Ограничение объема понятий, трансформационная операция конкретизации

Конкретизацией называется трансформационная операция, в ходе которой переводчик, следуя по цепочке обобщения, заменя­ет понятие с более широким объемом и менее сложным содержа­нием, заключенное в слове или словосочетании исходного текста, понятием с более ограниченным объемом, но сложным, более конкретным содержанием. Таким образом, конкретизация непре­менно предполагает привнесение новых элементов в содержание понятия, т.е. добавление новых признаков в понятие об объекте, описываемом в переводе. Языковая форма, слово или словосоче­тание в тексте перевода, называющая менее общее понятие в языке перевода, оказывается гипонимом по отношению к языко­вой форме, выражающей понятие исходного текста, поэтому та­кая трансформационная операция может быть также определена как гипонимическое преобразование.

Рассмотрим следующий пример.

Coming back, he walked through the barroom, where people waiting for the train were drinking. He drank an Anis at the bar and looked at the people (E. Hemingway. Hills like white elephants).

Возвращаясь, он прошел через бар, где пили пиво ожидавшие по­езда пассажиры. Он выпил у стойки стакан Anis del Toro и посмот­рел на них {Э. Хемингуэй. Белые слоны / Перевод А. Едеонской).

В английском тексте мы встречаем два слова, обозначающие понятия с довольно высоким объемом: люди и пить. Использова­ние подобных по объему понятий слов в русском языке вряд ли возможно. Ср.: он прошел через бар, где пили ожидавшие поезда люди. В русском языковом сознании понятие люди обычно связа­но с неопределенным множеством объектов, подпадающих под класс человек. В русском языке вполне возможно, например: передо мной проходили какие-то люди; люди уже отдыхают, а я нет; на улице множество людей и т.п. В данном же случае класс ограни­чен определением — ожидавшие поезда, т.е. речь шла о конкрет­ной совокупности объектов данного класса. Поэтому переводчик выбирает более конкретное понятие, обозначающее конкретную совокупность людей, подмножество, соответствующее, на его взгляд, той совокупности, которая определена в английском тек­сте словом с общим понятием — пассажиры, т.е. те люди, которые собирались ехать на ожидавшемся поезде. Русское понятие пасса­жиры определяет именно такое подмножество в классе людей, которое характеризуется либо 1) признаком передвижения в ка­ком-то транспортном средстве, но не управления им, либо 2) при­знаком состояния непосредственно перед поездкой (напр., на пер-

pone стояли пассажиры в ожидании поезда), либо 3) признаком со­стояния непосредственно после поездки (пассажиры только что прилетевшего самолета спускались по трапу). Переводчик, ориен-тируясь на референтную ситуацию, использует слово, обозначаю­щее данное подмножество по второму признаку. В текст вносится дополнительный смысл — в баре были только пассажиры, ожида­ющие поезд, там не было ни встречающих, ни провожающих, ни каких бы то ни было других лиц, ожидавших прибытия поезда. Переводчик принимает во внимание наиболее вероятную катего­рию ожидавших — будущих пассажиров прибывающего поезда. Мы не будем говорить здесь о том, оправдан выбор переводчика или нет. Об этом пойдет речь в третьей части книги. Пока нам важно показать механизм взаимодействия логических отношений между понятиями и трансформационных операций.

Аналогичная логическая операция происходит и при перехо­де от понятия, обозначенного английским глаголом drinking, к понятию, обозначенному словосочетанием пили пиво. Автор ори-гинала не указывает, что конкретно пили люди в баре. Использо-вание таких обобщающих понятий свойственно английской речи, как, впрочем, и французской, даже в еще большей степени. Пе-реводчику для построения русской фразы необходимо хоть какое-нибудь прямое дополнения к глаголу пить. В непереходной функ-ции русский глагол пить приобретает специфические значения Избирая объект с уточняющим признаком потребляемой жидко­сти, переводчик исходит из наиболее яркой характеристики опи-сываемой ситуации в целом: жара. Наиболее распространенным напитком, который потребляют в жару в барах, на его взгляд, яв­ляется пиво. Его не смущает, что из следующей фразы мы узнаем, что главный персонаж рассказа пил не пиво, а анисовую настой­ку. Однако в данном случае нам важно не столько объяснить вы­бор переводчика в пользу конкретного уточняющего признака, сколько показать действие механизма логического уточнения.

