Калуженин - прозвище Донского атамана Осипа Петрова, очевидно, полученное им по той причине, что он был выходцем из служилых полковых Казаков Г. Калуги (СМ. Петров Осип). 41 страница

В этой книге Ф. уделяет внимание и Днепровским Казакам, которых ему в Москве представили, как Черкасов, наёмных солдат или "немцев". На московской службе в то время Поляков или Черкасов, которые живут под властью Польши, было около четырех тысяч. При этомФ. объясняет, что он говорит о тех Черкасах, которые размещаются на юго-западном пограничье Вел. княжества Литовского. По его словам, они очень красивы и благородны в обхождении. Некоторые из них подданные польского короля и христиане.

ФЛИНТА — ружье или винтовка.

ФОМИНЕЦ Андрей Нестерович (куб.) — род. 30 ноября 1901 г., ст. Екатериновской; участник борьбы за Казачью Идею. Обучался в станичной начальной школе, а от конца 1919 г. зачислен в кубанский Лейбгв. Атаманский дивизион. После ранения в бою на Черноморском побережье, эвакуирован в Крым. По излечении командирован в Уманский каз. полк и летом 1920 г. участвовал в десантной операции из Крыма на Кубань. Стал эмигрантом, первые годы проживал в Югославии и от 1927 года состоял в организации КНОД, членом станицы имени А. И. Кулабухова.

Во время Второй Мировой войны Ф. поступил добровольцем в казачий полк Русского корпуса противников СССР, участвовал в боях и походах и, после поражения Германии, остался жить в Австрии, где состоит активным деятелем национального округа и один год избирался его атаманом.

ФОРМА внешний вид, одежда установленная для лиц служащих в армии, в гражданских учреждениях, школах и т. п. В Русской армии Казаки всегда служили со своим собственным обмундированием, которое вначале не отличалось от национального костюма, принятого в их частном быту. Но указом от 18 августа 1801-го года для Донских полков установлена специальная Ф., распространенная после и на все др. казачьи строевые и нестроевые формации. От этого времени Казаки должны были приобретать на свои средства общеармейские головные уборы, мундиры, шинели и синие шаровары с лампасами. Исключение составили Кубанские и Терские Казаки, для которых одежда кавказских горцев, бешмет, черкеска, папаха и башлык были сохранены в качестве строевой формы.

ФОСТИКОВ Михаил Архипович (куб.) — род. 25 августа 1886 г., ст. Баталпашинской; сын вахмистра, генерал-лейтенант. Через два года после окончания Ставропольской гимназии, из старших портупей - юнкеров Московского Александровского военного училища, в 1907 г. выпущен хорунжим в 1-й Лабинский казачий полк. На Турецкий фронт Первой Мировой войны вышел в должности полкового адъютанта. В 1916 г. командирован в Академию Генерального штаба и прослушал ее ускоренный курс. Возвратившись после революции и Октябрьского переворота на Кубань, летом 1918 г. во время общего восстания Казаков, сформировал при отряде полковника Шкуро 1-й Кубанский каз. полк, которым после командовал, находясь в составе 2-й Куб. каз. дивизии, а через год, уже в чине генерала, назначен начальником той же дивизии.

В 1920 г., при гибели остатков Кубанской армии, не эвакуировался в Крым, но скрывшись в горных станицах, объединил разрозненные отряды Казаков в повстанческую армию и во главе ее до осени продолжал борьбу с красными. Когда же под давлением их крупных сил был принужден к отходу, преодолел со своими партизанами горный перевал Псеашха и вышел с боем на Черноморское побережье. Здесь его отряд нашел временное пристанище в Грузии и вскоре был эвакуирован в Крым на прибывших оттуда судах. В армии Врангеля Ф. награжден "чином генерал-лейтенанта и со своим отрядом в несколько тысяч бойцов занимал позиции у Сивашских озер. К морю он отступал последним в арьергарде армии, но успел погрузиться и отбыть на остров Лемнос.

Мужественный ген. Ф., получивший во время боев семь ранений и множество наград, умер эмигрантом 19 июля 1966 года в Белграде (Югославия). (По данным полк. Ф. Елисеева. Родимый Край № 67).

