Философия познания второй половины ХIХ - ХХ века

 

Позитивисты середины ХIХ века о познании

 

 

Конт

Огюст Конт (1798 — 1857 гг.) — ученик и секретарь, а затем оппо­нент Сен-Симона. Родоначальник французского позитивизма и социоло­гии. Конт автор " Курса позитивной философии ", в котором писал: "я открыл великий основной закон... Этот закон состоит в том, что каждое из наших основных понятий проходит, необходимым образом, три теоретически различных стадии: стадию теологическую, или фик­тивную; стадию метафизическую, или абстрактную; стадию научную, или позитивную...". На теологическойстадии феномены рассматривают­ся как продукты прямого и непрерывного действия сверхъестественных агентов, более или менее многочисленных. На метафизической стадии они объясняются действием абстрактных сущностей, идей или сил. На позитивной стадии «человеческий дух, поняв невозможность достижения абсолютного знания, не вопрошает более, каковы источник и судьба Вселенной, каковы внутренние причины феноменов, а ищет и открывает, комбинируя рассуждение с наблюдением, их действующие законы, то есть неизменные связи последовательности и сходства». Закон трех стадий подтверждается развитием чело­века: в детстве человек — теолог, в юности — метафизик, в зрелости — физик. На основе этого закона Конт создает философию истории, в которой пытается представить эволюцию человечества.

Констатируя факт, что позитивная стадия уже господствует в естественных науках, науках о природе, Конт с горечью замечает, что в сфере соци­альных явлений все еще господствуют методы теологии и метафизики. Поэтому он требует проведения строжайшего научного исследования об­щества, ибо: "научная социология должна стать единственным прочным фундаментом для реорганизации общества и преодоления социальных и политических кризисов, переживаемых долгое время нациями". Для решения этой задачи необходимо создание " социальной физики ", или науч­ной социологии.

Цель всякой науки — исследование законов, ибо только знание законов дает возможность предвидеть события, направ­лять нашу активность по изменению жизни в нужном направлении. "Наука, — пишет Конт, — там, где есть предвидение; предвидение там, где есть действие; эта простейшая формула точнейшим образом выражает общую связь между наукой и искусством и полноту смыслов этих двух терминов".

Вслед за Бэконом и Декартом Конт полагает, что именно наука даст человеку господство над природой. Однако он далек от мысли, что наука по своей сути обращена к практическим проблемам. Конт убежден в теоретической природе научных познаний и тщательно отде­ляет их от технико-практических знаний. При этом он не исключает теории в пользу фактических данных: "Мы признаем, что истинная на­ука... состоит по существу из законов, а не из фактов, ибо первые устанавливают и санкционируют вторые". Истинная наука состоит из законов, контролируемых фактами. Что исключает из науки поиск неких сущностей и последних метафизических оснований.

Конт осуждает исследования, которые проводятся в духе узкой специализации, а также чрезмер­ное использование расчетов и любой научный поиск, полезность кото­рого неочевидна. Он говорит: в науке "следует доверяться не ученым, а истинным философам", которые достойно защищают "служение чело­вечеству".

Развивая свои идеи относительно социологии — " социальной физики ", Конт считает, что, как физика устанавливает законы природных фено­менов, так социология посредством наблюдения и рассуждения устанав­ливает законы общественных феноменов. Социология у него делится на социальную статику и социальную динамику. Социальная статика изу­чает условия, одинаковые для общества любой эпохи, такие как: общительность человека вообще, семья, разделение труда, кооперация и т.п. Основ­ной закон социальной статики — связь разных аспектов жизни, соглас­но которой, в частности, политическое устройство неотделимо от эконо­мических и культурных факторов. Социальная динамика изучает законы развития общества, главные из которых: закон трех стадий и закон прогресса. Так, индустриальное общество, согласно Конту, характерно для позитивной стадии, где есть "бесконечная свобода сознания".