Если в первом случае (пример people — пассажиры) мы видели непосредственную конкретизацию, так как уточняющий признак находится в содержании самого понятия пассажиры, то во втором случае мы сталкиваемся также с переводческой парафразой, но уже не генерализирующей, т.е. построенной по модели класси­ческой дефиниции через ближайший род и видовое отличие, а парафразы, которая может быть определена как уточняющая ги­понимическая парафраза. С точки зрения логической операции, лежащей в основе операции трансформационной, уточняющая парафраза и конкретизация имеют много общего, так как строятся путем ограничения понятия. Но в парафразе используются еще и механизмы логического определения. Попробуем построить це­почку понятий, приводящую от drinking к пили пиво.

1) То drink = пить = поглощать жидкость (межъязыковая опи­
сательная эквивалентность);

2) К классу жидкости относится пиво (категоризация частно-
го, включение ограниченного понятия в общее через общее, не­
полное определение: пиво — это жидкость);

3) Следовательно, возможно, что to drink ≈ пить пиво.

Рассмотрим еще один пример.

Затем перед прокуратором предстал стройный, светлобородый, красавец со сверкающими на груди львиными мордами, с орлиными перьями на гребне шлема, с золотыми бляшками на портупее меча, в зашнурованной до колен обуви на тройной подошве, в наброшенном на левое плечо багряном плаще.

Next to appear before the procurator was a handsome, blond-bearded man with eagle feathers in the crest of his helmet, gold lion heads gleaming on his chest, gold studs on his sword belt, triple-soled sandals laced up to his knees, and a crimson cloak thrown over his left shoulder.

Ensuite se présenta devant le procurateur un bel homme à barbe blonde. Des plumes d'aigle ornaient la crête de son casque, des têtes de lion d'or brillaient sur sa poitrine, le baudrier qui soutenait son glaive était également plaqué d'or. Il portait des souliers à triple semelle lacés jusqu'aux genoux, un manteau de pourpre était jeté sur son épaule gauche.

В булгаковском тексте мы сталкиваемся с общим, родовым понятием, покрывающим определенную предметную область: обувь = туфли, или сандалии, или ботинки, или сапоги, или тапоч­ки, или еще нечто подобного рода. Почему Булгаков предпочел в данном случае общее родовое понятие видовому, сказать трудно. На Бездомного он надел черные тапочки, на Воланда — загра­ничные туфли в цвет костюма, на Марка Крысобоя — тяжелые сапоги, на Иешуа — стоптанные сандалии, а вот на легата — просто обувь. Возможно, он посчитал, что наряд легата и так слишком подробно описан, и ввел родовое понятие для контраста.

Оба переводчика вынуждены конкретизировать родовое поня­тие обувь по причине асимметрии лексико-семантических систем или асимметрии узусов. Английский переводчик трансформирует общее понятие в то конкретное, которое ему представляется наи­более соответствующим облику римлянина, — sandals, т.е санда­лии. Но это могли быть и шнурованные военные сапоги или краги, ведь обул же Булгаков воина Марка в сапоги.

Французский переводчик также конкретизирует родовое по­нятие. Во французском языке есть слово, обозначающее родовое понятие обувь (chaussures), но оно практически не употребляется

при описании внешности человека, т.е. калька с русского человек в какой-либо обуви невозможна. Переводчик выбирает в качестве эквивалентного понятие об определенном виде объектов — des souliers, что обычно соответствует понятию туфли (такой же вид обуви, например, на Воланде). Если античные сандалии пред­ставляют собой только подошву со шнуровкой, то туфли — это такой вид обуви, который закрывает ступню, но не поднимается выше щиколотки. Таким образом, французский и английский легаты обуты по-разному. Следует отметить, что степень обоб­щенности понятий во французском и английском вариантах раз­лична. Французское слово des souliers раньше использовалось для обозначения родового понятия — обуви. В этом значении слово функционирует, например, в канадском варианте французского языка. Возможно, это значение также сохранилось в языковом сознании французов. Поэтому французский вариант перевода по степени обобщенности понятия, видимо, больше соответствует оригиналу.

Мы привели примеры трансформационных операций конкре­тизации, вызванных асимметрий лексико-семантических систем сталкивающихся в переводе языков, а также асимметрией речевых узусов, т.е. привычного, а потому предпочтительного употребле­ния тех или иных слов и словосочетаний. В этих случаях пере­водчик вынужден прибегать к трансформации понятий. Но, как мы могли заметить, степень «свободы» таких преобразований раз­лична. Ограничение родового понятия видовым, предпринятое переводчиками для передачи родового понятия, заключенного в русском слове обувь, а также добавление объектного дополнения пиво, ограничивающее родовое понятие, заключенное в англий­ском глаголе to drink, может быть определено как «свободная конкретизация», так как переводчик имеет некоторую свободу в выборе эквивалента и действует исходя из собственного понима­ния описываемой ситуации действительности.

