Эмоционольная травма дочери, присущая ее отношениям с отцом 7 страница

Многие женщины-«мученицы» приходят на анализ, и мне кажется, что источник их внутреннего мученичества кроется в их подчинении нашей культуре. Хотя такое подчинение характерно в какой-то степени для пассивного паттерна пуэллы, но в данном случае я могу провести резкую, жесткую грань между ними, за ко­торой происходит кастрация и самой женщины, и значимых для нее мужчин. Типичный пример - одна дама, дети которой - под­ростки - принимали наркотики и имели неприятности с полици­ей. Она сама выросла в богатой аристократической семье, ее отец придерживался патриархальных взглядов, держа в своих руках

 

100

Глава 4

Амазонка в панцире

управление всеми материальными ресурсами семьи. Будучи ско­рее всего эмоционально отчужденным, такой отец не создает для дочери модели независимого поведения. Муж этой женщины был похож на ее отца: он не вносил свой вклад в эмоциональную ат­мосферу семьи, но при этом контролировал денежные средства. С одной стороны, эта женщина была чрезвычайно умна и боролась за право расти и развиваться, несмотря на доминирующее проти­водействие мужа. С другой стороны, ее тяготило бремя слишком высокой ответственности, и зачастую ее реакция выливалась в ис­терику, с угрозой самоубийства и заявлениями, что больше она так жить не может. Свою агрессию она обращала явно против себя, но подспудно направляла и на детей и мужа. Хотя муж ка­зался сильным и способным подавлять других, сам он при этом ощущал себя слабым и опасался угрозы, исходящей от жены. По-видимому, дети отыгрывали все семейные конфликты: один был арестован и отбывал наказание, другой казался хорошим студен­том, а третий ушел из дома. В конце концов этой женщине при­шлось стать более уверенной в себе и расторгнуть брак, в котором она ощущала себя жертвой. Как только она стала проявлять ак­тивность и ответственность за свои поступки и перестала исполь­зовать свои силы в защитных целях против себя и других, она по­чувствовала прилив творческой энергии.

4. Королева-воительница

Еще одна разновидность реакции дочери на безответственно­го и слабого отца - стать очень сильной и целеустремленной. В этом случае дочь противится любой иррациональности, которую она ощущает в своем отце, считая ее проявлением дегенерации, и сражается против него. Такой тип женщины описан в романе Клайва Стейплза Льюиса «Пока мы лиц не обрели»⁶⁴, который представляет собой его версию мифа об Амуре и Психее, расска­занный от лица одной из ее завистливых сестер. Отец - жестокий

⁶⁴ Клайв Стейплз Льюис (1898-1963) - выдающийся христианский писа­тель и ученый. Роман «Пока мы лиц не обрели» (1956) - последнее крупное про­изведение. По легенде Льюис писал эту книгу у постели умирающей от рака жены Джой и читал ей готовые главы. Когда была прочитана последняя написан­ная глава, случилось чудо - жена выздоровела. - Примеч. пер.

царь приносит младшую дочь Психею в жертву богине Афродите, чтобы умиротворить подданных, которые считали, что именно Психея виновата в том, что на страну обрушился голод и лихорад­ка. Его желание принести.дочь в жертву говорит об отсутствии духа. Его в основном интересуют пиршества, охотничьи забавы, легкая нажива и стремление удовлетворить в очередной раз свою похоть. Он почти не уделял внимания дочерям; скорее питал к ним отвращение за то, что они не родились мальчиками. Если же он все же вспоминал о них, то впадал в жуткую ярость и оскорблял их, называя одну из них «потаскухой» (дочь с паттерном пуэллы), а другую - «уродиной». Когда родилась Психея, «уродина» Оруаль -старшая из сестер - приняла на себя заботы о младшей вместо ее матери, которая умерла в родах; поэтому Оруаль считала Психею, сводную сестру, своим ребенком, испытывая к ней страстную ма­теринскую любовь. Когда царь принес Психею в жертву, Оруаль потеряла самое дорогое, что у нее было, - ее ненаглядную Психею. Оруаль ненавидит отца и все, что с ним связано. Она с пре­зрением относится ко всему иррациональному, что воплощал i себе отец, воспринимая это исключительно как его неполноцен­ность. И она переносит свою ненависть на целый сонм богов, в которых она разуверилась, но при этом ненавидит их за то, что они отняли у нее любимую сестру, Психею. С ее точки зрения боги такие же, как ее отец. Вот что она думает:

