Куртуазная повесть и роман крепгьен де Труа. 3 страница

Но был он охвачен любовью, которая все побеждает, не желал рыцарствовать, ходить вооруженным на турниры, не хотел делать того, что ему подобало ². Отец и мать говорили ему:

— Сын, бери оружие, садись на коня, защищай свою землю и помогай своим подданным. Когда они тебя увидят рядом, они будут лучше защищать свою жизнь, и имущество, и нашу землю.

— Отец, — отвечал Окассен, — что вы там говорите? Пусть бог не даст мне того, о чем я прошу его, если я стану рыцарем, сяду на коня, пойду в сражение и в битву, чтобы там разить вра­гов и отражать удары, а вы мне не дадите Николет, мою нежную подругу, которую я так люблю.

— Сын мой,— отвечал отец, — оставь и думать о Николет. Она ведь пленница, привезенная из чужой страны; там ее купил виконт нашего города у сарацин и привез ее сюда. Здесь он ее

^а Форма стихотворной тирады передана неточно — в подлиннике она состроена на одном ассонансе.

Куртуазная повесть и роман

вырастил, окрестил и воспитал, как свою крестницу. Теперь он даст ей в мужья какого-нибудь молодого человека, который честно будет зарабатывать для нее хлеб. Тут тебе нечего делать, а если ты желаешь жениться, то я дам тебе в жены дочь короля или гра­фа. Нет такого важного человека во Франции, который бы не отдал за тебя свою дочь, если бы ты захотел ее иметь.

— Увы, отец! Где на земле такая высокая честь, которой бы не стоила Николет, моя нежная подруга? Если бы даже она была императрицей Константинополя или Германии, королевой Фран­ции или Англии, всего этого было бы для нее мало — так хороша она и благородна, и приветлива, и полна достоинства.

3. Здесь поется.

Окассен а знатный род В замке де Бокер живет. Без прекрасной Николет Для него ничтожен свет. Но отец неумолим, Мать во всем согласна с ним. — Николет, мой милый сын, Куплена у сарацин, Где она была в плену.

Ты же должен взять жену Рода знатного, как ты. Брось безумные мечты! — Мать, я не согласен, нет! Кто прекрасней Николет? Ясный взор и стройный вид Сердце светом мне живит. Мне любовь ее нужна, Что так нежна.

4.

Говорят, рассказывают и повествуют.

Когда граф Гарен Бокерский увидал, что не удается ему от­влечь Окассена от любви к Николет, он отправился в город к ви­конту, который был его вассалом, и сказал ему так:

— Господин виконт, удалите вы отсюда Николет, вашу крест­ницу. Пусть будет проклята земля, откуда вы ее привезли в нашу страну. Ведь из-за нее я теряю Окассена; он не хочет рыцарство­вать, не хочет исполнять своего долга. Так знайте, что, если бы она была в моих руках, я бы ее сжег в огне, да и вы &ами должны тоже меня остерегаться.

— Господин мой, — ответил виконт, — мне и самому очень не нравится, что он к ней ходит и разговаривает с нею. Я иедь ее ку­пил на свои деньги, вырастил, окрестил и воспитал, как свою кре­стницу; теперь я дам ей в мужья какого-нибудь молодого челове­ка, который будет для нее честно зарабатывать хлеб. Тут вашему Окассену нечего делать. Но если такова ваша воля и ваше жела­ние, то я ее отошлю в такую страну, где он ее никогда и в глаза не увидит.

— Так берегитесь! — сказал граф Гареп. — А то вам плохо придется.

Французская литература

Ояи расстались.

А виконт этот был очень важный человек, и был у него пыш­ный дворец, а позади дворца — сад.

И приказал он посадить Николет в комнату наверху, а с нею вместе старушку для общества и компании и велел дать им хлеба, мяса, вина и все для них необходимое.

Потом приказал запечатать все двери, чтобы ниоткуда не было к ним ни входа, ип выхода. Оставалось у них снаружи только одно маленькое окошечко, откуда проникало к ним немного све­жего воздуха.

