Лекции.Орг


Поиск:




Категории:

Астрономия
Биология
География
Другие языки
Интернет
Информатика
История
Культура
Литература
Логика
Математика
Медицина
Механика
Охрана труда
Педагогика
Политика
Право
Психология
Религия
Риторика
Социология
Спорт
Строительство
Технология
Транспорт
Физика
Философия
Финансы
Химия
Экология
Экономика
Электроника

 

 

 

 


Карл Густав ЮНГ, Мишель ФУКО. понятно лишь следующее: мы, европейцы последних пяти столетий, на поверхности Земли мы были теми людьми




понятно лишь следующее: мы, европейцы последних пяти столетий, на поверхности Земли мы были теми людьми, | которых, среди прочего, характеризовала такая фундамен­тальная черта, весьма странная среди прочих черт. Мы под­держивали с психическим заболеванием отношение глубо­кое, патетическое, неясное, может быть, для нас самих, но непроницаемое для других, отношение, в котором мы испы­тывали самую великую для себя опасность и самую, может быть, близкую истину. Будут говорить не то, что мы были на дистанции от безумия, но то, что мы были на самой дистан­ции безумия...

Для тех, кто уже не будет такими, как мы, останется эта загадка (что-то похожее происходит и с нами, когда мы пы­таемся сегодня понять, как Афины могли отдаться власти чар безумного Алкивиада, а потом освободиться от нее): как люди могли искать свою истину, свое самое главное слово и свои знаки в том, что заставляло их трепетать, от чего они не могли не отвести глаз, едва только замечали? И это им по­кажется еще более странным, нежели испрашивать истину человека у смерти, ибо последняя говорит: все там будем. Безумие, напротив, — редкая опасность, тягость ее случай­ности никак не сравнить с тягостью наваждений, которые она порождает, с тягостью вопросов, которые ей задают. Каким образом в нашей культуре столь ничтожная возмож­ность обрела такую власть разоблачительного ужаса?

Чтобы ответить на этот вопрос, те, кто уже не будет та­кими, как мы, у кого мы будем за плечами, не будут иметь слишком многого. Всего лишь несколько обугливших­ся знаков: непрестанно повторявшийся страх, с которым люди смотрели, как поднимались воды безумия и затопля­ли весь мир; ритуалы исключения безумца из жизни и ри­туалы включения его в жизнь; напряженное вслушивание XIX века, пытающегося схватить в безумии нечто такое, что могло говорить об истине человека; то же нетерпение, с которым отбрасывались и воспринимались речи безумцев, колебания в признании за ними либо пустоты, либо реши­тельной значимости.

Все остальное — это единство в своем роде движение, в котором мы идем навстречу безумию, от которого удаляем­ся, это воля к установлению предела и желание искупить его в создании ткани единого смысла; все остальное обречено на безмолвие, как безмолвствует сегодня для нас греческая трилогия или психическое состояние шамана в каком-ни­будь примитивном обществе.

Мы подошли к такому пункту, к такому сгибу времени, когда известный технический контроль болезни скорее при­крывает, нежели обозначает движение, в котором замыкается в себе опыт безумия. Но именно этот сгиб позволяет нам об­наружить то, что веками оставалось неявным: психическое заболевание и безумие — это две различные конфигурации, которые сомкнулись и перепутались в XVII веке и которые теперь расходятся на наших глазах, точнее, в нашем языке.

Если мы говорим, что в наши дни безумие исчезает, то это значит, что распутывается смешение, в котором безумие воспринималось и из психиатрического знания и из ант­ропологической рефлексии. Но это не значит, что исчезает трансгрессия, зримым ликом которой веками было безумие. Не значит это и того, что трансгрессия — в то самое время, когда мы спрашиваем себя, что же такое безумие, — не мо­жет повлечь какого-то нового опыта.

Нет ни одной культуры в мире, где было бы все позво­лено. Давно и хорошо известно, что человек начинаемся не со свободы, но с предела, с линии непреодолимого. Извес­тны системы, которым подчиняются запретные поступки; в каждой культуре можно было выделить режим запретов инцеста. Однако гораздо хуже известна организация запре­тов в языке. Ибо две системы ограничений не совпадают, как могло бы быть в том случае, если бы одна была вер­бальным вариантом другой: то, что не должно появиться на уровне слова, не обязательно запрещено в плане деяния. Индейцы зуни, которые воспрещают его, рассказывают об инцесте брата и сестры; греки — легенду об Эдипе. Напро­тив, Кодекс 1808г. отменил старые уголовные статьи, на-

ФИЛОСОФСКИЙ БЕСТСЕЛЛЕР





Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2016-07-29; Мы поможем в написании ваших работ!; просмотров: 341 | Нарушение авторских прав


Поиск на сайте:

Лучшие изречения:

Самообман может довести до саморазрушения. © Неизвестно
==> читать все изречения...

2557 - | 2402 -


© 2015-2025 lektsii.org - Контакты - Последнее добавление

Ген: 0.008 с.