Социальная физика — необходимая предпосылка рацио­нальной политики. Изменить социальные явления, как и природные, мо­жно только при условии, что мы знаем их законы, Путь к этим законам — наблюдение, эксперимент и сравнение. Правда, говорит Конт, экспе­римент в социологии не так прост, как в физике или химии. Кроме того, реальным аналогом социологического эксперимента можно считать патологические случаи, меняющие нормальный ход событий в обществе. Исторический метод образует единственно прочный фундамент, на котором может ре­ально основываться политическая логика.

Социология составляет вершину науки и занимает особое место в контовской классификации наук. Положив математику в основу, Конт располагает науки по порядку усложнения в его понимании: астро­номия, физика, химия, биология, социология. Сюда, как видно, не попадают теология, метафизика и мораль (этика). Первые две (теология и метафизика) — не пози­тивны, считает Конт. Третья — мораль (этика) — находит свое разрешение в социо­логии. Психологию Конт частично включает в биологию, частично — в социологию.

Кроме научного порядка расположения наук Конт учитывает еще и порядок логический, исторический и педагогический. Логический пор­ядок диктуется критерием простоты объекта: объект социо­логии сложнее объекта точной науки. Исторический порядок выявляет­ся при переходе наук к позитивной стадии. Астрономия вышла из метафизики. Тот же путь проделывает физика. Первая — благодаря Копер­нику, Кеплеру и Галилею, вторая — благодаря Гюйгенсу, Паскалю и Ньютону. Химия становится позитивной у Лавуазье, биология — у Биша и Бленвиля. Социологию из метафизики выводит он сам — Конт. Педа­гогический порядок нужен для определения последовательности преподавания наук, а именно — так, как они сформировались в историческом генезисе.

Более сложные науки основаны на менее сложных. Это не означает, однако сведения (редуцирования) высших наук к низшим. Каж­дая наука имеет свои автономные законы.

В своей классификации наук Конт обходит философию. Философия, как считает Конт, не является наукой или совокупностью наук. Ее задача — "точное определение духа каждой из них (наук — СХ), открытие их связей и от­ношений, суммирование принципов в соответствии с позитивным мето­дом". Философия у Конта — это методология наук. Ибо она —­­­­­­­­­ "истинно рациональное средство, делающее очевидными логические законы чело­веческого духа".

В последней работе Конта (" Система позитивной политики ") стрем­ление переделать общество на основе открытых социологией законов приобретает религиозные формы, при этом любовь к Богу заме­няется любовью к Человечеству. Догмами этой новой веры объявляются позитивная философия и научные законы. Дни недели Конт предлагал назвать именами каждой из семи основных наук. Научные институты должны стать храмами. Правда, уже непосредственные последователи Конта (например, Литтре) убрали все, что касалось его позитивной религии.

Милль

Джон Стюарт Милль (1806 — 1873 гг.) — автор образцового пособия по индуктивной логике: " Система рассудочной и индуктивной логики ". Он также автор сочинений: " Размышления о представительном правлении ", " Утилитаризм ", " О религии " (очерки, опубликованы посмертно), " О сво­боде " (в соавторстве с женой), " Огюст Конт и позитивизм ", " Подчиненность женщины ", др.

Логика — наука о доказательстве, о правиль­ном (корректном) выведении одних положений из других. "Всякий ответ и любой формулируемый вопрос, — пишет Милль, — состоит в утвержде­нии, или пропозиции. Все, что может быть предметом согласия или не­согласия, должно принять форму пропозиции, что выражено словами: всякая истина и всякая ошибка гнездятся в предложениях". Аргументы суть цепочки из пропозиций. Если предпосылки истинны, то верны и их следствия.

Общие пропозиции (суждения), согласно Миллю, — это всего лишь приемы для сохранения в памяти частных случаев, того, "что было". Все наши познания, все истины, включая дедуктивные пропозиции геометрии, имеют опытный характер. Отсюда делается радикальный вывод: "Дедуктивные, или демонстративные (доказательные), науки все без исключения — науки индуктивные, их очевидность — в опыте". Силлогизм сам по себе бесплоден, ибо он, как считает Милль, не увели­чивает наших познаний. Здесь, однако, возникают сложности.

