Непредвиденный, аномальный и стратегический исходный факт 19 страница

Это предварительная переформулировка непосредственно ведет к двум взаимосвязанным вопросам, которые мы до сих пор скорее подразумевали, чем рассматривали явно. Каковы последствия (функциональные и дисфункциональные) позитивной ориентации на ценности не своей группы, а чужой? И далее, какие социологические процессы инициируют, подкрепляют или сдерживают подобные ориентации?

Функции позитивной ориентации на не-членские группы, ожидаемая социализация. Рассматривая как можно более кратко возможные последствия этого образца конформности к не-членским групповым нормам, целесообразно делать различие между его последствиями для индивидов, демонстрирующих то или иное поведение, для подгруппы, к которой они принадлежат, и для социальной системы, охватывающей и то и другое.

Для человека, который принимает ценности группы, к которой он стремится, но не принадлежит, эта ориентация может обеспечить двойную функцию: помочь приобрести вес в группе и облегчить приспособление к группе после того, как он стал ее членом. То, что эта первая функция действительно выполняла свое назначение, является основным пунктом в выводах «Американского солдата»: у тех рядовых, которые принимают официальные ценности армейской иерархии, вероятность продвижения по службе должна быть гораздо больше, чем у всех остальных. Гипотеза, относящаяся ко второй функции, до сих пор остается непроверенной. Но в принципе не трудно обнаружить эмпирически, будут ли те люди, которые в процессе ожидаемой социализации принимают ценности не-членской группы, к которой они стремятся, быстрее приняты в группу, и легче ли они приспособятся к ней. Это

⁴¹ Нет ничего постоянного в границах, разделяющих внутренние группы от внешних групп, членские группы от не-членских групп. Они изменяются при изменении ситуации. По сравнению со штатскими или иностранными группами служащие в армии могут считать себя или считаться членами внутренней группы; хотя в другом контексте рядовые военнослужащие могут считать себя и считаться внутренней группой в отличие от внешней группы офицеров. Поскольку эти понятия связаны с ситуацией, а не являются абсолютными, нет парадокса в упоминании офицеров как внешней группы для рядовых в одном контексте и как членов более широкой внутренней группы в другом контексте. Обобщенная точка зрения в главах X и XI. — Примеч. автора.

требует создания показателей принятия в группу и приспособления к ней, а также сравнения, с точки зрения этих показателей, тех новичков в группе, которые предварительно ориентировались на групповые ценности, с теми, которые не ориентировались на них. Конкретно в настоящем случае это могло бы повлечь за собой сравнительное исследование среди рядовых, выдвинутых на более высокое звание, а именно: как группа регулирует прием тех, кто готовится к возможному и ожидаемому изменению статуса, и тех, кто раньше твердо придерживался ценностей своей собственной внутренней группы рядовых. Показатели последующего приспособления можно было бы связать с показателями прежней ценностной ориентации. Это и составило бы систематическую эмпирическую проверку функциональной гипотезы.

Очевидно далее, что ожидаемая социализация является функциональной для человека только в относительно открытой социальной структуре, обеспечивающей продвижение по службе. Поскольку только в подобной структуре может быть такая установочная и поведенческая подготовка к изменениям статуса, которая предшествует действительным изменениям статуса в относительно большом числе случаев. Однако та же самая модель ожидаемой социализации могла бы быть дисфункциональной для человека в относительно закрытой социальной структуре, где он мог бы не получить признания в группе, к которой стремится, и, вероятно, мог бы из-за своей внегрупповой ориентации потерять признание группы, к которой он принадлежит. Этот последний вариант рассматривается как тип маргинального человека, балансирующего на краю нескольких групп, но не принятого полностью ни в одной из них.

Таким образом, часто изучаемый случай «маргинального человека»⁴⁴ и случай рядового солдата, который принимает официальную военную мораль как позитивный ориентир, могут быть идентифицированы в функциональной теории референтно-группового поведения как частные случаи ожидаемой социализации. Особый случай — это образец маргинального человека в относительно закрытой социальной системе, в которой члены одной группы принимают в качестве позитивных ориентиров нормы группы, из которой они принципиально исключены. Внутри такой социальной структуры ожидаемая социализация становится дисфункциональной для человека, ставшего жертвой

⁴⁴ Качественные описания поведения маргинальных людей, обобщенные, например, в кн.: E.V. Stonequist, The Marginal Man (New York: Scribner's, 1937), можно аналитически переработать, представив его как особый и ограниченный случай референтно-группового поведения, в котором человек стремится отказаться от одной членской группы ради другой, социальный доступ к которой для него воспрещен. — При- *еч. автора.

