Ш. Характерные особенности учений Великого Символа

Миларепа

Тибетская йога и тайные учения или семь книг о мудрости великого пути

КНИГА II.

Путь к нирване. Йога великого символа

 

Тибетский ксилограф, с которого сделан наш перевод, носит следующее название: произн. ЧАГ-ЧЕН ГЬИ ЗИН-ДИ ЖУ-СО, что означает: "Здесь дается краткое изложение Великого Символа". Г-жа А. Давид-Неэль (А. David-Neel) в приложении к книге "Initiation and Initiates in Tibet", р. 213-220, знакомит читателей с учениями Чаг-чен, которые в Книге II нашего тома опубликованы впервые в полном переводе на европейский язык.

ВВЕДЕНИЕ

I. О ПРОИСХОЖДЕНИИ УЧЕНИЙ ВЕЛИКОГО

СИМВОЛА

Пожалуй, Запад прежде не получал от Востока дара более замечательного из области истории фило­софии и религии, а для изучающих науку контроля ума, называемую йога, дара более драгоценного, чем эта книга. Она есть квинтэссенция некоторых самых глубоких учений восточного оккультизма. При этом они не являются устарелыми или забытыми учениями, извлеченными из-под обломков некогда процветав­шей и давно исчезнувшей культуры, а учениями, до­шедшими до нас через непрерывающуюся иерархию посвященных.

Задолго до принятия христианства европейцами, учения которые сейчас составляют содержание "Крат­кого изложения Великого Символа", в Древней Индии передавались немногим избранным из среды ученых брахманов и буддистов. Согласно тибетской тради­ции, восходящей к индийским источникам, святой буддийский философ Сараха (точное время его жизни неизвестно) проповедовал их в I в. до н. э. или не­сколько раньше, но еще при нем они считались древ­ними, и он был только одним из многих великих гуру, которые передавали эти учения прямо от Вели­ких Риши по непрерывной линии преемственности.

Через лучшего его ученика, знаменитого гуру Нагарджуну (см. с. 1873, 447--450) и после него через его учеников они, как считается, вероятно, передава­лись устно. Затем в XI в. н. э., когда Марпа, осно­ватель школы Каргьютпа, пришел из Страны Снеж­ных Гор, его родного Тибета, на равнины Индии, чтобы приобщиться к Божественной Мудрости, они были пере.

Наропа был посвящен в учения Великого Симво­ла Тилопой, который жил приблизительно в X в. Согласно традиции Каргьютпа (см. выше, с. 112), Тилопа получил учение телепатически прямо от Ади-Будды, которого Каргьютпа именуют Дордже-Чанг, Держатель Молнии Богов, -- мистическое имя, указы­вающее на обладание божественными оккультными силами.

Поскольку эти учения, вероятно, были уже извест­ны в Индии задолго до Тилопы, было бы более пра­вильно понимать это утверждение в таком смысле: Божественный Покровитель Каргьютпа дал телепати­чески указание Тилопе передавать эти учения так, чтобы они были приняты новой линией Гуру Каргь­ютпа в Тибете как основополагающие, что и прои­зошло. С такой интерпретацией сам лама Кази Дава-Самдуп был в принципе согласен.

Более подробно о происхождении линии Гуру Каргьютпа, первым из которых на Земле является Ти­лопа, а небесным - Дордже-Чанг, можно прочитать в книге "Великий йог Тибета Миларепа" (с. 41--44), которая является одним из лучших пособий на англий­ском языке для практического применения учений Ве­ликого Символа, изложенных в нашем тексте. В результате проверки на практике учений Великого Символа последователь Марпы Миларепа достиг со­стояния Будды в течение одной жизни, как сообщается в его жизнеописании. Тибетскими йогами всех сект он и сейчас почитается одним из величайших йогов, известных в истории.

В "Голубых анналах", одной из самых авторитет­ных тибетских хроник, говорится, что Верхняя школа философии Великого Символа в Тибете составила три варианта "Великого Символа" на тибетском язы­ке, которые являются прямым переводом индийских рукописных текстов. Первый вариант создан учителем Нирупой. Второй состоит из двух частей - "верхней" и "нижней". Верхнюю написал индиец Чьягна (тиб. Пхьягна) во время пребывания в Тибете, а нижнюю - Асу, когда жил в провинции Ю. Третий вариант пе­ревода был выполнен тибетцем из Нгари по имени Нагпо Шердад, который побывал в Индии и встре­тился там с Чьягной.