Нет предела хитроумию богов. Им мало было погубить Психею -они хотели, чтобы она погибла от руки собственного отца.... Видения менялись, но одна навязчивая мысль пронизывала их. Вот вам лишнее доказательство того, как жестоки боги. От них нет спа­сения ни во сне, ни в безумии, ибо они властны даже над нашими грезами. Более того, именно тогда они обретают над нами наиболь­шую власть. Спастись от их могущества (если это вообще возмож­но) удается только тому, кто ведет трезвый образ жизни, всегда со­храняет ясный ум, постоянно трудится. Такой человек не слушает музыки, не смотрит слишком пристально ни на землю, ни на небеса и (это в первую очередь) никогда ни к кому не испытывает ни люб­ви, ни привязанности.⁶⁵

⁶⁵ С. S. Lewis, Till We Have Faces (Grand Rapids: Wm. D. Eerdman's Publishing Co., 1956), p. 80-81. (В рус. переводе: Льюис К.С. Пока мы лиц не об­рели. - М.: Б.С.Г.-Пресс: Иностранная литература, 2000.)

 

102

Глава 4

Амазонка в панцире

тяттяаяшяашшшш

В данном случае нам очень хорошо видно, как происходит формирование негативного, ригидного сознания; отвержение чувств и всего живого происходит как реакция на несправедливое отношение плохого отца. Будучи царем, на коллективном уровне он символизирует безответственное отношение к фемининности, т.е. закрепленную культурой ее неадекватную оценку. В ответ на это Оруаль начинает борьбу против отца. Она даже учится искус­но владеть мечом, стараясь быть и в ратном деле лучше мужчин, а когда отец умер, она взошла на трон. Однако ее не покидает чув­ство горечи, ибо она осознает, что ее жизнь - это только время, наполненное работой. Печальной и одинокой чувствует себя цари­ца, избравшая жизненный путь мужчины.

Горечь и ненависть к богам становятся еще сильнее, Оруаль принимает решение написать книгу, которая станет для них обви­нительным приговором. Пока она пишет книгу, ее охватывает пла­мя ярости, как и ее отца, и внезапно ее начинают посещать сны и видения. В одном из них отец заставляет ее спуститься с ним на нижний этаж дворца, в Столбовую залу, а затем еще глубже - в темное отверстие, похожее на колодец. Оказавшись на дне ямы, отец подвел ее к висящему на стене зеркалу, чтобы Оруаль по­смотрела на себя. Взглянув в зеркало, Оруаль увидела в нем лицо отца. И тогда она осознала, что ее борьба против отца и желание стать его противоположностью привели к тому, что она стала та­кой же иррациональной фигурой, как он. Ее попытки стать силь­ной и рациональной лишь скрывали необъяснимую ярость и за­висть, которые были точно такими же, как у ее отца. В этот мо­мент она поняла, что ей следует перестать бороться с иррацио­нальным и изменить в себе то, что, живя в ней, на самом деле при­надлежит вырождающемуся духу (символом которого является отношение к жизни ее отца). Осознавая, что ее вызывающее пове­дение по отношению к богам было попыткой Эго (как у ее отца) владеть и править, она отдается их божественной милости и в кон­це концов становится способной любить.

В какой-то момент Оруаль решила, что ее цель - «укрепить в себе ту жестокую и беспощадную силу, которую впервые ощу­тила в себе, выслушав приговор богов. Занятиями и трудами... вытравить из себя женщину»⁶⁶. Вооружившись таким паттерном

' С. S. Lewis, Till We Have Faces, p. 184.