ФРОЛОВ Михаил Федорович (дон.) — род. 13 ноября 1897 года, ст. Новочеркасской; есаул, один из главных инициаторов и основоположников эмигрантского Движения Вольных Казаков. После гимназии он сразу поступил в Новочеркасское казачье училище и окончив его, как смелый офицер, стал быстро продвигаться в чинах. В Русской армии и на фронте Первой Мировой войны ему не пришлось быть долго, но в борьбе за Дон он прошел весь тяжелый путь побед и поражений.

Весною 1920 г. есаул Ф. состоял строевым помощником командира 42 Дон. каз. полка. Когда Донская армия начала отступление на Кавказ, этот полк оказался отрезанным от нее и присоединился к армии ген. Бредова, пробивавшейся на запад. Перед линией Польского и Украинского фронтов, есаул Ф., также как и большинство офицеров и рядовых его полка, порешили не стремиться через Польшу в Крым к Врангелю, а остаться при Петлюровской армии с тем, чтобы сообща с Украинцами и Поляками продолжать борьбу против общего красного врага.

42-й полк стал называться Особым Донским каз. полком, а его нового командира, есаула Фролова, украинские штабы начали титуловать полковником. Полк вел бои с большевиками еще несколько месяцев и зарекомендовал себя особо стремительными конными атаками. После же того, как Поляки разгромили под Варшавой советские армии и заключили перемирие с РСФСР, небольшая Украинская армия, полк Фролова и армия Пермыкина (из одной русской дивизии и двух — казачьих) 21 ноября 1920 г. должны были перейти польскую границу и там разоружиться.

Попав на положение эмигранта, есаул Ф. несколько лет оставался в Варшаве, где порешил продолжать борьбу на идеологическом фронте. В ее основу он полагал подготовку новой вооруженной борьбы, для дальнейшего осуществления постановления Верховного Круга Дона-Кубани-Терека сб установлении Союзного Казачьего государства.

В польских влиятельных кругах ему удалось найти сочувствие этой идее. Он получил денежную субсидию и переехал в Чехию, где около него собралась инициативная группа из разных слоев казачьей эмиграции, которая 10 декабря 1927 г. объявила программу, вновь возникающего, Вольно-Казачьего Движения. На регулярные субсидии польского правительства, под совместной редакцией М. Ф. Фролова И. А. Билого, начал издаваться журнал "Вольное Казачество — Вильне Козацтво". Однако Ф. по нездоровью через два года принужден был устраниться от всякого руководства. Он умер 11 июля 1940 года " Литомышле (Чехия),

ФРОЛОВЫ — 1) Василий Фролович, выборный Донской атаман в гг. 1717-1723; 2) Иван Иванович Наказный атаман из Казаков по назначению в годах 1735-1738; 3) Максим выборный Донской атаман в годах 1698 и 1710.

ФРЯГИ или ФРЯЗИ — у Русских старинное название Итальянцев, в частности купцов из Венеции или Генуи, проживавших на Дону и в Крыму.

ФУРМА — южный фрукт; сладкая и мучнистая темная ягода размером в вишню: внутри ее очень крепкая косточка в виде чечевицы. В казачьи края Ф. привозилась в сушеном виде.

ХАБАЛОВ Василий Семенович (куб.) — рожд. 1870 г., генерал-майор. После Первой Мировой войны и борьбы за Казачью Идею, эмигрировал в Югославию. Умер 11 декабря 1934 г. в г. Крагуевац.

ХАБУР — багаж, дорожные вещи.

ХАДЖИЕВ Хан Резак Бек — родился 22 июля 1805 г. в Петроалександровске (Туркестан). Окончил Первый Московский кадетский корпус и в 1916 г. из Тверского кав. училища вышел в чине прапорщика в Забайкальский Нерчинский каз. полк. Вскоре, однако откомандирован в Текинский конный полк.

После того, как ген. Корнилов был назначен Верховным главнокомандующим, Текинцы были переведены в Могилёвскую ставку, а X, с сотней составляли его конвой во время пребывания на Московском Государственном Совещании. Когда же ген. Корнилова арестовали, Текинский полк стал нести караульную службу у Быховской тюрьмы, тайно освободил его и сопровождал на Дон.

Здесь X. стал адъютантом генерала Корнилова, сопровождал его в первом Кубанском походе и был непосредственным свидетелем его гибели под Екатеринодаром. Генерал умер на его руках.