Первый реформатор ламаизма, Атиша, о котором уже говорилось выше (на с. 1621), пришел в Тибет из Индии в 1038 г. н. э. Он был в Тибете первым учите­лем, который указал на важное значение философии Великого Символа как учения о йоге, и можно пола­гать, что он, как и Миларепа в начале следующего столетия, воплощал в себе те совершенства, которые достигаются путем его практического применения.

Другой учитель по имени Дом - автор независи­мого тибетского варианта "Великого Символа", но он, по-видимому, мало сделал для его распространения. Марпа создал собственную тибетскую версию, кото­рая является прямым переводом индийских текстов, вероятно санскритских. Как известно, авторами тибет­ских версий "Великого Символа" были йоги Вайро-чана-Ракшита, Нирупа и Речунг, автор "Жития Миларепы". Наш сокращенный и обработанный текст был составлен в XVII веке Падмой-Карпо, который све­рил большое число версий, существовавших в Тибете в его время и имевших искажения. Об этом он со­общил в колофоне: "Обнаружив, что самодеятельные интерполяции, являющиеся выдержками из различ­ных частей Писания, [внедренные в текст], были в большинстве своем переданы искаженно, я, Падма-Карпо, исключил их".

Итак, учения, выкристаллизовавшиеся в "Краткое изложение Великого Символа", передавались, как счи­тают, с доисторических времен от одного поколения другому, вплоть до наших дней.

 

II. ТЕКСТ И ЕГО ПЕРЕВОД

 

Текст "Краткого изложения Великого Символа", с которого сделан наш перевод, был передан ламе Кази Дава-Самдупу (род. в 1868 г., ум. в 1922 г.), в соответствии с древним незыблемым правилом пере­дачи, его гуру ламой-отшельником Норбу из Букса-дуара (Бутан). Я, редактор, в свою очередь получил его от ламы Кази Дава-Самдупа, моего гуру, который является переводчиком публикуемого здесь первого его полного перевода на европейский язык, как он сам сказал "для блага всех людей, не говорящих по-тибет­ски".

В колофоне сообщается, что кашмирский правитель Жанпхан Зангпо преподнес своему гуру больше двад­цати мер шафрана за составление этого текста и тек­ста "Шесть Учений", который является дополнением к системе практической йоги. В английском переводе он опубликован нами в Книге III. Так как восемь­десят тол (Тола -- индийская весовая мера, равная 12 г.-- Прим. пер. О. Т.) составляют один сир, а четыре сира - одну меру, можно установить, что шафрана было подаре­но 6400 тол. В настоящее время одна тола шафрана лучшего качества стоит около полторы рупии, и, следовательно, по теперешней цене этот подарок прави­теля оценивается более 9600 рупий. А так как рупия равна восемнадцати пенсам, эта сумма соответствует 720 фунтам стерлингов, или около 3600 долларов.

Текст, с которого мы переводили, является точной копией текста "Краткое изложение Великого Симво­ла", составленного для правителя Кашмира. История этого текста имеет продолжение. В XVII веке Падма-Карпо, или, как означает это имя, "Всеведущий Бе­лый Лотос", пришел из Тибета в Бутан и реформи­ровал ламаизм Бутана, в основном таким же обра­зом, как шестью столетиями до него, учитель из Ин­дии Атиша реформировал ламаизм Тибета. С собой в Бутан Падма-Карпо принес копию текста "Великого Символа", который он составил по поручению каш­мирского правителя. Как удалось установить, около ста пятидесяти лет спустя Чёгьял-Соднам-Гьялтшан по­жертвовал по одной серебряной монете для изготов­ления каждой деревянной печатной формы текста "с целью распространить этот дар религии", как ска­зано в последней строке колофона.

Наш тибетский текст напечатан с этих же форм. Он состоит из семи больших листов, включая титуль­ный лист, с оттисками на обеих сторонах. Так как для каждой страницы была изготовлена отдельная форма, за изготовление всех печатных форм было заплачено благочестивым пожертвователем четырнад­цать серебряных монет. Эти формы хранились в пра­вительственном монастыре Бутана, в его столице Пунакхе. Вскоре после того, как был отпечатан наш экземпляр, формы сгорели во время междоусобной войны вместе с печатней, где они находились.