борьбы, дочь отвергает и презирает отца, а зачастую и всех осталь­ных мужчин за их слабость, полагая, что лишь она одна обладает достаточной силой, чтобы сделать все необходимое. Однако иро­ния заключается в том, что женщины такого типа заимствуют «принцип силы» из маскулинной модели и, следовательно, все равно обесценивают фемининность. Довольно часто у таких жен­щин мертвая хватка, они придерживаются жесткого принципа -сделать или умереть. Для женщины, проживающей такой паттерн, жизнь превращается в серьезное испытание и нескончаемую чере­ду сражений, в которых нужно победить, а радостей в жизни не бывает. Угрюмая и беспощадная, она рвется только вперед, не об­ращая внимания ни на чувства, ни на свою фемининную 'сущ­ность, скрытую тяжелыми доспехами. Она не стремится обладать подлинной силой фемининного принятия, а считает ее проявлени­ем пассивной слабости. Возможно, именно такой паттерн форми­ровался у многих воинствующих женщин, когда они отстаивали свое равенство с мужчинами и сводили на нет свою чувствитель­ность, уступчивость и слабость.

Примером отыгрывания такого паттерна может послужить случай Бобби, которая пришла на анализ, оказавшись в ловушке характерной роли борца. Она почувствовала, что становится че­ресчур жесткой и во многих случаях ведет себя как мужчина. Она хотела быть открытой, готовой отвечать на чувства и строить от­ношения с мужчинами, однако ощущала себя замкнутой и зажа­той. Несмотря на то, что ее отец часто проявлял душевную тепло­ту, он назвал дочерей мужскими именами. В отношении детей у него были честолюбивые ожидания, связанные с дальнейшей про­фессиональной деятельностью, и она чувствовала, что ее воспиты­вают скорее как мальчика, чем девочку. Таким образом, хотя чес­толюбие и склонность к соперничеству сделало ее жестким бор­цом, она чувствовала, что такое отношение к жизни разрушило ее брак и мешало ей развивать близкие отношения с мужчинами. Кроме того, она очень жестко относилась к самой себе, будучи крайне самокритичной.

В течение курса анализа женщина попутно занималась меди­тацией, гимнастикой тай-чи⁶⁷ и разными видами искусств. Это

⁶⁷ Тай-чи - древнекитайская практика, включающая в себя множество мед­ленных, плавных грациозных движений. Практикуемые в фитнес-клубах регу­лярные занятия этим видом гимнастики улучшают гибкость, координацию дви­жений, способствуют снятию стресса. - Примеч. ред.

 

104

Глава 4

Амазонка в панцире

позволило ей раскрыться, и постепенно она стала себя ощущать более контактной и спонтанной в отношениях с другими людь­ми. Затем в серии снов ей открылись позитивные женские пер­сонажи. В одном из них присутствовала пожилая мудрая женщи­на, которая писала книгу о фемининности. В другом была юная девушка, которая свободно бегала по зеленому лугу. Затем ей приснился сон,'в котЬром она лежала распростертой, а другая женщина поглаживала ее клитор. А рядом лежал безвольный мужчина и не проявлял инициативы. Манипуляции женщины не возбуждали ее, но вызывали беспокойство, что мужчину будет раздражать запах влагалищной жидкости. Она сказала об этом женщине, которая заверила ее, что мужчине понравится, как пах­нет фемининность.

Этот сон приснился ей в то время, когда она раскрылась, ста­ла более мягкой и естественной. Но еще осуждала себя за эти из­менения, за то, что хотела нравиться мужчинам, оставаясь пассив­ной, т.е. «куколкой-милашкой». По ее ощущению в этом сновиде­нии раскрывались три стороны ее личности. Инертный мужчина символизировал прежнюю внутреннюю маскулинность, не прини­мавшую нежную часть фемининности; эта маскулинная часть ее личности соответствовала отцовской проекции и отражала пред­ставления, характерные для патриархальной культуры. Другая женщина у нее ассоциировалась с юной лесбиянкой - но не с во­ительницей, которая ненавидит мужчин, а с девушкой, которая борется за свои права, причем основным, фемининным способом. В этом сне она увидела себя и «куколкой-милашкой» - т.е. узна­ла свою Теневую сторону, ту, что хотела доставлять удовольствие мужчинам и приспособиться к маскулинным ценностям. Реакци­ей на это в ее сне стало желание вступить в связь с другой жен­щиной, символизирующей ее фемининную самость, однако у нее по-прежнему сохранялся прежний маскулинный паттерн «мачо», связанный с характерным для него типом «куколки-милашки». При этом более сильной фигурой теперь стала активная женщи­на, именно такой она начинала себя ощущать. Это был пример женщины, которая взяла силу от королевы-воительницы, но не использовала ее для создания панциря защитной структуры, а ин­тегрировала в нежную фемининную часть личности, дополнив ее новыми качествами.

