Извини, Эдуард. Ни хрена сейчас не услышала из того, что ты сказал.
Ушла на тысячи миль в собственные мысли. Не самое безопасное место в разгаре боя.
До боя еще пока не дошло.
Ты меня поняла, Анита. Я должен забрать своего помощника и организовать транспорт. На это уйдут примерно сутки. Постараюсь побыстрее, но ты пока поглядывай, что у тебя за спиной.
Я буду изо всех сил стараться, чтобы меня не убили до твоего приезда.
Анита, ничего смешного. Ты очень отвлекаешься.
Я задумалась и поняла, что не так: я счастлива — впервые в жизни. Я люблю мужчин, с которыми живу в одном доме. У меня, как у Эдуарда, есть семья, которую надо защищать, и моя-то не будет в далекой безопасности Нью-Мексико, как у него, пока мы будем тут разбираться.
Я только что поняла, что у меня тоже семья есть и мне не нравится, что она как раз и будет на линии огня. Очень не нравится.
О ком именно ты тревожишься?
Натэниел, Мика, Жан-Клод — все.
С нетерпением жду встречи с твоими новыми любовниками.
Я не сразу сообразила.
Да, ты же не видел Мику и Натэниела. Забыла совсем.
Жан-Клод может о себе позаботиться не хуже любого другого, Анита. Похоже, что твои оборотни тоже прикрыты. Мика — глава местных леопардов и это место получил не за красивые глазки. Он боец, умеющий выживать, иначе уже бы его на свете не было.
Это воодушевляющая речь перед боем? — спросила я.
Изданный им звук вполне мог сойти за смех:
Ага.
Хреново она у тебя получилась.
Здесь он засмеялся откровенно:
Кто из твоих любовников — пушечное мясо, Анита? О ком ты больше других беспокоишься?
Глубоко вдохнув, я медленно выдохнула и ответила:
Это Натэниел.
Почему он?
— Потому что он не боец. Я его таскала в тир, основы он знает…
Но тут мне вспомнился момент, когда Химера, очень плохой человек, побывал в нашем городе. Засаду, в которой со мной был Натэниел. Я забыла. Он тогда убил врага, а я забыла. И даже не подумала, как это могло на нем сказаться. Блин, королева леопардов, называется. Мать его…
Анита, ты меня слышишь?
Да. Я только что вспомнила одну штуку — наверное, нарочно старалась ее забыть. Натэниел однажды убил врага — убил, чтобы меня спасти. Один из наших леопардов был убит, и Натэниел взял у него пистолет и выстрелил, как я его учила.
Тут я вдруг похолодела с головы до ног. Сперва те люди, которые заставляли его делать страшные вещи, когда он жил на улице, теперь я, которая заставила его убить. Он сделал это из любви, но от мотивов результат не меняется — убитый так и останется убитым.
Он справится, Анита.
Я не до конца поняла его интонацию. Кажется, одобрительная.
Ты знаешь, я вот до сих пор ни разу не вспомнила о том, что он сделал. Это кем же надо быть, чтобы забыть такое?
А с виду он переживал по этому поводу?
Нет.
Тогда выкинь из головы, — сказал Эдуард.
Вот так просто?
Вот так просто.
Я не очень хорошо умею выкидывать из головы.
Это правда.
А сколько знает Питер о твоей жизни наемного убийцы нежити и мохнатых?
Это мне решать, Анита, а не тебе.
И дружелюбия уже не было в его голосе.
Я рада бы поспорить, но ты прав. Я его не видела с тех пор, когда ему было четырнадцать.
Ему в тот год исполнилось пятнадцать.
А, так не два года я его не видела, а всего лишь полтора. Это ж насколько у меня больше оснований на тебя злиться, что ты ему открываешь глаза на страшные стороны жизни.
Я только сказал, что он уже не был ребенок, когда мы с ним познакомились. Это был молодой мужчина, и я соответственно к нему отнесся.
Не удивительно, что он тебя обожает.
Настала очередь Эдуарда замолчать.
Слышу, слышу, как ты дышишь, — сказала я.
Помнишь, я сказал, что мы не треплемся с тобой?
Ага.
Вот до меня только сейчас дошло, что ты — единственный человек, с которым я могу об этом говорить.
О Питере?
Нет.
Я стала мысленно составлять список вещей, о которых Эдуард мог бы говорить только со мной. Ничего на ум не пришло.
Я вся внимание.
Донна хочет ребенка.
Тут я опешила. Мой черед настал не находить слов, но какие-то я нашла — как раз те, что не надо было.
