Виртуализация и актуализация

 

Выше мы предложили основание для установления реальности — нормирование структуры как бывания. Здесь мы сделаем разграничение на первом онтологическом уровне нормирования — двух способов нормирования: актуализации и виртуализации.

Виртуализация — выход в отличенную позицию по отношении к иной — актуальной — структуре так, что виртуальность в силу своего изменяющегося в инаковости и потенциально более сложного структурирования оказывается активной в процессе изменения и метафорически «субъектной», самой сложностью, то есть воздействующей на актуальность. Изменение «обладает» энергетикой для воздействия, а сложность «обладает» способностью к воздействию на простое. А инаковость «обладает» способностью производить все изменения за пределами очевидности.

В этом смысле мы выходим на онтологический уровень «виртуальности» — мы употребляем не «изменяемая структура», а «изменяющаяся структура», придавая изменению не подлежащий, а субстанциональный характер. Именно «виртуальность» в термине «виртуальная реальность» придает «реальности» онтологический характер, ибо сама по себе реальность, будучи структурой бывания, не есть онтологичной. Так становится понятным название нашей работы «Теория Виртуальности» как «Теория усложняющейся в инаковости структуры бытия».

Теперь на поставленный в нашей работе «Вопрос Хайдеггера» вопрос — «Как всему присуще быть?» и ответ «Быть внове» — здесь мы отвечаем структурно: «изменяться через усложнение», «изменяться в виртуальности». Бытие суть изменяющаяся структура, в качестве своего изменения полагающая «бывание» не просто как различие безотносительно устойчивого Ничто и изменяющегося Бытия, но как их качественное различие: простое и сложное.

Понимание виртуализации должно быть связано с предельным использованием воображения. Мы не можем допускать и понимать реальность вне пространства и времени, пока мы применяем соразмерный нашей телесности способ нормирования структуры сущего — вещность, корпускулярность или частичность мира. Нам мешает проникнуть в понимании на онтологический уровень также мыслительная традиция — «предметное предстояние» и поясненное нами предстояние структуры или «структурное предстояние» как позиция истолкования в отношении сущего. Но если мы преодолеем эти три препятствия, мы достигнем собственно непредметного и некорпускулярного, неистолковывающего способа онтологического нормирования структуры как бывания в разграничении на виртуализацию и актуализацию. Гипотетически это представление достигается воображением.

Не имеет принципиального значения, посредством чего именно осуществляется виртуализация — стихийным процессом негэнтропии, самоконструированием сущего, индивидуальным человеческим сознанием, общими усилиями человеческой культуры. Негэнтропия — процесс, противоположный энтропии, означающий усложнение структуры безотносительно к ее выражению в объектах или процессах, безотносительно к какому-либо материальному уровню структуры, измеряемому телесностью человека (микромиру или макромиру). Какой процесс или каков источник нормирования виртуализации — все это оказывается безразличным к собственно самому всеобщему характеру виртуальности как таковой. Всякая изменчивая в инаковости структура является виртуальной по отношению ко всякой устойчивой в очевидности актуальной структуре, если представляется допустимой их связь.

Бытие оказывается таким образом всеобщим представлением об изменении в инаковости, которое охвачено единым взором во всем своем многообразии, сложности и взаимосвязи. Тем самым виртуальность приобретает онтологический статус как всеобщая изменчивость-усложнение в инаковости, противопоставленная устойчивой в очевидности актуальности. Эта сопоставленность виртуальности и актуальности таким образом приобретает тоже онтологический статус.

Нам не уйти от фундаментальных вопросов при этом, как бы мы не старались. Что порождает виртуализацию и какова ее цель? В предельном виде они звучат как старые вопросы — почему вообще есть сущее? и зачем есть сущее? Нам представляется, что Хайдеггер, поставив только первый вопрос, сильно упростил свою задачу. Итак фундаментально общий вопрос: как есть наличное?