стремлений, которые он не может претворить в жизнь, и надежд, которые он не может реализовать. Но, как показывают опросы личного состава, именно тот же самый вид референтно-группового поведения в относительно открытой социальной системе является функциональным для человека и хотя бы до некоторой степени помогает ему достичь статуса, к которому он стремится. Одно и то же референтно-групповое поведение в различных социальных структурах имеет различные последствия.

Таким образом, мы считаем, что контакты между членскими группами (реальные или воображаемые) повышают позитивную ориентацию на нормы не-членской группы, а ее функциональные или дисфункциональные последствия, очевидно, зависят от относительно открытого или закрытого характера социальной структуры, в которой эти контакты происходят. И то, что на первый взгляд могло бы показаться вовсе не связанными или в корне отличными формами поведения (например, поведение таких маргинальных людей, как цветные или евразийцы, и поведение военнослужащих, принимающих ценности военного командования больше, чем свои собственные), после соответствующей концептуализации выглядят как частные случаи референтно-группового поведения.

Хотя ожидаемая социализация в открытой социальной системе может быть функциональной для индивида, она, очевидно, может быть дисфункциональной для сплоченности группы и слоя, к которым он принадлежит. Ибо приверженность абсолютно иным ценностям других групп означает отступничество от морали внутренней группы. И в соответствии с этим, как мы сейчас увидим, внутренние группы реагируют на такие положительные ориентации по отношению к определенным нормам внешних групп, используя все способы социального принуждения.

С точки зрения большей социальной системы (армия как целое), положительная ориентация на официальную мораль выглядит функциональной как поддержка легитимности и сохранения в целости структуры командования. (Вероятно, именно это имеет в виду «Американский солдат», когда описывает эти конформистские установки как «благоприятные с армейской точки зрения».) Но, очевидно, для подтверждения этого суждения необходимы серьезные исследования. Возможно, например, что вторичный эффект от такой ориентации может быть настолько пагубным для сплоченности первичных групп военнослужащих, что их моральный уровень понизится. Конкретный исследовательский вопрос поможет уточнить проблему: будут ли подразделения с относительно большим, хотя и не составляющим большинства количеством солдат, позитивно ориентированных на офи-

циальные армейские ценности, чаще проявлять признаки аномии и личной дезорганизации (т.е. «нести потери без боя»)? В такой ситуации не служит ли личный «успех» конформистов (повышение по службе) только подавлению боевого духа других солдат, поскольку вознаграждаются те, кто отстранился от морали их внутренней группы?

В этих опросах, так же как в нескольких других, которые мы рассматривали здесь (например, изучение солдатского мнения о справедливости их призыва в армию), референтно-групповое поведение, очевидно, соотносится с легитимностью, приписываемой институциональной системе. Таким образом, солдат, который старше по возрасту и женат, вряд ли считает «справедливым» свой призыв в армию; большинство призванных считают «несправедливым», что продвижение, вероятно, основано на «личном знакомстве», а не на знаниях и так далее. Отчасти это очевидное акцентирование легитимности является, конечно, артефактом исследования: многие из вопросов, заданных солдатам, должны относится к их представлению о легитимном или нелегитимном характере их положения или господствующей институциональной системы. Но такая направленность исследовательского интереса, в свою очередь, была результатом наблюдений: солдаты действительно в значительной степени интересовались вопросами институциональной легитимности, на что часто указывали непроизвольные замечания военнослужащих⁴⁵.