5. Здесь поется.

В тесной комнате одна Николет заключена. Свод искусно в ней сложен Р1 хитро расписан он. Вот, на мрамор у окна Опершись, стоит она. Волны светлые кудрей, Дуги стройные бровей, И в лице сияет свот, — Нет прекрасней Николет! Вот она взглянула в сад:

Птички весело кричат, Роза пышно расцвела.

И сиротка начала:

— Горе мне, зачем должна Я в тюрьме сидеть одна? Окассен, мой господин, Вы милы мне; вы один Были ласковы всегда. Я заключена сюда Ради вас, под этот свод. Здесь так грустно жизнь идет. О святая божья мать, Я не стану здесь страдать, Я убегу!

6.

Говорят, рассказывают и повествуют.

Николет была в заточенье, как вы уже слыхали, в комнате. И пошел по всей земле и по всей стране слух, что она исчезла. Одни думали, что она сбежала в чужие страны, а другие пола­гали, что граф Гарен велел ее убить.

Если кого-нибудь эта весть и обрадовала, то Окассену совсем не было весело.

Он отправился к виконту в город и спросил его:

— Господин виконт, что вы сделали с Николет, моей нежной подругой, с той, кого я любил больше всего на свете? Вы отняли ее от меня, украли! Так знайте же, что, если я умру с горя, вам будут за меня мстить, и это будет только справедливо. Ведь вы меня убили собственными руками, отняв от меня ту, которую я любил больше всего на этом свете.

— Господин мой, — ответил виконт, — оставьте вы это. Ни­колет — пленница, которую я привез из чужой земли, купив ее

Куртуазная повесть и роман

на собственные деньги у сарацин. Я ее вырастил, окрестил и вос­питал, как свою крестницу; я ее кормил, а теперь найду ей в мужья какого-нибудь молодого человека, который будет для нее честно зарабатывать хлеб. Вам тут совсем нечего делать, а вы лучше возьмите себе в жены дочь короля или графа. Да и в са­мом деле, что вы выиграете, если сделаете Николет своей любов­ницей и она будет спать с вами? Мало будет от этого проку, так как на все дни вашей жизни вы будете опозорены, а душа ваша пойдет потом в ад, так как рая-то вам уж никогда не видать.

— Что мне делать в раю? Я совсем не желаю туда идти; мне нужна Николет, моя нежная подруга, которую я так люблю. Ведь в рай идут только те люди, которых я вам сейчас назову. Туда идут старые попы, убогие и калеки, которые день и ночь томятся у алтарей и старых склепов, и те, кто ходит в лохмоть­ях, истрепанных капюшонах, и те, которые босы и наги, и обор­ваны, кто умирает от голода, холода, жажды и всяких лишений. Все они идут в рай, но мне с ними там нечего делать. Я хочу по­пасть в ад², куда идут добрые ученые и прекрасные рыцари, по­гибшие на турнирах или в славных войнах, и хорошие воины и свободные люди. С ними хочу быть и я. Туда же идут и нежные, благородные дамы, у которых два или три возлюбленных, кроме их собственного мужа; идет туда золото, серебро и цветные меха;

идут туда музыканты и жонглеры и короли мира. С ними хочу быть и я, пусть только Николет, моя нежная подруга, будет со мною.

— Напрасно вы все это говорите, — ответил виконт, — вы больше ее никогда не увидите. А если б вы с ней поговорили и отец ваш узнал бы об этом, он бы сжег и ее, и меня в огне, да и вам самому было бы чего бояться.

— Тяжко мне это, — сказал Окассен и, печальный, ушел от виконта.

7. Здесь поется.

И вернулся Окассен Тяжким горем удручен. Кто подаст ему совет? От прекрасной Николет Кто бедняжку отвлечет? Вот он во дворец идет, Возвращается домой, Поднялся к себе в покой И, печалью омрачен, Горько плакать начал он:

— Николет, чья речь сладка,

Поступь гордая легка, Чьи движенья так плавны, Так объятия нежньт, Весел нрав и смех игрив, Стан и строен, и красив, — Ради вас страдаю я, И терзают все меня. Умереть пришла пора,

Друг мой, сестра ³!

