Проблема 1 Уточнение понятия референтной группы

Мысль о том, что люди действут в рамках социальных стандартов, выработанных теми группами, частью которых они являются, несомнен­но, возникла еще в древности и, вероятно, вполне разумна.

Если бы только это составляло предмет теории референтных групп, то она представляла бы собой просто новый термин для обозначения ста­рой сферы интересов социологии, которая всегда концентрировала свое внимание на групповой детерминации поведения. Однако фактом явля­ется также и то, что люди, формируя свое поведение и оценки, часто ори­ентируются на иные группы, чем их собственная, и именно проблемы, свя­занные с этим фактом ориентации людей на группы, членами которых они не являются, имеют прямое отношение к теории референтных групп. Ра­зумеется, в конечном итоге теория должна быть генерализована в такой мере, чтобы она смогла принять в расчет ориентацию на обе группы — как на ту, членом которой человек является, так и на ту, членом которой он не является; однако в настоящий момент ее главная задача состоит в том, чтобы исследовать процессы, благодаря которым индивиды относят себя к группам, к которым они не принадлежат.

Когда теоретические инновации — большие или малые — вводятся ^в сферу исследования, некоторые склонны включать их в ранее су­ществовавшую теорию, в результате чего явный прогресс становится как бы размытым или совсем незаметным. Необходимость особо под­черкнуть, в каких отношениях теория референтных групп расширяет Давно установленную концепцию групповой детерминации поведе-

Прогрессирующее уточнение понятий как интегральная фаза социологическо-еоретизирования было рассмотрено в главе IV. — Примеч. автора.

ния, стала очевидной благодаря некоторым современным попыткам подобного включения. Утверждалось, например, что, «несмотря на энтузиазм некоторых сторонников теории референтных групп, в дей­ствительности в ней нет ничего нового»². И далее: «Утверждение, что люди мыслят, чувствуют и воспринимают с позиций той группы, к ко­торой они принадлежат, очень старо и многократно подчеркивалось всеми, кто изучал антропологию и социологию познания... В действи­тельности понятие референтной группы вносит всего лишь небольшое уточнение в давно известную теорию...»³.

Совершенно ясно, каким образом можно прийти к заключению, будто теория референтных групп есть не что иное, как повтор другого представления, согласно которому мысли, чувства и восприятия че­ловека формируются той группой(ами), в которую он входит, так что в этой теории «в действительности нет ничего нового». Для этого не­обходимо только признать практически целесообразным игнориро­вание в развивающейся теории специфических только для нее идей и, таким образом, идентифицировать ее с давно известными концепци­ями. Сделать так, чтобы новое казалось старым благодаря игнориро­ванию нового и стремлению сосредоточиться на старом, — это от­нюдь не новая практика. Однако эти рассуждения кажутся не слиш­ком убедительными, так как их автор заключает свой обзор на эту тему признанием специфических особенностей у понятия референтных групп, которое «резюмирует ассоциации и стойкие представления и, таким образом, способствует изучению избирательности восприятий (хотя, как мы увидим, не только ее одной). Оно становится, следова­тельно, — добавляет он, — незаменимым инструментом для позна­ния многообразия и динамичности того общества, в котором мы жи­вем (хотя, по-видимому, не только его одного)»⁴. Нам остается толь­ко выяснить, действительно ли его можно описать как «незаменимый инструмент».

Проблема 1.1 Функциональные типы референтных групп

По всей предыдущей главе разбросаны многочисленные, но не систематические упоминания о некоторых функциональных типах референтных групп. О них говорится, что они обеспечивают систему

² Shibutani Т., «Reference groups as perspectives», American Journal of Sociology, 1955,
60, 563. — Примеч. автора.

³ Jbid., 565. — Примеч. автора.
* Ibid., 569. — Примеч. автора.

«референтных ориентиров для самооценки и формирования своей позиции»; говорится, что существует необходимость «в систематичес­ком изучении процесса усвоения ценностей как части референтно-группового поведения»; имеется краткий комментарий «по поводу референтно-групповых контекстов позиций, восприятий и сужде­ний». Однако, как показали дальнейшие исследования, эти несисте­матизированные ссылки на имплицитно подразумеваемые типы ре­ферентно-группового поведения не заменяют продуманного и мето­дичного упорядочивания этих типов.

Несколько опубликованных в последнее время статей были по­священы проблеме идентификации главных типов референтных групп с позиций характерных для них функций, которые они выполняют в поведении тех, кто ориентируется на них. Эти статьи⁵ совпадают меж­ду собой в главном, эксплицитно выделяя два⁶ основных типа рефе­рентных групп по тем же направлениям, которые в неявной форме были намечены в предыдущей главе: первый из них — это «норма­тивный тип», который устанавливает и сохраняет эталонные стандар­ты для индивидов, а второй — это «сравнительный тип», обеспечива­ющий общую систему референтных координат, относительно кото­рой индивид оценивает себя и других. Первый тип — это источник ценностей, ассимилируемых теми, кому они предназначены (и кто может быть, но может и не быть членом группы); мы наблюдаем его, например, когда в армию приходит новое пополнение, усваиваю­щее ценности ветеранов. Второй тип заменяет собой контекст для оценки относительного положения (и своего собственного, и поло­жения других людей); как, например, в случаях, приведенных Дю­буа (Dubois), Ропером (Roper) и Уилксом (Wilks), где социальное значение экономического статуса соответствует экономической структуре окружающего общества. Эти два типа различаются только аналитически, так как, разумеется, одна и та же референтная группа может выполнять обе функции.

От обоих типов референтных групп следует отличать группы, идентифицированные Тернером, «члены которых просто образуют

⁵ Kellcy H., «Two functions of reference groups» in: Swanson G.E., NewcombT.M. and
Hartley E.Z. (editors), Readings in Social Psychology (New York: Henry Holt & Co., 1952),
PP. 410—414; Shibutani, op. cit; Turner R.H. «Role taking, role standpoint, and reference —
group behavior», American Journal of Sociology, 1956, 61, pp. 316—328. — Примеч. автора.

⁶ Шибутани указал на якобы третий тип — группы, в которые человек стремится
проникнуть. Однако, как справедливо указал Тернер, это не какой-то иной тип, ибо
«острое желание быть признанным описывается (социологами) как тот механизм,
который приводит к принятию ценностей и перспектив референтных групп» (Turner,
°Р- cit, 327). — Примеч. автора.

среду» для деятельности индивидов⁷. Эти «группы взаимодействия», как называет их Тернер, суть просто части социальной среды инди­вида, точно так же, как физические объекты суть части его географи­ческой среды; преследуя свои цели, он должен принимать их во вни­мание, но они не имеют для него нормативного или сравнительного значения.

