Нейропсихология нормы. Проб лема ивдиввдуальных различий 12 страница

Об оптико-пространственной деятельности. Мож­но констатировать наличие «гештальтного восприятия» у большинства обследованных детей, отчетливое вли­яние научения на способ и адекватность выполнения задания. Характерно также и раннее исчезновение то­пологических ошибок. Наличие других типов ошибок и неодновременность их элиминации свидетельству­ют об определенной последовательности в процессе формирования пространственных представлений

исследование речи

Методы: называние предметных изображений, исследование фонематического слуха и фонетико-фо-нематического синтеза, повторение серий слогов и слов со стечением согласных, задания на понимание логи­ко-грамматических конструкций.

Представленные на рис. 8 данные свидетельству­ют о том, что ошибки, связанные с несформиро-ванностью фонематического слуха (фон. ел., ффс.), трудности произнесения слов со стечением соглас­ных (мотор.), а также парафазии (параф.) при на­зывании предметных изображений сохранялись достаточно долго. Но следует признать, что степень их выраженности и частота встречаемости относи­тельно ьевелики и, как правило, уменьшались с воз­растом. При этом обращает на себя внимание тот факт, что описанные проблемы никак не сказыва­лись на построении фразы, о чем свидетельствовало отсутствие аграмматизмов (аграммат.) во всех воз­растных группах.

Дети в возрасте от 7 до 9 лет в среднем допус­кали не больше 2 ошибок при выполнении задания на понимание логико-грамматических конструкций (рис. 9).

Во всех возрастных группах наблюдались труд­ности при выполнении предложенных заданий Одна­ко частота их встречаемости и степень выраженности незначительны. Отчетливо прослеживается положи­тельная возрастная динамика.

Рис. 8. Результаты исследования речи; • — 7 лет, Ш — а лет; И — 9 лет; Р— 10 лет

Рис. 9. Количество ошибок при выполнении теста на понимание логико-грамматических конструкций; обозначения те же, что и на рис. 8

Рис. 10. Результаты пробы на запоминание 5 слов; обозначения те же, что и на рис. 1

рис. 11. Результаты пробы на

запоминание двух групп по

3 слова; обозначения те же, что

и на рис. 1

 

исследование памяти

Методы: запоминание 5 слов в заданном поряд­ке, запоминание двух групп по 3 слова, запомина­ние 5 фигур.

При исследовании слухо-речевой памяти анали­зировались следующие параметры: объем — количество предъявлений, необходимое для запоминания всех слов; порядок — количество предъявлений, необхо­димое для запоминания всех слов в заданном порядке (для 5 слов); избирательность — количество привнесе­ний, повторов, переносов из группы в группу (для запоминания двух групп по 3 слова); влияние гетеро­генной интерференции — количество слов, воспроиз­веденных после интерферирующей деятельности.

Выполнение пробы на запоминание 5 слов дости^ гало уровня взрослой нормы, начиная с 6 лет, а про­бы на запоминание двух групп по 3 слова — с 9. Обращает на себя внимание тот факт, что 5-летние дети, демонстрируя высокий объем слухо-речевой памяти, затруднялись в удержании порядка запоминае­мых элементов. Незначительным было количество оши­бок, связанных с избирательностью слухо-речевой памяти во всех возрастных группах (рис. 10, 11).

При исследовании зрительной памяти анализи­ровались следующие параметры: объем— количество фигур, воспроизведенных после копирования; на­личие реверсий и параграфий; тенденция копиро­вать и воспроизводить фигуры справа налево.

Во всех возрастных группах наблюдался высокий объем при запоминании 5 фигур. Тенденция копиро­вать и воспроизводить фигуры справа налево отмечалась только у детей до 7 лет, что коррелирует с результата­ми, полученными при изучении зрительного воспри­ятия. Характерным было также наличие реверсий и параграфий у всех испытуемых (рис. 12, 13).