Давайте напряжем свое воображение, как только сможем. Представьте себе, что первый вопрос «почему» — вопрос об абсолютной причине, а второй вопрос «зачем» — вопрос об абсолютной цели всего сущего. Конечно же никто не может знать ответов на эти вопросы ни из какого опыта. Ответ на эти вопросы допустим лишь посредством позиции конструирования онтологических оснований для каждой исторической эпохи. При сегодняшних знаниях, включая физику, теологию и философию, мы можем сказать, что допустимой есть ситуация, что эти два вопроса суть один вопрос. То есть абсолютная причина и есть абсолютная цель. Иначе говоря, в физическом представлении — «Большой Взрыв», в теологическом представлении — Бог, в философском представлении — основа основ или Абсолют, представляются не только абсолютной причиной, но и абсолютной целью.

В физическом понимании существует разграничение замкнутой Вселенной (Вселенная расширяется и сужается обратно в сингулярную точку до следующего «Большого Взрыва») и незамкнутой Вселенной (Вселенная только расширяется и постепенно «умирает»)[15]. Что мы видим в этих представлениях с философской точки зрения? В этих представлениях мы видим изъятие собственно человеческой деятельности из рассмотрения самой Вселенной. Нам представляется, что не существует никакого такого разграничения на замкнутую и незамкнутую Вселенную: Вселенная актуально незамкнута и виртуально замкнута. Это означает, что лишь совокупность мыслящих цивилизаций Вселенной в своем сложном и многомерном развитии приходят к такому уровню развития, что объединяясь с позиции нашего сегодняшнего представления (в редукции к нашему четырехмерному миру) в энергетическое единство — сингулярную точку — порождают «Большой Взрыв». Таким образом в теологии Бог — допустимо не что иное как сама совокупность мыслящих цивилизаций Вселенной в их будущем развитии через следующий «Большой Взрыв» и порождение новой Вселенной с новыми фундаментальными законами и отношениями, более или менее совершенная, нежели наша. Тем самым во всяком противопоставлении виртуализации и актуализации: актуальность всегда присутствие абсолютной причины, а виртуальность всегда присутствие абсолютной цели — как релевантность, то есть сведенность этого абсолютного отношения к данному ситуационному выбору соотнесения этих различных структур. И никакие философские ухищрения с позиции истолкования не способны представить данные фундаментальные отношения абсолютной причины и абсолютной цели более адекватно.

Поэтому виртуализация суть позиция конструирования в технологическом виде наличествующая как структурное нормирование, на которую мы встали в данной работе. Для теологов наша позиция суть позиция сообразная замыслу Бога. Для физиков наша позиция суть позиция гипотетического ответа на вопрос о замкнутой или разомкнутой Вселенной. Ну а для философов наша позиция — конструктивный поворот в философии: поворот от истолкования оснований к их конструированию.

Актуализация суть структурное нормирование некоторого допустимого и гипотетического содержания бытия до содержания структурированного как устойчивость. Актуализация есть сведение всеобщего содержания бытия к некоторой структуре, от которой может быть осуществлено отправление во все иные структуры, иначе нормированные на этом онтологическом уровне, то есть виртуальные.

Актуализация есть различие недопустимого, которое остается неактуальным, и допустимого, которое становится актуальным через соотношение с виртуальным в реальности. Это такой уровень воображаемой всеобщности бытия, где исчезает субъективность определений, как впрочем и их объективность. Именно поэтому, актуализация связана с вступлением сознания физического тела во временно-пространственный континуум. Это содержание не может быть сведено к грубому пониманию кантовских пространства и времени как субъективных форм чувственности. Дело именно в этом различии: физическое тело актуализовано в имманентной чувственности. Чувственность заслоняет своей силой иные реальности и делает актуальной лишь имманентную реальность.

Что же представляют собой виртуализация и актуализация как структурное нормирование бывания, создающие виртуальную и актуальную реальности?

Виртуализация — преодоление пространства-времени, последовательно-связного различия и целостности вещей или объектов структуры (инаковость). Произвольное «движение в структуре», не связанное с пространством и временем, не связанное с необходимостью двигаться связно, то есть от одного структурного элемента к другому в пределах уровня структуры или от одного к уровня структуры к следующему уровню по иерархии, не связанное с представлением о целостности. Виртуализация суть произвольность доступа любого элемента структуры к любому другому элементу структуры, безразлично на каких разных уровнях иерархии они находятся.