Таким образом, мы убедились, что операции по обобщению или, напротив, уточнению объемов понятий, лежащие в основе генерализации и конкретизации, всегда предполагают изменения содержания понятий, либо нейтрализуя некоторые из признаков объекта, описанного в тексте оригинала, либо «приписывая» ему признаки, о которых можно только догадываться. Иначе говоря, в результате гипо-гиперонимических преобразований система смыслов, заключенная в исходном тексте, претерпевает некоторые изменения. Понятия, соотносимые с одними и теми же объектами и представляющие их как классы, множества, подмножества, име­ют разное содержание.

Особые случаи гипо-гиперонимических преобразований. Понятия с переменным содержанием. Местоименные замены

Как мы видели, гипо-гиперонимические трансформационные операции могут быть обусловлены не только асимметрией лекси-ко-семантических систем языков, оказывающихся в контакте в процессе перевода, или асимметрией возможностей и норм их функционирования в речи, но и самой структурой речевого про­изведения. Среди факторов, которые влияют на языковые преоб­разования, отмечает В.Г. Гак, важную роль играет повторная но­минация, т.е. «наименование уже ранее обозначенного в данном контексте денотата: предмета, действия, качества»¹. Примером асимметрии в повторной номинации является приводившийся выше фрагмент текста Т.Драйзера. В английском тексте одно и то же последовательно повторяющееся речевое действие обозна­чено одним и тем же глаголом inquired (идентичная повторная номинация). В переводе на русский язык данное речевое деи- ствие получает различные наименования: поинтересовался → ска­зал → спросил (вариативная повторная номинация)². Автор ориги­нального текста строил речевое произведение в соответствии с языковым сознанием, свойственным носителю английского язы­ка - использовать идентичные понятия для обозначения иден­тичных речевых действий. Русское языковое сознание, определя­ющее стилистические нормы литературной речи, предполагает скорее вариативную повторную номинацию, нежели идентичную. Это и объясняет переводческое преобразование.

Рассмотрим следующий пример фрагмента из текста Булга­кова и его переводы на французский и английский языки.

Его прокуратор спросил о том, где сейчас находится себастий-екая когорта. Легат сообщил, что себастийцы держат оцепление на площади перед гипподромом, где будет объявлен народу приговор над преступниками.

Le procurateur lui demanda où se trouvait actuellement la cohorte sébastienne. Le légat l'informa que les soldats de la sébastienne montaient la garde sur la place devant l'hippodrome, où devait être annoncée au peuple la sentence rendue contre les criminels.

The procurator asked him where the Sebastian cohort was currently stationed. The legate informed him that they were on cordon duty on the square in front of the hippodrome, where the sentences pronounced on the criminals would be announced to the people.

¹ Гак В.Г. Языковые преобразования. С. 524.

2 Термины «идентичная повторная номинация» и «вариативная повторная
номинация» предложены В.Г. Гаком. См.: Там же.

 

Автор оригинального текста предпринимает вариативную по­вторную номинацию: себастийская когорта → себастийцы. Пере­водчики в данном случае следуют за автором и также используют вариативную повторную номинацию. Однако они вынуждены трансформировать понятие, заключенное в слове себастийцы. Французский переводчик идет по пути парафразы по модели классического определения через ближайший род и видовое от­личие. Он производит генерализацию понятия себастийцы до ближайшего рода — солдаты, а затем добавляет видовой признак — себастийской когорты. При этом он сокращает словосочетание la cohorte sébastienne до формы la sébastienne, образуя существитель­ное от прилагательного (внутриязыковая транспозиция), т.е. осу­ществляя семантическое перераспределение: семы, размещенные в двух понятиях — родовом la cohorte и дифференцирующим sébas­tienne, которые выражены двумя словами, оказываются совме­щенными в одном видовом понятии, обозначенными одним сло­вом — la sébastienne.

Английский переводчик идет дальше по пути обобщения по­нятия и останавливает свой выбор на местоимении they — они. Это позволяет ему избежать трудных логико-семантических опе­раций, которые потребовались бы для передачи понятия себас­тийцы.

Английский вариант перевода ясно показывает, до какого необъятно высокого уровня может доходить обобщение понятия при повторной номинации. Местоимения, замещая наименова­ния объектов самых различных предметных областей, оказывают­ся именами понятий универсального класса с максимально высо­кой степенью обобщения. Эти понятия можно квалифицировать как понятия с неопределенным объемом и переменным содержа­нием. Местоимения замещают имена более конкретных понятий об объектах, которые уже упоминались в тексте. Для переводчика такой областью оказывается текст оригинала. Объем понятия, заключенного в местоимении they, как и многих других место­имений, практически не ограничен, но его содержание всегда со­относимо с той предметной областью, которая описывается в конкретном речевом произведении.