Возвратившись из Кубанского похода, X. отправился на родину, в Хиву, организовал там отряд и с ним продолжал борьбу против большевиков. После ликвидации этого сопротивления, ушел в Персию, через восточные страны добрался до Японии, а оттуда и 1923 г. переехал в Мексику, где и проживал до самой смерти. Написал и издал книгу "Великий Бояр", посвященную воспоминаниям о генерале Корнилове.

Умер от сердечного припадка 20 мая 1966 года.

ХАДЖИ МУРАТ — кавказский партизан, прославившийся в тридцатых годах нашего века. Окончил станичную школу в ст. Бекешевской, а затем реальное училище. В 1920 г., после борьбы с красными, не сложил оружия, остался в горах Карачая и с небольшим отрядом своих единомышленников совершал террористические налёты на советские учреждения и отдельных представителей враждебной власти. Благодаря поддержке коренных жителей, это удавалось ему много лет. Но в 1938 году, при нападении на НКВД в гор. Ессентуки, он был ранен, отстреливался до последнего патрона, потом бросился с кинжалом на окружавших его энкаведистов, схвачен ими и вскоре расстрелян у подножия горы Машук. (А. Н. Козлов).

ХАЗЫВКА — в старину так называли крепостной посад, окраины городка.

ХАИТЬ — осуждать человека, хулить.

ХАКАН — главный титул казарских царей; его часто смешивают с восточным словом такого же значения "кахан" и "каган". Английский историк X. X. Хаворт обращает внимание, что титул X. имеет тот же смысл, что и норманский "гааконг" — великий государь.

ХАЛАБУТА — шалаш.

ХАЛЯВА — голенище сапога.

ХАЛЯВКИ — нижняя часть шаровар, штанины.

ХАПА (некр.) — лекарство.

ХАРИТОНОВ Григорий Иванович (дон.) — рожд. 1879 г., ст. Слашёвской; есаул. Призван рядовым в Лейб-гв. Атаманский полк и оставлен в нем вахмистром сверхсрочной службы. На фронте Первой Мировой войны заслужил "полный бант" Георгиевских крестов и медалей и произведен в чин прапорщика. После этого переведен на службу офицером в армейский 6-й Дон. каз. полк. В годы борьбы за Дон также отличался особенной "доблестью и награждён несколькими чинами. Из Крыма раненым эвакуирован в Константинополь, откуда по излечении вы ехал в США, где умер 14 февраля 1949 года.

ХАРЛАМОВ Василий Акимович (дон.) — род. 1-го января 1875 г. в хуторе Кременском Усть-Быстрянской станицы; член Российской Государственной Думы и председатель Донского Круга. Его родители: хуторской атаман, урядник Аким Михайлович X. и его жена Мария Яковлевна, урожд. Афанасьева. Начав образование в Новочеркасском Духовном училище, X. продолжал его там же в Духовной семинарии, в Московской Духовной академии и в Московском университете на Историко-филологическом факультете. В 1908 году он женился на дочери военного священника Любови Васильевне Предтеченской; в следующем году получил высшую оценку своего кандидатского труда, "Церковное управление у Донских Казаков в ХVII-ХVШ веках" и возвратился на Дон с законченным высшим образованием.

В Новочеркасске поступил преподавателем истории в женской гимназии, а одновременно состоял членом археологического общества и каждое лето вёл раскопки скифских курганов на реке Миус. Предметы, обнаруженные при этом, передавал в Новочеркасский музей или пересылал в Московский музей истории, и археологии. Его статьи о результатах раскопок публиковались в Вестнике Археологического Общества. В 1906 г., при выборах в Первую Государственную Думу, X. состоял "выборщиком" от своего округа и большинством голосов сам был выбран в члены Думы. При каждом новом созыве этого русского Народного Собрания, он переизбирался опять, не раз занимал в Думе пост председателя надпартийной казачьей фракции, хотя сам состоял в Конституционно-демократической Партии Народной Свободы (ка-де).