5. Отчаяние амазонки в панцире

Каковы же некоторые общие черты у разновидностей паттер­на «амазонки в панцире»? Главная из них - это стремление к кон­тролю. Поскольку «амазонка» хочет видеть мужчин слабыми i бессильными или негативно реагирует на их иррациональность з применении силы, она захватывает власть. Все, что поддается кон­тролю, для нее становится безопасным и защищенным. Однаю такому контролю может сопутствовать сверхответственность, из­лишнее послушание и крайняя слабость. Потребность контроле ровать часто вызвана боязнью всего иррационального, поэтом/ насколько возможно это исключается из жизни. Но когда это про­исходит, женщина изгоняет из своей жизни всякую стихийносъ и неожиданность - то, что, собственно, и делает жизнь яркой i интересной. Часто женщины оказываются отчужденными от сфе­ры своих чувств и отношений, так как потребность все держаъ под контролем не оставляет места никакой случайности. Домини­рование такой контролирующей установки приводит к тому, чт> глубоко внутри у женщины теряется связь с корнями творчеств! и духовности. В таком случае нечего удивляться, что «женщине амазонке» жизнь часто кажется пустой и бессмысленной. И нег ничего удивительного в том, что неуправляемые силы, которы: были вытеснены вглубь или подавлены, вдруг начинают проры­ваться и разрушают оковы существующей психической структу­ры, это часто случается во время депрессии, панических атак, i также когда появляется ощущение, что невозможно справиться; ситуацией.

В доминирующей позиции «амазонки» акцент ставится hi чрезмерном ограничении и чрезмерной необходимости. Согласно Кьеркегору такая установка является формой отчаяния, которо: он назвал «отчаянием необходимости». Отчаяние такого типа воз­никает, когда целостная личность теряет свою полноту при стол> сильной идентификации с конечным и необходимым, так что от­рицает любую возможность, включая неотъемлемую возможносъ Самости. К чему же это ведет? Согласно Кьеркегору, если человег видит себя только конечной сущностью, он становится

всего лишь шифром, еще одним человеческим существом, еще од­ним повторением... Узость здесь, где отчаиваются, - это иедостатос

 

106

Глава 4

Амазонка в панцире

простоты, или же то, что человек обобран, у него выхолощена духов­ность.⁶⁸

Кьеркегор приходит к заключению, что в данном случае у человека существует тенденция стать «мирским», т.е. приобрести такую мудрость в отношении устройства мира, чтобы к нему адап­тироваться. Хотя умение приспосабливаться к законам миропо­рядка позволяет человеку достигать успеха, вместе с тем оно пред­ставляет собой не что иное, как конвенциональное подражание другим. Опасность состоит в том, что человек забывает о Самости как о высшей силе, что он боится себе позволить проявлять непод­контрольную спонтанность, так как она может привести к потере безопасности и стабильности. Подобно царю Мидасу, который, чтобы себя полностью обезопасить, превращал в золото все, в том числе и еду⁶⁹, такая установка заставляет человека голодать, ли­шая себя насущной полноты жизни. Согласно Кьеркегору, чело­век, раздавленный отчаянием, настраивает себя против жизни. Окончательно такая жизненная позиция представляет собой «от­чаяние, когда желают быть собой, или отчаяние-вызов»⁷⁰. Ибо че­ловек в глубине души с вызовом отказывается от возможностей, лежащих за границами контроля Эго. Доведенная до крайности, такая установка является демонической, ибо отвергает всякую помощь высших сил, полагая, что сила находится только у него внутри.