Фрачгузсгая литература

11. Здесь поется.

Видит сгарый граф Гарен, Что не может Окассен Сердцу милую забыть, Взор прекрасный разлюбить. Сына он в тюрьму послал, В темный мраморный подвал, В погреб мрачный под землей. Полон юноша тоской, Стал печальнее, чем был;

Плача, так он говорил:

— Дорогая Николет! Друг мой нежный, лилий цвет, В чаше спелых гроздий сок Быть нежней тебя не мог. Видел раз я, как один Пилигрим из Лимузин На одре лежал без сил, Злой недуг его томил. И была болезнь тяжка — Изнуряла старика;

Только мимо ты прошла,

Легкий плащ приподняла, Мех соболий дорогой И рубашьп край льняной, — Но}кку старец увпдал, В тот же миг здоровым стал². От болезни исцелен, Крепче прежнего стал он И отправился одип В свой далекий Лимузин, Позабыв про злой недуг. Лилий цвет, мой нежный друг, Ваша поступь так легка, Речь отрадна и сладка, Ласка и любовь нежны, Смехом, радостью полны. Как вас можно не любить? Ради вас я должен жить В келье тесной под землей. Здесь погибну смертью злой, Близок мой последний час, Умру за вас!

12.

Говорят, рассказывают и повествуют.

Окассен был заключен в темницу, как вы уже слышали, а Николет сидела взаперти в комнате. Это было летом, в мае месяце, когда дни стоят теплые, долгие п ясные, а ночи тихи и прозрачны.

Одна ады ночью Нпколет лежала в своей постели, и увидела она, что луна светит в оьошко, услышала, что в саду поет соловей. Вспомнила она об Окассснс, своем милом друге, которого она так любила. И стала она думать о графе Гарене Бокерском, который смертельно ее ненавидел, и решила, что ни за что больше здесь 1^е останется. Ведь если бы ее кто-нибудь выдал и граф Гарен узнал, где она, он бы предал ее злой смерти.

Услыхав, что старушка, которая была с нею, заснула, она встала, надела красивый шелковый блио⁰, потом взяла простыни п полотенца, связала их вместе и сделала из них веревку, такую

^а Блио (Ьиап!) дившая до колон.

норогк|*я одежда, большей частью ил шелка, не дохо-

Кург^гзипя. повесть и тюуои

длинную, как только мо1ла. Привязала ее к подоконнику п спу-(тилась внпз в сад.

Она подобрала свои одежды, одной рукой спереди, а другою гэади, и пошла через сад по траве, обильно смоченной росото. Волосы у нее были светлые, в пышных кудрях, глаза ясные и ве­селые, продолговатое лицо, прямой п тонкий нос, а губы алее, чем вишня или роза летнею порою, зубы мелкие и белые, а упру­гие груди приподнимали ее одежду, как два маленьких волош-ских ореха. Она была стройна в бедрах, и стан ее можно было обхватить пальцами.

Цветы маргариток, которые она топтала своими ножками и которые ложились под ее стопами, казались совсем черными по сравнению с ними, — так бела была эта девушка.

Она подошла к калитке, открыла ее и пошла по улицам Бо-кера, держась в тени, так как луна светила очень ярко, и шла она до тех пор, пока не достигла башни, где сидел ее друг. Баш­ня эта была местами в трещинах; она прислонилась к одному из столбов, плотно завернулась в свой плащ, просунула голову в одну из расселин башни, старой и ветхой, и услышала, как.скор­бел и плакал Окассен, сожалея оставленную подругу свою, кото­рую оп так любил. Когда она его выслушала, она начала гово­рить сама.

13. Здесь поется.

Та, чьи очи так ясны, Стала тихо у стены. Окассена горек стон, О подруге плачет он. И в ответ он слышит вдруг:

— Мой возлюбленный, мой

друг, Храбрый, честный мои

герой,— Ни слезами, ни тоской Вам меня не возвратить, И счастливым вам не быть!

