Рефлексия суть структурное различение позиций, реализуемое на мыследеятельности, которое позволяет истолковывать из сконструированной новой позиции отличенную (-ые) иную (-ые) позицию (-ии). Традиционно рефлексия рассматривается как истолкование из мыслящей позиции отличенной мыслимой позиции, а не как конструирование этой мыслящей позиции и не как одномоментное контрафлексивное выражение мыслящей и мыслимой позиций. Таким образом рефлексия суть различие конструирования новой позиции и истолкование отличенной. Для ТВ рефлексия — это установление различия онтологических позиций, в этом смысле рефлексия в ТВ онтологична, то есть онтологическая рефлексия — особый тип рефлексии фундаментальных представлений. Рефлексия как конструктивно-истолковывающее мышление оказывается первичным инструментом понимания «АВ»-моделирования.
Чтобы приступить к конструктивному пониманию рефлексии, мы должны различить рефлексию в ее истолковательной онтологии. Мы произведем не историко-философский экскурс, а опишем кратко именно онтологические различения рефлексии.
О самосознании было известно еще в античной философии. Однако в качестве особой сущности мышления рефлексия появляется у Декарта как метод. Знаменитое картезианское «мыслю, следовательно существую» — не что иное как рефлексивное утверждение, отделяющее мыслимую позицию от мыслящей и производящее первичное удостоверение существования как самого мышления. Локк описывает рефлексию как эмпирический опыт мыслящего субъекта и тем самым он обнаруживает предпонимание того, что мы далее будем называть глубиной рефлексии. Позиционный характер рефлексия впервые приобретает у Канта-Фихте. Кант описывает рефлексию как различение содержания чувственного опыта и мышления, чтобы затем в трансцендентальном единстве апперцепции соединить эти разные содержания в понятие объекта. Фихте обнаруживает эти акты мышления как позиции самосознания «Я», обнаруживая предпонимание того, что мы называем горизонтом рефлексии. Так у Канта-Фихте рефлексия обретает свое первое онтологическое содержание — как интерпозиционная рефлексия мышления «Я»—«не-Я». Следующий онтологический шаг, фактически революцию в рефлексивном мышлении, производит Гегель. Для Гегеля рефлексия происходит не в мышлении, а в логике понятий. В движении ко всеобщему рефлексия снимает свои собственные моменты так, что субъектом рефлексии оказывается понятие. Взаимосвязь понятий, отсылающих к связи с другими понятиями, является тем, что мы называем смысловой рефлексией, существующей, с одной стороны, в языке, с другой стороны, в особой понятийной логике этого языка. Гуссерль учиняет критику предметности гегелевской логики, возвращает рефлексии ее первоначальное кантовско-фихтевское понимание. Однако он понимает рефлексию как сопровождение мышлением себя, обнаруживая разные акты такого мышления. Гуссерль в «Феноменологии внутреннего сознания времени» указывает на то, что «в рефлексии мы находим теперь один единственный поток, который распадается на множество потоков; но эта множественность имеет все-таки некоторое единообразие, которое позволяет и требует говорить об одном потоке.[63]». Это позволяет нам описать феноменологическую рефлексию Гуссерля как интерпозиционную рефлексию, где позиции различаются как акты самого мышления безотносительно к различаемым этим мышлением позициям вовне. Хайдеггер в своем понимании рефлексии в известном смысле возвращается к критике как Гегеля, так и Гуссерля. Отрицая возможность для рефлексии из мышления субъекта по отношению к объекту истолковать сущность бытия, Хайдеггера предлагает для этого отношение Dasein-аналитики как онтологии и Dasein-анализа как онтики с точки зрения: 1) анти-научности; 2) анти-предметности; 3) анти-понятийности. Прежде всего Dasein-анализ является обоснованием проявления тематизируемых в Dasein-аналитике определений Dasein. Во-вторых, Dasein-анализ является