Возникновение разрывов в международной системе

 

Проблемы, вытекающие из множественности равновесий сил и политических разрывов, относительно новые для международной политики. Фундаментальное предварительное условие достаточно тесных контактов [с.246] между региональными подсистемами преимущественно было реализовано только в современную эпоху. Но эта оговорка не исключает существования интересных исторических примеров значительных разрывов между региональными подсистемами…

В период между франко-прусской и Первой мировой войнами на международной арене более или менее одновременно проявляются многие разрывы. Начиная с 1880-х гг. Великобритания и Франция были втянуты в различные конфликты, касающиеся территориальных разделов в Африке. Эта ситуация создала значительные напряженности, но к концу XIX в. вследствие различных изменений ситуации в Германии становятся более важными интересы обоих государств на европейском континенте. В тот же период Великобритания и Россия были почти в постоянной оппозиции на Ближнем Востоке и на Дальнем Востоке, хотя у них были общие интересы в Европе, усиливалось франко-русское сотрудничество в европейских вопросах. Фактически до англо-русского договора, касающегося Персии, эти две державы представляли главную ось конфликта на Ближнем Востоке. Далее, даже во время Первой мировой войны Великобритания поддерживала договорные отношения с Японией, несмотря на то, что Япония и Россия были прямыми антагонистами на Ближнем Востоке. Кроме того, все эти расходящиеся оси конфликта еще более усложнились в результате участия всех главных европейских держав, за исключением Австро-Венгрии и Италии, в операции, проводимой с целью получить концессии от Китая. В течение всего этого периода оси конфликта на китайской сцене, где были представлены также Япония и США, имели тенденцию к перемещению, оси и темпы которых отличались от свойственных конфликту, развивавшемуся в самой Европе.

Примеры разрывов в международной политике дает и межвоенный период, хотя в подавляющем большинстве сложности этого времени несколько менее разительны, чем те, которые характеризовали международную систему перед Первой мировой войной. В этот период Великобритания и Франция четко расходятся во взглядах на организацию безопасности в Восточной Европе, в частности на роль Советского Союза в этом вопросе. Значительное и относительно острое соперничество между Великобританией и Францией на ближневосточном театре в 1920–1930-е гг. играло очевидную роль, состоящую в возникновении чувства неуверенности и неудовлетворенности в связи с возрождением Германии в Европе. Даже в конце 1930-х гг., например, в союзе между двумя государствами не согласовывались формальные обязательства процедур координации. В межвоенный период США все больше и больше втягивались в противостояние на Ближнем Востоке, в то же время сохраняя изоляционистское поведение в том, что касалось событий [с.247] в Европе. Наконец, и сама Вторая мировая война дала пример политического разрыва, созданного продолжавшимися длительное время усилиями Советского Союза избежать войны с Японией, тогда как уже начавшаяся война на Тихом океане и вступление США в европейский конфликт глобально поляризовали ситуацию. Четкость этого разрыва особенно поразительна с учетом явной взаимозависимости союзнических держав на европейской сцене, а также согласия Великобритании присоединиться, по крайней мере формально, к США в войне на Тихом океане.

Однако на протяжении большей части современной истории международной политики гораздо более очевидными и влиятельными были другие типы отношений, отличные от типов разрывов, обсуждавшихся выше. Фактически только в современной международной системе эти типы разрывов возникли в масштабе, охватывающем весь мир, и стали чрезвычайно важными. Многие важные причины обусловливают актуальность модели разрывов международной политики.

Во-первых, влияние глобальных акторов и значимых проблем в настоящее время чувствуется гораздо сильнее, чем когда-либо прежде. Период, который последовал за Второй мировой войной, характеризовался резким ускорением темпов развития коммуникаций, средств транспорта и военных технологий. Вследствие этого степень взаимозависимости различных составляющих глобальной международной системы, которую сейчас можно назвать завершенной мировой системой, в современный период необычайно возросла ⁸. Во-вторых, в период после Второй мировой войны произошло выделение двух сверхдержав из большого числа великих держав и возникло много значимых проблем, касающихся всей международной системы. Следовательно, современная система характеризуется не только большей взаимозависимостью (в таком общем смысле: то, что возникает в одной ее части, может оказать сильное влияние на другую), но и существованием многих акторов и отдельных проблем глобального значения, которые очень конкретны и специфичны в разных региональных подсистемах. Эти изменения представляют фундаментальную тенденцию, которая впервые проявилась во второй половине XIX в. Однако самих по себе этих изменений недостаточно для того, чтобы сформировать такую международную систему, как система, описанная моделью разрывов. Например, в период после Второй мировой войны доминирование [с.248] двух сверхдержав стало настолько явным, что версия биполярной модели казалась верным представлением реальности. В течение этого периода региональные подсистемы в действительности не существовали, поскольку находились под господством сверхдержав или были весьма периферийными, поэтому не выполнялись условия модели проблем разрывов, кроме ее глобальных характеристик. Однако недавао произошли некоторые важные изменения, которые в какой-то мере смягчили жесткий характер биполярной модели в этой политике и породили уникальные черты во властных процессах разных подсистем международной системы.

