Развитие функционального подхода связано в истории европейского языкознания не только с научной парадигмой стилистики (хотя именно с формированием данного раздела функциональной лингвистики в первую очередь соотнесены коммуникативные исследования языка и общества, языка и личности). Особую роль в различных школах европейского функционализм всегда играли представления о языковом вкусе, культурогенности правил реализации системы языковых знаков, социокультурном идеале языка определенного этапа его развития. Однако обобщение данных представлений в рамках самостоятельной дисциплины стало возможным только после накопленных лингвистикой знаний по истории языка, его грамматики и стилистики, системное представление которых формулирует уже в границах структурной лингвистики положение о динамике языковой системы и определяет правила осознанного использования языка как достояния культуры в качестве исследовательских задач особого раздела языкознания (культуры языка / речи), дисциплины, выделившей позднее всех разделов европейского функционализма свое направление изучения – нормативный аспект языка как важнейший способ лингвистического исследования особой функционирующей языковой системы (литературного языка). Именно практическая значимость культуры речи – ее задачи культивирования литературного языка с целью воздействия на речевую практику различных социокультурных типов языковой личности – утверждает не только прикладной, но теоретический характер дисциплины (особенно в контексте развития функционального, коммуникативного подхода к вопросам изучения особенностей национальной языковой ситуации, функциональных реализаций литературного языка и их нормативности).
Современные проблемы изучения феномена литературного языка связаны не только с развитием представлений о культуре речи как учения о языковой норме. Задачи этой дисциплины формулируются исходя из сложившейся структуры знаний о литературном языке как функционирующей системе, включая его оценку с позиций структурной лингвистики, стилистики и риторики. Поэтому современная теория культуры речи, исследуя проблемы нормализации литературного языка как орудия культуры, включает в предмет своего рассмотрения (1) владение нормами устного и письменного литературного языка (правилами произношения, ударения, словоупотребления, грамматики, стилистики), (2) умение использовать выразительные средства языка в различных условиях общения. Такое «широкое» прочтение научно-исследовательской парадигмы стало возможным благодаря синтезу достижений функциональной лингвистики (различных концепций культуры языка и функциональной стилистики), а также расширению интердисциплинарных связей культуры речи с новейшими направлениями функционализма (теорией речевых актов, языковой прагматикой, лингвистикой дискурса, риторикой и когнитологией). В результате создается представление о культуре речи как об особой социокультурной сфере функционирования языковой системы, представленной во внутреннем лексиконе языковой личности набором и организацией языковых средств, которые в определенной ситуации общения при соблюдении современных языковых норм и этики общения позволяют обеспечить наибольший эффект в достижении поставленных коммуникативных задач (ср. [Культура речи и эффективность общения 1996; Культура русской речи 1998]). Теоретической основой такого определения культуры речи является тезис о том, что язык как порождающий организм эксплицирует в принципах своего внутреннего устройства динамику соотношения форм языковой категоризации мира – двустороннего единства внешней и внутренней формы языковых знаков, и поэтому уже в системе языка заложена возможность выбора и различного использования системы средств языковой личностью, обобщение коммуникативных и когнитивных качеств которой устанавливают культурный уровень языкового сознания («языкового чутья»), выделяют социокультурные типы языковой личности («высокий», «низкий»; «элитарный», «усредненный»; «грамотный», «неграмотный» и др.). Именно в зависимости от меры осознания и степени освоенности личностью этических, коммуникативных и нормативных (языковых) условий эффективного общения в ее внутреннем лексиконе утверждается само представление о «культуре речи» как особой структуре языковых средств литературного языка, поэтому в качестве основной задачи современной теории культуры речи выступает обобщение культурно-речевых знаний индивида в этическом, коммуникативном и нормативном аспекте функционирования его языковой / речевой способности.
Исследование культуры речи в этическом аспекте связано с обсуждением вопросов речевого поведения языковой личности (норм речевого этикета), а также влияния на речевой портрет носителя литературного языка иных культурных традиций (элементов субстандартов).