О том, как наш текст попал к переводчику, луч­ше всего рассказывает он сам: "С декабря 1887 г. по октябрь 1893 г. я работал переводчиком Британского правительства в Буксадуаре в Бутане вблизи границы с Индией и в первой половине этого периода познакомился с моим гуру. Многие звали его Отшельник Гуру Норбу (тиб. произн. лоб-он-тшам-па-нор-бу). Слово "Норбу" означает "дра­гоценный камень". Имя, которое он получил при посвящении в переводе с тибетского означает "имею­щий добрую славу" (тиб. произн. ньям -да -занг-по).

Вскоре после того, как он принял меня в качестве шишьи, я получил от него учение, содержащееся в "Кратком изложении Великого Символа", а также соответствующее посвящение и инструкции. У него тогда было три печатных экземпляра "Великого Сим­вола". Один из них, который он дал мне при расста­вании в 1893 г., был потерян. Весьма вероятно, что его унесли без моего ведома из Гангтока, куда я был выз­ван в начале 1906 г. магараджей Сиккима, чтобы ру­ководить государственной школой-интернатом Бхутия, и этот пост директора школы я занимаю с того вре­мени. В феврале 1916 г. я нанес визит моему гуру, чтобы выразить ему почтение и получить от него благословение и помощь при выполнении перевода "Демчог-тантры" для сэра Джона Вудроффа (псевдо­ним Артур Авалон, он же редактор "Тантрийских текстов"). Тогда я также получил от него разрешение перевести "Краткое изложение Великого Символа" и другие подобные трактаты о йоге, которые, как и "Великий Символ", считаются сугубо ценными и сок­ровенными, и чтобы их можно было передать миру, требовалось разрешение от обладающего правом его давать. Давая это разрешение, он сказал: "Среди но­вого поколения нашего народа очень мало найдется тех, кто действительно стремится совершенствоваться духовно. И поэтому мне думается, что эти возвышен­ные истины вызовут больше отклика у искателей ис­тины в Европе и Америке".

Это была моя последняя беседа с моим гуру. Восемь месяцев спустя, в октябре 1916 г., в возрасте 78 лет он ушел из этого мира, обладая полнотой знания.

Когда мое время пребывания у него приближалось к концу и я уже собирался попрощаться с ним, он по­дарил мне его собственный экземпляр "Великого Символа", зная, что я потерял тот, который он мне дал раньше. Странное дело, но и этот экземпляр тоже пропал. Третий, последний экземпляр "Великого Сим­вола" мой гуру еще раньше подарил своему ученику, живущему в Буксадуаре, и именно с этого экземпля­ра, который я получил от этого ученика по почте, был сделан наш перевод. Насколько мне известно, другого экземпляра не существует, даже в Бутане.

Здесь уместно сказать несколько слов о жизнен­ном пути моего гуру. Он уроженец Бутана и проис­ходил из старинного рода, члены которого пользова­лись уважением и с давнего времени снискали себе известность как ревностные последователи Учения Будды. Его дядя по материнской линии был настояте­лем монастыря Бутана, которому принадлежали печат­ные формы "Великого Символа". Еще мальчиком он был отдан родителями в этот монастырь, где принял послушничество и получил образование. Его гуру был его дядя, настоятель монастыря.

Он не только был законным наследником своего дяди, но и должен был занять пост настоятеля монас­тыря после его смерти. В то время в Бутане не прек­ращались межобщинные распри, и эгоистически на­строенные миряне даже не гнушались посягать на за­конные права буддийского духовенства. Дело дошло до того, что некоторые облеченные властью жители Пунакхи, преследуя свои мирские интересы, стали ос­паривать его право наследовать имущество дяди. Опа­саясь, что продолжение тяжбы может закончиться разо­рением монастыря, в котором прошли его детство и юность, Норбу оставил его, отказавшись от всего имущества и места настоятеля, и поселился отшельником вблизи Буксадуара, где я встретил его и выбрал его моим гуру.