Эти подразделения ставят перед нами ряд проблем: связан ли каж­дый из двух типов референтно-группового поведения с различными социальными и психологическими механизмами? Какие структурные условия в обществе усиливают или ослабляют сравнительно-референ­тные реакции, например, делают сравнения обидными или нет, что изучал Веблен? Зависит ли различие между группами членов и груп­пами не-членов от того, в какой мере они выполняют специфические для них сравнительные и нормативные функции? Такого рода вопро­сы являются почти непосредственными следствиями различий меж­ду этими функциональными типами референтных групп.

Проблема 1.2 Понятие группы и членства в группе

Совершенно очевидно, что различие между группами членов и грутн пами не-членов включает в себя, какмы уже видели, «проблему крите­риев «членства» в группе». Однако, как убедительно заметил современ­ный критик", нельзя допускать, чтобы эти критерии оставались имп­лицитными. Тем не менее в большинстве социологических работ, как и в предыдущем очерке, они по большей части остаются имплицитны­ми. Одна из функций теории референтных групп состоит в том, чтобы прояснить концептуальные критерии членства в группе.

Как неоднократно указывалось на предыдущих страницах и вре­мя от времени будет указываться в дальнейшем, новый термин «ре­ферентная группа» не всегда употребляется правильно. Ибо этот тер­мин применяется не только к группам, но также и к индивидам, и к социальным категориям. Различие между референтными группами и референтными личностями будет рассмотрено в одном из последую­щих разделов; здесь я постараюсь концептуально дифференцировать

⁷ Turner, op. cit, 328. Я ни в коей мере не пытаюсь воспроизвести здесь в деталях
весьма поучительное выделение Тернером различных видов групповой ориентации,
которое до сих пор используется в общей концепции референтной группы. — При­
меч. автора.

⁸ Kaplan N., «Reference Group Theory and Voting Behawior», Columbia University
doctoral dissertation, 1955, 35—47 (unpublished). — Примеч. автора.

принципиально различные социологические данные, которые в насто­ящее время обычно относятся к референтным группам.

Отправным пунктом послужат краткие и неполные характерис­тики понятий «группа» и «членство в группе», данные в предыдущей главе.

Поскольку одним из таких критериев [членства в группе] служит ча­стота взаимодействий, мы должны признать, что границы между группа­ми обозначены в высшей степени нечетко. Скорее члены данных групп имеют самые разнообразные связи с другими группами, членами кото­рых они традиционно не считаются, хотя у социолога может быть доста­точно оснований для включения их в эти последние в силу того, что они часто взаимодействуют с теми, кто обычно считается их членами. Итак, в настоящий момент (который на самом деле растянулся на шесть кален­дарных лет) мы оставляем в стороне вопрос о различии между социальны­ми группами и социальными категориями, относя эти последние к устой­чивым статусам, между носителями которых может быть очень немного (или вовсе не быть) взаимодействий.

Нет никаких твердо установленных границ, отделяющих внутренние группы от внешних, членские группы от не-членских. Они меняются в за­висимости от изменения ситуации. По отношению к гражданским лицам или к проживающим в данной стране иностранцам военнослужащие могут рассматривать себя и рассматриваться другими в качестве членов внутрен­ней группы; однако в другом контексте унтер-офицеры и рядовые могут рас­сматривать себя и рассматриваться другими в качестве отдельной группы, отличной от внешней по отношению к ней группы офицеров. Так как эти понятия носят ситуативный, а не абсолютный характер, нет ничего пара­доксального в том, чтобы в одном контексте отнести офицеров к группе, внешней по отношению к унтер-офицерам и рядовым, а в другом — к чле­нам более обширной внутренней группы, включающей в себя их всех.

На что критик резонно возражает: «Возможно, в этом нет ничего парадоксального, но мы, конечно, можем настаивать на таком эксп­лицитном критерии для выделения обособленной группы, как член­ство в группе в одном случае и отсутствие членства в другом»⁹. Одна­ко поскольку критик Норман Каплан в дальнейшем не применяет этих критериев, возможно, полезно снова исследовать и систематизиро­вать различные виды социальных образований, неточно обозначае­мые как «группы», «социальные категории» и т.п. Некоторые из кри­териев, относящихся к данному вопросу, уже упоминались — правда, в несистематизированной форме — в вышеприведенных отрывках, од­нако в целях методологического анализа они должны быть четко вы­явлены. Прежде всего в общем понятно, что социологическое понятие

⁹ ibid., 32. — Примеч. автора.

группы относится к некоторому количеству людей, которые взаимо­действуют друг с другом в соответствии с установленными образца­ми¹⁰. Иногда группа определяется как некоторое количество людей, имеющих устойчивые и специфические социальные отношения. Од­нако оба утверждения эквивалентны, так как «социальные отноше­ния» сами являются формами такого социального взаимодействия, которое происходит в соответствии с образцами и длится достаточно долго, чтобы стать идентифицированной частью социальной струк­туры. На этот единый объективный критерий указывала приведенная выше ссылка на «частоту взаимодействий». Можно, разумеется, счи­тать этот единый критерий достаточным, однако если ставится цель создать такое понятие, которое было бы социологически полезным, то потребуются также и другие критерии".

Второй критерий группы, который в процитированых отрывках оставался только имплицитным, состоит в том, что взаимодействую­щие между собой люди сами определяют себя в качестве «членов», т.е. у них обычно складываются стереотипные ожидания таких форм вза­имодействия, которые являются моральными обязательствами для них и для других «членов», но не для тех, кто, как считается, находится «вне» группы. В процитированных выше отрывках на этот критерий непреднамеренно указывалось при случайных ссылках на то обстоя­тельство, что люди «считают себя» членами группы.

Связанный с двумя первыми, третий критерий заключается в том, что люди, находящиеся во взаимодействии друг с другом, определя­ются другими как «принадлежащие к группе», причем эти другие вклю­чают как членов, так и не-членов. В случае формальных групп эти определения обычно являются эксплицитными; в случае неформаль­ных групп они часто только молчаливо подразумеваются, обознача­ясь скорее в поведении, чем в словах. Если все эти три критерия — наличие длительных, установленных на основе моральных принци­пов форм взаимодействия; самоопределение себя в качестве члена группы и такое же определение, но данное другими — присутствуют в полной мере, то всех тех, кто вовлечен в стабильные взаимодействия, можно четко определить как включающую их в себя группу. В своей совокупности объективный критерий взаимодействия и субъектив­ный критерий социальных определений позволяют относительно точ­но отделить членов группы от тех, кто таковыми не является. Если субъективные определения туманны, то наблюдаемые социальные

'"См., напр.: HomansG.C, The Human Croup (N.Y. Harcourt, Brace and Company, 1950), 1, 82-86. - Примеч. автора.