Полученные результаты демонстрируют высокие показатели слухо-речевой памяти, полностью дости­гающие уровня взрослой нормы к 9 годам. Особенное

ти зрительной памяти у детей обусловлены специфи­кой формирования оптике-пространственной сферы.

Выводы

Описанные закономерности развития высших психических функций у здоровых детей позволяют сделать вывод относительно последовательности созре­вания определенных зон мозга на данном этапе онто­генеза. Прежде всего обращает на себя внимание отсутствие признаков дефицита субкортикальных от­делов мозга. К таким признакам относятся ошибки избирательности и выраженное влияние гомогенной интерференции в слухо-речевой памяти (Э.Г.Симер-ницкая, 1985).

Признаки информированности межполушарно-го взаимодействия проявляются в первую очередь в пробе на рециггрокную координацию рук в виде ее первичных нарушений и встречаются у здоровых детей только в 5-ти-летнем возрасте. Свидетельством недостаточности взаимодействия полушарий высту­пает также инвертированный характер восприятия (А.В.Семенович и др., 1998). Такого рода ошибки встречаются в норме в возрасте 5 и 6 лет.

Одно из проявлений разобщенности полушарий — синдром дископии—дисграфии, аналог которому можно наблюдать при выполнении пробы на копи­рование фигуры Рея—Тейлора в виде разницы при ее выполнении правой и левой рукой. В данном ис­следовании такого рода симптомы отмечались крайне редко (например, поворот на 90" только в одной руке). Те изменения, которые имели место при переходе с одной руки на другую, в подавляющем большин­стве случаев можно интерпретировать как результат научения.

Обращает на себя внимание совладение по вре­мени элиминации признаков информированности межлолушарного взаимодействия и установления до­минантности правой руки. По-видимому, окончатель­ное формирование асимметрии полушарий возможно только при условии обеспечения полноценного меж-полушарного взаимодействия.

Значительно раньше формируются функции, обес­печиваемые работой задних отделов мозга по сравнению с теми процессами, в которьгх ведущая роль принадле­жит передним структурам. В двигательной сфере это про­является более успешным выполнением проб на праксис

 

Рис. 12. Ошибки при выполнении пробы на зрительную память; обозначения те же, что и на рис. 1

Рис. 13, Объем зрительной памяти, обозначения те же, что и на рис. 1

поз по сравнению с динамическим праксисом. В гности­ческой сфере — успешностью при опознании предмет­ных изображений на фоне отчетливых трудностей интерпретации серий сюжетных картин.

Сравнение динамики формирования гностической и вербальной деятельностей указывает на опережаю­щее формирование функций, обеспечиваемых работой правого полушария по сравнению с левым. Топологи­ческие ошибки в пробе на копирование фигуры Рея-Тейлора, свидетельствующие о недостаточной зрелости правого полушария, полностью исчезают после 5 лет. Не типичны правополушарные ошибки при опозна­нии предметных изображений во всех возрастных груп­пах. В то же время вербальные ошибки, отражающие возможности левого полушария, встречаются как ми­нимум до 10 лет включительно.

Однако ряд фактов на первый взгляд противоре­чит утверждению о право—левом векторе созревания мозга. Так, например, в возрасте 5 лет при высоком объеме запоминания 5 слов наблюдаются отчетливые трудности удержания порядка. Отставание левой руки во всех пробах на праксис после 5 лет также свиде­тельствует о преимуществе левого полушария в отно­шении двигательных функций на данном возрастном этапе. По-видимому, следует признать, что на фоне глобальной тенденции развития справа налево, в отно­шении каждой конкретной функции на определенных этапах онтогенеза становление идет от доминантного по ней полушария к субдоминантному. Подобная за­кономерность характерна и для зрелого мозга. Резуль­таты исследования взрослых испытуемых методом повторного дихотгческого прослушивания выявили, что улучшение показателей при выполнении этого теста происходит за счет увеличения продуктивности лево­го уха (праьое полушарие). В бимануальных пробах на стереогноз, напротив, продуктивность нарастала в пра­вой руке (левое полушарие) (Л И.Московтюте, В И.Го­лод, 1989).Таким образом, в вербальной и невербальной сферах научение происходит за счет субдоминантного для этих функций полушария. Обеспечение возмож­ности научения — одна из принципиально важных функций нервной системы, Исследование мозговых механизмов этого процесса представляется крайне важным для понимания законов развития, и нейро-психологический подход может оказаться очень по­лезным в этом отношении.