Норбу всю жизнь оставался брахмачарином (то есть он нерушимо соблюдал монашеский обет безб­рачия) и идеальным бхикшу (буддийский священнослужитель или монах, который отрекся от мира, чтобы посвятить себя служению человечеству, не имеющий постоянного места жительства и живущий на подая­ние). Он был добрый и сильный человек, горячо пре­данный религии, видящий то, что недоступно обыч­ному человеку. После его смерти я остался без гуру.

После того как мы с ламой Кази Дава-Самдупом, живя в Гангтоке (Сикким), закончили перевод "Бардо Тхёдола" (который был опубликован в 1927 г. под названием "Тибетская книга мертвых") и других ти­бетских книг, он познакомил меня с учениями Вели­кого Символа и предложил перевести его "Краткое изложение", которое мы здесь публикуем. Мы нача­ли работать над этим переводом 23 июля 1919 г. и за­кончили первую редакцию этого сложного перевода довольно быстро - 31-го числа того же месяца. Когда все было готово и перевод был сверен с текстом, лама, переводчик и мой учитель, обратившись ко мне, сказал мне следующее, и я записал его слова:

"Не раз собирался я перевести этот текст "Великого Символа", но возвышенное содержание этого тракта­та, а также недостаточное знание европейской тер­минологии и современной философии, без которых нельзя сделать этот трактат понятным в переводе на английский язык, не позволяли мне взяться за эту рабо­ту. Мое заветное желание оставалось ввиду этого не исполненным до настоящего момента, когда теперь, с вашей помощью, оно осуществилось. И я рад, что смог выполнить повеление моего гуру - передать это драгоценное учение миру, предназначая его прежде всего образованным и мыслящим мужчинам и жен­щинам Европы и Америки".

 

Ш. ХАРАКТЕРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ УЧЕНИЙ ВЕЛИКОГО СИМВОЛА

 

Великий Символ (называемый по-тибетски Чаг-чен, а на санскрите Махамудра, то есть Великая Мудра, или Главная Поза), который переводчик пред­почел так перевести, следуя значению тибетского эквивалента, является записанным руководством для достижения с помощью йоги такой концентрации мысли, то есть сосредоточения ума (санскр. экаграта), которая приводит к мистическому познанию истин­ной природы существования. Он также именуется Средним Путем (тиб. Юмай-Лам), потому что он из­бегает крайностей, критикуемых Буддой во всех его учениях - чрезмерного аскетизма, с одной стороны, и потворства мирским желаниям, то есть распущеннос­ти,-- с другой. С помощью учений о йоге, содержа­щихся в "Кратком изложении Великого Символа" осознанно ступают на Путь, Цель которого - Нир­вана - освобождение от рабского подчинения Приро­де, непрекращающегося круговорота смертей и рожде­ний.

Изложенные здесь учения, которые передавались в течение жизни многих поколений на тибетском языке устно и письменно, испытали в той или иной степе­ни влияние тибетского буддизма. Однако составляющее их основу учение о йоге не претерпело изменений, как было обнаружено при сравнении с такими же системами йоги, которым и теперь обучают учеников индийские гуру.

Свами Сатьянанда, который сам является практику­ющим йогом и директором небольшой школы йоги на берегу Ганга в Бирбхаддаре, около Рикхикеша, Соединенные Провинции в Индии, по моей просьбе ознакомился с нашим переводом, для объективной его оценки, и хотя он не был согласен с некото­рыми несущественными деталями системы Велико­го Символа, он считает, что в своей основе она заслуживает оценки выше средней. Цитирую его от­зыв:

 

"В ней описаны три главных метода трениров­ки ума: 1) с помощью визуализации, 2) с помо­щью счета методом Дордже для установления конт­роля за дыханием и 3) с помощью отключения ума от дыхательного процесса путем придания телу горшкообразной формы.

Я могу утверждать, что "Краткое изложение Великого Символа" является единственной извест­ной мне работой, где даются наставления в такой йогической практике. Если бы я видел эту работу, прежде чем начал писать, мне бы не пришлось потратить столько времени на поиск правильного метода Пранаямы (йогического контроля за праной, то есть жизненной силой организма человека, с помощью управления дыханием)".