Во время Первой Мировой войны X. был одним из основателей и председателем Доно-Кубанского Комитета Земского союза, который содержал несколько лазаретов на 18.500 коек для больных и раненых воинов. После революции 1917 года он назначен представителем русского Временного Правительства в Закавказье. Оставался в Тифлисе на этом посту до октября того же года. Тогда же на Дону был членом Войскового Круга и избран депутатом несостоявшегося Всероссийского Учредительного Собрания. Возвратившись из Закавказья, X. как постоянный член Донского Круп, участвовал в оформлении декларации, по которой Дон отказался признать власть Совета Народных Комиссаров и передал всю полноту государственной власти своему избранному правительству с атаманом во главе, X. принимал также участие в создании Юго-Восточного Союза и 20 октября 1917 г. избран председателем Объединенного правительства этой федерации. Во время атамана Краснова, когда Донской Круг выработал и утвердил проект конституции Всевеликого Войска Донского, он был его председателем. 13 июня 1919 г. состоял, также донским делегатом на трагической казачьей конференции в Ростове, а затем участвовал в Южно-Русской конференции Казаков и представителей Добровольческой армии в Екатеринодаре.

Будучи активным деятелем при создании независимой Донской республики и казачьей федерации Юго-Восточного Союза, X. сохранял тесные связи с русской партией конституционных демократов и поневоле должен был следовать ее установкам. Два рода такой деятельности, совершенно различной по идеалам, сочетать было невозможно. Пришлось проводить в казачьих правящих кругах партийные несбыточные мечтания, на которых строилось и всё "Белое дело", и которые оказались роковыми для дела Казачьего. Он был сторонником подчинении казачьих армий главному командованию Добровольческой армии и таким образом Казаки, для которых собственные интересы стояли на первом месте, обращались в орудие русской Гражданской войны, на стороне не сумевшей приобрести доверие у своего собственного народа.

Летом 1920 г. X., по поручению атаманов, посетил Париж и Лондон. Осенью того же года вёл переговоры в Варшаве о переброске в Крым, собравшихся в Польше, Казачьих полков.

После краха всех надежд и окончательной победы красных ленинцев, X. выехал заграницу. Эмигрантом проживал сначала в Белграде, а затем в Праге (Чехия). Сотрудничал в парижской газете "Последние Новости" и редактировал журнал "Казачий Путь". Между 1924 и 1932 гг. был председателем Обще - казачьего Сельскохозяйственного Союза, стал членом Ученого Совета при русском Историческом архиве чешского Мин. иностранных дел и читал лекции по истории в русском Пражском Парод-ном университете. Созданная Донским атаманом А. П. Богаевским Историческая Комиссия избрала его своим председателем. Эта Комиссия издала три тома "Донской Летописи", в которой собраны ценные материалы по истории последней борьбы за Казачью Идею.

В 1944 г. X. лопал в Германию, а оттуда переехал в Аргентину. Там снова принял деятельное участие в общественной жизни. Казачий Союз в Аргентине и Антикоммунистический центр там же во многом обязаны его организационному опыту.

В. А. X. умер в Буэнос Айресе 13 марта 1957 г. от повреждений полученных в результате несчастного случая.

ХАРЛАМОВ Петр Капитонович (дон.) — рожд. 1906 года, ст. Бгорлыцкой; доктор философии. Попал заграницу в 1920 году вместе с эвакуированным Донским кадетским корпусом, будучи его учеником. В 1930 году кончил Юридический факультет Белградского гос. университета в Югославии, после чего получил стипендию для прохождения наук в Римском университете. Здесь приобрел ученую степень доктора философии. Начиная с 1932 г. сотрудничал в различных научных институтах, совершенствуясь в парапсихологии, т. е. в проблемах "надсознания", психологии сверхъестественного во время Второй Мировой войны настойчиво отстаивал казачьи интересы в политических учреждениях Германии и попал в немилость Гестапо. После войны переехал в Уругвай. В 1955 г. опубликовал исследование "Введение в парапсихологию" под псевдонимом "Д-р Педро ди Капитане", издал также брошюру "Казаки" и неоднократно печатался в казачьей прессе. Знает десять языков и служит в официальном учреждении Уругвая.

ХАРУНКА — знамя, хоругвь.

ХАЧКО Ефим (терск.) — рожд. 1900 г., ст. Боргустанской; мл. урядник и участник борьбы за Казачью Идею. Воспитанный в. дедовских заветах, не смог примириться с чуждой Казакам властью советов; в 1921 г. мобилизован в Красную армию для службы на западном пограничье и вскоре ушел в Польшу вместе с остальными Казаками своей сотни; остался в эмиграции. Умер в ноябре 1923 года по причине несчастного случая, погребен в Волковыске (Западная Белорусия).

ХВАЛИССКОЕ или ХВАЛЫНСКОЕ МОРЕ — древнее название Каспийского моря.