В.В.ЛЕБЕДИНСКИЙ, И.Ф.МАРКОВСКАЯ, К. С.ЛЕБЕДИНСКАЯ, М.Н. ФИШ МАИ, В, Д. ТРУШ КЛИНИКО-НЕЙРОПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ И НЕЙРОФИЗИОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ АНОМАЛИЙ ПСИХИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ДЕТЕЙ С ЯВЛЕНИЯМИ «МИНИМАЛЬНОЙ МОЗГОВОЙ ДИСФУНКЦИИ»¹

При разработке принципов и методов клиничес­кого нейропсихологического исследования А.Р.Лурия широко использовал данные нормального детства (1960, 1966, 1979 и др.). Обращение к детству было вполне закономерным, так как сравнительное изу­чение развития и распада дает возможность описать структуру психических процессов и соотнести ее с данными патологии отдельных систем головного мозга.

Указанный принцип исследования был проде­монстрирован А.Р.Лурия, в частности, при анали­зе нарушений письма, обусловленных локальными поражениями мозга (А.Р.Лурия, 1969). Этот анализ включал как описание закономерностей станов­ления психической функции, так и данные о ее рас­паде. Показатели нормального онтогенеза являются одним из важных компонентов построения теории мозговой организации высших психических функ­ций. Не менее важным является распространение принципов и методов клинической нейропсихо­логии на изучение детей с аномалиями психического развития.

Специфика патологии детского возраста заключа­ется в том, что у данного контингента детей наряду с явлениями повреждения, типичными для более по­зднего, постнатального воздействия патогенетических факторов, имеются и разнообразные симптомы недо­развития психических функций, Квалификация этих двух видов нарушений — повреждения или наруше­ния и недоразвития в их отношении к мозговым струк­турам — представляет значительные трудности.

В связи с этим следует рассмотреть некоторые из признаков, позволяющих дифференцировать яв­ления повреждения от явлений недоразвития.

Во-первых, на ранних этапах онтогенеза тенден­цию к повреждению имеют функциональные системы с коротким временным циклом развития, в основном уже сформированные к рождению: это прежде всего подкорковые системы, в том числе подкорковые зве­нья отдельных анализаторных систем. Тенденцию же к недоразвитию под влиянием вредности имеют систе­мы, обладающие более длительным периодом разви­тия (прежде всего под воздействием социальных факторов), морфофизиологическую базу которых со­ставляют сложные третичные поля коры головного мозга.

' А.Р.Лурия и современная психология / Под ред. Е.Д.Хомской, Л.С Цветковой, Б.В.Зейгарник. М.; Изд-во Моск. ун-та, 1982. С.62— 68.

 

Во-вторых, специфическим признаком недораз­вития является его вторичный характер, т.е. недораз­витая функция всегда имеет определенный источник чаще в виде поврежденного базального компонента, имеющего короткий период онтогенетического разви­тия. Другим отличительным признаком вторичного недоразвития является частое присутствие в нем фак­тора культуральной депривации.

С учетом этих соображений мы провели нейро-психологический анализ нарушений психических функций у 100 детей 7—9 лет с так называемой «ми­нимальной мозговой дисфункцией», преимуществен­но связанной с остаточными явлениями поражения ЦНС различного генезиса {внутриутробными, родо­выми и ранними постнатальными, инфекционными, интоксикационными и травматическими вредностя­ми), обучающихся в специальной школе для детей с задержкой психического развития.