Это следует подчеркнуть, так как недостаток легитимности социальной организации кажется функционально связанным с референтно-групповым поведением. Он, очевидно, влияет на весь диапазон типичных межгрупповых и межличностных сравнений. Например, если структура жесткой системы стратификации в целом определяется как легитимная, если права, привилегии и обязанности каждого слоя в целом рассматриваются как морально справедливые, следовательно, люди в каждом слое будут реже рассматривать положение другого слоя как контекст для оценки своей собственной участи. Скорее они ограничат свое сравнение другими членами своего собственного или соседнего социального слоя. Но если система стратификации оспаривается, то члены некоторых слоев должны чаще противопоставлять своей собственной ситуации ситуацию других слоев и в соответ-

⁴⁵ Например, при ответе на вопрос «Если бы вы могли побеседовать с президентом Соединенных Штатов, какие три наиболее важных вопроса вы бы хотели ему задать о войне и о вашем участии в ней?» существенная часть солдат (и негров, и белых), очевидно, поднимала вопросы, связанные с легитимностью современной практики и системы в армии. Солдаты-негры, конечно, сосредоточены на несправедливой практике расовой дискриминации, но 31% белых солдат также начинали с «обсуждения и критики» армейской жизни» (1, 504 et passim). — Примеч. автора.

ствии с этим формировать свои самооценки. Такие различия в структуре систем и в степени легитимности, относящейся к их устройству, помогают объяснить часто отмечаемый факт, что степень неудовлетворенности своей участью часто меньше у людей из чрезвычайно угнетаемых социальных слоев в соответственно жесткой социальной системе, чем среди тех слоев, которым, очевидно, «лучше» в более мобильной социальной системе. Во'всяком случае, круг групп, принятых в качестве эффективного основания для сравнения различных социальных систем, может оказаться тесно связанным со степенью, в которой легитимность приписывается господствующей социальной структуре.

Хотя еще многое осталось несказанным, но уже достаточно оснований для предположения, что образец ожидаемой социализации может иметь различные последствия для людей, которые его демонстрируют, для групп, к которым они принадлежат, и для социальной структуры, включающей их в себя. Пересмотрев данные опросов о вознаграждении солдат за конформизм, мы можем определить некоторые новые типы проблем, которые предполагают более всесторонний функциональный анализ подобного референтно-группового поведения. Например:

1. Поскольку только часть внутренней группы позитивно ориентируется на ценности не-членской группы, необходимо установить социальную позицию и типы личности тех, кто наиболее вероятно поступает таким образом. Например, не изолированы ли в группе те, кто особенно готов принять эти чуждые ценности?

2. Большое внимание было уделено процессам, создающим позитивную ориентацию на нормы своей собственной группы. Но какие процессы создают подобные ориентации на другие группы и слои? Служит ли относительно высокая степень мобильности усилению этого последнего типа ориентации? (Вспомним, что «Американский солдат» приводит данные о скорости продвижения и оценке шансов продвижения, имеющие косвенное отношение к этому вопросу.) Соответственно адаптированные, такие данные о реальных темпах мобильности, стремлениях и ожидаемой социализации в соответствии с нормами более высоких социальных слоев могут расширить функциональную теорию конформизма и девиантного поведения.

3. Какие связи существуют (если существуют) между различными темпами мобильности и признанием легитимности системы стратификации людьми, занимающими разное положение в этой системе? Поскольку очевидно, что системы с очень низкими темпами мобильности могут получить широкое признание, какие другие объясняющие переменные необходимо включить, чтобы понять взаимосвязь между темпами мобильности и признанием легитимности?

4. В гражданской и военной жизни будут ли скорее приниматься группой, обладающей властью или престижем, те мобильные люди, которые наиболее готовы поддержать ценности этой группы? Является ли наиболее эффективным именно такое исполнение латентной функции, при котором мобильные люди ощущают эти ценности как наивысшие, а не перенимают их умышленно только ради принятия в группу? Если подобные ориентации мотивированы только желанием принадлежать к группе, не навредят ли они затем мобильным людям, которых будут характеризовать как карьеристов или «подхалимов» в армии — как службистов, которые «выслуживаются» ради продвижения по службе?

Социальные процессы, поддерживающие и подавляющие позитивные ориентации на не-членские группы. В ходе рассмотрения функций ожидаемой социализации мы иногда намекали на социальные процессы, которые поддерживают или подавляют этот образец поведения. Поскольку эти процессы являются центральными в теории референтно-группового поведения и поскольку именно эти данные трудно найти в обзорном материале по установкам (который главным образом используется в «Американском солдате»), они заслуживают дальнейшего рассмотрения.