Ненавидит ведь меня Ваш отец и вся родня. Через море в кран чужой Я уйду, любимый мои. II красавица ему Локон бросила в тюрьму. Окассен густую прядь Нежно начал целовать. Даром милой упоен, Скрыл его на сердце он, После новых с "те"! 1101 он Сдержать не мог.

Французская литература

14.

Говорят, рассказывают и повествуют.

Когда Окассен услыхал, что Николет собирается бежать в чужие края, очень он рассердился.

— Милая подруга моя, — сказал он, — вы никуда не уйдете отсюда, потому что иначе я умру. Первый, кто вас увидит, если только сможет, овладеет вами, положит вас в свою постель, сде­лает своей любовницей. И если вы ляжете в чью-либо постель, кроме моей, не думайте, что я буду ждать, пока найдется нож, которым я могу ударить себя в сердце и убить. Нет, в самом деле, долго ждать я не буду, и, если увижу издали крепкий ка­мень или каменную стену, я разобью об него свою голову, так что глаза выскочат и мозги вывалятся наружу. Лучше уж умереть такою жестокою смертью, чем узнать, что вы лежали в чьей-либо постели, кроме моей.

— Ах, — молвила она, — я никогда не думала, что вы меня так сильно любите, но я-то вас люблю еще больше, чем вы меня.

— Увы, — ответил Окассен, — друг мой нежный, не может этого быть, чтобы вы любили меня так, как я вас. Женщина не может так любить мужчину, как он ее. Ведь любовь женщин живет в ее глазах, в кончиках грудей и в пальцах ног, а любовь мужчины заключена в его сердце, откуда она уйти не может.

Пока Окассен и Николет так разговаривали, городская стража внезапно появилась на улице; под плащом у стражников были спрятаны обнаженные мечи. Ибо граф Гарен приказал им, если они встретят Нпколет, схватить ее и убить.

А сторож на башне видел, как они шли, и слышал, как они говорили между собою о Николет и грозили убить ее.

— Боже, — сказал он себе, — как будет жалко, если они убьют эту славную девушку! Будет добрым делом — предупре­дить ее так, чтобы они не заметили, и помочь ей спастись от них. Иначе опи ведь убьют ее, и от этого умрет Окассен, мой молодой господин, а это будет большая беда.

15. Здесь поется.

Сторож этот был герой, Храбрый, с честною душой, Был он ловок и умел, Песню чудную им спел:

— Девушка, ты так смела И красива, и мила,

Золотистая, в кудрях, Смех в сияющих глазах. Вижу я, хоть ты молчишь, Ты с любимым говоришь. Умереть он рад, любя. Я ж хочу спасти тебя.

Куртуазная повесть и роман

Слушай. Осторожна будь! К вам солдаты держат путь. Взять тебя они должны,

Их мечи обнажены, Чтоб убить тебя вернсп. Беги спорей!

16.

Говорят, рассказывают и повествуют,

— Ах, — сказала Николет, — пусть покоятся в блаженном мире души твоих родителей за то, что ты так благородно и ласко­во меня предупредил об опасности. Если богу угодно, я уберегусь от них, и пусть он мне в этом поможет!

Она закуталась в свой плащ и укрылась в тени столба, пока они проходили мимо, потом простилась с Окассеном и пошла, пока не достигла стены замка. Стена эта была в одном месте раз­рушена и наскоро заделана. Николет перелезла через нее и очу­тилась между стеной и рвом. Взглянула она вниз, видит — ров глубокий и крутой, и стало ей страшно.

— Создатель милосердный, если я упаду, то сломаю себе шею, а если я здесь останусь, меня найдут завтра и сожгут в огне. Пусть уж лучше я умру, а то завтра весь город будет на меня дивиться.

Она перекрестилась и стала скользить вниз по склону рва, а когда достигла дна, ее нежные руки и ноги, которые до сих пор не знали ран, были все исцарапаны и исколоты, и кровь шла, наверно, в двенадцати местах, а она не чувствовала ни боли, ни страданий,— так ею владел страх.