Данные неврологического обследования этих де­тей в 83% случаев указывали на органический харак­тер недостаточности нервной системы. При этом в половине наблюдений были выявлены отчетливые признаки очагового поражения ЦНС.

Нейропсихологическое исследование выявило пре­имущественное нарушение систем, имеющих короткий цикл развития. Это прежде всего нарушение тонической основы движений и речевой сензомоторики. Характер нарушений памяти (большее страдание непосредствен­ной, чем смысловой памяти) также можно, по-види­мому, отнести за счет преимущественно подкоркового уровня нарушений. Явления церебрастении, снижение работоспособности, эмоциональная неустойчивость отражали нарушение уровня вегетативно-тонической регуляции.

Вторичные нарушения носили двоякий характер, проявляясь как в недоразвитии отдельных частных пси­хических функций, так и в незрелости произвольных форм поведения.

Сензитивные периоды отдельных высших психи­ческих функций наступали у этих детей с запозданием и проходили в замедленном темпе. К школьному воз­расту наблюдалось недоразвитие тонкой моторики, схемы тела, речевой сензомоторики, фонематического слуха, речевой памяти. Отставание в развитии речи задерживало перестройку на категориальной основе временно-пространственных представлений, а это, в свою очередь, затрудняло усвоение сложных логико-грамматических структур, чтения, письма и счета.

Функциональные системы лобных долей мозга, обеспечивающие регуляцию поведения, страдали, во-первых, в той части, в которой их собственное развитие зависело от нарушенной энергетической основы (явления истощаемости, инертности, им­пульсивности); во-вторых, высшие регуляторные системы задерживались в своем развитии из-за не­доразвития частных психических функций и дефектов речи (речевое программирование, контроль). Соче­тание рсгуляторных и частных нарушений и форми­ровало общую задержку психического развития, которая проявлялась в недоразвитии произвольных форм деятельности.

Клинико-нейропсихологическое исследование позволило выделить две группы детей с задержкой психического развития церебрально-органического генеза.

Первую составили дети, в клинической картине психического состояния которых преобладали черты органического инфантилизма. Эмоционально-волевая незрелость имела очевидный оттенок органической

церебральной недостаточности; пол «живостью» и непосредственностью обнаруживалась легкая эй­фория, под несамостоятельностью — слабость ини­циативы и снижение интереса к деятельности, под «капризностью» — астеническая лабильность настрое­ния и аффекта, В одних случаях речь шла о варианте органического инфантилизма, отнесенном нами к «неустойчивому» типу — с лабильностью эмоций, психомоторной расторможенностью, раздражитель­ностью, повышенной внушаемостью; в других — к «тормозимому» типу (с преобладанием понижен­ного фона настроения, тревожности, ранимости, склонности к тикам, заиканию, другим иеврозопо-добным расстройствам, а также более выраженным церебрастеническим проявлениям).

Нейропсихологическое исследование детей первой группы обнаруживало преимущественно динамический характер нарушений высших психических функций, повышенную истощаемость, недостаточность автома­тизации движений и действий.

Так, при исследовании тонкой моторики ме­тодом проб на динамический праксис трудности автоматизации движений проявлялись и резко усиливались при утомлении. В графических пробах, в том числе в письме, на фоне истощения возни­кал тремор, появлялись макро- и микрография, Фиксация на технической стороне действия приво­дила к нарушению внимания, ошибкам в письме. Легкая недостаточность речевой моторики прояв­лялась в затруднении проговаривания сложных слов. Чтение и счет также были плохо автоматизирова­ны и быстро нарушались при истощении. Наблюда­лись трудности механического запоминания. В то же время при исследовании зрительного гнозиса, кон­структивного праксиса, фонематического слуха яв­ных затруднений не обнаружено.

Регуляторные функции были нарушены в звене контроля. Особенно показательным было выполне­ние конфликтных двигательных заданий типа — по­каз кулака, когда экспериментатор показывает палец и т.п., выполнение которых страдало из-за импуль­сивности, приводящей к ошибочным действиям. Однако при этом дети правильно повторяли инст­рукцию, верно оценивали свои ошибки, Усиление речевого контроля, включение внешних опор при­водили к нормализации действия.