Как мы видели, то, что с точки зрения индивида является ожидаемой социализацией, с точки зрения группы, членом которой он состоит, истолковывается как отступничество и нонконформизм. В той степени, в которой человек отождествляет себя с другой группой, он. отчуждает себя от своей собственной группы. И хотя многие поколения социологов изучали групповую сплоченность, они не уделяли систематического внимания ее оборотной стороне — групповому отчуждению. Если же они его рассматривали, то ограничивались такими специальными вопросами, как иммигранты второго поколения, конфликт лояльности по отношению к группе и по отношению к семье и т.д. В большой степени этот вопрос был оставлен для литературных обозревателей, которые могли рассмотреть драму, присущую ситуации ренегатов, предателей и дезертиров. Ценностно-нагружен-ные дополнительные значения этих терминов, используемыми для описания идентификации с группами иными, чем своя собственная, определенно предполагают, что эти образцы поведения обычно рассматриваются с точки зрения членских групп. (Хотя вероотступник одной группы может быть новообращенным в другой.) Поскольку каждая группа полагает, что ее члены будут лояльны (иначе независимо от действия она не носит характер группы), перенос лояльности на другую группу (особенно на группу, действующую в той же самой сфере экономики или политики) рассматривается в первую очередь в аффективных терминах чувств, а не в беспристрастных терминах ана-

лиза. Ренегат, или изменник, или карьерист (как бы их ни называли) чаще становится объектом поношения, чем объектом социологического изучения.

В рамках теории референтных групп, не связанной с языком эмоций, у социолога появляется возможность идентифицировать и локализовать предательство, измену, ассимиляцию иммигрантов, классовую мобильность, социальное восхождение и т.д. как разнообразные формы идентификации с не-членской группой. При этом мы получаем возможность изучать их не как абсолютно специфические и не связанные друг с другом формы поведения, но как различное выражение сходных процессов при достаточно разных условиях. Вопрос о переносе лояльности людей из высших классов от своего собственного класса к низшему классу (был ли это предреволюционный период во Франции XVIII века или в России XX века) принадлежит той же самой группе социологических проблем, что и более знакомый нам вопрос об идентификации людей из низшего класса с высшим классом; этот предмет довольно поздно начал привлекать внимание социологов в обществе, где вертикальная социальная мобильность является установившейся ценностью. Несмотря на такие акценты в нашей культуре, феномен «высших», принимающих ценности «низших» (как и многие референтно-групповые феномены), заслуживает дальнейшего исследования не меньше, чем феномен «низших», которые стремятся стать «высшими».

При таком отступничестве от внутренней группы может оказаться, как это часто предполагают, что человек остается в группе только номинально и что он лишь слегка включен в ее сеть социальных отношений, но позитивно ориентирован на не-членские группы. Но даже если это утверждение в целом верно, оно является статичной корреляцией и, следовательно, только частичным объяснением. На самом деле необходимо исследовать тот процесс, благодаря которому такие корреляции поддерживаются. Делая вывод из некоторых качественных данных в «Американском солдате» и из других исследований отречения от своей измены, мы полагаем, что между ухудшением социальных отношений в группе и позитивными установками на нормы не-членской группы существует постоянное и нарастающее взаимодействие.

То, что человек переживает как отчуждение от группы, членом которой он является, его товарищи склонны переживать как отступничество от группы, и это обычно вызывает враждебную реакцию. Поскольку социальные отношения между человеком и остальной группой ухудшаются, нормы группы становятся для него менее обязательными. А так как он постепенно отдаляется от группы и за это она его наказывает, маловероятно, чтобы он получил вознаграждение за пре-

данность групповым нормам. Однажды возникнув, этот процесс, по-видимому, движется к нарастающему отделению от группы — и с точки зрения установок и ценностей, и с точки зрения социальных отношений. И в той степени, в какой человек ориентируется на ценности внешней группы, возможно, поддерживая их словесно и выражая их в действии, он только расширяет пропасть и усиливает враждебность между ним и его товарищами по внутренней группе. Взаимосвязь между разобщением и постепенным отчуждением от групповых ценностей может послужить для человека двойной мотивацией ориентироваться на ценности другой группы и присоединиться к ней. Остается выяснить вопрос об объективной возможности присоединиться к референтной группе. Если возможность является ничтожной или отсутствует, то отчужденный человек становится социально незакрепленным. Но если социальная система допускает подобные изменения в групповом членстве, то человек, отстраненный от одной группы, все больше ориентируется на принадлежность к другой.