¹¹ Что касается широкого круга подобных критериев, см.: Sorokin P.A., Society, Culture, and Personality (New York: Harper & Brothers, 1947), 70 ff. — Примеч. автора.

взаимодействия теряют четкие очертания и возникает уже знакомый нам случай, когда социолог-наблюдатель прослеживает «групповое образование», которое отнюдь не обязательно переживается в каче­стве такового теми, кого он в них включает. Как уже имелось в виду, а теперь должно быть выражено словами, границы группы не обяза­тельно являются фиксированными; они динамично изменяются в за­висимости от конкретного ситуационного контекста. Изменившаяся ситуация может привести к значительным изменениям в степени со­циального взаимодействия, так что бывшие члены группы объектив­но могут остаться за ее пределами, даже если они не «подают в отстав­ку» и не «выбывают по собственному желанию». Подобные изменения в степени социального взаимодействия могут сделать границы группы расплывчатыми прежде всего в тех неформальных группах, которым не хватает эксплицитных определений членства, сделанных как в фор­ме самоопределения, так и даваемых другими людьми. Это можно счи­тать одним из функциональных признаков неформальных групп: их стабильность отчасти зависит от этой относительной неопределен­ности членства. К тому же это создает практические (не теоретичес­кие) трудности для тех социологов, кто интересуется идентификаци­ей членства в неформальных группах. Поэтому необходимо снова ис­следовать и отбросить некоторые из подразумеваемых значений тер­минов «член» и «не-член»; эти термины не полностью соответствуют фактам, так как, по-видимому, имеются степени членства, на что от­части указывают степени социальных взаимодействий в группе. Это подразумевается в таких терминах, время от времени употребляемых социологами, как «номинальный» или «периферийный» член груп­пы. Номинальный член группы — это тот, кто определяется другими как лицо, включенное в групповую систему социальных взаимодей­ствий, но кто на самом деле перестал взаимодействовать с другими членами группы. Периферийный член группы — это тот, кто сокра­тил взаимодействия с другими членами группы до такой степени, что лишь относительно небольшая часть его поведения контролируется ими. Изменение объективной ситуации — например, изменение про­странственного распространения членов группы, входящих в ее со­став в настоящее время, — может повысить долю номинальных чле­нов по отношению к действительным членам. Точно так же ситуаци­онные изменения могут повлиять на определения членства в группе (как самоопределения, так и определения, даваемые другими). Ибо в силу того, что взаимодействия между членами группы не одинаковы по степени, любое длящееся во времени событие, которое усилива­ет взаимодействие между одними и ослабляет его между другими, приводит к образованию подгрупп. Как подразумевает сам термин, в структурном плане подгруппы состоят из тех, кто развивает особые

взаимоотношения между собой, не разделяемые с остальными чле­нами более обширной группы. Такие подгруппы могут возникнуть в любой группе. Силы, содействующие образованию этих дифферен­цированных групп, не всегда имеют отношение к культуре: напри­мер, члены группы, постоянно находящиеся в самых близкородствен­ных отношениях, склонны к образованию обособленных подгрупп. Особые интересы, свойственные определенным статусам или слоям более обширной группы, также могут содействовать образованию под­групп — например, в той мере, в какой интересы унтер-офицеров и рядовых, с одной стороны, и офицеров —с другой, не совпадают меж­ду собой и отличаются по своим паттернам. Чувства и ценности, спе­цифические для различных статусов или слоев, составляющих дан­ную группу, также могут срабатывать в одном и том же направлении и приводить к образованию подгрупп. Если эти три различных типа сил дифференциации будут действовать совместно, то возникнет одно из техсоциальныхпереопределений, на которые мы уже ссылались, когда говорили, что в некоторых случаях одна внутренняя группа может дифференцироваться и образовать как внутренние группы, так и вне­шние группы. «Разногласия», благодаря которым в потенциальных подгруппах кристаллизуются отличительные интересы, или чувства, или то и другое вместе, могут мобилизовать как поведение, так и ус­тановки, что в результате приводит к образованию новых групп. До тех пор, пока концептуальный язык, обычно применяемый для опи­сания групповой структуры, будет исходить из статических условий членства в группе, — до тех пор будет казаться парадоксальным, что одних и тех же индивидов нужно в одних случаях описывать как чле­нов одной группы, а в других — как членов разных (быть может, враждебных друг другу) групп. Но если признать, что состав и струк­тура группы динамичны, что они представляют собой всего лишь концептуальные равнодействующие сил, действующих в группе, то станет ясно, что границы групп постоянно находятся в процессе объективных изменений, который регистрируется в степенях соци­ального взаимодействия, и в процессе социального переопределения, который регистрируется в определениях членства, даваемых самим индивидом или другими людьми¹².

¹² Это общее понятие непостоянных границ членства в группе снова рассматри­вается в главе XIII, р. 479. Кстати, по поводу ситуационной детерминации подобных социальных переопределений имеется ироническое замечание Альберта Эйнштейна в его выступлении в Сорбонне: «Если моя теория относительности будет иметь ус­пех, то Германия объявит меня немцем, а Франция заявит, что я — гражданин мира. Если же моя теория окажется заблуждением, то Франция скажет, что я немец, а Гер­мания заявит, что я еврей». — Примеч. автора.

Проблема 1.3 Понятие не-членства

Подобно тому как понятие членства в группе далеко не самооче­видно и требуются эксплицитные социологические критерии, чтобы его можно было концептуально идентифицировать, точно также об­стоит дело с понятием не-членства. Разумеется, не-члены — это те, кто не соответствует критериям членства, связанным со взаимодей­ствиями и определениями, и, следовательно, можно было бы поду­мать, что определения членства вполне достаточно, чтобы определить всех остальных людей как не-членов. Но, как известно', остаточные определения способны затемнять существенные черты того, что оп­ределяется только негативно¹³. Так обстоит дело и с остаточным по­ниманием не-членства.

Ибо категория «не-членства», если определять ее только негатив­но, чтобы она охватывала всех тех, кто не соответствует критериям член­ства, способствует затемнению основополагающих различий между разными видами не-членства — различий, которые особенно важны для теории референтных групп. В справедливости сказанного можно убедиться, если выявить, какой смысл вкладывается в важное и уже давно не применяемое понятие «полноты группы», введенное Зим-мелем¹⁴. Понятие полноты относится к свойству группы, измеряемо­му соотношением между потенциальными членами (теми, кто удов­летворяет требованиям членства, установленным группой) и дей­ствительными членами. Профсоюзы, профессиональные ассоциа­ции, группы выпускников учебных заведений — таковы только самые заметные примеры организаций, отличающихся разными степенями полноты.