ХВОРОСТЬ — болезнь; отсюда хворый — больной.

ХИСТ — ловкость, сноровка.

ХИТНУТЬСЯ — пошатнуться.

ХЛУПЬ — крестец у птицы.

ХЛЫНЕЦ — бродяга.

ХЛЮСТ — пройдоха.

ХМЕЛЬНИЦКИЕ — старый род из Запорожских Казаков, получивший от польского короля шляхетское достоинство. Польский историк К. Шейноха говорит, что X. имели право печататься гербом Хабданк. Во время пребывания в Крымской орде этот род, очевидно принял магометанство. В актах Посольского Приказа сохранились записи переговоров с литовскими послами в апреле и мае 1651 г. Эти послы утверждали: "Да он же, Хмельницкий, к султану писал, что он исстари от отца и от матери веры не христианской, но басурманские". В доказательство своих слов они представили копии грамот, очевидно полученные изКонстантинополя, "которые привез от гетмана казацкого Хмельницкого гонец турский в Царьгород к везирю и к царю турскому января в 29-й день 1651 г.". Здесь в одной из статей Хмельницкий говорит о себе, "что он имеет Магометов закон, а не греческий, и приказал ему про то отец его при смерти, чтоб тот Магометов закон он имел и держал" (Акты Посольского Приказа, Сношения России с Польшей, кн. 80, лист 363).

ХМЕЛЬНИЦКИЙ Богдан Зиновий — род. в 1593 г.; Днепровский Казак, гетман Войска Запорожского иобеих сторон Днепра. Происходил из казачьего рода, получившего от польско - литовского короля шляхетское достоинство. Польский историк К. Шейхона говорит, что X. имел право печататься значительным в геральдике гербом "Абданк". Имеются также указания, что его недалекие предки перекочевали из Крымской орды к границам Вел. кн. Литовского, будучи магометанами. Иначе говоря, его род принадлежал к тем Ордынским Казакам, которые, состоя при ханах, стали исповедывать их веру, а уйдя от них, хотя и возвратились формально в христианство, тайно оставались адептами Магомета.

Вместе с тем X. был наделен двумя именами "Богдан Зиновий — и этот факт наводит на мысль, что он в детстве, действительно, не принадлежал к Православной Церкви, т. к. у православных обряда конфирмадии не существует и обычая давать детям второе имя нет.

По всем вероятиям, он был во младенчестве крещён в церкви католической или униатской.

В юные годы X. обучался в католических школах, стал по тому времени человеком образованным, говорил по латыни, как многие польские шляхтичи, знал также польский и турецкий языки. Ему очень рано поручалось командование крупными походными отрядами. Так весной 1620 г. он стоял во главе морского похода, вел десять тысяч Казаков и потопил с ними 12 турецких военных кораблей. Но в ноябре того же года, при разгроме польской армии под Цецорой в Молдавии X. попал в плен к Туркам. Тогда же был убит его отец, сотник реестровых Казаков, занимавший одновременно почётную и ответственную должность чигиринского подстаросты. По польским данным, именно благодаря знакомству с основами магометанской религии будущий гетман пользовался в плену относительной свободой и до выкупа за два года успел приобрести дружбу некоторых лиц из турецко-татарской знати.

Возвратившись, наконец, из плена, X. был выбран на должность Войскового писаря Гетманщины, но и тут он не раз командовал крупными силами. Он был известен и при королевском дворе, как храбрый воин и мудрый муж совета. Особым доверием он пользовался у королевича Владислава, с которым совершил не мало походов на Москву. От 1631 года, по смерти отца Сигизмунда Третьего, Сейм провозгласил королем Владислава, и этот момент использовали его старые боевые сподвижники. X. состоял в делегации на коронационные торжества. Казаки обратили внимание нового короля на беззакония, которые совершаются по попустительству магнатов их приспешниками в областях казачьего Поднепровья.

Через пять лег X. снопа состоял в старшинской делегации, прибывшей в Варшаву поздравить короля с тезоименитством и возобновить жалобы на притеснения.

Король выслушал их сочувственно и издал универсал, подтверждающий казачьи права, а "при отпуске, одаривши каждого, изустно им объявил, что ныне по сей привилегии, по-прежнему можете себе Хетмана поставить, и при своих правах и вольностях крепко стоять, не отдавая себя оным панам в попрание, защищаясь оным и прежними правами. А естьли паны польские или дозорцы тех привилегиев не послушают, то имеете мушкеты и при боку сабли: оными можете защищать, от Поляк повреждаемые права и вольности" (Ригельман).