Но если трудно было спуститься в ров, то выйти оттуда было еще труднее. Но она подумала, что там оставаться ей не годится, и, найдя заостренный кол, который горожане бросили сюда, защищая замок, она шаг за шагом стала с большим трудом под­ниматься и наконец вышла наверх.

Там был лес на расстоянии двух выстрелов из лука, и тянулся он на добрых тридцать миль в длину и в ширину, и были в нем дикие звери и всякие гады.

Она боялась идти туда и думала, что там ее съедят, по потом вспомнила, что если ее здесь найдут, то отведут в город и сожгут там.

17.

Здесь поется.

Перейти глубокий ров Многих стоило трудов. Николет, что так чиста, Молит вся в слезах Христа:

— Царь небес, куда ц^ти! Мне закрыты все пути. Если в темный лес пойду — Смерть сейчас же там найду:

Французская литература

Стану пищей я вольам, Львам и дпьим кабанам. Если ж я останусь тут, — На заре меня найдут, И тогда, несчастной, мне Предстоит сгореть в огне.

Боже мой, спаси меня! Лучше пусть достанусь я На съеденпе волкам, Львам и диким кабанам, Чем опять в Бокер идти И смерть найти.

18.

Говорят, рассказывают и повествуют.

Долго жаловалась так Нпколет, как вы уже слышали. Она| поручила себя богу и пошла, пока не достигла леса. И не смел она войти в глубь его, так как боялась диких зверей и гадов,;

спряталась под тень густого куста. Там ее охватил сон, и она прс спала так до ранней зари следующего дня, когда пастухи вьшнг пз города и привели свои стада пастись на опушке леса у рекщ

Там они отошли в сторону, сели на берегу славного ручейка,| который протекал на опушке леса, разостлали на траве плагдй п положили на него хлеб. Пока они ели, Николет проснулась о*] пения птиц и говора пастухов и подошла к ним. 1

— Милые дети, — сказала она, — бог вам на помощь! ⁽

— Бог да благословит вас, — ответил тот, который был пораз­говорчивее других.

— Милые дети, — продолжала Николет, — не знаете ли вы Окассена, сына графа Гарена?

— Конечно, знаем, даже очень хорошо.

— Если бог вам поможет, милые дети, — сказала она, — пере­дайте ему, что в этом лесу водится зверь; пусть он придет охо- ' титься на него, и если ему удастся его захватить, то ни одного кусочка этого зверя он не отдаст и за сто марок золотом", даже и за пять сотен, и за все свое имущество не отдаст.

Они смотрели на нее и были поражены ее красотой.

— Передать ему это? — ответил тот, который был поразго­ворчивее других. — Будь проклят тот, кто скажет и передаст ему это. Это все выдумки, что вы говорите; в этом лесу нет ни одного зверя — ни оленя, ни льва, ни кабана, — который был бы так дорог, что один кусочек его стоил бы дороже двух или самое большее трех денье⁶, а вы говорите о таких больших деньгах! Будь проклят тот, кто вам поверит и ему скажет об этом! Вы фея, нам вас совсем не надо, идите своею дорогой.

— Милые дети, — сказала она, — сделайте то, о чем я говорю! У этого зверя есть такое лекарство, что Окассен сразу излечится

^а Марка золотом — полфунта золота. ⁶ Денье — медная монета.

Кчртуааная повесть и роман

от своего цедуга Вот,\ меня в кошельке есть пять с^', возьмите их себе, если вы согласны передать ему то, что я прошу. Пусть он охо1 птся здесь в течение трех дней, а если он не найдет ниче­го за три дня, то ему больше никогда не видать этого зверя и не вылечиться от своею иод^га

— Честное слово, — воскликнул пастух, — деньги то мы возь­мем и, если он сюда придет, мы ему все скажем, по сами не пой­дем его искать!

— Ну, хорошо,— ответила девушка Она простилась с пасту­хами и ушла.