Как справедливо подчеркивает Зиммель, полноту группы следует четко отличать от ее величины. В сущности, это означает, что груп­пы, имеющие одну и ту же абсолютную величину (измеряемую чис­лом членов), могут принципиально отличаться друг от друга по сте­пени полноты (измеряемой соотношением потенциальных идействи-тельных членов). Соответственно, это означает, что группы, имеющие одну и туже абсолютную величину, могут резко отличаться друг от друга по степени социальной силы в зависимости от того, охватывают ли они всех потенциальных членов или какую-то их часть. Признание связи между полнотой и силой служит, конечно, одной из главных причин

^u Что касается убедительных соображений по поводу самой идеи остаточных ка­тегорий, см.: Parsons Т., The Structure of Social Action, pp. 16—20, 192. — Примеч. автора.

¹⁴ The Sociology ofGeorg Simmel (Glencoc, Yllinois; The Free Press, 1950). Translated and ed. by Wolf K.H. - p. 95. - Примеч. автора.

того, почему ассоциации, имеющие партикулярный статус, стремятся максимально расширить свой членский состав с тем, чтобы включить как можно больше потенциальных членов. Чем полнее данная группа, тем больше ее сила и влияние.

Этот краткий анализ понятия полноты только на первый взгляд выглядит отступлением от нового исследования понятий членства и не-членства в группе. Ибо понятие полноты подразумевает — и, по-видимому, это интуитивно почувствовал Зиммель, — что имеются четко выраженные, различные по своей структуре типы не-членов группы. He-члены не образуют единой, гомогенной социальной ка­тегории. Модели их отношений с группой, членами которой они не являются, различны. Именно это, по-видимому, имеет в виду Зим­мель, когда замечает, что «человек, который в идеале, так сказать, при­надлежит к группе, но остается вне ее, позитивно наносит ей вред про­сто своей индифферентностью, своим неприсоединением. Это не-член-ство может принимать форму конкуренции, как в случае объединений рабочих; или же оно может продемонстрировать чужаку пределы влас­ти, которой обладает группа; оно может также нанести ущерб группе в силу того, что она не может даже конституироваться, если все потен­циальные кандидаты не станут ее членами, как в случае определенных индустриальных картелей»'⁵.

1. Правомерность и неправомерность членства. Здесь намечается
первый признак, по которому может быть проведена последующая де­
тализация остаточной категории не-членства; не-членов, которые не
имеют права на членство, можно с успехом отличать от тех, кто имеет
право на членство, но продолжает оставаться вне группы. Различие
между теми не-членами, которые имеют право на вступление в группу,
и теми, кто этого права не имеет, может пролить свет на то, при каких
условиях не-члены скорее всего начнут позитивно ориентироваться на
групповые нормы. При прочих равных критериях не-членства (кото­
рые мы рассмотрим здесь же) те не-члены, которые имеют право на
членство, по-видимому, более склонны принять групповые нормы в
качестве позитивных рекомендаций для себя.

Признаки правомерности и неправомерности обеспечивают толь­ко одно основание для дальнейшей детализации остаточной концеп­ции не-членства. Однако можно систематически идентифицировать и связать с разными моделями референтно-группового поведения по крайней мере три других комплекса признаков.

2. Отношение к тому, чтобы стать членом группы. He-члены раз­
личаются также своим отношением к вступлению в члены группы: а)
некоторые могут стремиться стать членами группы; б) другие могут

¹⁵ Ibid., p. 95. — Примеч. автора.

относиться к этому индифферентно; в) у всех остальных могут быть какие-либо мотивы, чтобы не присоединяться к группе. Теория ре­ферентных групп, разумеется, интегрировала в себя первый из этих мотивационных подходов к членству в группе, так как он представля­ет собой механизм, содействующий позитивной ориентации не-чле-нов на групповые нормы. Вся предыдущая глава — это одно из мно­гих исследований, специально изучающих «индивидов, которые при­нимают ценности, существующие в той группе, в которую они стре­мятся, но к которой не принадлежат»¹⁶.

Объединив оба признака — определяемый группой статус право­мерности не-членов и определяемое самими не-членами отношение к своему вступлению в группу, — можно установить весь спектр иден­тифицируемых типов психосоциального отношения не-членов к со­ответствующим группам. Таким образом, становится очевидным, что не-члены, стремящиеся, чтобы их приняли в группу, составляют толь­ко один из нескольких различных типов не-членов.

 

 

Отношение не-членов к членству	Определяемый групповой статус не-членов
Имеют право на членство	Не имеют права на членство
Стремятся вступить	Кандидаты на вступление в число членов	Маргиналы
Безразличны к вступлению	Потенциальные члены	Далекие от группы не-члены
Имеют мотивы не вступать	Не-члены, не имеющие никакого отношения к группе	Не-члены — антагонисты

В предыдущей главе, представляющей собой как бы вольное из­ложение теории референтных групп, были определены только неко­торые из этих четко различающихся типов не-членов. Судя по всем показателям, выполненная в ней идентификация типов была непол­ной и в высшей степени избирательной, потому что она основыва­лась на непосредственных описаниях наблюдаемых образцов пове­дения, а не была выведена аналитически из различных комбинаций определенных признаков, характеризующих отношение не-членов

¹⁶ См. краткое обсуждение этого вопроса. Действительно, Музафер Шериф и Кэролайн Шериф делают этот признак интегральной частью своего определения ре­ферентной группы: «Это группы, частью которых считает себя индивид или к кото-Рым он стремится отнести себя психологически». См.: Sherif M., Sherif C.W., Groups in "вгтопуand Tension (New York: Harper& Brothers, 1953), p. 161. — Примеч. автора.

к соответствующим группам. Как было замечено выше, первый из этих типов — индивиды, стремящиеся вступить в группу, членами которой они пока еще не являются, — стал предметом специального изучения именно в теории референтных групп. Однако, как имелось в виду в этом более раннем исследовании и вновь подтверждается последующей парадигмой, те, кто стремится стать членами группы, подразделяются на два существенно различающихся типа в зависи­мости от определяемых группой критериев правомерности членства. Они различаются структурно, по своему положению, а значит, по фун­кциональным и дисфункциональным последствиям своей заинтере­сованности в ожидаемой ими социализации, которая должна произой­ти благодаря усвоению ценностей той группы, в которую они стре­мятся, но к которой не принадлежат¹⁷.

Претендент, имеющий право стать членом группы (он был иден­тифицирован как «кандидат» в члены), имеет мотивы для того, чтобы выбрать группу не-членов в качестве своей референтной группы и в то же время способен получить от нее вознаграждение за это. Пре­тендент, не имеющий права на членство, но тем не менее заинтересо­ванный в этой ожидаемой им социализации, становится маргиналом, который может быть отвергнут группой, членом которой он являет­ся, за то, что он отказывается от ее ценностей, и не способен полу­чить признание в той трупе, в которую он стремится вступить. Вто­рой большой класс не-членов — это те, кто совершенно индиффе­рентны к перспективе своего членства в группе; он состоит из лиц, которые вообще не ориентируются на группу, о которой идет речь. Они находятся абсолютно вне ее притяжения. Она не имеет никакого отношения к их референтным группам. Тем не менее этот тип тоже можно с пользой подразделить на тех, кто имеет право на членство и, следовательно, может иметь какое-то отношение к группе, которая, возможно, попытается вовлечь их в сферу своего притяжения, и на индифферентных не-членов, не имеющих права на членство, кото­рых Тернер описал просто как среду для деятельности группы¹⁸.