Вторую, более многочисленную группу составили дети, в психическом состоянии которых на первом плане были не признаки незрелости эмоционально-волевой сферы, а аффективные нарушения церебрально-органического характера и энцефалопатические расстройства: церебрастенические и не- врозоподобные, более грубые, чем у детей первой

группы, иногда психопатоподобные, эпилептиформ-ные, апатико-адинамические. Нейропсихологическое исследование детей этой группы также обнаружило более выраженные расстройства. Характер динамических нарушений был иной, чем у детей первой группы: симптомы повышенной лабильности и истошаемости перекрывались инертностью с наличием персевераторных явлений, трудностей переключения. Наряду со стойкими динамическими трудностями наблюдались и первичные нарушения высших психических функций. В пробах на зрительный гнозис отмечалось нарушение восприятия усложненных вариантов предметных изображений, а также букв.

При исследовании тонкой моторики наряду с дина­мическими трудностями, персеверациями наблюдалась тенденция к упрощению программы, т.е. в от­личие от детей первой группы имелись затруднения не только в технической, но и в смысловой организа­ции движений. При исследовании пространственного праксиса часто отмечалась плохая пространственная ориентировка, зеркальность в написании букв. При ис­следовании речевых процессов в большинстве случаев выявлялись недостаточность фонематического слуха и слухо-речевой памяти, негрубые, но стойкие наруше­ния речевой моторики. В ряде наблюдений обращала на себя внимание малая речевая активность с затруд­нениями в построении развернутой фразы.

Таким образом, у детей второй группы обнару­живалась разнообразная локальная патология. Но при этом недостаточность одних корковых функций со­четалась с сохранностью других.

Нарушения регуляции проявлялись не только в звене контроля, как у детей первой группы, но и в звене программирования. Однако положительный эффект повторения инструкции позволяет связать эти нарушения скорее с сензомоторными речевыми трудностями. Таким образом, можно думать, что у детей второй группы регуляторные корковые сис­темы страдают вторично в связи с недостаточностью речи.

Сопоставление данных клинико-нейропсихоло-гического и электрофизиологического обследования позволило вскрыть некоторые нейрофизиологические механизмы наблюдавшихся различий между двумя исследуемыми группами детей.

У детей первой группы в 60% наблюдений ЭЭГ была в пределах возрастной нормы, в 12% случаев наблюдались признаки «незрелости» электрической активности коры и в остальных случаях (28%) дан­ные ЭЭГ указывали на негрубую заинтересованность мезодиэнцефальных структур, что также могло быть в известной мере обусловлено незрелостью корко­вых тормозных механизмов.

Во второй группе нормальная или пограничная с нормой ЭЭГ была зарегистрирована лишь в 21,4% наблюдений. В остальных случаях были выявлены электроэнцефалографические признаки органическо­го поражения мозга, указывающие либо на очаговое поражение отдельных корковых структур, либо на вы­раженную патологию мезодиэнцефальных образова­ний (43%). Картина «незрелости» ЭЭГ, как правило, сочеталась с наличием либо патологических очаговых изменений электрической активности коры головно­го мозга в височных отделах (преимущественно спра­ва), либо с признаками базально-лобной патологии в виде высокоамплитудного бета-ритма в центральных и лобных отведениях.

Однако визуальный анализ ЭЭГ не дает возмож­ности выявить особенности функциональной орга­низации мозга в покое и во время деятельности. Кроме того, сопоставление данных нейропсихо-логических и электрофизиологических исследований требует, по-видимому, учета многих характеристик ЭЭГ, в том числе и не отражающихся в параметрах, доступных визуальному анализу.

