Глава 31. Общая характеристика 8 страница

"Создавая общественный фон, на котором развертывается история целого поколения, Флобер тщательно изучает различные материалы: газеты, журналы, мемуарную литературу, политические трактаты. Особенно интересуют писателя события 1848-1851 гг., когда определяются судьбы его героев. Как же эти события представлены в романе? Критика уже обращала внимание на неполноту, фрагментарность их освещения Флобером. Это связано с тем, что в романе они даются в восприятии главного героя, отстраненного от политических проблем, поглощенного личным чувством. Фредерик, погруженный в себя, либо просто не замечает происходящих на его глазах событий, либо смотрит на них со стороны, как на «спектакль».

Главным героем этого «спектакля» является народ, за которым с интересом наблюдает Фредерик. Впечатления его противоречивы. Незабываемы в своей отваге и преданности революции ее рядовые участники, повстречавшиеся [525] Фредерику по пути к дворцовой площади: рвущийся в бой привратник, бесстрашный, невозмутимо спокойный в сражении гвардеец. Но вот Моро во дворце Тюильри становится свидетелем торжества победителей, и мгновенно все меняется: народ предстает как буйная, все сокрушающая стихия. «Всеми овладела неистовая радость», «народ стал рвать занавески, бить, ломать» все, что попадалось: «Раз уж победили, как не позабавиться?» Таким предстает «народ-самодержец» в февральских событиях 1848 г. Окарикатуренно представлены и возникшие на волне этих событий революционные клубы (в романе это «Клуб Разума»). Июньское восстание писателем не изображено (так как в это время Фредерик был за пределами Парижа). Но как бы тенденциозно ни рисовался в «Воспитании чувств» народ, сражающийся за свободу и свои права, Флобер с возмущением пишет о жестокой, поистине изуверской расправе буржуазного правительства с участниками рабочего восстания, утверждая: «Это был разгул трусости», мстившей народу.

Противоречиво представлены в романе и те герои из окружения Фредерика, которые наиболее причастны к событиям 1848-1851 гг. Их двое. Первый – Дюссардье, парижский простолюдин, подкупающий всех внутренним благородством, безоглядной смелостью и почти детской наивностью. Всеми силами души ненавидя монархию, он свои надежды на торжество человечности, справедливости и равенства связывает с республикой, во имя которой сражается в 1848 и гибнет в 1851 г. в дни государственного переворота. Второй – Сенекаль, интеллектуал, претендующий на роль идеолога республиканского движения. В обрисовке этого героя с наибольшей остротой проявилась ограниченность мировоззрения Флобера, искаженное представление писателя о «доктрине социализма». Носителем этой доктрины Флобер делает узколобого фанатика, начитавшегося «писателей-социалистов», которые «все человечество хотят поселить в казармах... развлекать в домах терпимости или заставлять корпеть за конторкой». «Из смеси всего этого» и создал «идеал добродетельной демократии» Сенекаль-республиканец. Но, убедившись в «несостоятельности масс», он переходит на сторону Луи Бонапарта и становится убийцей своего недавнего соратника Дюссардье.