Здесь поется

Пастухам послав привет, Удалилась Николет, Трудный путь направив свои Через темный лес густой. И тропинкой вековой В край пришла она глухой. Семь дорог скрестилось тут, Что по всей стране идут. Вдруг ей мысль пришла одна:

Хочет испытать она, Любит Окассен иль нет?

Собирает Николет Белой лилии цветы, Травы, све/ьие листы, И из веток и цветов Чудный уголок готов — Боже правый, мне внемли! Друга ты сюда пошли Если мимо он пойдет, Здесь хоть миг не отдохнет, Значит, я пе друг ему, Конец всему '

[При встрече с Окассеном, которого отец выпустил из тюрьмы, пастухи передают ему слова Николет 1

23. Здесь поется.

Окассену речь ясна:

Передать она должна О подруге милой весть. На коня спешит он сесть И въезжает в лес густой. Верный конь летит стрелой. Быстро юношу он мчит. Вот как рыцарь говорит:

— Мне олень и кабаны

Для охоты пе нужны. Ясноокой Ниьолет Здесь в лес^ ищ^ я след Стройный стан и светлый взор, Смех и нежный разговор Сердце мне навек пленил Если таь господь сулил, Вас ещ». увижу я,

Любовь моя!

^а Су — монета в 12 деиье.

10 Зар^бен нзя гитерчтура

Французская литература

24. Говорят, рассказывают и повествуют.

Едет Окассен по лесу с дороги на дорогу, и конь несет его быстрым ходом. Не думайте, что его щадили шипы и колючки. Ничуть не бывало! Они рвали его одежды, так что скоро не оста­лось на нем ни одного ценого куска, и в крови были его руки, грудь и ноги. Кровь шла из тридцати или сорока мест, так что можно было видеть на траве следы крови, которая капала из его ран. Но он так глубоко задумался о Николет, своей нежной под­руге, что не чувствовал ни боли, ни страдании, и охал все дальше в лес, но никаких вестей о ней не было.

И когда он увидел, что приближается вечер, он стал плакать о том, что не смог найти ее.

Проезжая по старой, заросшей травою дороге, он взглянул перед собою и увидел вдруг человека, вот такого, как я вам сей­час опишу.

Он был высок ростом, дикий с виду и чудовищно безобраз­ный. Голова у него была огромная, чернее угля, расстояние между глаз — с добрую ладонь, щеки толстые, огромный плоский нос с широченными ноздрями, губы толстые, краснее сырого мяса, зубы длинные, желтые и безобразные. На ногах у него были гамаши, и обут он был в сандалии из воловьей кожи, об­мотанные лыком и завязанные веревкой до самых колен. Он был закутан в плащ на подкладке и опирался на большую ду­бину.

Когда Окассен вдруг его увидел, охватил его сильный страх ².

— Бог в помощь тебе, братец!

— Бог да благословит и вас, — ответил тот.

— Послушай-ка, что ты тут делаешь?

— А вам-то какое до этого дело?

— Никакого, я просто спросил по-хорошему.

— О чем это вы плачете, — сказал тот, — и что вас так печа­лит? Если бы я был таким важным человеком, как вы, никто в мире не мог бы заставить меня плакать.

— А! Так ты меня знаешь? — спросил Окассен.

— Да, я знаю, что вы Окассеп, графский сын, и, если вы мне скажете, о чем вы плачете, я вам скажу, что я здесь делал.

— Ну, что же, — ответил Окассен, — я тебе скажу охотно. Сегодня утром я приехал в этот лес поохотиться, и со мною была белая левретка, самая прелестная в мире, и вот я ее потерял, потому и плачу.

— Бог мой,— воскликнул тот, — и чего только ни выдумают эти господа! И вы плачете из з-ч ьаьои-то вонючей соСачонки!

Куртуазная повесть и роиап

291

Будь прот лят тот, кто вас за это похвалит. Нет в вашей стране такого важного человека, который, получив приказание вашего отца достать их десять, пятнадцать или двадцать, не исполнил бы этого с большой охотой и не был бы этому рад. Вот я так действи­тельно мог\ плакать и печалиться.