Для выделения ЭЭГ-признаков, позволяющих дифференцировать вышеописанные клинико-нейро-психологические группы детей с задержками пси­хического развития, было проведено исследование множественных спектрально-корреляционныххарак-теристик ЭЭГ, записанных в разных функциональ­ных состояниях: в покое, при общей активации, при направленном внимании и в период интеллектуаль­ной деятельности. Применение этого метода выявило существен­ные различия большинства исследованных парамет­ров ЭЭГ между двумя группами детей.

Как в состоянии покоя, в периоде общей актива­ции, так и при деятельности параметры ЭЭГ детей первой группы были ближе к нормальным показате­лям, чем у детей второй группы. Для второй группы характерны нарушение формирования основного ритма покоя, его нестабильность, низкая когерентность. Осо­бенно велики различия между двумя группами детей в периоде обшей активации и в ситуации направленно­го внимания. В периоде общей активации снижение мощности альфа-ритма, свидетельствующее об уси­лении активности восходящей неспецифической сис­темы, наблюдалось в первой группе детей (как и в норме) и отсутствовало у детей второй группы, что указывает на ослабление у них активационных неспе­цифических влияний на кору. В ситуации направлен­ного внимания изменения ЭЭГ и в первой группе носили локальный характер и характеризовались пре­имущественным включением лобных отделов. Во вто­рой группе изменения параметров ЭЭГ в этой ситуации носили генерализованный характер и имели противо­положную направленность по сравнению с измене­ниями, наблюдаемыми в первой группе. Наибольшие межгрупповые различия наблюдались в динамике функции когерентности в частотном диапазоне альфа-и бета-ритмов в теменно-височных и височно-лобных областях. Снижение когерентности в альфа-диапазоне и нарастание локальной когерентности в бета-диапа­зоне, выявленные как в норме, так и у детей первой группы, отражают смену сканирующих механизмов при изменении функционального состояния мозга. У де­тей второй группы в периоде, требующем направлен­ного внимания, не происходило такого рода изменений когерентности ритмов, что может указывать на изме­нение нейрофизиологических механизмов форми­рования внимания. У детей первой группы следует подчеркнуть различный характер изменений большин­ства параметров ЭЭГ в ситуации общей активации и при направленном внимании. У детей второй группы не отмечалось различий ЭЭГ-показателей между эти­ми двумя состояниями. Разнонаправленность сдвигов ЭЭГ-показателей в этих двух ситуациях может, по-ви­димому, отражать различие функциональной органи­зации активационных изменений. Это различие в формировании новых функциональных систем при из­менении ситуации нарушено у детей второй группы,

что проявлялось в трудности формирования направленного внимания. В период интеллектуальной деятельности (при решении в уме арифметических задач) изменения электрофизиологических показателей происходили более дифференцированно В этот период в известной мере сглаживались межгрупповые различия ЭЭГ-параметров. Обе группы детей с задержкой психического развития отличались от здоровых сверст-ников менее активным включением в деятельность теменно-лобных отделов левого полушария и большими,чем в норме, изменениями электрофизиологических показателей в правом полушарии, особенно в лобных отделах, где сдвиги ряда параметров имел;; иную, чем в норме, направленность. Эти данные могут свидетель ствовать о том, что в период интеллектуальной деятельности у детей с задержкой психического развития происходит формирование иных по сравнению с нормой функциональных систем, с преимущественным вовлечением лобных отделов именно правого полушария Различия в динамике параметров ЭЭГ между группами детей с задержкой психического развития в этот период носят преимущественно не качественный, a количественный характер. I

Таким образом, применение спектрально-корреляционного анализа ЭЭГ позволило выявить существенные различия между двумя группами детей с задержками психического развития, выделенных при клинико-нейропсихологическом обследовании.

Исследование ЭЭГ в различных функциональных состояниях позволило показать разный характер формирования функциональных систем в период общей активации, внимания и интеллектуальной деятельности, что в значительной мере коррелировало с особенностями познавательной деятельности детей. I

На примере данного исследования мы пытались показать, какое место занимает нейропсихологический анализ высших психических функций в комплексе клинических и нейрофизиологических методов изучения аномалий развития у детей Нсйропсихологическос исследование позволяет вскрыть более ' детально особенности протекания различных форм психической деятельности, а нейрофизиологическое изучение — уточнить связь различных показателей биоэлектрической активности мозга с системными нарушениями психических процессов.