Актуализация — наоборот, устойчивость в пространстве и времени, устойчивость как последовательная связность структуры, устойчивость как фиксированная целостность вещи или объекта (очевидность). Актуализация проявляется в фиксировании самоконструирования виртуальности как того, что приобретает устойчивость в результате спонтанного виртуального произвольного структурного комбинирования. Актуальность суть обретение устойчивости структурой как связанными структурными элементами, подлежащими затем истолкованию.

Почему выбираемый нами дуализм является боле адекватным, нежели традиционные: материя и сознание, бытие и мышление, бытие и время, диссипативная и сложно-хаотичная структура?

«Материя» и «сознание» (большая традиция) являются довольно грубым предметным феноменологическим различением. Материя содержит как устойчивые, так и самоорганизующиеся структуры. Сознание является в одно и то же время и отражением, и преобразованием. Предметизация попарно соединенных разных процессов даже в их диалектическом толковании не позволяет видеть собственно сложность этого отношения.

«Бытие» и «мышление» (большая традиция) является более адекватным, поскольку представляют собой процессное различие, допускающее нефеноменологическое и непредметное толкование. Однако бытие осмысливается в мышлении как собственно бытие, а мышление само принадлежит бытию как его собственный процесс в его основанности. И в процессном отношении всегда необходимо искать способ направленного указывания для их различения: поток времени, поток сказа языка.

«Бытие» и «время» (Хайдеггер) являются еще более адекватными для порождения организующего различия через «временность» как поток, как история, как человек и как язык. Тем «самым» время допускает большее многообразие способов указывания, позволяющих истолковывать «бытие» более адекватно. Тем не менее «время» само является имманентным сознанию, и вневременны́е структурные процессы этой оппозицией осмыслить не удается. При этом впервые в этой традиции ее же средствами проявляет себя неадекватность онтологии с точки зрения онтологической позиции — истолкования.

«Диссипативная» и «сложно-хаотичная» структуры (Пригожин) прежде всего не зря осмысляются в то же время как системы. Неразличение структур и систем являются одной из важных проблем у Пригожина. При этом диссипативные структуры как устойчивые состояния, возникающие в результате диссипации (рассеивания) энергии, которая поступает извне, исследуются очень хорошо. А «сложно-хаотичные» структуры и «бифуркация» как точка преобразования структуры, иное состояние которой в результате такого преобразования предсказать принципиально невозможно — являются загадочными и непонятными. То есть именно те процессы, которые как раз и являются самыми интересными, у Пригожина выведены за рамки рассмотрения.

В СМД-методологии в различии систем процессов, связей, функций, морфологии и материала мы обнаруживаем предпонимание конструктивного подхода к структуре как допустимой к разному способу конструктивного выражения.

Для понимания виртуализации неважно, на каком уровне структуры она происходит, и сколько уровней сложности структуры она охватывает. Для понимания виртуализации неважно, является ли она активностью сознания или самодвижущимся процессом преобразования. Как и для понимания актуализации является неважным ее дальнейшее включение в более простые структуры — актуальность так и остается актуальностью породившего ее процесса виртуализации.

Что же выступает фундаментальным основанием для виртуализации-актуализации?

Единицы структуры или конструктивные единицы структуры: связь, дирекция, подобие. Эти структурные единицы не вполне отвечают нашим представлениям, почерпнутым из мира вещей. Нам кажется, что единицы это самые мелкие части целого. Однако в представлении о структуре из позиции конструирования наши вещные аналогии не подходят. Каждая из структурных единиц конструируется из онтологической позиции — связь (связывание), дирекция (направление), подобие (уподобление).

Связь суть общее представление об отнесении элементов структуры или их совокупности (совокупностей) к любому другому элементу структуры или их совокупности (совокупностей).

Дирекция суть общее представление о любом направленном отнесении совокупности (совокупностей) к любому другому элементу структуры или их совокупности (совокупностей).