Такие слухи ходили и но шляхетским диорам. Шли разговоры, что Король приближает к себе Казаков с тем, чтобы при их помощи принизить значение самой "шляхетской нации". Когда Владислав IV запроектировал поход на Турок и Татар, стал увеличивать число наемных полков, а X. выдвинул кандидатом на пост казачьего гетмана, заговорили, что у короля совсем другие цели, что он опираясь на эти кадры думает ограничить "золотые вольности" шляхты. Магнаты запротестовали и поход на Турцию остался без выполнения.

Казаки же думали, что король и сам много страдает от магнатских своеволий, что он считает казачьи жалобы заслуживающими внимания, но помочь ничем не может, так как должен поневоле соглашаться с желаниями той самой шляхты, которая чинит Казакам несправедливости, не ценит казачьих заслуг перед государством и не признает равными себе даже тех Казаков, которых высоко оценил король. Наоборот, именно эти вызывали самую большую неприязнь магнатов, особенно, если не умели склонять перед ними непокорные головы.

Между тем, X. не сидел без дела. Как владелец земель при отцовском хуторе Субботове, он основал на них слободу заселив ее Украинцами, вывезенными с запада; как военный, отозвался на призыв французского принца Конде; на помощь ему в борьбе с Испанией навербовал 2.500 Казаков наёмного войска и в 1645 г. некоторое время пребывал с ним во Франции. Его незаурядная и деятельная натура постоянно находила применение своим силам. Его современник Пьер Шевалье, наезжавший из Франции в Польшу и опубликовавший много сведений р Казаках, говорит, что X. считался одним из наиболее влиятельных представителей Войсковой старшины, бывал представителем Казаков на Посольских Сеймах и назначался от правительства генеральным комиссаром по казачьим делам.

Но обличенный доверием "товариства" и ценимый королем Казак, он во мнении польской украинской администрации, и в том числе и в глазах местного удельного владыки Ал. Конецпольского оставался участником подозрительных проектов короля, бунтовщиком и вожаком казачьей "черни", ежечасно готовой выступить против власти новых хозяев "Пустыни Наднепрянской". Ему часто приходилось переносить несправедливости и унижения от местной власти, но X. оставался верным подданным Владислава и хотел одного: "только бы он и Казаки оставались свободными и жили при вольностях своих, которые им от королей, предков его, дозволены" (Ригель-ман).

Пришел, однако момент, когда личные обиды взяли верх над его доброй волей и лояльностью по отношению к королю и государству. Пришли оскорбления и насилия, которые невозможно уже было вынести.

В его отсутствие подстароста Чаплинский напал со своими людьми на мирный Субботов, разграбил его, а основанную там слободу отобрал в пользу владений староства. Жалобы на это самоуправство Конецпольский принял холодно и ответил: "Казаку не полагается заселять слободы".

Не нашел X. справедливости и у короля. Тот ответил, что сенаторы ни в чём не покорим его воле. Возвратившись из Варшавы и Чигирин, X. как то воскликнул с возмущением: "Еще казачья матка жива! Чаплинский не все забрал, шашка моя в моих руках".

Узнав об этом смелом вызове, Конецпольский приказал арестовать Хмельницкого, Чаплинский же не довольствуясь этим, насильно опозорил и убил его жену, а одного из сыновей приказал своим гайдукам избить на рынке до полушерти.

Подобных злодеяний не смог бы перенести и самый верный подданный. Чаша переполнилась. Не ожидая возмездия Чаплинскому и Конецпольскому в нормальном судебном порядке, X. порешил, что настало время искоренить насилия при помощи казачьего оружия.