Местоимение they, употребленное английским переводчиком, относится к разряду так называемых анафорических местоиме­ний, в значении которых содержится отсылка к предшествующе­му тексту, указание на тот объект, который ранее был соотнесен с понятием, имеющим более точное содержание. Имя, обознача­ющее это понятие, и замещающее его в пределах одного текста, и местоимение находятся в отношении кореферентности, так как называют разными способами один и тот же объект.

Но нас в большей степени интересует не сама по себе повтор­ная номинация, а асимметрия, возникающая в переводе в тех случаях, когда структурный рисунок повторной номинации пре­терпевает изменения.

Асимметрия повторной номинации в переводе может разви­ваться в двух направлениях — как в сторону обобщения понятий (пример с местоимением they), так и в сторону их уточнения.

Как и в процессе генерализации, при конкретизации понятий переводчик может оперировать понятиями, относящимися к уни­версальному классу. Только в этом случае в ходе логической опе­рации универсальный класс уточняется до некоторого подмноже­ства. В качестве универсального класса могут выступать и поня­тия, заключенные в анафорических местоимениях третьего лица, которые дифференцируются через понятия, непосредственно фи­гурирующие в речевом произведении.

Приведем пример из перевода на русский язык фрагмента повести Г. де Мопассана «Пышка»:

Mais Loiseau dévorait des yeux la terrine de poulet. Il dit: «À la bonne heure, madame a eu plus de précaution que nous. Il y a des personnes qui savent toujours penser à tout». Elle leva la tête vers lui. «Si vous en désirer, monsieur? C'est dur de jeûner depuis le matin». Il salua: «Ma foi, franchement, je ne refuse pas, j'en peux plus. A la guerre comme à la guerre, n'est-ce pas, madame?» (выделено мною. — Н.Г.).

Но Луазо пожирал глазами миску с цыплятами. Он проговорил:

— Вот это умно! Мадам предусмотрительнее нас. Есть люди,
которые всегда об всем позаботятся.

Пышка взглянула на него.

— Не угодно ли, сударь? Ведь нелегко поститься с самого утра.
Луазо поклонился.

— Да... по совести говоря, не откажусь. На войне как на войне,
не так ли, мадам? (выделено мною. — Н.Г.).

В сцене действуют два персонажа: Луазо и Пышка. Во фран­цузском оригинале Луазо один раз назван по имени, а затем обо­значается местоимением. Пышка — главная героиня сцены — на­зывается только местоимением. Переводчик варьирует обозначе­ние действующих лиц, конкретизируя их, т.е. «возвращая» им их признаки. Во фразе «Elle leva la tête vers lui» персонаж обозначен местоимением. Переводчик конкретизирует понятие с размытым объемом до единичного: «Пышка взглянула на него». То же самое происходит и со вторым персонажем: имя Луазо, замененное в оригинальном тексте два раза местоимением, в русском переводе в последнем случае вновь восстанавливается.

Интересно взглянуть на асимметрию повторной номинации в какой-либо завершенной сцене. Возьмем в качестве примера главную героиню «Пышки» Мопассана и посмотрим, как после­довательно обозначен этот персонаж в оригинальном тексте и в переводе в первых сценах повести. Мы полностью приведем фра-зу, описывающую первое появление этого персонажа, а затем бу­дем приводить только его различные имена:

 

En face des deux religieuses, un homme et une femmeattiraient les regards de tous.	≈	Всеобщее внимание привлекали мужчине и женщина,сидевшие против монахинь.
La femme	≈	Женщина
Une de celles appelées galantes	>	Из числа так называемых «особ легко­го поведения»
Boule de Suif	≈	Пышка
Elle	≈	Она
Elle	≈	Она
Elle	≈	Ее
Elle	>	Пышка
Elle	≈	Она
Boule de Suif	≈	Пышка
Elle	≈	—
Elle	≈	Она
Boule de Suif	≈	Пышка
Elle	≈	Она
Elle	>	Пышка
Elle	≈	К ней
Cette fille	≈	Эта девка
Elle	≈	Ее
Elle	>	Пышка
Boule de Suif	≈	Пышка
Charmante compagne	≈	Очаровательная спутница
Elle	≈	Она
Elle	>	Пышка

≈эквивалентная степень обобщения понятий > кокретизация

Мы видим, что в тексте перевода местоимения используются реже. Русский язык в отличие от французского и от английского

в меньшей степени использует местоимения при повторной но­минации, что и учитывает переводчик, осуществляя операцию конкретизации.