На всех парах — at full speed

В английском переводе происходит стилистическая нейтра­лизация: образное выражение в русском тексте, в основе которо- го лежит перенос причинно-следственного характера, что можно

рассматривать как отношение смежности, т.е. метонимию (коли­чество пара — причина, скорость — следствие), заменяется фор­мой прямого выражения скорости. Приведем пример из перевода рассказа испанского писателя Камило Хосе «Галисиец и его квад-рилья» (Gallego у su cuadrilla): «El Gallego pide permise y se queda en camiseta» — «Галисиец, попросив разрешения, снимает куртку».

В испанском высказывании содержится информация о том, что персонаж просит у публики разрешения остаться в рубашке. Такое высказывание представляется переводчику недостаточно логичным: как можно остаться в рубашке, если до того матадор был в куртке? Переводчик восстанавливает логическую последо­вательность действий и заменяет «остаться в рубашке» на «снять куртку». Данный пример в сочетании с примерами модуляций при переводе с русского языка на английский показывает инте­ресную закономерность переводческих решений: переводчики не­зависимо от того, с какой парой языков они работают, часто ста­раются быть более логичными, более полными, чем сам автор. Иначе говоря, на первом, герменевтическом этапе перевода, вы­являя смыслы, зашифрованные в тексте оригинала, переводчик строит для себя некую объективную, нейтральную модель описы­ваемой в тексте ситуации. В этой модели восстанавливаются все логические связи, существующие между действующими в той или иной референтной ситуации актантами и сирконстантами. Затем, на втором этапе уже при создании текста на языке перевода, часть этих связей оказывается выраженной, т.е. эксплицированной.

Отношения внеположенности понятий иногда выходят за рамки метафорических или метонимических переносов.

Приведем еще один пример уточняющей метонимии. Вновь обратимся к рассказу Моэма «Источник вдохновения». Миссис Булфинч предлагает проводить гостя до парадного, сопровождая свое предложение следующим объяснением: «One has to be careful of the carpet if one doesn't exactly know where the holes are». В переводе на русский язык это объяснение выглядит следующим образом: «Там дорожка рваная. Недолго и споткнуться». Переведенное бук­вально английское высказывание могло бы выглядеть так: «Тот, кто не знает точно, где дырки, должен быть осторожен с ковром». Переводчик уточняет, что дырки были в ковре, но они могли быть и в полу, так как речь идет об очень ветхом жилище, т.е. прикрыты ковром, ведь слово holes вполне может обозначать и то и другое. Переводчик снимает двусмысленность английского выражения и переносит дыры на ковровую дорожку, хотя такие дыры посети­тель и сам смог бы увидеть, просто глядя себе под ноги.

В этом же произведении мы встречаемся еще с одним приме­ром использования внеположенных понятий. Один из персонажей,

мистер Форрестер, одет в брюки, расцветка которых определена как pepper-and-salt, т.е. брюки в черную и белую крапинки. Во фран­цузском языке аналогичная метафора (poivre et sel) обозначает черные волосы с проседью. Сочетание белых и черных крапинок создает впечатление серого цвета. Переводчик «стирает» метафору и предлагает более строгое понятие — серые брюки, но неожи­данно добавляет «в полоску». Брюки в крапинку превращаются в брюки в полоску, а персонаж начинает напоминать традиционно­го «Дядю Сэма» в полосатых брюках, хотя автор показывает его совсем иначе.

Такая трансформация, в процессе которой понятие, содержа­щееся в оригинальном тексте, заменяется внеположенным поня­тием, скорее, может быть отнесена к переводческим ошибкам, деформирующим систему смыслов оригинала, так как в этом слу­чае объекту приписывается признак, которым он не обладает.

Однако внеположенные понятия довольно часто встречаются при сравнении текстов оригинала с переводом. Это свидетель­ствует о том, что переводчики активно используют внеположен­ные понятия для создания метафор или выбора метафорического обозначения, уже закрепившегося в языке перевода, для обозна­чения тех или иных понятий. Но в метафорах, построенных толь­ко на внеположенности, отношения между понятиями иные, не­жели в метафорах, построенных на перекрещивании. В метафоре с перекрещиванием понятий, как мы видели, внеположенные по­нятия (человек — заяц) оказываются в пересекающейся области не между собой, а с третьим понятием, не покрывающим полностью их объемов. В метафоре, построенной на отношении внеполо­женности, третье, объединяющее понятие обозначает предметную область, т.е. класс, полностью покрывающий объемы внеполо-женных понятий.

Рассмотрим следующие примеры из того же рассказа Моэма:

Now I see what a gulf separates us, she said... There is an abyss between us.

Теперь я вижу, какая пропасть нас разделяет, — сказала она. — Мы живем на разных планетах.

Эти два высказывания говорят об одном и том же — о невоз­можности преодолеть нечто, что их разделяет. Вторая фраза явля­ется усилением первой: степень разделения нарастает. В англий­ском тексте мы видим последовательное использование метафор, традиционно обозначающих это нечто разделяющее — gulf (залив, пропасть) = abyss (пропасть, бездна). В переводе понятие «пропас­ти» сохраняется в первом случае gulf ~ пропасть. Во втором выска­зывании переводчик также усиливает степень разделения, но бездна после пропасти кажется ему не способной выразить это нараста-

ние, и он использует метонимическую конструкцию, закрепив­шуюся в русском языке: жить на разных планетах значит быть разделенным огромным, непреодолимыми расстоянием (метони­мический перенос: две планеты → расстояние между ними). Все эти понятия находятся в отношении внеположенности, но все они входят в один класс: нечто, что создает непреодолимое пре­пятствие.

Внеположенность понятий не позволяет переводчику добить­ся эквивалентности, так как при подобных переносах референты исходного высказывания и переводного не совпадают. Но эти ре­ференты объединяются в некую предметную область, которая и составляет основу их взаимозаменяемости.

Частными случаями отношения внеположенности понятий являются отношения контрарности и контрадикторности. Эти подтипы отношений между понятиями также лежат в основе не­которых трансформационных операций.