направленным на соответствующее экзистирующее, ориентированным на основные определенности бытия этого сущего, то есть на то, что Dasein-аналитика выдвигает как экзистенциалы. В-третьих, Dasein-аналитика ограничена отношением временнóго характера бытия, то есть Dasein интерпретируется как временность. В-четвертых, Dasein-анализ выступает как целое возможной дисциплины, которая ставит себе задачей в некоей связности описывать проявляемые экзистенциальные феномены общественно-исторического и индивидуального существования в смысле Dasein-аналитически оформленной онтической антропологии[64]. Предлагая более сложные сущности — экзистенциалы (язык—«вот-бытие») — вместо интенционалов мышления, Хайдеггер развивает понимание рефлексии до сопоставленности различных способов указывания «вот» в среде естественного языка. Так сопоставляя Dasein-аналитику и Dasein-анализ, Хайдеггер обнаруживает предпонимание того, что мы называем контрафлексией — онтологической сопоставленностью различных позиций-процессов мышления в языке (а не в семиозисе, как в ТВ). Следующий шаг в понимании рефлексии делают: Щедровицкий, формулируя парадокс рефлексивности, и Лефевр, описывая рефлексию как как отражение объектного плана в разных субъектах, а их самих друг в друге — то есть как интерсубъективную рефлексию.
Таким образом в разных философиях рефлексивный переход имеет различное содержание: переходы между позициями мышления «Я» и «не-Я», переходы между актами мышления, переходы между позициями мышления, «закрепленными» за разными позиционерами-субъектами с общим для них объективным планом, и переходы между смыслами различных реальностей. Эту типологию рефлексии можно свести к двум онтологиям — ранговой рефлексии Канта-Фихте-Гуссерля-Лефевра-коммуникативизма и уровневой (смысловой) рефлексии Гегеля-Щедровицкого-структурализма [65]. Тем самым онтологически эти рефлексии разные — ранговая рефлексия основана на структурном нормировании, а уровневая рефлексия основана на лингвистическом нормировании.
Ранговая (интерпозиционная и интерсубъективная) рефлексия — рефлексия, возникающая в соотнесении различных позиций мышления, которые гипотетически находятся на одном смысловом уровне рефлексии. Уровневая (смысловая) рефлексии — рефлексия как тип мышления в онтологической позиции истолкования, возникающая в соотнесении различных по иерархии смысла позиций мышления. Смысловая рефлексия универсальна, поскольку любой иной тип рефлексии можно свести к различию смыслов. Но из смысловой рефлексии получить иные типы рефлексии можно лишь конструктивным образом — при описании мышления средствами ТВ.
Смысловая рефлексия существует уже в связи с лингвистическим нормированием. Чтобы преодолеть лингвистическое содержание смысловой рефлексии «метаязыка» ТВ, нам пришлось организовать понятия метасемиозиса особым образом — как ДПС-понятия, а выражаемый ими смысл различить на уровни нормирования. То есть нам пришлось перейти из языка в семиозис. Именно в метасемиозисе через посредство дирекционально-позиционно-структурного установления понятий создаются условия для перехода из смысловой рефлексии в том или ином уровне нормирования в интерпозиционную рефлексию дирекционально-позиционно-структурного символического содержания конструкт-семиозиса «АВ»-моделей. Таким образом уровень смысловой рефлексии метасемиозиса соответствует рангу интерпозиционной рефлексии выраженных в конструкт-семиозисе «АВ»-моделей.
Позиция, которая соединяет через посредство реальностного содержания обе сопоставленные друг другу рефлексии — смысловую и интерпозиционную — не рефлексивна, она контрарефлексивна. То есть «линия сложности», которую мы провели выше на когнитологической схеме, разделяет каждый эллипс позиций равновесия сложности на две части — конструкт-семиозис, описываемый интерпозиционной (ранговой) рефлексией, и метасемиозис, описываемый смысловой (уровневой) рефлексией.