«Я... в своей книге не льщу демократам. Но ручаюсь, [526] что не щажу и консерваторов»,- признается Флобер в письме к Ж- Санд. «Консерваторы» – для него – это буржуа всех мастей. Но среди них особо выделяется один из столпов Июльской монархии – банкир Дамбрез. Своим положением и богатством он напоминает бальзаковского Нюсинжена, но действует в иных исторических условиях и раскрывает точно запечатленные Флобером новые черты своей классовой природы. Растерявшись после революции лишь на короткое время, Дамбрез торопится всех уверить, что он «в сущности всегда был республиканцем» и готов к сближению с пролетариатом, так как «в конце концов мы все – более или менее рабочие». Политическое хамелеонство, порождаемое животным страхом перед более сильным врагом, умение приспособиться к любым режимам – характерная особенность нового типа буржуа, пришедшего на смену «последним из могикан» Бальзака. Заключая саркастическую эпитафию на смерть Дамбреза, Флобер пишет: «Он приветствовал... любое правительство, так нежно любя власть, что сам готов был платить, лишь бы его купили». Именно в изображении буржуазии с особой силой и проявилась беспощадная сатира Флобера, переходящая подчас в гневную пародию или острый памфлет (образ Фюмишона, например, защищающего права «священной» собственности,- это откровенная пародия на Тьера, автора книги «О собственности» и в недалеком будущем палача Парижской Коммуны). Июньские события 1848 г. показали Флоберу, какая безмерная, звериная жестокость таится во внешне благопристойном и даже чувствительном буржуа, мгновенно преображающемся в убийцу при малейшей угрозе, нависшей над его собственностью. В романе обладатель «слишком чувствительного сердца» дядюшка Рокк, навсегда возненавидев восставших, убивает юного инсургента только за то, что тот осмелился попросить у него хлеба. «Сейчас я пишу... страницы об изуверствах Национальной гвардии в 1848 г., за которые буржуа будут глядеть на меня косо! – сообщает Флобер Ж. Санд.- Я их, сколько могу, тычу носом в их гнусности». Проникая в логику поведения буржуазии после июньского восстания, писатель проявляет редкостную для него политическую зрелость в раскрытии причин всех последующих событий. Ненависть к рабочим, покусившимся на частную собственность, страх перед возможностью новых волн пролетарской [527] революционности – вот что породило, как показав но в романе, идею цезаризма в кругах французской буржуазии и стало важнейшей из причин государственного переворота 1851 г. В обнажении реакционной сущности буржуазии, уже ставшей преградой на пути прогресса, в беспощадности антибуржуазной сатиры и выявляется то новое, подлинно революционное начало, которое делает Флобера достойным продолжателем Бальзака: в историю «рыцарей наживы», начатую «Человеческой комедией», автором «Воспитания чувств» вписана следующая выразительная глава.

1870-е годы – последний период творчества Флобера. Как и в предшествующие десятилетия, писателя терзают внутренние противоречия. Долг реалиста вынуждает его идти по пути, проложенному Бальзаком и писать о ненавистной современности. Мечта о «больших и роскошных» творениях по-прежнему увлекает его в мир легендарного прошлого.

В 1872 г. Флобер заканчивает начатое еще в годы молодости «Искушение святого Антония» – «средневековую» драматическую поэму о человеке мощного интеллекта, неподкупной совести и неколебимой воли. Вдохновленное одноименной картиной известного нидерландского художника Брейгеля, произведение это философично в своей основе.

Искушения, через которые проходит герой легенды, символизируют не столько различные житейские соблазны, сколько религии и догмы, сменявшие друг друга на протяжении веков. Вскрывая их несостоятельность, лживость и заведомый абсурд, Флобер, утверждающийся на позициях скептицизма, находит единственную опору в натурфилософии и связанном с нею пантеистическом приятии мира как единой материй во всем многообразии ее проявлений. «Поразительно мощный, направленный против церкви и религий, удар в колокол скептицизма» – так определил пафос философской драмы Флобера М. Горький.

Готовя к печати «Искушение святого Антония», Флобер одновременно составляет план «буржуазного романа», задуманного еще в 1863 г., «Бувар и Пекюше». «Это будет,- сообщает он в одном из писем,- история... двух чудаков-переписчиков, которые кропают некую шутовскую энциклопедию». Флобер перечитывает около 1500 книг, связанных с различными отраслями науки и искусства. Эти книги и будут изучать его герои. [528]

Получив неожиданное наследство, освобождающее от необходимости трудиться ради хлеба насущного, они решают приобщиться к «сокровищнице» человеческих знаний. Бувар и Пекюше, наивные и недалекие буржуа, поочередно увлекаются всем – от сельского хозяйства и связанных с ним наук до художественного творчества и эстетики. Убедившись в тщетности усилий обрести абсолютную истину, разочаровавшись во всех теориях, концепциях и верованиях, герои отказываются от исканий и возвращаются к привычному чиновничьему занятию – переписыванию бумаг.

Роман Флобера сатиричен. Причем объект сатиры в нем неоднозначен и подвижен, так как объектив писателя все время перемещается, задерживаясь то на героях-невеждах, берущихся судить о предметах, недоступных их разумению, то на привлекших их внимание предметах, обнаруживающих внутреннюю противоречивость и элементарную несуразность. Именно это следует иметь в виду, говоря о формуле Флобера «энциклопедия человеческой глупости», связываемой с «Буваром и Пекюше».