Как мы вскоре увидим, эти два типа не-членов имеют разный ста­тус в зависимости от того, стремится ли данная группа стать полной, насколько это возможно, или нет.

" Аналогичные типы на том же основании были разработаны Леонардом Бру-мом. См.: Broom L., «Toward a cumulative social scieennce», (Research Studies ofthe State College of Washington, 1951), 29, pp. 67—75. — Примеч. автора.

¹⁸ Это — адаптация концепции, выдвинутой Тернером и изложенной в самом начале главы. Тернер обращает наше внимание на такие группы, которые просто об­разуют среду для тех, кто в них не входит; здесь же мы рассматриваем соответственно тип не-членов, образующих среду для тех групп, которые не усматривают в них своих перспективных членов. — Примеч. автора.

Третий класс не-членов, напротив, ориентирован на группу, о которой идет речь, но имеет самые разнообразные мотивы, чтобы не стремиться к членству в ней. He-члены, активно избегающие член­ства, на которое они имеют право, — это те, к кому, по словам Зим-меля, применим афоризм: «Кто не с нами, тот против нас»¹⁹. При этом Зиммель также имел в виду, что индивиды, имеющие право на член­ство в группе и в то же время резко отвергающие его, в некоторых отношениях представляют для группы большую угрозу, чем антаго­нисты, которые ни в коем случае не могли бы стать ее членами. Отказ от вступления в группу со стороны тех, кто имеет на это право, слу­жит символом как относительной слабости группы (подчеркивая не­полноту членского состава), так и относительной сомнительности ее норм и ценностей, которые не принимаются теми, кому они в прин­ципе адресованы. Для тех, кто не вступает в группу, руководствуясь обоими этими мотивами, группа становится (или легко может стать) негативной референтной группой, как мы увидим в следующем раз­деле, где речь идет об этом типе групп.

Комбинированный анализ признаков правомерности, неправо­мерности и отношения к членству в соответствующей группе, та­ким образом, позволяет дифференцировать различные типы не­членства, а не исходить из того, будто все не-члены составляют еди­ное целое. В свою очередь, каждый из этих типов не-членов способен проявлять различные образцы референтно-группового поведения по отношению к тем референтным группам, к которым они не принад­лежат. Это позволяет предварительно выделить среди не-членов тех, кто имеет позитивную ориентацию по отношению к группе; кто от­носится к ней негативно; наконец, обширную и важную категорию не-членов, которые никак к ней не относятся и для кого, иными словами, группа, о которой идет речь, не является референтной груп­пой.

Чтобы дать структурную и психологическую классификацию раз­личных установок по отношению к группам не-членов, следует при­нять во внимание по крайней мере еще два дополнительных ряда при­знаков. К ним относятся: наличие или отсутствие интереса со сторо­ны группы к тем, кто вступает в нее по праву; различие между теми не-членами, кто уже был членами групп, итеми, кто никогдав ней не состоял.

3. Открытые и закрытые группы. Подобно тому какиндивиды по-Разному относятся к своему вступлению в конкретные группы, так и ^гРУппы по-разному относятся к расширению или ограничению свое-

¹⁹ Simmel, op. cil., 95. — Примеч. автора.

го состава. Группы, как и социальные структуры вообще, могут быть, так сказать, сравнительно открытыми или сравнительно закрытыми, что уже давно было замечено социологической теорией²⁰.

В данном случае исходный пункт тоже намечен Зиммелем, Не все группы стремятся расширить свой членский состав; некоторые из них, напротив, организованы таким образом, чтобы ограничи­вать число своих членов, вплоть до исключения тех, кто формально сохраняет право оставаться их членом. Это особенно относится к элитам — как самоконституирующимся, так и социально признан­ным. Эта политика исключения определяется не только сохранени­ем престижа и могущества группы, хотя в конкретных случаях эти соображения могут в ней присутствовать. Зиммель приходит к вы­воду, что она может определяться также структурными требования­ми к элите, которая должна оставаться сравнительно небольшой, чтобы поддерживать сложившиеся социальные отношения²¹. Легко­доступное расширение членского сотава может также снизить сим­волическую цену приема в члены группы, так как он становится до­ступным многим другим. По этим и иным структурным и эгоисти­ческим соображениям некоторые группы остаются относительно закрытыми.

По тем же самым формальным соображениям группы другого типа стремятся быть относительно открытыми и охотно расширяют свой

²⁰ Что касается более или менее современных формулировок, см.: Sorokin, op.
cit., p.175. «Соотношение сравнительно открытых или закрытых по своему характеру
социальных структур» с референтно-групповым поведением и его следствиями рас­
сматривается в предыдущей главе, но вне систематической связи с другими атрибута­
ми не-членов и их групп. Следует также особо оговорить, что не только социальные
классы можно рассматривать как в той или иной мере открытые или закрытые систе­
мы, но и любые группы и социальные категории. — Примеч. автора.

²¹ Наблюдение Зиммеля звучит следующим образом: «Таким образом, тенден­
ция максимального ограничения численности... существует не только вследствие
эгоистического нежелания разделить с кем-то свое правящее положение, но и бла­
годаря инстинктивному пониманию <букв: чувственному познанию> того, что ус­
ловия жизни, свойственные аристократии, можно сохранить только в том случае,
если число ее членов невелико — как относительно, так и абсолютно... <При неко­
торых условиях> не остается ничего иного, как начать проводить жесткую линию
против всякой экспансии и преградить доступ в эту количественно замкнутую группу
для любых внешних элементов, которые, возможно, хотели бы проникнуть в нее —
независимо от того, имеют ли они право на это. Аристократия часто начинает осоз­
навать свою собственную природу только в этой ситуации, когда ее солидарность
усиливается перед лицом возможной экспансии». Simmel, op. cit., pp. 90—91 <italics
supplied>. Стоит ли говорить, что, признавая, таким образом, структурное требова­
ние относительной замкнутости для элиты, Зиммель не оправдывает политику ис­
ключения? — Примеч. автора.

