность Альберти в Мантуе характеризуется еще одной, быть может, наиболее зрелой и последовательной попыткой создания нового церковного здания и церковного фасада, отвечающих светским идеалам эпохи Возрождения. Речь идет о церкви Сант Андреа в Мантуе (начата в 1472 г.), по своим размерам и замыслу представляющей самое значительное произведение Альберти. Традиционная композиция базилики с трансептом, хором и куполом над средокрестием, имеющая в плане форму латинского креста, впервые в истории архитектуры получила здесь новую пространственную трактовку. Боковые нефы заменены капеллами, главный неф расширен и превращен в большой парадный зал, перекрытый, так же как хор и ветви трансепта, не плоским потолком, как у Брунеллески, а кессонированными цилиндрическими сводами.

Стремление Альберти к максимальному объединению пространства было вызвано желанием создать как можно более величественный интерьер. Впервые в архитектуре Возрождения в алтарной части базилики была применена византийская крестовокупольная система в сочетании с римско-античным характером архитектурных форм и декора.

Особенностью композиции церкви, придающей ей открытый общественный характер, является наличие большого, почти во всю ширину здания, вестибюля, который образует главный вход и фасад со стороны площади. Этот фасад с большой входной аркой и гигантскими пилястрами на всю высоту стены (прототип так называемого большого или колоссального ордера, охватывающего несколько Этажей) до венчающего ее треугольного фронтона скомпонован на основе того же мотива трехпролетной римской триумфальной арки, как и церковь Сан Франческо в Римини. Однако здесь этот прием более органичен и теснее связан с композиционной структурой всего здания. Система членения главного фасада многократно повторена в интерьере, в разделении боковых стен нефа с капеллами. Трехчастная система членений фасада является одновременно и основой ритмического чередования в интерьере больших и малых капелл, образующих аналогичную вестибюлю трехчастную пространственную ячейку. Тем самым Альберти реализует одно из теоретических положений своего трактата, требующее единства приемов композиции внешней архитектуры и интерьера. В том же здании было осуществлено и другое положение трактата о том, что арки не должны опираться на колонны, поскольку это противоречит смыслу архитектурных конструкций античного ордера.

Перерабатывая базиликальный тип церкви, Альберти создал новый тип храма, оказавший существенное влияние на всю позднейшую церковную архитектуру не только Италии, но и других европейских стран. Принципы композиции фасада церкви Сайт Андреа были в дальнейшем развиты в творчестве Палладио и Виньолы.

В целом для творчества Альберти и того архитектурного направления, которое складывается к середине 15 в., характерно возобладание античных, главным образом римских принципов композиции и форм. Это сказывается в более последовательном и широком применении античной ордерной системы, в стремлении к обобщению и укрупнению объемно-пространственной структуры зданий и подчеркнутой монументализации их облика. Достоинство (dignitas) как выражение величия было девизом Альберти и самой характерной чертой его архитектурных произведений.

Крупнейшим из учеников и последователей Альберти был Бернардо Росселлино (1409—1464). Наиболее значительное из его произведений — созданный им ансамбль городской площади в небольшом городке Пьенца (начат в 1460г.)(Окружающие Площадь постройки возведены по заказу папы Пия II (Энеа Сильвио Пикколомини) в его родном городе Корсиньяно, названном позже в честь папы Пьенцей.), который представляет собой единственный в архитектуре 15 в. пример единовременно задуманного и притом целиком завершенного ансамбля. На пространстве небольшой трапециевидной площади, примыкающей к главной магистрали города, размещены четыре здания: дворец папы (палаццо Пикколомини) и дом епископа, образующие боковые наклонные стороны трапеции; собор, занимающий почти все пространство ее широкого основания, и на противоположной стороне — ратуша. На площади сконцентрированы основные общественные сооружения города, представляющие городские власти — духовную и светскую.

Город и площадь расположены над рекой, откуда открывается вид на обширную долину. Через открытые по бокам собора участки можно видеть далекую перспективу расстилающегося вокруг Пьенцы ландшафта. Благодаря этому площадь не кажется замкнутой: человек, находящийся на ней, всегда ощущает себя связанным с природным окружением города. Этот эффект заставляет вспомнить картины кватрочентистов, у которых в интерьерных сценах через оконные проемы, открытую дверь или портик виден окружающий пейзаж.

Ансамбль площади кажется симметричным только в плане. Каждая ее сторона имеет свой архитектурный облик, и в целом здесь преобладает принцип живописного, асимметричного сочетания различных по композиции зданий. Но если в ансамблях средневековых площадей живописность и свобода в расстановке зданий чаще всего были результатом исторических напластований или хаотической застройки города, то у Росселлино эти особенности определены единым архитектурным замыслом. Индивидуальность каждого здания обусловлена здесь как его назначением, так и его взаимодействием с другими постройками ансамбля, требующими соподчинения второстепенного главному: величественный собор с колокольней монументален, дворец папы торжественен и наряден, здание ратуши — сдержанно и сурово, дворец служителя церкви скромен и прост. Композиция любого из этих сооружений, взятая изолированно, была бы непонятна и неоправданна, но в целом они образуют единый ансамбль, достоинства которого в целом выше каждой из входящих в него построек, взятой в отдельности.

Из всех этих сооружений наибольший интерес представляет палаццо Пикколомини (1460 —1464), в котором традиционная схема флорентийского палаццо с внутренним двором осуществлена Росселлино с большими, чем в предшествующих сооружениях, размахом и законченностью всех частей и деталей. Здесь впервые в 15 в. появилось стремление к симметричному построению всего комплекса дворца, когда главный вход, двор, садовая лоджия и сад с его аллеями расположены по единой композиционной оси. Что касается наружного облика здания, то, в отличие от более ранних флорентийских образцов, палаццо Пикколомини воспринимается не одним или двумя выходящими на узкие улицы фасадами, а всем объемом Здания. Фасад дворца напоминает альбертиевский фасад палаццо Ручеллаи, но, в отличие от последнего, та же тема пилястр, поэтажно расчленяющих рустованную стену, применена здесь с более резким убыванием этажных членений снизу вверх и более широкой расстановкой пилястр. Поэтому если у Альберти было найдено своеобразное равновесие между стеной и членящими ее ордерными элементами, то у Росселлино стена преобладает над ордером.

Крупным произведением флорентийского дворцового зодчества второй половины 15 в., создание которого связывается с именем Бенедетто да Майяно (1442— 1497), является палаццо Строцци во Флоренции (начат в 1489 г.). В его проектировании и строительстве принимали участие также Джулиано да Сангалло и Симоне Поллайоло (Кронака) (1457—1508).

Схожий по композиции с другими более ранними флорентийскими дворцами, прототипом которых был палаццо Медичи, палаццо Строцци