Во-первых, прошел значительный период без широкомасштабной международной войны, которая поляризовала бы и упростила бы модели международной политики. В результате этого возникали условия, все более и более благоприятные для политических разрывов. Во-вторых, происходит постепенная диффузия эффективной власти в системе, несмотря на большое превосходство сверхдержав в том, что относится к физическим элементам власти. В-третьих, современный мир стал свидетелем рождения или возрождения небольшого числа малых центров власти, значение которых постоянно растет, хотя они пока еще гораздо менее влиятельны, чем сверхдержавы. К этой категории принадлежат такие державы, как Франция, Германия, Китай, Япония и Индия. В-четвертых, с 1945 г. быстро возросло число независимых государств в системе, особенно в новых региональных подсистемах Азии и Африки. В этих подсистемах разрушение колониализма стало важным упрощающим фактором международной политики последующих периодов. В-пятых, изменения числа и типов акторов в системе сопровождалось в «новых государствах» повышением уровня политического сознания и распространением активного национализма. В настоящее время даже о таком интернациональном движении, как коммунизм, трудно сказать, основаны ли его специфические проявления в конкретных государствах больше на интернационализме или национализме. В-шестых, в той мере, в какой распространяется эффективное влияние в системе и возникают новые оси конфликта, сами сверхдержавы начинают лучше осознавать общие интересы, даже если они продолжают преследовать интересы, противоположные в разных региональных подсистемах. Результатом всех этих изменений является то, что главные упрощающие гипотезы о биполярном мире 1950-х гг. или уже не годятся, или же должны дополняться анализом разного рода отношений второго уровня, делающих модели более сложными. Следовательно, региональным подсистемам возвращается как дополнение глобальная природа всеобщей международной системы… [с.249]

 

Заключение

 

Описанная в статье модель разрывов не может дать ответы на совокупность вопросов, которые ставит международная политика. Напротив, она более похожа на совокупность концептов, призванных вызвать противоречивые замечания об изменяющемся состоянии современной международной системы. Мне кажется, что в этом смысле модель разрывов позволяет придать анализу новые направления и выявить новые проблемы, которые часто игнорируются биполярными и мультиполярными моделями, служащими основой для большинства современных дискуссий в этой области. Например, она вводит идеи о разного рода типах сложного взаимопроникновения между подсистемами, каждая из которых есть в достаточной мере sui generis ⁹, и поэтому невозможно предположить существование между ними отношений прямого соответствия. В этой связи в современном мире представляют особый интерес общие интересы и возможности манипулирования через подсистемы, отказ от некоторых конфликтов. Кроме того, модель разрывов раскрывает некоторые перспективы, касающиеся проблем акторов, интересы которых простираются на всю систему в целом. Такие перспективы особенно полезно знать, чтобы понять изменения, происходящие в международной политике. Например, противоречия в советском и американском поведении гораздо легче объяснить, когда ясно, что интересы этих двух государств значительно расходятся и довольно часто несовместимы, так же как несовместимы различные подсистемы глобальной международной системы. [с.250]

Примечания

¹ Оригинал: Young O.R. Political Discontinuities in the International System // World Politics. 1968. Vol. XX. P. 369–392 (перевод П.А. Цыганкова).

² Понятие системы, состоящей из страт, было развито Ричардом Роузкрансом: Rosecrance R. Bipolatiry, Multipolarity, and Future // Journal of Conflict Resolution. 1966. Vol. X.

³ Возможно, единственным очень важным представлением абстрактных моделей международных систем остается представление М. Каплана: Kaplan M.A. System and Process in International Politics. N.Y.: Wiley & Sons, 1957.

⁴ Интеллектуально мультиполярная модель международной системы восходит к концепциям внутренней политики группы американских теоретиков. Оригинальное и в некоторых отношениях наиболее ясное изложение этих концепций дает: Bentley A.F. The Process of Government. Chicago, 1908.

⁵ Другой формой, прямо противоположной фрагментации, было бы развитие подлинной политической интеграции между элементами международной системы.

⁶ Понятие отношений «ограниченного противоречия» введено и развито в работе: Shulman M.D. Beyond the Cold War. New Haven, 1966.

⁷ Эта возможность всегда была главным источником американских забот по отношению к ближневосточным проблемам в послевоенный период.

⁸ Взаимозависимость понимается здесь как степень, в которой действия в одной части системы затрагивают другие ее части. Следовательно, она не имеет меры общих или переплетающихся интересов. Взаимозависимость может быть как позитивной, так и негативной.

⁹ Своеобразный, особый, оригинальный (лат.).

Цыганков П.А.