Если верно, что знания добываются опытом и наблюдением, и верно также, что опыт и наблюдение основываются на конечном числе случа­ев, то законны ли тогда формулировки общих законов, общих пропози­ций? (например: "Все люди смертны"). Здесь-то и должна прийти на помощь ин­дукция: "Индукция, — пишет Милль, — ментальная операция вывода из знания об одном или многих случаях знания обо всех подобных, в оп­ределенных аспектах, случаях". Индукция — "обобщение опыта". Индукция — это выведение "из немногих подтверждаемых случаев знания обо всех случаях определенного класса, похожих на предыдущие при обстоятельствах, считающихся существенными".

Для отличения существенных обстоятельств от несущественных, Милль предлагает четыре индуктивных метода: 1) согласия (или сходства), 2) различия,
3 )сопутствующих изменений и 4) остатков, с которыми можно познакомиться в любом современном учебнике логики. Что касается гарантии верности индуктивных выводов на основе опыта, то таковую Милль видит в единообразии природного процесса. Здесь имеет место своеобразная общая аксиома индукции: Вселенной управляют зако­ны, или, иначе — будущее похоже на прошлое: "мы не просто переходим от прошлого к будущему, поскольку это прошлое и будущее, мы из известного выводим неизвестное, из наблюдаемого — не­наблюдаемое, из нами воспринятого или того, что осознаем, идем к тому, что еще не вошло в сферу нашего опыта. В этом утверждении целый спектр будущего, но также и большая часть настоящего и прошлого".

Согласно Миллю, индуктивный принцип не обладает априорной очевидностью. Обобщение основано на предыдущих обобщениях же. Даже смутные законы природы были открыты как бы сами по себе. Наиболее очевидные из них стали общепринятыми прежде, чем о них начали говорить. Это вытекает из принципа единообразия природы, "согласно которому каждое событие зависит от некоторого закона" и при этом "для каждого события есть некоторая комбинация предметов или событий". Прошлый опыт позволяет нам выводить общие истины и частные случаи со степенью вероятности, подобной степени вероятности силлогизма. Позднее установка на индукцию привела к положениям о том, что законы и научные теории (с логической точки зрения) суть гипотезы, изобретен­ные людьми, учеными, а значит, все они должны подвергаться постоянной фактической про­верке (ср. Поппер ниже).

Милль касается логического аспекта наук о морали. Он не отри­цает свободу воли человека. С другой стороны, он говорит о том, что если познать личность до самых глубин и узнать обо всем, что на нее воздействует, то можно предсказать ее поведение с точностью, с какой предсказуемо поведение физического тела. Подобная филосо­фская необходимость, однако, не есть фатальность. Эта необходимость, когда она познана, позволяет воздействовать на причину самого действия так, как мы воздействуем на причины природных явлений, процессов. Т.е. мы знаем, что в случае наших волевых действий нет никакой таинственной вынужденности. Следовательно, заключает Милль, свободе индивида не противоречит научный подход.

Из наук о человеке на первом месте Милль ставит психологию, которая опирается на "последовательное единообразие предмета". За некоторой особой будущей наукой, изучающей характер, этос, (" этологией "), Милль закрепляет задачу изучения общих ментальных законов и влияния обстоятельств на характер человека. Еще сложнее представляется Миллю социальная наука, изучающая "человека в обществе, коллективные действия и другие фе­номены, составляющие социальную жизнь".

Милль рассуждает о мировом разумном порядке, который свидетельствует о наличии некоего упорядочивающего разума. Однако, продолжает Милль, это не дает нам оснований считать, что Бог сотворил материю, что он всемо­гущ и всеведущ. Вера — это надежда, превосходящая пределы опыта. Поэтому, риторически вопрошает Милль, почему бы "не довериться воображению, ведущему к надежде, даже если для ее реализации никог­да не понадобится рассчитывающий вероятность рассудок?"

Спенсер

Герберт Спенсер (1820 — 1903 гг.) — английский философ-позитивист, автор сочинений: " Гипотеза развития ", " Основания психологии ", " Ос­новные начала ", " Человек против государства ", " Социальная статика ", " Основания социологии ", др.