членский состав. Например, политические партии в демократичес­ких политических системах²², профсоюзы и некоторые религиоз­ные объединения структурно-функционально организованы таким образом, что они всегда стремятся максимально увеличить число своих членов. Организации, принимающие новых членов, разуме­ется, не ограничены сферами политики или религии; их можно об­наружить в самых различных институциональных сферах. Подоб­ные открытые организации стремятся и объединить своих членов в группы, и стать референтными группами для всех тех, кто фор­мально соответствует их критериям правомерности. В некоторых случаях эти критерии можно с успехом применять не очень жест­ко, чтобы увеличить число не-членов, которых можно принять в данную группу, создавая тем самым возможность возникновения зна­комого конфликта между «высокими стандартами приема» и «боль­шим числом членов»²³.

К тому же в зависимости от открытого или закрытого характера группы варьирует и отношение к ней как к референтной группе со стороны не-членов. На этом основании в предыдущей главе было выс­казано предположение о том, что группы не-членов будут восприня­ты в качестве референтных групп скорее всего в тех социальных сис­темах, которые обладают высокой социальной мобильностью, а не в относительно замкнутых системах. Именно структурный контекст мо­бильности определяет, будут ли ожидания не-членов играть для них роль функций или дисфункций. В открытой системе позитивная ус­тановка групп не-членов чаще будет вознаграждена их последующим включением в группу; в закрытой системе она скорее всего окончит­ся разбитыми планами и маргинальным статусом. Благодаря этой более или менее явно выраженной системе стандартизированных по­ощрений и наказаний открытая система содействует усилению пози-

²² Подобный характер политические партии имеют не во всех политических сис­
темах. С социологической точки зрения, ленинская большевистская доктрина отста­
ивала закрытый элитарный принцип ограничения членства в партии дисциплиниро­
ванными и идейными профессиональными революционерами, в противоположность
меньшевистской доктрине Мартова и Троцкого, которая отстаивала открытый, мас­
совый принцип членства. В различных институциональных сферах многие организа­
ции пытались сочетать «открытый» и «закрытый» принципы, чтобы под всевозмож­
ными структурными предлогами стратифицировать своих членов. — Примеч. автора.

²³ Этот конфликт в сфере социальной организации служит аналогом столь же
знакомого конфликта в сфере поп-культуры и массовых коммуникаций. Цель мак­
симального расширения аудитории — «массовый принцип популярности» — вступа­
ет в конфликт с целью сохранения «высоких стандартов» произведений культуры —
«элитарным принципом хорошего вкуса». Любопытно, что те же самые люди, кото­
рые отвергают элитарный принцип организации, часто отстаивают его в п оп-культу-
Р^е- — Примеч. автора.

тивнои ориентации на группы не-членов, а закрытая система — ее ослаблению²⁴.

4. Временные перспективы не-членства: бывшие члены и посторон­ние не-члены. Подобно другим социологическим понятиям, связан­ным со статусом, понятие не-членства обычно конструировалось ста­тически, с позиций нынешнего статуса индивида. И, как и в других подобных случаях, требуется некоторое умственное усилие, чтобы уйти от этого статического контекста и включить в концептуальную схему «то, что знает каждый», а именно, что не только нынешний ста­тус индивида, но и история всех его прежних статусов оказывает воз­действие на его поведение в настоящем и в будущем. Таким образом, лишь с недавних пор социологические исследования различных ти­пов классового поведения стали систематически, а не спорадически выявлять различия у индивидов, которые в настоящее время принад­лежат к одному и тому же социальному классу, — различия, определя­емые прошлой историей их классового статуса; при этом, как можно было ожидать, обнаружились серьезные различия в референтно-груп­повом поведении в зависимости оттого, как менялось классовое поло­жение индивида — характеризовалось ли оно мобильностью (в сторо­ну повышения или понижения) или же оставалось неизменным²⁵. Изу­чение дружбы как социального процесса тоже выявило различия у тех людей, которые в какой-то момент исследования оказались в одной и той же категории (например, в качестве друзей-единомышленников), но тем не менее в более ранний период исследования различались своими взаимоотношениями и ценностями. Тем самым (мы получа­ем) возможность связать подобные прошлые различия с вероятнос­тью определенных отношений этих людей в какой-то иной, более поздний момент наблюдений²⁶. Подобным же образом можно пред­ложить динамическую концепцию не-членства, принимая во внима­ние прошлую историю членства и проводя различие между теми, кто некогда уже входил в состав группы, и теми, кто никогда не был ее членом. Как мы видели, не-члены уже рассматривались в динамике,

²⁴ В этой связи см. раздел «Теория референтных групп и социальная мобильность»
в предыдущей главе. — Примеч. автора.

²⁵ Bettelheim В., Janowitz M., The Dynamics of Prejudice (New York: Harper & Brothers,
1950); Greenblum J., Pearlin L.I., Vertical mobiility and prejudiice: a socio — psychological
analysis. — In: Class, Status and Power. Editors Bendix R., Upset S.M. (Glencoe, Illinois:
The Free Press, 1953), pp. 480—491. — Примеч. автора.

²⁶ Lazarsfeld P.F. and Merton R.K., «Friendship as social process: a substantive and
methodological analysis», Jn: Freedom and Control in Modern Society. Eds. Berger M, Abel
T. And Page Ch. H. (New York: D. Van Nostrand Company, 1954), pp. 18—56. Что касается
более широкого применения этого анализа, см. статью: Rilev J.W. Jr. and Rilev M.W.,
«The study of phsychological mechanism in sociological research». — Примеч. автора.

сточки зрения их установок на будущее, например, те из них, кто стре­мится стать членом группы. Но они еще не рассматривались с точки зрения структурной динамики, интересующейся их прошлыми отно­шениями в группе. Тем не менее кажется вполне правдоподобным, что бывшие члены группы должны отличаться по своему референт­но-групповому поведению от других не-членов, никогда не входив­ших в состав группы.

Можно предположить, что членство в группе, сопровождавшее­ся глубоко укоренившимися привязанностями и чувствами, нельзя отвергать легко, без психологических последствий. Иными слова­ми, можно утверждать, что бывшие члены группы, которая имела для них большое значение, будут испытывать к ней амбивалентное отношение, а не полное безразличие. Разумеется, многочисленные структурные условия могут сгладить и даже совсем элиминировать эту амбивалентность; например, полное пространственное и соци­альное отделение от группы может свести на нет обстоятельства, при которых она сохраняет свою значимость для бывших членов. На язы­ке нашей классификации позиций «не-членов по отношению к член­ству» это означает, что бывшие члены скорее склонны не вступать в группу, а не просто безразличны к вступлению. Группа сохраняет точно такое же отношение к ним, потому что они отчуждены от нее; следовательно, она скорее всего станет негативной референтной группой.