«Амазонки в панцире» порой прикладывают напряженные и отчаянные усилия, чтобы чего-то добиться; при таком поистине сверхчеловеческом напряжении у них довольно часто случаются срывы - как это происходило у героинь фильмов и литературных произведений, которые мы только что обсуждали. В каждом слу­чае напряжение, поддерживающее силу Эго, падало и ему на сме­ну приходили слабость и беспомощность перед лицом неведомо­го. Йенни, Джульетту и Оруаль мучили галлюцинации; Эстер и

⁶⁸ Kierkegaard, Sickness into Death, p. 166. (В рус. переводе: Кьеркегор С.
Болезнь к смерти // Страх и трепет. - М.: Республика, 1993.)

⁶⁹ Согласно мифу бог Дионис выразил готовность отблагодарить царя Ми-
даса за благодеяния, оказанные им сатиру Силену - другу Диониса, и пообещал
ему исполнить любую просьбу. Жадный царь возжелал, чтобы все, к чему он
прикоснется, превращалось в золото. За то был жестоко наказан голодной смер­
тью, так как и еда обращалась в холодный драгоценный металл, едва он до нее
дотрагивался. - Примеч. ред.

⁷⁰ Kierkegaard, Sickness into Death, p. 200.

Йенни преследовали суицидальные импульсы. Кардинальное ре­шение для всех нас, включая меня саму и многих моих клиенток, заключается в том, чтобы принять эту слабость, уныние, неспособ­ность работать и что-либо делать. Зачастую это значит проявить свою ярость и дать волю слезам. Многие женщины у меня в каби­нете содрогались от гнева или заходились в рыданиях. Часто они чувствовали стыд и унижение оттого, что не владеют собой. Они часто говорили, что им «не следовало» рыдать или гневаться, по­тому что это говорит о слабости. Они также предчувствовали при­ближение нервного срыва. Если они при этом принимали свои чувства во всем их разнообразии, это помогало им прийти к под­линному смирению, позволяющему открыться потоку жизни.

^> 6. На пути к трансформации

Разумеется, полное избавление от «панциря амазонки» - это идеальный случай. В конечном счете, мы надеемся, что прежде, чем это произойдет, женщина сможет сознательно перестроиться. Как произойдет эта перестройка? Как сможет освободиться жен­щина, скованная «панцирем амазонки»?

Во-первых, «амазонке» необходимо понять, какой конкретно панцирь ее сковывает. Без осознания этот паттерн будет продол­жать окружать ее и следовать за ней повсюду, защищая от того, что у нее внутри. Ей придется принять свою Тень, состоящую в ее слабости. В отличие от пуэллы, которая проявляет свою слабость на сознательном уровне, эго-адаптация «женщины-амазонки» ха­рактеризуется силой и желанием взять власть. Однако под этой защитной оболочкой силы часто скрывается беспомощность, зави­симость и стремление использовать окружающих. «Мученица» под маской страдающего трудоголика превращается в жертву жа­лости к себе и требует сочувствия от других. Сила «суперзвезды» в ее успешности, которая часто теряет смысл, когда ее использу­ют, чтобы привлечь внимание Эго, - и тогда утрачивается способ­ность совершать какие-либо действия. Под зависимым подчине­нием «покорной, преисполненной долга дочери», необходимостью работать и исполнять требования других может скрываться внут­ренний бунт и желание сбежать, что может разбить на части ее упорядоченный мир, оставив ее и других в состоянии смятения и

 

108

Глава 4

Амазонка в панцире

хаоса. А леденящая жесткость «королевы-воительницы» может внезапно растаять и превратиться в преданную привязанность, которая может довести до полного эмоционального истощения и ее саму, и других вследствие ее собственнической зависимости.