Причем смысловая и интерпозиционная рефлексии не противопоставлены друг другу иерархически, они равно сопоставлены друг другу. Интерпозиционная рефлексия конструкт-семиозиса в своем принципе контрафлексивно символизирует метасемиозис. А смысловая рефлексия метасемиозиса в своем принципе контрарефлексивно интерпретирует конструкт-семиозис. Таким образом, в ТВ метасемиозис и конструкт-семиозис не имеют того иерархического отношения, которое им приписывают в традиционном понимании. Они имеют не только выражение друг в друге, они порождающее выражение друг друга. Лишь семиозисы допустимы к контрафлексивному сопоставлению. Любые языки не могут являться контрафлексивными, если они в своем онтологическом обосновании не представлены как семиозисы — причем в позиционном различении: как конструкт-семиозисы и метасемиозисы. Контрафлексия есть вообще не лингвистическое, а структурное мышление.
В этом смысле ТВ — теория, где рефлексия является не только способом мышления, описываемым философски, но не работающим онтологически, как это было в системомыследеятельной методологии, но и инструментом самой онтологии ТВ. Это означает, что конструктивная онтологическая позиция изначально рефлексивно-концептуальна, а конфигурирование уровней нормирования, начиная от онтологического, допустимо лишь в рефлексии (контрарефлексии).
Чтобы выразить рефлексивные переходы в семиозисе ТВ, мы объединяем лефевровское понимание дриблинга с пониманием «рефлексивной возгонки» в СМД-методологии, но уже на новом основании. Дриблингами Лефевр называл устройства, позволяющие ««снимать» некоторые объективные характеристики человеческой рефлексии»[66]. «Рефлексивной возгонкой» в СМД-методологии называется иерархическое надстраивание рефлексий (рефлексия рефлексии, рефлексия рефлексии рефлексии и т.д.). Для ТВ, где конструкт-семиозис и метасемиозис различаются онтологически, мы сформулируем новое понимание. Под рефлексивным трафиком мы будем понимать такое свойство ТВ, когда смысловая рефлексивность метасемиозиса свободно переходит в интерпозиционную рефлексивность конструкт-семиозис «АВ»-моделирования и свободно возвращается в метасемиозис для изменения исходных «АВ»-моделей. Таким образом рефлексивный трафик — это свободное передвижение уровней-рангов рефлексии между метасемиозисом и конструкт-семиозисом ТВ. Отсюда односторонний рефлексивный трафик от метасемиозиса к конструкт-семиозису мы будем вслед за Лефевром называть рефлексивным дриблингом, а рефлексивный трафик от конструкт-семиозиса к метасемиозису мы будем вслед за представителями СМД-методологии называть рефлексивной возгонкой, помня, что в ТВ в их отношении нет иерархии.
При этом мы должны понимать, что Лефевр дриблингом называл объективацию ранговой (интерсубъективной) рефлексии, а Щедровицкий рефлексивной возгонкой называл восхождение рефлексивного мышления в смысловой рефлексии. Мы же термин «рефлексивный дриблинг» используем в дообъектном неиерархическом понимании — перемещение уровней рефлексии метасемиозиса при поиске равновесия сложности в конструкт-семиозис как интерпозиционную рефлексию и отдельно для интерсубъективной рефлексии в объектном понимании — перемещение рангов рефлексии в рефлексивно-сложный объект. Точно так же термин «рефлексивная возгонка» мы используем в досубъектном неиерархическом понимании — как перемещение рангов рефлексии конструкт-семиозиса при поиске равновесия сложности в метасемиозис как интерпозиционную рефлексию и отдельно для интерсубъективной рефлексии и в объектном понимании — как перемещение рефлексивной сложности объекта в ранги рефлексии. Точно так же термин «рефлексивный трафик» мы используем не только в дообъектном и досубъектном понимании как двухстороннее перемещение уровней рефлексии между конструкт-семиозисом и метасемиозисом в интерпозиционной рефлексии, но и отдельно для интерсубъективной рефлексии в объектном и субъектном понимании — сменяющие друг друга рефлексивный дриблинг и рефлексивная возгонка.