Сосредоточив свое внимание на особом виде не-членов — тех, кто некогда был членом группы, имевшей для них большое значение, — мы получаем возможность связать понятие негативной референтной группы (вскоре мы рассмотрим его подробно) с анализом отклоняю­щегося поведения и социального контроля, выполненным Парсон-сом. Как указывает Парсонс,

«можно полагать, что отчуждение всегда есть часть амбивалентной мотивационной структуры, тогда как к конформизму это не относится. Там, где больше нет никакой привязанности к объекту и/или отсутствует интериоризация нормативных образцов, там возникает не отчужден­ность, а безразличие. И социальный объект, и образец становятся только нейтральными ситуативными объектами и больше не являются тем цен­тром, на котором фокусируются основные потребности личности. В та­ком случае конфликт разрешается полностью — старый объект заменя­ется новым, потребности подавляются или угасают и/или интериоризу-ется новый нормативный образец»".

²⁷ Parsons Т., The Social System, p. 254. Ср. с обсуждением процессов отчуждения в ^пРедыдущей главе данного тома, с. 323—325. — Примеч. автора.

Однако настоящей привязанности к своей бывшей группе возни­кать не должно, и обычно она не возникает. Здесь мы имеем именно тот случай, когда бывшие члены группы часто превращают ее в нега­тивную референтную группу, по отношению к которой они скорее ис­пытывают чувства зависимости и враждебности, чем просто безразли­чия. Ибо именно в силу того, что утрата членства или отказ от него не уничтожает былой привязанности к группе, результатом скорее всего будет амбивалентность, а не безразличие. Становится возможным то, что Парсонс называет «вынужденным отчуждением», в данном слу­чае — постоянный и жесткий отказ от норм отвергнутой группы²⁸.

Таким образом, амбивалентный бывший член группы имеет двой­ную ориентацию: с одной стороны, он подыскивает новую группу, заменяющую прежнюю, с другой — сохраняет былую привязанность к своей прежней группе. Это может объяснить часто отмечаемую у таких людей тенденцию проявлять более сильную привязанность к своей новой группе по сравнению с ее прирожденными членами и, соответственно, более сильную враждебность к своей старой группе по сравнению со своими новыми союзниками. Майкле (Michels) — один из многих, у кого сложилось впечатление, что «ренегат» и более предан своей новой группе, и более враждебен по отношению к груп­пе, которую он оставил, чем люди, традиционно входящие в состав его новой группы. По его мнению, революционер, имеющий буржуазное происхождение, гораздо яростнее выступает против буржуазии, чем его товарищи-революционеры, имеющие пролетарское происхождение. Если бы это впечатление получило эмпирическое подтверждение, то явление членства и референтно-групповое поведение, которое мы здесь исследуем, возможно, помогли бы объяснить эффект двойного уси­ления, своеобразную форму реагирования, при которой идентифи­кация с новым сопровождается отказом от старого, причем и то и дру­гое получает непропорционально сильное выражение.

Соответственно, поведение отвергнутой группы по отношению к своему бывшему члену проявляет тенденцию к большей враждебнос­ти и озлобленности, чем по отношению к тем людям, которые всегда были членами его новой группы, или по отношению к тем, кто ни-

28 -j-_{0T тип} амбивалентности, в котором доминирует компонент отчуждения, опи­сывается Парсонсом следующим образом: «...то обстоятельство, что преданность дру­гим (личностям или группе) и нормативному образцу все еще является фундамен­тальной потребностью, означает, что человек должен защищать себя и не выражать эту потребность явно. Следовательно, он должен не только выражать свои негатив­ные реакции, но и быть при этом абсолютно уверенным, что элемент конформизма не одержит верх и не вынудит его снова подавлять свой негативизм. Поэтому отказ личности послушно сообразовываться с ожиданиями других становится неизбежным» (ibid., p. 255). — Примеч. автора.

когда не входил в состав его старой группы, хотя имел на это право. Здесь мы тоже имеем двойной эффект. С одной стороны, он опреде­ляется тем, что возникает угроза групповым ценностям, которые от­вергаются теми людьми, кто раньше их принимал, так как тем самым подразумевается, что прежние члены группы подвергли эти ценности проверке и обнаружили их недостаточность. Символически это нано­сит больший ущерб, чем оппозиция этим ценностям со стороны чле­нов иных групп, которые никогда не жили в соответствии с ними. Этот последний случай группа может объяснить полным неведением, но такое объяснение вряд ли уместно по отношению к ее бывшим чле­нам. С другой стороны, принятие бывшим членом старой группы цен­ностей его новой группы может быть воспринято как символ слабой лояльности членов отвергнутой группы по отношению к этой после­дней. Если это произошло один раз, то может произойти снова. Та­ким образом, отчуждающий себя от группы ее бывший член стано­вится живым символом как низкого качества групповых ценностей, так и низкого уровня лояльности ее членов.

Не будет слишком большим преувеличением предположить, что в нашем обыденном языке регистрируется это пристрастное отноше­ние группы к тем, кто отказался быть ее членом. Приведем довольно широкий спектр эмоционально окрашенных терминов, обозначаю­щих бывших членов группы: ренегат, отступник, перебежчик, еретик, предатель, раскольник, дезертир и т.п.; в обыденном языке трудно отыскать нейтральные термины, обозначающие те же самые явления. Оскорбительный оттенок, свойственный этим терминам, обычно ска­зывается на последующем отношении к группе того из ее членов, кто ее покинул. Ренегат не только отрекается от групповых норм и от член­ства в группе, но и становится в оппозицию к ней. Отступник заменя­ет веру, которую он исповедовал ранее, другими верованиями, кото­рые с точки зрения его бывшей группы являются гораздо менее возвы­шенными. Перебежчик сочетает в себе и ренегатство, и отступниче­ство, так как он становится изменником не по внутреннему убеждению, а в расчете на выгоду. Но какой бы позорный смысл ни вкладывался в эти эпитеты, любой из них подразумевает, что отказ от ориентации на прежнюю группу дается слишком нелегко, чтобы она стала безраз­личной для своего бывшего члена. Подобно тому как новообращен­ный роялист всегда больший роялист, чем сам король, так и бывший роялист — это всегда больший республиканец, чем урожденный и чи­стокровный простолюдин²⁹. Систематические эмпирические исследо-

²⁹ Обширный материал, подтверждающий эту схему, можно найти в современ­ной истории, а именно в поведении многих бывших коммунистов, превратившихся в ^американских патриотов, и немногих бывших патриотов, ставших коммунистами. Для

вания референтно-группового поведения этих двух видов не-членов еще только предстоят. Но, по-видимому, имеется много теоретических со­ображений, подтверждающих предположение о том, что отношение к группам не-членов будет существенно отличаться у тех, кто когда-то входил в их состав, и у тех, кто никогда не был ихчленами. Однако если понятие не-членства не будет конкретизировано именно с этой точки зрения, то эту проблему вряд ли можно будет сформулировать. Этого предварительного очерка атрибутов не-членства, возможно, вполне до­статочно для того, чтобы установить, что понимание не-членства как остаточной, имплицитно считающейся гомогенной категории было бы теоретически неадекватно. He-члены отличаются друг от друга: пра­вомерностью своего членства в данной группе; своим отношением к тому, чтобы стать ее членами; открытостью или закрытостью группы для тех, кто формально имеет право стать ее членами; своим ранее существовавшим статусом относительно той группы, членами кото­рой они в настоящее время не являются. Если эти атрибуты, взятые в совокупности, отличаются друг от друга, то отличается социальная роль и психологическая ситуация не-членов, а вместе с тем, как мож­но предположить, и их отношение к той референтной группе, в кото­рую они не входят.