— А ты о чем же, братец?

— Сударь, я расскажу вам почему. Я был нанят одним бога­тым крестьянином, чтобы ходить за плугом с четырьмя волами. Три дня тому назад со мной случилось большое несчастье, я поте­рял лучшего из моих волов — Роже, самого сильного. И теперь хоя»у и ищу его. Я ничего не ел и не пил три дня, а в город вер­нуться не смею: там меня посадят в тюрьму, так как мне нечем заплатить за вола. Во всем мире у меня нет никакого имуще­ства, кроме того, что вы на мне видите. У меня есть бедная мать, у нее ничего не было, кроме старого тюфяка, да и тот теперь вы­тащили у нее из-под спины, и теперь она спит на голой соломе. И вот это-то и печалит меня больше, чем мое собственное горе. Потому что ведь деньги приходят и уходят. И если я теперь по­терял, я выиграю в другой раз и заплачу за своего быка. Ради этого одного я бы не стал плакать. А вы убиваетесь из-за какой-то паршивой собачонки. Будь проклят тот, кто вас за это похвалит.

— Славно ты меня утешил, братец! Пошли тебе бог удачи. Сколько стоил твой вол?

— Сударь, с меня спрашивают двадцать су, а у меня не най­дется и одного гроша.

— Вот возьми, у меня тут есть двадцать су, ты и заплатишь за своего вола.

— Сударь, — сказал крестьянин, — спасибо вам за это, пусть бог поможет вам найти то, что вы ищете.

Он уходит дальше, а Окассен продолжает путь. Ночь была ясная и спокойная, он ехал долго, пока не достиг того места, где расходились семь дорог. Здесь он увидел беседку, которую, как вы знаете, устроила Николот; она была вся раз­убрана цветами и листьями внутри, и снаружи, и сверху, и спере­ди и была так красива, что трудно себе представить что-нибудь лучшее. Когда Окассен ее увидел, он сразу остановился, а на беседку упал луч луны.

— Боже мой, — сказал он, — ведь это сделала Пикольт, моя нежная подруга! Она устроила это своими прекрасными ру­ками. Ради нежности и любви моей к ней я сойду с коня и отдох­ну здесь сегодня ночью.

И он вынул ногу из стремени, чтобы соитп с коня, а конь его был высокий и большой. И так задумался он о Ппколет, своей подруге нежной, что упал па землю так тялело, что ударился о камень и вывихнул себе плечо.

Французская литература

Он почувствовал себя сильно раненным, но употребил все ста­рания и привязал лошадь здоровой рукой к кусту шиповника, потом повернулся на боку и растянулся в беседке на спине. И, глядя в отверстие над головою, он видел звезды. Одна из них казалась ярче других, и Окассен начал говорить так:

25. Здесь поется.

— Звездочка, ты мне видна, Привлекла тебя луна. Там с тобою, знаю я, Светлокудрая моя, Друг мои нежный Николет. Бог зажег вечерний свет, И, чтоб ярче он сиял, Он к себе ее позвал.

Ах, как бы хотелось мне Там, в небесной вышине, Мою милую ласкать! (Пусть я упаду опять!) Если б царским сыном был» Я б, как равную, любил, Милая, тебя!

26.

Говорят, рассказывают и повествуют.

Когда Николет услышала Окассена, она подошла к нему, потому что была недалеко. Она вошла в беседку, бросилась в его объятия и стала его ласкать и целовать.

— Милый, нежный друг мой, наконец-то я нашла вас!

— И я вас также, милая, нежная подруга! И снова они обнимались и целовались, и велика была их ра­дость.

— Подумайте, моя нежная подруга, — сказал Окассен, — я вывихнул себе плечо, а теперь не чувствую ни боли, ни стра­даний, потому что вы со мною.

Она его потрогала и увидела, что плечо вывихнуто. Тогда она стала его растирать своими белыми ручками, и с помощью бога, который любит влюбленных, она вправила ему плечо. А по­том она нарвала цветов, свежих трав и зеленых листьев, привя­зала их к его плечу лоскутком своей рубашки, и Окассен стал здоровым.