Принятие Теневой слабости вовсе не значит, что психичес-. кая структура «амазонки» постепенно трансформируется в пси­хическую структуру пуэллы, хотя такая трансформация может оказаться неизбежной на пути перестройки. Женщина-«амазон­ка» уже обладает немалой силой и ценит ее. Проблема скорее заключается в следующем: найти такую возможность, чтобы эта сила исходила из природного внутреннего источника, из ядра ее личности, а не диктовалась необходимостью эго-адаптации. По­этому нужно перенаправить эту силу в ту сферу, которую так боится женщина-«амазонка». Находиться в тесном контакте с иррациональным - это не значит проявлять слабость или стре­миться использовать иррациональное в целях познания. Наобо­рот, слабость - это неспособность обратиться к той или иной стороне реальной жизни. Если женщина-«амазонка» научится ценить свою ранимость и неподконтрольные ей грани бытия, она сможет открыть в себе новый источник силы. Можно привести множество примеров, как, спускаясь вглубь, в бессознательное, и оставаясь там, быть может, в слабости, унынии, тоске или тре­воге, человек извлекает на поверхность нечто новое, а именно творческую установку, способную изменить жизнь. Этот путь «бездействия» не вписывается в стиль жизни «амазонки», пред­почитающей «действие». Здесь, по моему опыту, «бездействие» означает «тайное действие».

Работая над этой главой, я попала в плен двух «амазонок в панцире»: «суперзвезды» и «мученицы». Мне неоткуда было чер­пать творческую энергию: я буксовала и моя ноша казалась не­подъемной. Мне хотелось поскорей закончить работу, я чувство­вала себя усталой и опустошенной, так что не могла написать ни слова. Похожее ощущение не покидало меня и когда я редактиро­вала эту главу: я думала, что не справляюсь, не смогу выполнить взятые на себя обязательства. Тогда я отложила работу и отпра­вилась на природу, а заодно навестила друзей. Они предложили мне открыть «И-Цзин» и прочитать там о «панцире амазонки» -ловушке, в которую я попала. Я открыла книгу, и мне выпала «Гексаграмма 38: Куй. Разлад». Это была картина моего состоя­ния: две дочери «не могут жить в мире в одном доме, они при-

надлежат разным мужчинам, а значит, их желания расходятся и между ними с неизбежностью возникает разлад»⁷¹. В моей интер­претации двумя дочерьми были две стороны моей личности: «ама­зонка» и пуэлла, оказавшиеся между собой в разладе. Пуэлла га-тела играть, а «амазонка» должна была работать. Оказавшись между ними, я почувствовала, что нахожусь в ловушке и ничего не могу сделать. В «И-Цзин» я получила следующий совет: «Когда потеряешь коня, не гонись за ним. Он и сам вернется»⁷². Книга «И-Цзин» поведала мне, что не следует торопить ход событий, а если я все-таки попытаюсь это делать, то вместо желаемого ре­зультата получу прямо противоположный. Если человек бежит за конем, тот лишь убегает прочь. Лучше дать ему возможность са­мому вернуться. То же самое произошло с творческой энергией, которая была мне нужна, чтобы писать эту книгу. Надо было по­дождать, когда она возвратится. И получилось так, что благодаря образу, взятому из книги «И-Цзин», я расслабилась и мне стало легче переносить ожидание.

Во-вторых, что касается трансформации «амазонки в панци­ре», проблема заключается в том, чтобы избавиться от идеи, чго женщине необходимо сходство с мужчиной, обладающим силой. Поведением многих «амазонок» руководит реакция на неадекват­ность отца, которая может проявляться на индивидуальном или культурном уровне или на обоих уровнях одновременно. Поэтому вполне естественно, что идентификация Эго с маскулинностью может компенсировать то, что оставалось неразвитым вследствие отцовского влияния, и привести к формированию сильной герои­ческой личности. Тип «амазонки» идентифицируется с героичес­кой маскулинностью; такую идентификацию следует признать и от нее освободиться. Если женщина-«амазонка» не хочет, чтобы панцирь ее сломался, ей нужно сделать все возможное, чтобы он стал как можно мягче. Если смягчится панцирь, женщина сможет найти творческую связь со своей внутренней фемининностью и внутренней фемининностью мужчин. Видимо, эта проблема - ос­новная для нашего времени: «амазонка в панцире», борясь за свои права, чаще всего делает это путем прямого силового натиска, «на­силуя» мужчин. Ей приходится брать в руки меч и сражаться го-

⁷¹ R. Wilhelm, tr. / Ching, p. 147. (В рус. переводе: И-Цзин. Древняя китай­
ская книга перемен. - С. 289.)

⁷² Ibid., p. 148. (Там же, с. 291.)