Смысловая рефлексия сопровождает отнесение некоторого содержания к определенной реальности и изменение такого отнесения: переход — отнесение к иной реальности, или поглощение — отнесение к объемлющей реальности; в то время как интерсубъективная и интерпозиционная рефлексии сопровождают взаимодействие разных реальностей. Рефлексия разных смысловых позиций в одной или в разных реальностях — смысловая рефлексия. Рефлексия разных позиций, онтологизированных до реальностного нормирования, — интерпозиционная рефлексия. Сопоставление разных субъектных позиций с общим объектным планом в одной и той же реальности — интерсубъективная рефлексия [67]. Процессно-реальностное сопоставление позиций — контрафлексия. Там же, где мы видим не только процессно-реальностную сопоставленность позиций, но и рефлексивные переходы между такими сопоставленными позициями, мы говорим о контрарефлексии.
Для того, чтобы избежать парадокса рефлексивности [68] — невозможности соединения рефлексирующей и рефлексируемой позиции иначе, нежели через логически нормированное знание, либо на уровне сознания, — мы собственно и предложим сложную технологию контрарефлексивного мышления, где различаются мыслительные позиции и нормируемые ими реальности.
Для применения контрарефлексии в соответствии с требованием Г.П.Щедровицкого мы производим специальное нормирование позиций мышления и мыслимых из каждой позиции реальностей. Давайте покажем это последовательно как контрарефлексивную нормировку для двух сопоставленных позиций: 1) установление онтологической конструктивной позиции; 2) в онтологическом конструктивном отнесении [69] устанавливается одна позиция (флексия); 3) в онтологическом конструктивном отнесении устанавливается другая инопозиция к ней (инофлексия); 4) в онтологической позиции устанавливается отношение между флексией и инофлексией — то есть устанавливается смысл или принцип этого отношения; 5) из онтологической позиции во флексивной реальности производится смысловая рефлексия; 6) из онтологической позиции в инофлексивной реальности производится смысловая инорефлексия; 7) из онтологической позиции рефлексия и инорефлексия структурно сопоставляются как контрафлексия — в контрафлексивной реальности; 8) выход в интерпозиционно-рефлексивные позиции: по отношению к реальностно нормированной флексии — в интерпозиционную рефлексию, по отношению к реальностно нормированной инофлексии — в интерпозиционную инорефлексию; 9) из онтологической позиции интерпозиционная рефлексия нормируется в контрафлексивной реальности; 10) из онтологической позиции интерпозиционная инорефлексия нормируется в контрафлексивной реальности; 11) из онтологической позиции интерпозиционные рефлексия и инорефлексия структурно сопоставляются как контрарефлексия в таким образом контрарефлексивной реальности; 12) из онтологической позиции контрарефлексия сопоставляется с контрафлексией как интерпозиционная и смысловая рефлексии; 13) из онтологической позиции контрарефлексия сопоставляется как рефлексирующая контрафлексию; 14) из онтологической позиции все уровни рефлексии и реальности охватывается единым взглядом — рефлексивная позиция контрарефлексивной реальности при одномоментном нормировании реальностей на уровне контрафлексий и на уровне контрарефлексий становится конфигуративной, а само многоуровневое и многореальностное нормирование оказывается конфигурированием с позиции контрарефлексивной реальности в отношении флексивной, инофлексивной и контрафлексивной реальностей [70].
Причем если в контрафлексивной нормировке (1-7) участвует смысловая рефлексия, то в контрарефлексивной нормировке (8-14) участвует интерпозиционная рефлексия.
Обратите внимание, что онтологические позиции конструирования и истолкования контрафлексивны не сами по себе, а в их сопоставлении как реальностей — виртуальной (конструктивность) и актуальной (истолковываемость). Контрафлексия — референтно-процессное нормирование сопоставленных позиций как реальностей, контрарефлексия — процессное отнесение позиций одномоментно как реальностей и как рефлексивных позиций в реальностях.