— Окассен, милый и нежный друг мой, теперь послушайтесь моего совета. Если ваш отец пошлет искать вас завтра в этом лесу, меня найдут и, что бы ни случилось с вами, меня-то убьют наверно.

— Моя дорогая, нежная подруга, это причинило бы мне боль-вюе горе. Но если я смогу, я вас никому не отдам. -

Он сел на коня, посадил перед собою свою подругу, пелуя ее и обнимая, и они. выехали в открытое поле.

Куртупзпаи повесть и роман

27. Здесь поется.

Светлокудрый Окассен Ясным счастьем упоен. Он оставил лес густой И в седле перед собой Свою милую везет. Белый лоб, и нежный рот, II глаза целует ей, Полный радостью своей. — Друг мой, — говорит она, Где, скажите, та страна,

Куда мы направим путь? — Все равно, куда-нибудь! Чрез равнину, лес густой. Лишь бы ты была со мной.

По полям, среди холмов, Мимо замков, городов Вихрем быстрый конь летел. Берег моря — их предел.

Там кончен путь ⁴.

РОМАН О ТРИСТАНЕ.

Принадлежащий к кругу бретонских (кельтских) сказании сюжет о любви Тристана я Изольды, засвидетельствованный в многочисленных раз­работках с середины XII в. (древнейшая — лэ «О жимолости» Марии Фран­цузской), представлен двумя версиями: жонглерской, более примитивной и архаической (обработки французского жонглера Брруля я немецкого поэта Эйльхарта фон Оберге), и изысканной куртуазной (обработки англо-нор­мандского поэта Томаса, немецкого поэта Готфрида Страсбургскою и не­которых других). В своем дальнейшем развитии сюжет в середине XII! в. становится предметом прозаического романа, постепенно включаемого в цикл романов «Круглого стола». Из прозаического романа XIII в. и взяты приводимые ниже отрывки.

Популярность сказаний о любви Тристана и Изольды в европейской литературе XII—XIII вв. (а также в последующие столетия) объясняется прежде всего тем, что в них центральное место отводится теме земной, че­ловеческой любви, которая со времен трубадуров привлекала внимание многих средневековых поэтов. При этом если в более архаических версиях любовь Тристана и Изольды рисуется как некая «демоническая» страсть, порожденная колдовским, «дьявольским» зельем, то в иерсиях куртуазных роль любовного напитка заметно умсньшеиа и любовь изображена, как всепоглощающее естественное чувство.

В романах изображается также конфликт между любовным влечением Тристана и его вассальным долгом, между большим человеческим чувством и обычаями феодального общества (см. заметку о Готфриде Страсбургсотм в разделе «Немецкая литература»).

[Истории Тристана в романе предшествует история сватовства отца его Ривалина, короля Лоона, к Бланшефлер, сестре Марка, короля корнвалий-ского. Ривалин добивается руки Бланшефлер, увозит ее в свое королевство;

через несколько времени она родит сьша и умирает в муках.]

Весь день и всю ночь мучилась королева, и на рассвете раз­решилась она прекрасным сыном, по воле господа нашего. И ког­да она разрешилась, то сказала своей придворной даме:

— Покажите мне мое дитя, я поцелую его, ибо я умираю. И та исполнила ее желание. И когда королева взяла его на

руки, увидела, что был он самым прекрасным созданием в мире,

и сказала:

— Сын мой, — говорит она, — велико было желание мое иметь тебя, и вижу я, что ты прекраснее всех созданий, которых когда-либо породила женщина, но от красоты твоей мало мне проку, ибо умираю от мук, которые претерпела за тебя. В печали пришла я сюда, в печали родила я, в печали обрела тебя, и пер­вая радость, которую я познала от тебя, была печалью, и из-за тебя умираю в печали. И так как в печали пришел ты на эту землю, имя тебе Тристан Печальный. Пусть же господь даст тебе прожить жизнь твою в большей радости и удаче, чем принесло твое рожденье.