Проблема 1.4 Понятия внутренней и внешней группы

Из приведенного выше обзора с полной очевидностью следует, что понятие членской группы не тождественно понятию внутренней группы, а группы, состоящей из не-членов, — понятию внешней груп­пы, хотя Уильям Самнер, по-видимому, думал по-другому, когда впер­вые вводил понятия внутренней и внешней группы. В начале своей работы он применяет их к первобытному обществу, но в конце (гово­рит почти то же самое и о более сложных обществах:

...дифференциация возникает между нами и своими, составляющими внутреннюю группу, и всеми остальными, или группами, состоящими из «чужих» (внешними группами). Отношение друг к другу у тех, кто состав­ляет группу «своих», — это отношение мира, правопорядка, управления и производства. Их отношение ко всем аутсайдерам, или «чужим», — это от­ношение войны и грабежа, если только они не придут к соглашению...

дополнительного изучения этого явления следует обратиться к работе: Almond G.A. et al. The Appeals of Communism (Princeton: Princeton University Press, 1954); что касает­ся этих типов, см.: Coser L., The Functions of Social Conflict (Glencoe: The Free Press, 1956), pp. 67—72. — Примеч. автора.

Отношения товарищества и мира в группе «своих» и враждебность и воинственность по отношению к группам «чужих» связаны между собой коррелятивно... Преданность группе, готовность идти на жертвы ради нее — и ненависть и презрение по отношению к аутсайдерам; отношения брат­ства внутри и воинственность, направленная вовне, — все это произра­стает совместно, все представляет собой продукт одной и той же ситуа­ции»³⁰.

Руководствуясь этими соображениями, мы, социологи, привыкли повторять, а не осмысливать тезис Самнера. Вместо того чтобы рас­сматривать внутреннюю группу как такую разновидность членской группы, которая характеризуется внутренней сплоченностью и на­правленной вовне враждебностью, на практике мы стали допускать, вдохновляясь при этом неопределенными формулировками Самне­ра, что все группы членов проявляют отличительные признаки внут­ренней группы. Эта практика существовала не только у социологов. Всеми принималось заданное, что сплоченность внутри группы уси­ливает враждебность к тем, кто в нее не входит, и наоборот, так что возникает своего рода кумулятивное спиралевидное сочетание внут­ренней сплоченности с враждебностью, направленной вовне. На пер­вый взгляд и с самой общей точки зрения, со многим в этой концеп­ции можно согласиться. Сильный национализм, как свидетельствует история и многократно подтверждает современная жизнь, обычно со­провождается враждебностью по отношению к другим национальным сообществам. Нападения извне или угроза таких нападений только уси­ливают внутреннюю сплоченность и подготавливают стадию еще боль­шей враждебности по отношению к посторонним. Случаи, подтверж­дающие эту модель группового взаимодействия, слишком многочис­ленны и слишком хорошо известны, чтобы ее можно было отрицать. Однако можно усомниться — и мы действительно сомневаемся — в том, что это единственная модель, характеризующая связь между внут­ренней сплоченностью группы и ее внешними отношениями, а зна-

³⁰ Sumner W.G., Folkways, pp. 12—13 <italics suppliedX Самнер говорит об «этно­центризме» как о техническом обозначении такой точки зрения, при которой наша собственная группа — это центр всего происходящего, а все остальное соизмеряется с ней; здесь мы сталкиваемся с ранним, еще не разработанным систематически предвос­хищением функции самооценки референтных групп, даже в области терминологии. Он определяет патриотизм как «преданность той гражданской группе, к которой чело­век принадлежит по рождению или в силу других групповых связей», а шовинизм — как название для «хвастливого и агрессивного самоутверждения». Он считает, что все это — отличительные признаки одной и той же модели: товарищества во внутренней Тупце и враждебности по отношению к внешней группе, причем и то и другое уси­ливается и угасает синхронно. — Примеч. автора.

Мертоп «Социальп. теория»

чит, и в том, всегда ли членские группы действуют по схеме, описан­ной Самнером.

Оказывается, это не логическая, а реальная проблема. Ибо, как уже указывалось выше, многие допускают, что с точки зрения своих членов все группы — это «внутренние группы», из чего следует, что группы членов, как правило, проявляют поведенческий синдром Сам-нера. Однако исследования показывают, что это не так³¹.

Опираясь лишь на самые примитивные психологические концеп­ции, Самнер слишком быстро и без всяких на то оснований пришел к выводу, что глубокая преданность одной группе порождает антипа­тию (или по крайней мере индифферентное отношение) к другим группам. Исходя из эволюционной традиции в социальном мышле­нии, которая особо подчеркивала, что в обществе, так же как в при­роде, происходит борьба не на жизнь, а на смерть, Самнер описал хотя и важный, но специфический случай, придав ему при этом значение общего правила. Он допустил — и с тех пор это допущение много­кратно повторялось как твердо установленная истина, — что сильная преданность группе с необходимостью порождает враждебность по отношению ко всем, кто находится вне ее.

Теория референтных групп, которая систематически принима­ет в расчет позитивную ориентацию на группы не-членов, может вне­сти серьезные коррективы в это поспешное и слишком узкое зак­лючение. Внутренние и внешние группы часто являются подгруп­пами более обширной социальной организации, а потенциально дело всегда обстоит именно таким образом, так как новая социальная интеграция может объединить в единое целое ранее разделенные группы. Мы уже упоминали о структурных и ситуационных услови­ях, содействующих образованию подгрупп. Точно так же мы можем при определенных условиях обнаружить тендецию к межгрупповой интеграции. Не социальная действительность, а наша собственная социально обусловленная невнимательность вынуждает некоторых из нас сосредоточиться исключительно на процессах социальной дифференциации и при этом пренебречь процессами социальной консолидации. Теория референтных групп рассматривает оба типа социальных процессов.

³¹ Мертон, Вест и Яхода доказывают, что модель «внутренняя сплоченность — враждебность вовне» — только одна из нескольких моделей, характеризующих от­ношения группы членов с другими группами. Это подтверждается простым наблюде­нием, но твердолобая кон