Одновременно с романом Флобер пишет ряд пьес о современной ему буржуазной действительности, в том числе – лучшую из них «большую политическую комедию» «Кандидат» (1873). Прервав работу над «Буваром и Пекюше» (роман так и остался незавершенным), Флобер вновь берется за «роскошные» сюжеты- пишет «Иродиаду» и «Легенду о святом Юлиане Странноприимце», включая их в сборник 1877 г. «Три повести». Вновь тоскливо-серые тона мира цвета плесени сменяются сочным многоцветьем давно исчезнувших миров.

Снова аморфные, тусклые посредственности, олицетворяющие для писателя буржуазную Францию, уступают место могучим, цельным характерам, несущим на себе отсвет древних времен. Писатель-реалист стремится проникнуть в психологию поведения своих героев, обусловленную для него (как всегда) спецификой исторической эпохи и особенностями сложившихся конкретных обстоятельств.

Третья повесть, включенная в сборник 1877 г.,- «Простая душа» опять возвращает читателя к современности, предстающей, однако, теперь в непривычном для Флобера социальном разрезе. Ее героиня, оказавшаяся в мире буржуа, фактически ничего общего не [529] имеет с этим миром. Будучи простой крестьянкой, вечной труженицей, Фелисите является в нем существом инородным, а потому исключительным. «История простой души,- пишет Флобер,- это бесхитростный рассказ об одной незаметной жизни, жизни бедной крестьянской девушки, верующей, но не склонной к мистике, преданной без экзальтации, мягкой и нежной. Она поочередно отдает свою любовь мужчине, детям своей хозяйки, племяннику, старику, за которым ходит, и, наконец, своему попугаю. Когда попугай околевает, она заказывает из него чучело, а когда приходит ее смертный час, ей чудится, будто попугай – это святой дух. И это совсем не ирония... а напротив, очень серьезно и очень грустно. Мне хочется растрогать, заставить плакать чувствительные души, у меня самого – такая душа».

Словно возвращаясь к эпизодическому персонажу «Мадам Бовари» – старой крестьянке Катрин Леру, Флобер теперь пытается проникнуть в глубь этого нового для него народного характера. Однако, стремясь растрогать чувствительные души, писатель далек от какой бы то ни было идеализации. Он создает характер строго реалистический, в котором все обусловлено особенностями сурового и беспросветного бытия героини. Фелисите невежественна, грубовато-наивна, даже туповата, а в конце повести просто идиотична. Ее мир весьма примитивен, так как ограничен лишь кругом повседневных мелочных забот о людях, с которыми ее случайно связала судьба. Фелисите не видит, не понимает эгоизма и черствости своих хозяев, во всем полагаясь на авторитет «господ». И тем не менее героиня-служанка оказывается вознесенной писателем на нравственную высоту, недосягаемую для самых просвещенных и уважаемых в высшем обществе буржуа. В своей наивной, беспредельной доброте, моральной стойкости и внутреннем благородстве Фелисите не имеет себе равных в мире флоберовских героев. Пожалуй, единственный герой Флобера, с которым можно было бы ее сопоставить,- святой Юлиан из легенды о нем, вошедший в тот же сборник, что и «Простая душа». Но святой Юлиан творит добро во имя искупления тяжких грехов, ранее им совершенных, и в конце концов заслуживает высшей награды, возносясь на небо «лицом к лицу с господином нашим Иисусом Христом». За Фелисите никаких грехов не числится. Добро она творит абсолютно бескорыстно, [530] подчиняясь лишь своему простому и великодушному сердцу. Именно в сердце вечной труженицы-крестьянки Флобер и открывает «артезианский колодец», из которого, «стоит начать его копать», «забьет струя» чистейшей, живительной влаги, столь необходимой людям. Таким образом, по-прежнему оставаясь непреклонным скептиком в вопросах социально-политических, писатель в конце своего пути обретает веру в Человека, его изначально добрую природу, которую извращают и калечат условия окружающей его жизни.

Английская литература: Реализм

Источник: История зарубежной литературы ХIХ века / Под ред. Н.А.Соловьевой. М.: Высшая школа, 1991. 637 с. С.: 532-629.