Спенсер анализирует вопрос о взаимоотношении науки и религии. Он, как и многие другие, соглашался с тем, что последняя реальность непо­знаваема, что Вселенная, в конечном счете, есть тайна. Это подтверж­дают, по мнению Спенсера, и религия, и наука. "Любая религи­озная теория — это априорная теория универсума, и все они, невзирая на особые догмы, признают, что мир вкупе во всем, что внутри и вок­руг него, есть тайна, требующая объяснения, и что сила, которую удостоверяет собой вселенная, до конца непостижима". Как бы не впечатлял научный прогресс, объяснения того, что объяснимо, показыва­ют с еще большей очевидностью непостижимость того, что остается " за гранью ". Ученый, считает Спенсер, находится в окружении непре­рывных изменений, ни начала, ни конца которых нельзя обнаружить: "Лучше кого бы то ни было ученый знает, что бытие непознаваемо в его последней сущности". Всегда остается нечто для объяснения, поэтому последняя реальность недоступна познанию.

Религия указывает на "тайну, требующую быть как-то истолкованной". Науки отсылают к абсолюту, недоступному для относительного знания. И такой абсолют существует, утверждает Спенсер, ибо в противном случае бес­смысленно говорить об относительности знания. Наука и религия сов­местимы, они обе признают абсолют и безусловное. При этом, "если задача религии в том, чтобы поддерживать смысл тайны, то задача науки — все дальше расширять познание относительного. Если религия ошибается, представляя себя как позитивное познание непознаваемого, наука ошибается, пытаясь включить непознаваемое в позитивное познание". Со временем, впрочем, считает Спенсер, и та и другая уяснят свои задачи и перестанут враждовать.

Религия и наука суть "два полюса мысли — позитив­ный и негативный". Интенсивность одного из них возрастает не иначе, как с ростом интенсивности другого. "Если заслуга религии в неустанном стремлении к последней истине, то имен­но наука постоянно помогала и вынуждала религию очиститься от нерелигиозных элементов, например, анимистических и магических".

Философию Спенсер определяет как "познание на ступени максимального обобщения". Научные истины, развивая и совершенствуя познание, все же существуют раздельно, даже когда в процессе унификации они логически организованы на основе фундаментальных принципов механи­ки, молекулярной физики и т.п. "Истины философии соотносятся с каждой из высоких истин науки так же, как каждая из них соотносится с самой скромной из научных истин. Как каж­дое обобщение науки консолидирует более узкие обобщения собственно­го раздела, так философские обобщения консолидируют широкие обобще­ния науки". Философия — наука о первопринципах. В ней процесс унификации познания доводится до предела. Она есть финаль­ный продукт процесса, ведущего от связи между грубыми наблю­дениями к разработке все более широких положений, отделенных от фактов, вплоть до универсальных суждений. "Наука — частично унифициро­ванное познание, философия — полностью унифицированное познание".

Философия начинает, отмечает Спенсер, с наиболее общих принципов, к которым пришла наука. Таких, как принципы: неуничтожимости материи, непрерывности движения, силового сопротивления и др. Подобные принципы свойственны всем наукам. Но и их можно унифицировать в более общий принцип — принцип "непрерывного перераспределения материи и движе­ния". Закон общего изменения и есть закон эволюции. При этом Спенсер говорит об эволюции Вселенной, в то время как Дарвин, даже двумя годами позднее, будет говорить об эволюции только биологических видов. Что касается человека, то, как считает Спенсер, "эволюция может закон­читься только с установлением величайшего совершенства и полнейшего счастья". Вселенная прогрессирует, развивается к лучшему (ср. Лейбниц). На этом основан оптимизм Спенсера.

В отличие отКонта, Спенсер считает психологию автономной нау­кой. Психология изучает низшие психические проявле­ния (рефлексы) для того, чтобы понять более высокие формы (например, произве­дения искусства).

Спенсер признает априорные элементы, не зависимые от индивидуального опыта. Однако, то, что априорно для индивида, апостериорно для вида, ибо интеллектуальные достижения унаследованы органическими структурами. Спенсер, при этом, допускает ошибочность априорных схем, их изменчивость.

В своей социальной теории Спенсер исходил из того, что: "нельзя ждать, чтобы из низших социальных форм сразу образовались высшие без серии небольших последовательных модификаций".