Необходимость нормативной фиксации речевого поведения языковой личности (этических формул ее экспликации) проистекает из важнейшего правила сотрудничества: эффективное общение предполагает соответствие этики общения представлениям о ней участников общения. Поэтому понятие речевого этикета призвано кодифицировать нормативные способы фиксации модальных целей общения, принципов выражения модальных смыслов (эксплицированных личностных характеристик участников коммуникации), устанавливающих в репродуцируемых фрагментах дискурса (приказе, просьбе, вопросе, обращении) тип взаимоотношения адресата и адресанта речи (дружеский / официальный, уважительный / грубый). При этом ведущая «этикетная» функция принадлежит следующим прагматическим факторам: официальность / неофициальность ситуации, избранная «роль» в коммуникации, возраст, социальный статус, степень знакомства / близости, пол адресата и адресанта и др. Все это диктует выбор функционального стиля языка и его конкретных языковых выражений, отображающую коммуникативно-прагматическую оценку события речи и я-поведения. (Ср., например, формы обращения в коллективе между руководителем и сотрудниками, с одной стороны, и между сотрудниками, с другой, или формы обращения преподавателя к студентам в русском и немецком языках и др.)
Несколько иной круг проблем этического аспекта культура речи связан с изучением особенностей русской языковой ситуации. Тот факт, что русский литературный язык резко противопоставлен диалектам, а также элементам субстандартов (различного рода жаргонам и арго), не исключает, однако, проникновение в литературный язык (в основном через подсистему разговорной речи) внелитературных языковых знаков (ср., например, полноправный разговорный элемент кодифицированного языка – глагол темнить в значении «путать, обманывать», «заимствованный» первоначально молодежным жаргоном 30-60 гг. в значении «говорить неясно, увиливать от ответа» из воровского арго, употреблявшем данный глагол сначала в значении «скрывать добычу», а затем – «хитрить на допросе»). Однако если взаимодействие литературного языка с разговорной стихией диалектной речи всегда имело позитивные результаты, оцениваясь как диалог культур, то проникновение в кодифицированный язык и разговорную речь арготических или жаргонных выражений в силу их примитивности и неэтичности приводит, как правило, к огрублению речи и поэтому нарушает высокоинтеллектуальный уровень литературной формы мысли. Тем не менее даже несмотря на свой различный функциональный статус в системе общенародного языка (у жаргонов как социолектов в целом больше шансов проникновения в литературную речь, в то время как «тайнопись» арго в целом четко противопоставляет его литературной системе), данные внелитературные формы не представляют замкнутой системы, активно проникают во все сферы литературной речи (ср. случаи неэтического огрубления современной русской речи – тенденции ее «жаргонизации» или «криминализации» в сферах официального общения, исключавшие некогда даже случайный намек «низкого стиля»). Следовательно, задачи культуры речи сводятся не только к выработке оценочной позиции по отношению к сферам «примитивных языков», но и к определению нормативности «заимствований» литературного языка из этих сфер.
Расширение возможностей выбора нелитературных форм мысли приводит к обозначению еще одной исследовательской задачи этического аспекта культуры речи – запрета выбора ненормативных (обсценных) компонентов речи. Особая «свобода слова» (особенно на рубеже 80-90-х годов), утверждает еще одну – «сексуальную» – форму языкового мышления, призванную пересмотреть слоган эпохи тоталитаризма «В СССР секса нет!». И хотя результаты этой «сексуализации языкового сознания» (А.П. Сковородников) небезуспешны, общая тональность изменения нормативного статуса соответствующего ряда слов и лексико-семантических групп свидетельствуют о чрезвычайно высоком уровне речевой агрессии [Михальская 1996], но никак не о степени освоения новой «поднятой целины».
Освещение этических правил употребления языка имеет особую значимость в парадигме коммуникативного аспекта культуры речи, изучение которого восходит к концепции Пражской лингвистической школы, определявшей культуру языка как четко выраженную тенденцию к развитию в литературном языке (как разговорном, так и книжном) качеств, требуемых его специальными функциями (А. Едличка). Современная разработка коммуникативного аспекта культуры речи связана с возрождением идей риторики и развитием идей функциональной стилистики. Е.Н. Ширяевым [1996] обозначаются три основные теоретические проблемы культуры речи в коммуникативном аспекте: 1) цели коммуникации, 2) прагматические условия коммуникации и 3) диктуемые целью и условиями правила продуцирования текстов (модели выбора и организации языковых средств). В общем виде исследование данных проблем, по мнению Е.Н. Ширяева, сводится к следующим линиям анализа (см. также [Виноградов 1996]):
1) Наиболее целостное определение целей высказывания, представленное в стилистике Ш. Балли, обосновывает современную систематизацию пропозициональных и модальных целей речевого общения. Пропозициональные (диктуемые) цели определяют фактическое содержание текста, обусловливая выбор 1) функциональной разновидности языка (функциональные цели), 2) ее речевого жанра (ситуативные цели) или 3) синкретичного коммуникативного пространства (полифункциональные цели). Модальные цели (коммуникативно-прагматические установки) всегда представляют пропозициональное содержание в одном из модальных планов (ср., например, типологию модальных смыслов Дж. Остина: информация, требование, вопрос, убеждение и т.п., эксплицируемые в высказывании особыми перформативными глаголами).