 

Как справедливо отмечает Свами, в тексте предус­матривается, что Йога Великого Символа будет при­меняться только под непосредственным руководством знающего гуру. Поэтому некоторые подробности в тексте опущены, так как подразумевается, что гуру сообщит их ученику. Этот принцип, как правило, соблюдается во всех записанных системах йоги, среди которых классическим примером служат "Йога-сут­ры" Патанджали. Ни одно руководство по йоге не яв­ляется более чем кратким изложением учений, с само­го начала передававшихся изустно. Чаще всего это ряд наводящих заметок, продиктованных гуру своему шишье (ученику), которыми он должен будет пользо­ваться в отсутствие гуру, например в том случае, ког­да шишья (называемый также "чела") временно находится в уединении с целью практического применения этих инструкций.

Свой отзыв об этом трактате Свами заканчивает так: "Этот трактат заслуживает внимания всех тех, кто не может регулярно заниматься йогой. Его теоретиче­ская часть, касающаяся приведения ума в спокойное состояние, будет очень нужна им. Здесь не имеет большого значения сохранение тела неподвижным, соблюдение молчания или отключение ума от процес­са дыхания. И если скрупулезно применять этот спо­соб приведения ума в спокойное состояние, его одного достаточно, чтобы наступило такое блаженное уми­ротворение, которое превосходит всякое представле­ние о нем".

 

IV. ДИНАСТИЯ

 

Индийская, то есть родоначальная, линия учителей Великого Символа, которую в обращении к ней в начале текста называют Белой Династией [линией], началась, согласно преданию, как мы уже отмечали, в I в. до н. э. и продолжалась до того времени, когда Марпа основал ее тибетскую ветвь. Это произош­ло во второй половине XI в. н. э. Следовательно, около двух тысяч лет существует непрекращающаяся преемственность в той или иной форме в передаче того учения. Согласно традиции Каргьютпа, еще в дохристианскую эпоху это учение существовало неизвестное число веков. Говорят, что Марпа, первый гуру тибетской ветви, обучался в Индии в течение восемнадцати лет, и около ста индийских философов были его учителями. Следовательно, его перевод "Великого Символа" на тибетский язык был сделан с наиболее авторитетного источника из имевшихся в то время.

Мы не можем установить, пережила ли индийская линия гуру Великого Символа иноземные нашествия, вызывавшие социальные потрясения и смены религий с того времени до наших дней. Возможно, что текст "Великого Символа" был утерян в самой Индии и, как многие другие индийские тексты, сохранился только в переводе на тибетский язык.

Тибетская ветвь Белой Линии Гуру отличалась в своей философии от всех других тибетских школ. Ее распространенное название - Каргьютпа, что означа­ет "последователи апостольной династии". В их фи­лософии и аскетической практике важное место за­нимает со времени Марпы и до наших дней способ развития с помощью йоги Великого Символа мисти­ческого видения (тиб. Та-ва).

Миларепа, последователь Марпы, был странствую­щим аскетом и жил в течение многих лет в пещерах в безлюдных местах покрытого снегами тибетского высокогорья. В совершенстве овладев йогой Велико­го Символа, он развил в себе сверхъестественные способности самого удивительного свойства, как по­вествуется в его "Житии". Миларепе, святому и дос­тигшему вершин мистику, в большей степени, чем ученому-просветителю Марпе, обязаны Каргьютпа своим происхождением как секты практической йоги, существующей и в наши дни. Кроме двух самых известных учеников, Двагпо-Лхардже и Речун-га, Миларепа, как утверждают, имел еще восемь учеников, в совершенстве овладевших йогой. Было еще сто восемь учеников, которых он обучил ме­тоду выработки жизненного тепла (тиб. туммо), и благодаря этому, нося только одежду из хлопка - ха­рактерный внешний признак всех йогов Каргьют­па, -- они были невосприимчивы к тибетской зимней стуже. И многих других учеников, мужчин и женщин, он наставил на путь, ведущий к Бодхическому Просветлению. Как сказал Речунг, "учеников, достигших святости по его великой любви и милосер­дию, было столько, сколько звезд на небе. Как пес­чинки на Земле, не счесть тех, кто никогда не вернется в сансару, как и тех мужчин и женщин, кто ступил на путь, ведущий к состоянию архата" (См. "Великий йог Тибета Миларепа".).