Подобие суть общее представление об удаленном тождестве-в-различии, то есть различенной похожести в отнесении совокупности (совокупностей) к любому другому элементу структуры или их совокупности (совокупностей).

Структурные единицы — дирекция, связь и подобие; структурные элементы — объекты, аспекты и атрибуты, аспекты аспектов (атрибуты атрибутов); структурные акты — соединение-разъединение единиц и/или элементов.

Ни связь, ни дирекция, ни подобие не есть объекты, поскольку на данном уровне развития мышления-понимания мы не можем ни задать внутреннее их различие для трансцендентального единства их как объектов, ни задать внешнее трансцендентное предстояние в качестве хоть какого-либо опыта взаимодействия. Грандиозная фундаментальность этих конструктивных единиц структуры состоит в том, что из них через виртуально-актуальное сопоставление сконструирован весь мир.

Именно с этими конструктивными единицами структуры связаны новейшие фундаментальные математические теории: связь (теория паттернов), направление (дирекция в пространственном понимании — теория графов, теория категорий), подобие (теория фракталов). Увидеть взаимосвязь этих современных теорий означает увидеть новую онтологию фундаментальных единиц структуры.

При этом онтологией являются вовсе не единицы структуры — они элементарные начала онтологии, но в них нет энергетики дальнейшего движения содержания, каковая есть в виртуальности. Поэтому виртуальность суть неочевидный способ организации связей, дирекций и подобий, контрафлексивно сопоставленный актуальности как суть очевидному способу организации связей, дирекций и подобий.

Конструктивные элементы — объекты и разноразмерные аспекты-атрибуты — суть содержание виртуальности, привнесенное ее сопоставлением актуальности. Собственно поэтому только конструктивные единицы чисто виртуальны.

Виртуальность — прерывание очевидной актуальности как способ ее изменения, организации, усложнения в инаковости — самоизменения, самоорганизации, самоусложнения. Это очень необычное утверждение, тем не менее, чем больше мы над этим размышляем, тем больше нам это кажется постижимым: в каждом своем изменении, в каждом движении, в каждой организации или реорганизации структура находится за пределами очевидности в инаковости: за рамками пространства-времени, вне последовательной связности, за пределами любой целостности вещей или объектов — в виртуальности. Виртуальность суть конструктивное изменение-усложнение, а не актуальный процесс. Виртуальность как процесс в актуальности «поймать» нельзя, для этого необходимо специальное «структурное видение» и специальным образом построенное виртуальное мышление.

Виртуализация и актуализация это не только «появление из тумана нечто, постепенно становящегося снежинкой»[16]. Всякое смутное изменение-усложнение происходит в виртуальности как конструирование нечто и лишь в актуальности оно постепенно обретает образ «снежинки» как объекта. Однако виртуализация и актуализация представление еще более фундаментальное — любой актуально-виртуальный позиционный процесс структуры, где объекты допустимо вообще не выделены, а усмотрены лишь позиции и структурные единицы их конструктивного выражения.

Виртуализация и актуализация суть позиционные процессы изменчивости в инаковости или устойчивости в очевидности структуры на разных уровнях, где мы можем соединить каждое из таких позиционных процессов в нечто позиционно противопоставленное и нормировать каждое из них хотя бы каким-либо отличительным образом, не обязательно через различение их на объекты. Виртуальная реальность — реальность вне пространства-времени, вне последовательной связности структуры, вне целостности вещей или объектов. Актуальная реальность — реальность в пространстве и времени, в последовательной связности структуры, в различении целостностей.

Таким образом, вопреки господствовавшему долгое время представлению о реальности как лишь объективной реальности, мы утверждаем, что реальность нормируется онтологически до различения структуры на объекты. К примеру, граф, фрактал или паттерн — не вполне являются объектами. Тем не менее они суть допустимая на уровне теории способность к нормированию структуры реальности на дообъектном уровне.

Так в результате виртуализации и актуализации как двух разных способов нормирования структуры как бывания на онтологическом уровне мы получаем два представления о реальности — виртуальную реальность и актуальную реальность.