Освободившись из тюрьмы, X. 7 декабря 1647 г. ушел на Низ, к Сичевикам, а оттуда отправился в Крым, искать •поддержки своим замыслам. Там он нашел полное сочувствие. Хан обещал ему помочь в войне с Речью Посполитой чтобы изгнать Поляков, с тек земель, от которых Крым еще до сего времени не отказался. За эти земли и возникла Казачье-польская война, во главе которой на протяжении шести лет стоял X. Начавши ее, после основательной подготовки, в апреле 1648 г., Казаки вели ее много лет с переменными успехами и с временными перерывами. Под знаменами Х-цкого кроме Казаков, коренных жителей края, часто собирались десятки тысяч переселенных сюда, помещичьих крестьян. Казаки и их атаманы становились начальниками я руководителями восстающих Украинцев. Они вооружали их, вели в бой, но не всегда могли направить их действия в русло казачьих военных традиций. Поэтому война стала непомерно кровавой и жестокой. Будучи прославленным воином, X. оказался таким же прекрасным организатором и мудрым политиком. Его первоначальное выступление было вызвано личными обидами, но он понимал, что ему придется руководить борьбой за восстановление попранных прав казачьего населения края, стать мстителем и за национальные обиды всех Днепровских Казаков. О целях своего выступления он ясно сказал польским послам в Переяславе 20 февраля 1649 г. Приняв королевскую грамоту, обещавшую ему полное прощение всех вин, увеличение реестра, возрождение всех старых прав и вольностей запорожских, при его же главенстве над Гетманщиной, свободу для исповедания православной веры и т, п., X. выразил свою благодарность королю, но тут же заявил, что сам он ничего не может окончательно постановить, "потому что войско не в сборе, полковники и старшины далеко. Без них же, — сказал он, — я ничего не смею делать. Это бы угрожало моей жизни. А ктому же яне получил справедливого удовлетворения за действия Чаплинского и Вишневецкого. Первого мне должны выдать, а второго наказать, потому что кровь льется, и весь этот хаос происходит только по их вине. Виноват в этом и пан Краковский (Н. Потоцкий), т. к. меня преследовал и мне пришлось спасаться в днепровских ущельях. Да только этот уже получил то, чего искал. Виноват, и хорунжий (А. Конецпольский) т. к. отобрал От меня отцовщину, а земли Украины раздавал подлым захватчикам, которые заслуженных для Речи Посполитой героев, обращали в своих холопов, обдирали их, бороды им вырывали, в плуги запрягали. Но только он не так виноват, как те первые два и ничего со всего этого не будет, пока одного из них не обвинят, а другого сюда не пришлют. Иначе, или мне с Войском Запорожским придется пропасть или земле ляшской сгинуть, со всемисенаторами, дуками, кроликами и шляхтой".

Под руководством Х-цкогр сборная армия из Казаков, Татар и Украинцев нанесла полякам решительные поражения на Желтых Водах, под Корсунем и Пилявцами. Грозило им то же и под Зборовом, когда король, спасаясь от плена, должен был согласиться на особый договор с Казакамц и Татарами (см. Зборовский договор);

По этому поводу проф. В. О. Ключевский говорит: "Успехи Богдана превзошли его помышления: он вовсе не думал разрывать с Речью Посполитой, хотел только припугнуть зазнавшихся панов, а тут после трех побед почти вся Малороссия очутилась в его руках". Всё же точное выполнение статей Зборовского договора могло бы угасить взаимное озлобление и привести к миру, Казаки и Татары были бы удовлетворены. Но Поляки считали его вынужденным, а украинских крестьян он не касался совершенно. Их местные бунты не прекращались, умиротворение края не приходило. Не сдавался и X., хотя понимал, что его разношерстная армия не справится с силами объединенного Польско-Литовского королевства, не склонявшего оружия и перед более мощным противником. А бескорыстной помощи ожидать было не от кого. Потенциальные союзники, Турция и Крым, соблюдали только свои интересы, требовали подчинения воле султана, а разделять горькую участь его подданных-христиан Казаки не желали. С другой стороны и сожительство с Поляками, после всех ужасов взаимного истребления, представлялось Казакам тоже немыслимым. Они стали склоняться к мысли, что лучше всего искать покровительства в Москве, у царя единоверной страны. X. знал о таких настроениях. Сознавая неизбежность дальнейшей войны, он намекнул царскому послу, что в случае неудачи хотел бы отдать край под покровительство московского государя. В Москве эту мысль приняли сочувственно, царь поддерживал с гетманом неизменно благожелательные отношения и на словах выказывал Казакам свое расположение. Но с помощью он не спешил, а года через два, когда Казаков постиг ряд неудач, из Москвы пришло предложение гетману со всем поиском переселиться на просторные и изобильные земли по рекам Донцу, Медведице и другим угожим местам. Мало этого, в феврале 1651 г. Земский Собор высказал готовность принять гетмана со всем Войском Запорожским "под государеву высокую руку".