Это гипотетическое объяснение отстранения и отчуждения, которое, конечно, только слегка затронуло процессы референтно-группового поведения, требующие дальнейшего изучения, по-видимому, приблизительно соответствует качественным данным в «Американском солдате», где описаны те, кого называли «подхалимы», «подлизы», «выслуживающиеся». Выдержки из дневника рядового военнослужащего иллюстрируют взаимосвязь между отступничеством и отчуждением: ориентированный вовне человек слишком усерден в верности официальной морали. Групповую враждебность, выраженную в насмешках, вызывают слова, произнесенные К. и С: «Лейтенант сказал, что вы должны работать». После насмешек над ними: «Все должны подлизываться», — они начинают отдаляться от группы. «Остракизм стал очевидным, люди стали избегать их компании, только некоторые были дружелюбны». Они чаще общаются с людьми, представляющими нечленскую референтную группу: «У, С и К «подлизывались» все утро, крутились вокруг лейтенантов и задавали бодрые вопросы». В этом кратком описании хорошо просматривается действие внутригрупповой ориентации, нарушающей позитивную ориентацию на официальную мораль⁴⁶, а также процесс, в ходе которого эта ориентация развивает-

⁴⁶ Официальная брошюра военного департамента, розданная новобранцам, стремилась дать благословение «подхалимам»: «Подхалимажем» называют все те поступки солдата, которые он честно совершает для того, чтобы заслужить внимание и продвижение. Армия поощряет людей, делающих особые усилия в строевой подготовке, исключительное «надраивание до блеска» своего обмундирования. Иногда это доставляет неудобства для других людей, которые предпочитают более легкую жизнь, но ^это стимулирует дух соревнования и усовершенствования, который делает нашу армию лучшей» (], 264). - Примеч. автора.

ся у тех, кто принимает эту мораль в качестве главного референтного ориентира, рассматривая свои связи с внутренней группой как менее значимые.

Делая выводы из осмысления этих опросных исследований по конформизму и мобильности, мы полагаем, что есть возможность для исследования последствий различных образцов референтно-группового поведения и для изучения их определяющих факторов. Более того, социология изучает последствия, которые имеют значение не только для людей, чье поведение рассматривается, но и для групп, в которых они состоят. Мы рассмотрели вероятность того, что степень, до которой структура этих групп и статус их членов признается легитимной, может определить круг групп или слоев, которые они обычно принимают в качестве эталона для оценки их собственного положения. И, в заключение, эти опросы привлекают внимание к необходимости тщательного изучения тех процессов в групповой жизни, которые поддерживают позитивные ориентации на не-членские группы или мешают им, что приводит к соединению теории референтных групп и современных теорий социальной организации.

Психологические и социальные функции

В нашем предшествующем обзоре мы старались провести различие между последствиями позитивной ориентации на не-членскую группу для индивида, для членской группы и для большой социальной системы. Если, как мы допустили, установленный образец поведения обычно имеет такие разные последствия, его можно результативно исследовать как с психологической, так и с социологической точки зрения. Иногда «Американский солдат» анализирует поведение только с точки зрения психологической ориентации. Но в некоторых из этих примеров ту же самую ситуацию полезно было бы пересмотреть с точки зрения ее значения для теории функциональной социологии⁴⁷. Это не говорит о том, что социологическая ориентация неизбежно «превосходит» психологическую или противоречит ей. Но они действительно различны. И, рассматривая эти материалы из различных перспектив, отличающихся от тех, которые есть в самом тек-

⁴⁷ Интересно посмотреть, как профессиональная подготовка явно влияет на способ описания материалов «Американского солдата». В своем обзоре этой книги Гордон Олпорт, психолог, говорит о ее «социологическом уклоне». А здесь двое социологов утверждают, что она имеет, в сущности, заметную «психологическую ориентацию». Авторы могут чувствовать себя очень комфортно при этом двойном попечении. — Примеч. автора.

сте, мы можем обнаружить новое значение этих прикладных исследований для социальной теории.