Контрафлексия обозначается знаком 
, контрарефлексия — 
,в отличие от *, которой обозначается рефлексия вообще. При различении на типы рефлексия обозначается: смысловая — 
, интерсубъективная — 
, интерпозиционная — S[71]. Конструктивная онтологическая позиция обозначается знаком < (<X — X конструируется), истолковательная онтологическая позиция обозначается знаком > (>X — X истолковывается). Контрафлексия как базовое отношение актуальной и виртуальной реальностей на онтологическом уровне нормирования — [AR] (VR). Когда же речь идет о конфигурировании, то есть об одномоментном нормировании разных уровней нормирования, то мы имеем дело с контрарефлексией из контрарефлексивной позиции, например — [AR] (VR)[72].
Таким образом полная контрарефлексивная нормировка состоит из контрафлексивной нормировки с 1-го по 7-ой шаг и контрарефлексивной нормировки контрафлексии с 8-го по 14-ый шаг. При этом возникает шесть позиций: флексия, инофлексия, рефлексия, инорефлексия, контрафлексия, контрарефлексия, и шесть реальностей: флексивная, инофлексивная, рефлексивная, инорефлексивная, контрафлексивная, контрарефлексивная. Если присмотреться, то можно заметить, что контрарефлексивная нормировка воспроизводит на уровне технологии мышления все пять уровней структурного нормирования, то есть контрарефлексивная нормировка это схематически-технологическое выражение рефлексивно-реальностных позиционных переходов и процессов мышления в ходе структурного усложнения пяти уровней структурного нормирования [73].
Так мыследеятельность не просто распределяется на мыслеистолкование и мыслеконструирование, но во взаимном нормировании этих процессов становится контрафлексивной. Контрафлексивное мышление оказывается многопроцессным. Чтобы мыслить контрафлексивно и контрарефлексивно необходимо поддерживать и взаимно нормировать разные процессы мышления. Контрафлексивное мышление разнопроцессно сопровождает сопоставленное нормирование разными реальностями друг друга. Это принципиально отлично от гуссерлевского рассмотрения мышления как многоактного однопроцессного. Контрарефлексивное мышление суть участие рефлексии в качестве отельных позиционных переходов в разнопроцессном контрафлексивном мышлении. Контрарефлексия — комбинированное многопроцессное (контрафлексивное) многопозиционное (рефлексивное) мышление.
Сопоставление конструкт-семиозиса и метасемиозиса с точки зрения контрафлексивной нормировки происходит так:
1) позиция равновесия сложности обнаруживается в «одномоментном» применении принципа негативной защиты простоты и принципа позитивной защиты сложности;
2) позиция равновесия сложности различается на конструкт-семиозис и метасемиозис через соответственно интерпозиционную и смысловую рефлексию;
3) мы различаем конструктивную позицию конструкт-семиозиса как «АВ»-моделирование и конструктивно-истолковательную позицию метасемиозиса как истолковательную часть ТВ;
4) мы задаем позиционные выражения дважды: как символически-формализванное выражение «АВ»-моделирования в конструкт-семиозисе интерпозиционной рефлексии и как их выражение в метасемиозисе смысловой рефлексии.
Собственно Хайдеггер в «Цолликонеровских семинарах»[74] описывает отношение Dasein-аналитики как онтологии и Dasein-анализа как онтики в предпонимании контрафлексии. Однако подход Хайдеггера все еще остается в рамках истолкования, поскольку Хайдеггер понимает отношение Dasein-аналитики и Dasein-анализа как «герменевтический круг», причем в среде языка.
В СМД-методологии прообраз контрафлексии применялся, когда одно и то же явление в разных действительностях могло быть описано разными «языками», и эти разные «языки» позволяли рассматривать одну и ту же проблему как различно интерпретируемую в разных «языках» разных действительностей. Мы уточняем подход СМДМ — выводя наше мышления из-под проекции различного природного и общественно-исторического содержания на выделенную структуру анализа. То есть по отношению к СМДМ мы онтологизируем сопоставленное разно-«языковое» описание до его структурного отнесения вне апперцепции.