 

Глава 4

Амазонка в панцире

мужски. Зато потом, подобно Оруаль, у которой был и меч, и щит, и шлем, она переживает утрату близких отношений.

Предположительно, из-за первичной идентификации «ама­зонки» с маскулинностью ее «панцирь» может сделаться мягче благодаря влиянию любящего мужчины. Такой образ - «добро­сердечного мужчины» - пЪявлялся и у меня в сновидениях. В од­ном из них незнакомый молодой человек приходит ко мне домой и украшает комнату. Этот мужчина любит природу, альпинизм и путешествия, он привез с собой удивительно красивые ковры руч­ной работы из Польши и Мексики. На них вытканы яркие птицы и цветы, которые кажутся объемными и живыми на мягком не­жно-розовом фоне. В комнате стоят удобные стулья и кушетки, лежат эти дивные ковры, на все это льется мягкий, ясный свет. На одной из кушеток свободно возлежит этот молодой человек в пи­жаме, слушает музыку и читает книгу. Во сне я страшно в него влюбилась! Проснувшись среди ночи, я обошла весь дом, чтобы найти ту комнату и молодого человека. Но, увы, их нигде не было. Сперва мое сердце разбилось от горя. Но затем я осознала, что этот образ был мне показан для того, чтобы помочь найти мужчи­ну, который любит женщин и умеет создавать в доме теплую, уют­ную, спокойную атмосферу... у себя внутри.

Другим примером маскулинного образа, позволяющего смяг­чить «панцирь амазонки», является великий любовник Казанова. В 1975 году в Цюрихе на форуме, посвященном памяти Юнга, в своей лекции Хильде Бинсвангер провела сравнительный анализ двух знаменитых любовников: Дон Жуана и Казанову - и пришла к выводу, что их можно считать разными внутренними образами маскулинности. Дон Жуан соблазнял, а затем бросал женщин, ос­тавляя их раздосадованными и разочарованными, потерявшими доверие к мужчинам и уверенность в себе. Она сравнила такого любовника с воздействием, которое оказывает на женщину ее не­гативный внутренний мужчина. Казанова любил многих женщин и при этом относился к ним так, что каждая из них чувствовала себя очаровательной и любимой. Такого любовника она считала позитивным образом внутреннего мужчины, который порождает у женщины положительное отношение к самой себе. Принимая во внимание эти два образа в интерпретации Хильде Бинсвангер, я могла бы предположить, что женщина, отыгрывающая паттерн «амазонки в панцире», сражается с образом Дон Жуана, который мне кажется похожим на «старика-извращенца» - то есть на ту

маскулинную фигуру, которая не любит женщин и приходит в полное негодование, если у них нормальная самооценка и они уве­рены в себе. Но в процессе этой борьбы женщина часто ожесточа­ется сама. В отличие от Дон Жуана нежное прикосновение Каза-новы порождает чувственную связь с фемининностью. Благодаря такой внутренней фигуре реакция женщины будет исходить из ее мощного фемининного ядра и будет непосредственной, естествен­ной и творческой.

Может случиться так, что сначала этот мягкий и спокойный образ маскулинности появится в фигуре «простофили» - слабого и ни на что не годного дурачка, который никогда не знает, что и как надо делать. В волшебных сказках и в символике карт Таро персонажи, похожие на простофилю или на дурачка, обычно сло­няются без всякой цели, теряя время даром, но тем не менее во время своих блужданий всегда сталкиваются с чем-то новым и неизвестным. А ведь в жизни «амазонки» теряется именно новое и неизвестное, чего она боится и от чего защищается своим «пан­цирем». Фигура простофили или дурачка тесно связана с феми­нинностью на инстинктивном уровне. Он изображен на белой кар­те Таро с розой в руке, а рядом бежит собака. В волшебных сказ­ках он часто сидит и плачет или подкармливает животных, кото­рые впоследствии помогают ему спасти принцессу, заточенную в недоступной башне или на вершине стеклянной горы. Так как я подробно исследовала эту тему в другой главе, здесь лишь ограни­чусь небольшим намеком: образ простофили может оказаться по­лезным для принятия и признания ценности Теневых аспектов слабости и творческого отношения к фемининности.