Случай 6 (II, 272—284). Среди случаев, демонстрирующих явную психологическую ориентацию, имеется краткое сообщение о переживаниях людей в лагерях для новобранцев, армейских гарнизонах, через которые они проходят после учебных частей и перед размещением во фронтовых подразделениях, нуждающихся в пополнении своего личного состава. Авторы рисуют живой психологический портрет лагеря для новобранцев: лагерь — это «неиссякаемый источник психологического расстройства», постоянный кадровый состав лагеря руководит новобранцами массово и безлично, новобранцы имеют только статус «ожидающих назначения» и испытывают недостаток «социальных связей, которые могли бы обеспечить их поддержку, у них отсутствуют гарантии безопасности, обеспечиваемые обладанием установленной нишей в какой-либо организации». Вероятно, «наиболее бросающаяся в глаза характеристика лагерной жизни... в том, что такая ситуация приводит в состояние тревожной неопределенности без возможности разрядить напряжение» (II, 274). Одно из последствий лагерных испытаний заключалось в том, чтобы новобранцы «приветствовали практически любое постоянное назначение». Хотя это не означало, что они одобряют сами по себе боевые действия, но «даже в этом отношении... завершение тревожной неопределенности, вероятно, в некотором отношении означало психологический выигрыш. Новоиспеченный фронтовик мог сказать себе: к лучшему или худшему, но «это нечто определенное» (II, 176).

Исследовательский сектор, следовательно, был в основном занят вопросом: каково воздействие этого опыта на новобранца? Но те же самые данные подразумевают совсем другую проблему; с точки зрения функциональной социологии, проблема состоит не в воздействии лагеря на новобранца, а в воздействии лагеря на его последующее включение в фронтовую группу.

Функциональный анализ этой ситуации можно начать с концептуализации социальной роли лагеря новобранцев, который подпадает под категорию организации, созданной для передвижения людей из одной группы в другую. Как правило, после того как дается более обобщенное описание какой-либо ситуации, другие ситуации, считающиеся различными на уровне здравого смысла, начинают рассматриваться как частные случаи той же самой категории. Материалы, разметенные на многочисленных страницах «Американского солдата», Дают много хороших примеров, иллюстрирующих один общий для них образец перехода из одной группы в другую: например, лагерь новобранцев в этом отношении, по существу, ничем не отличается от

Мертои «Социальн. теория»

сборного пункта, в котором солдаты ожидают нового назначения и который представляет собой промежуточный этап между боевой частью и новым размещенным на родине гарнизоном. Кроме того, социологи давно интересовались стандартными социальными образцами, обеспечивающими переход от одной группы к другой в различных институциональных областях, например, переход выпускника средней школы на первый курс колледжа.

Считается, что личные и социальные трудности, связанные с подобным переходом, возникают главным образом благодаря двойственности этого процесса, который сопровождается разрывом прежних групповых связей (или перемещением их на второе место) и созданием новых групповых связей. Это в некотором смысле сравнимо с процессом первоначальной абсорбации призывника в его первом армейском подразделении со всеми сопутствующими неприятностями формирования групповой структуры. Но в этом конкретном случае человеку легче приспособиться, поскольку это не является его особой личной проблемой. Любой член новообразованной группы испытывает сходные проблемы, является ли он студентом первого года колледжа или неопытным армейским новобранцем.

Однако если человек был членом одной группы, то его переход в другую, уже сложившуюся группу является совсем иной проблемой (на которую может пожаловаться любой ребенок, переведенный из одной школы в другую в середине учебного года). В этом случае его первоначальное положение в новой группе часто вызывает укрепление старых связей — его старые друзья, его прежние учителя, его старая школа оказывают несоразмерно большее влияние. Во многом это тот же самый феномен, как тот, когда солдаты отозваны из своих прежних военных подразделений и размещены в новых гарнизонах на родине. Одно из исследований в «Американском солдате» сообщает, что в подобном месте для призванных на действительную службу имеет особое значение возможность «сохранять военные знаки различия их прежних соединений» (II, 507—508), — так же как для внезапно переведенного школьника особое значение имеет укрепление прежних групповых связей. Оба примера отражают сопротивление разрыву прежнего членства в группе. Один школьник не может разрушить единство новой группы*, и со временем он обычно принимает-