Контрафлексия для нас вовсе не диалектически-предметное сопоставление понятий Гегеля, не сопоставление различных уровней конституирования в едином конститутивном потоке Гуссерля, не сопоставление Dasein-аналитики и Dasein-анализа относительно бытия Хайдеггера, не сопоставление различных действительностей с их «языками» СМД-методологии, но сопоставление онтологических позиций в их реальностном содержании.
Так появляется контрафлексивный анализ в его выразительном отличии от своего предпонимания у Делеза — шизоанализа. Контрафлексивный анализ это конструктивное аналитическое мышление разнопроцессной разнореальностной многопозиционности при посредстве контрафлексивной нормировки. Шизоанализ это анализ множественности реальностей без контрафлексивной нормировки.
Контрафлексия для нас суть два и более процессы-потоки мышления, которые позиционно взаимно сопоставлены друг другу в одном структурном нормировании как разных реальностей. Рефлексия не является контрафлексией. Рефлексия суть такой позиционный переход, который осуществляется в различенном позиционно и нормированном по-разному содержании. Именно из-за разного нормирования рефлексирующей и рефлексируемой позиции существует парадокс рефлексивности.
Кроме того переход в рефлексивную позицию является эпизодическим и инструментальным. Эпизодический рефлексивный выход означает, что, выйдя в рефлексивную позицию, мы обязательно возвращаемся в ту позицию, рефлексию которой мы производили. Вследствие этого рефлексирующая позиция всегда имеет инструментальный характер по отношению к рефлексируемой. Это только на первый взгляд кажется необычным или парадоксальным, но если подумать хорошенько, то в в этом и есть главная ограниченность рефлексии: более мощная рефлексирующая позиция в то же время является инструментальной для менее мощной рефлексируемой позиции.
В отличие от рефлексии контрафлексия имеет равноинструментальный характер двух контрафлексивных позиций-процессов. Кроме того контрафлексивные «позиции» представляют собой неэпизодические процессы, каждый из которых инструмент и среда друг друга. Более того, сама контрафлексия тоже подлежит процессной рефлексии, способной управлять этими процессами в одном и в другом контрафлексивном содержаниях тоже контрафлексивно. И такая процессная рефлексия контрафлексивных процессов, уже по сути непозиционная (интергрессивная), неэпизодическая (континуумная), длящаяся сопоставленно с длительностью контрафлексии, называется контрарефлексией. В данной работе мы не обсуждаем такие вопросы контрафлексивного человеческого мышления как его наличный опыт, соответствующее образование и культуру, но лишь представляем контрафлексию как способ мышления по отношению к сомасштабной проблематике — конструированию новой виртуальной онтологии.
Мы выделяем контрафлексию как отдельный тип онтологического мышления, доведенный нами до всеобщего отличия ее от рефлексии и до выражения рефлексии через контрафлексию как контрарефлексии — в онтологической позиции конструирования. Для конструктивного истолкования рефлексия как инструментальный подход мышления не является адекватной. Рефлексия как суть только позиционный переход мышления неспособна удерживать позицию конструирования и позицию конструктивного истолкования одномоментно. То есть мышление, которое это делает, уже не является рефлексивным, оно контрафлексивно и контрарефлексивно.
Таким образом в контрафлексивной позиции оказывается нужна теория рефлексии, когда надлежит конструировать и истолковывать одномоментно, разнопроцессно, разнопозиционно, когда позиционные переходы мышления становятся способом выражения онтологической позиции. В онтологической позиции чистого истолкования теория рефлекии не нужна — в этом случае рефлексия «ставится» как умение, ей научаются как некоторому переходу мышления. Так мыслительное позиционирование в трех онтологиях мышления — рефлексия, контрафлексия, контрарефлексия — требует онтологизированной теории.