Н.К.КОРСАКОВА, Ю.В.МИКАДЗЕ, Е.Ю.БАЛАШОВА НЕУСПЕВАЮЩИЕ ДЕТИ: НЕЙРОПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ДИАГНОСТИКА ТРУДНОСТЕЙ В ОБУЧЕНИИ МЛАДШИХ ШКОЛЬНИКОВ¹

Заканчивая книгу, хотелось бы не только еще раз вернуться к ее основным моментам, но и попы­таться сформулировать ряд вытекающих из изложен­ного материала общих и частных положений.

Главная цель книги состояла в том, чтобы чита­тели (педагоги, воспитатели, психологи) получили представление об особенностях развития различных познавательных функций в младшем школьном воз­расте. Вес ракурсы столь широкой и сложной проб­лемы вряд ли возможно осветить в рамках одной работы. Поэтому был выбран особый аспект анали­за: рассмотрение познавательной сферы школьника с позиций нейролсихологического подхода. Такой подход основывается на представлениях о сложном системном психологическом строении познаватель­ных функций и о специфическом вкладе различных мозговых зон в их реализацию.

Необходимо отметить, что в течение долгого времени в поле зрения специалистов, занимающихся возрастной, педагогической, клинической психоло­гией, дефектологией и т.п. оказывались чаше всего аномалии психического развития, связанные с вы­раженной мозговой патологией. Между тем нейро-психологическая диагностика открывает широкие возможности для понимания принципиальных за­кономерностей связи мозга и психики в рамках нор­мального онтогенеза, для исследования мозговых детерминант индивидуальных различий и отклоне­ний разной степени выраженности в темпе и уровне развития той или иной функции. Решение этих за­дач невозможно без опоры на разработанные естест­венными науками и психологией представления о морфогенезе моз'-э, о временных параметрах скла­дывания функциональных систем психики, о взаи­мосвязи биологических и социальных факторов в развитии ребенка.

Особенно важной представляется нейропсихологическая диагностика учащихся младших классов, испытывающих трудности при освоении программы общеобразовательной школы, в сопоставлении с теми детьми, которые успешно справляются с учебой. В работе мы постарались рассказать об основных еоретических предпосылках такой диагностики, о принципах построения и конкретных методах обследования учащихся. Были представлены результаты

сравнительного нейропсихологического исследования произвольных движений, акустического гнозиса, слухо-речевой памяти, зрительного внимания,

¹ Корсакова И.К., МикадзеЮ.В., Балашова Е.Ю. Неус­певающие дети: нейропсихологическая диагностика трудностей в обучении младших школьников. М.: Рос-педагенство, 1997. 0,118—120.

счетных операций, речи, пространственных пред­ставлений у успевающих и неуспевающих школьни­ков 7-8, 9-10, 11-12 лет,

Специальный раздел работы был посвящен опи­санию процедуры и результатов тестирования слухо-речевой, зрительной и моторной памяти с помощью специально разработанного методического комплекса «Диакор» у успевающих детей 7, 8, 9, 10 лет и у их ровесников, отнесенных к «группе риска». Этот раздел представлен в книге более детально, поскольку имен­но на модели памяти достаточно отчетливо просматри­ваются особенности других познавательных функций, интеллектуально-мнестической сферы психики в це­лом, а также степень морфологического и функцио­нального развития различных зон мозга.

Хотелось бы подчеркнуть, что выбор и исполь­зование различных диагностических нейропсихо-логических методик при работе с неуспевающими школьниками осуществляется обязательно с учетом конкретных задач, стоящих перед учителем и пси­хологом. Именно характер педагогического запроса во многом определяет стратегию и тактику нейро-психологической диагностики в каждом индиви­дуальном случае.