Двагпо-Лхардже, как уже было сказано в Книге I, стал преемником Миларепы и третьим человеческим Гуру Иерархии Каргьютпа. От него Белая Династия Гуру продолжалась до гуру Падмы-Карпо, автора текста "Краткое изложение Великого Символа", ко­торый был двадцать четвертым преемником по пря­мой линии, начиная от Марпы. В истории Каргьют­па он более известен своим посвятительным именем "Драгоценность, наделенная божественной речью" (тиб. произн. нгаг-ванг-нор-бу). Как глава Белой Линии Гуру, называемой также ли­нией Каргьютпа, Падма-Карпо, несомненно, имел доступ к различным рукописным текстам "Великого Символа" и внесенным в них поправкам и коммен­тариям, накопившимся в течение шести столетий со времени Марпы. Из всего этого материала, как со­общается в колофоне, Падма-Карпо, во исполнение желания своего ученика, правителя Кашмира, выбрал самое главное и составил "Краткое изложение Вели­кого Символа", точной копией которого является наш текст.

Согласно достоверному преданию, правитель при­шел к Падме-Карпо как паломник и, отказавшись от своих владений и мирской жизни, подобно наслед­ному принцу Сиддхартхе, ставшему Гаутамой Буд­дой, был принят Падмой-Карпо учеником для прохож­дения испытаний. После нескольких лет обучения и занятий йогой под руководством гуру бывший прави­тель, сделавшийся аскетом, вернулся в Кашмир в сане буддийского монаха, и, вероятно, он является основате­лем кашмирской Белой линии гуру - Лама Кази Дава-Самдуп считал, что, возможно, есть какие-то пись­менные свидетельства о такой кашмирской линии в монастыре Химис в Ладаке, так как этот монастырь некогда имел связь со школой Каргьютпа через отко­ловшиеся от нее секты, которые возникли в Бутане.

В нашем тексте сообщается, что обитель Падмы-Карпо находилась в самой южной части Тибета на границе с территорией, которую сейчас занимает го­сударство Бутан. Вероятно, именно сюда правитель Кашмира доставил ценный дар - более двадцати мер шафрана, который, несомненно, был выращен в Кашмире, стране шафрана.

В настоящее время Падма-Карпо считается главным авторитетом в области тантрийского учения школы Каргьютпа. Он автор классических трудов по астро­логии, медицине, грамматике, истории, ритуалам, изобразительному искусству, философии, метафизике и оккультизму. Ему приписывают авторство и изда­ние 52--58 томов. Он был также известным поэтом и его мистические рапсодии популярны в Бутане и из­даны в сборнике "Четки божественных гимнов" (тиб. произн. до-рдже-лу-хтенг). Он был современником Далай-ламы Пятого, который умер в 1680 г.

Во время жизни Падмы-Карпо о небольшом гима­лайском княжестве Бутан было известно еще меньше, чем о Тибете. Культурный уровень местных жителей был низок. Их главными занятиями были разбой и междоусобица. Тогда, в конце семнадцатого столетия, в Бутан пришел из монастыря Ралунг в Тибете пре­емник Гуру Белой Династии, которому было суждено продолжить и довести до успешного завершения ду­ховное просвещение народа, начатое Падмой-Карпо. Говорят, что преемник святостью своей жизни рассеи­вал тьму, подобно солнцу. Обладая необычной духов­ной силой, он завоевал сердца бутанцев, и они с ра­достью признали его первым Дхармараджей (боже­ственным правителем). Они называли его "обладаю­щий победоносной речью, непобедимый разрушитель Иллюзии" (тиб. произн. нгаг-ванг-нам-гьял-дю-джум-дордже). От него и далее до Отшельника Гуру Норбу продол­жалось утверждение и распространение Учения Вели­кого Символа.

Такова заслуживающая внимания история Вели­кого Символа и нашего текста, называемого "Крат­кое изложение Великого Символа" и Белой Динас­тии Гуру, передавшей нам эти учения. Переводчик искренне желал, чтобы все, кто будет читать с пони­манием эту книгу, смогли бы, пусть даже немного, почерпнуть из содержащегося в ней духовного насле­дия и с ее помощью ступить на путь, приводящий к Высшей Цели.