2) Прагматические характеристики культуры речи раскрывают в первую очередь ориентацию адресанта на личностные качества адресата, которые определяют языковые особенности текста. В результате определяется круг прагматических условий речевой коммуникации, детерминирующих речевое качество высказывания: 1) соответствие цели коммуникации адресанта и ожиданий от коммуникации адресата (гармония иллокуции и перлокуции – иллокуция соответствует перлокуции, то есть воздействию, которое оказывает на адресата речевое взаимодействие); 2) точное понимание речевых характеристик адресата и адресанта в данной ситуации (выбор роли в процессе коммуникации); 3) учет частных прагматических характеристик адресанта и адресата (системы правил воздействия, склонения к своей точке зрения и других проявлений «практической психологии» и «практической риторики» индивида).
3) Итогом описания целей и прагматики речевой коммуникации выступает анализ правил выбора и организации языковых средств, т.е. экспонентного уровня текста, в пределах которого устанавливаются знаки, 1) общие для всех функциональных разновидностей языка (обусловленные общими правилами общения, или, по Г.П. Грайсу, «правилами кооперации»); 2) маркеры текста в функциональном плане (нейтральные для данной функциональной разновидности, специфичные и нейтральные, способные быть замещенными на специфичные); 3) языковые средства, обеспечивающие прагматические потребности общения.
Таким образом, внимание современной культуры речи к коммуникативно-прагматическим правилам и этике речевого общения систематизирует представления о коммуникативных и стилистических нормах, включая собственно лингвистические категории выражения этих аспектов культуры речи. Однако вопросы представления системно-структурного уровня речевой способности индивида, с которым устойчиво ассоциируется понятия «правильной» и «хорошей» речи, обосновывают актуальность и значимость специального изучения языковых норм как особой сферы нормативного аспекта культуры речи.
Литература
Аванесов Р.И. Русское литературное и диалектное произношение. М., 1984.
Балли Ш. Стилистика французского языка. М., 1965.
Виноградов С.И. Нормативный и коммуникативно-прагматический аспекты культуры речи // Культура русской речи и эффективность общения. М., 1996.
Граудина Л.К., Миськевич Г.М. Теория и практика русского красноречия. М., 1989.
Казарцева О.М. Культура речевого общения: Теория и практика обучения. М., 1998.
Кожина М.Н. Стилистика русского языка. М., 1993.
Культура речи и эффективность общения. М., 1996.
Культура русской речи. М., 1998.
Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине ХХ века (опыт парадигмального анализа) // Язык и наука конца 20 века. М., 1995.
Михальская А.К. Основы риторики: Мысль и слово. М., 1996.
Михальская А.К. Русский Сократ. М., 1996.
Рождественский Ю.В. Теория риторики. М., 1997.
Сиротинина О.Б. Риторика как составляющая системы наук об общении // Предмет риторики и проблемы ее преподавания. М., 1998.
Сковородников А.П. О содержании понятия «национальный риторический идеал» применительно к современной российской действительности // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения. Красноярск – Ачинск, 1997, вып. 5.
Сковородников А.П. Риторика в контексте личностно-ориентированной педагогики и межпредметных связей (материалы к семинару) // Речевое общение. Красноярск, 2000, вып. 2 (10).
Хазагеров Т.Г., Ширина Л.С. Общая риторика. Ростов н/Д, 1999.
Шмелева Т.В. Риторика и речеведение // Предмет риторики и проблемы ее преподавания. М., 1998.
Ширяев Е.Н. Современная теоретическая концепция культуры речи // Культура русской речи. М., 1998, § 2.
Глава 1
