Кто же все-таки отправил Федора Михайловича Сумкина в древний Китай, и зачем он это сделал? Вы, кстати, «Властелина колец» любите? 15 страница

 

– Ты куда? – спохватился Чижиков, но Федор уж не слышал. Котя на всякий случай устремился следом.

 

Меж тем Сумкин схватил ближайшего разбойника за пле-чо и потребовал срочно принести побольше ветхих тряпок, а также масла.

 

 

– Дело думаешь! – сообразил Котя.

 

– Вряд ли они ожидают подобного от лесных оборванцев, – довольно кивнул Федор.

 

– Каторжники, воры и убийцы! – донесся снизу зычный го-лос. – Кто осмелится говорить со мной?

 

– Кто ты такой, чтобы возвышать голос в наших владени-ях? – немедленно прозвучал ответ. Это Лян Большой, скинув безрукавку, выпрямился во весь свой немалый рост.

– Я императорский советник Гао! – крикнул сидевший на ло-шади важный чиновник. – И я не слышал, чтобы божествен-ный император наделял вас, безродные дети черепахи, владе-ниями! Но я готов быть милосердным даже к таким мерзким злодеям! Я не буду предавать вас лютой казни, если вы прямо сейчас выдадите мне пришлых чужаков, всех до единого!

 

– Ха-ха-ха! – громко, раскатисто и издевательски рассме-ялся в ответ предводитель разбойников. – Ха-ха-ха! Я – про-славленный удалец Лян Большой, мое имя гремит по всей Поднебесной! Со мной великие воины и поборники справед-ливости, молодцы как на подбор, мы ни перед кем не скло-няем головы! Мы видели многих подобных тебе, и каждый потом молил нас о пощаде! Уходи, откуда пришел, и мы про-стим тебе твою дерзость!

 

Ответа не последовало. Вместо этого строй гвардейцев у подножия холма пришел в движение: распался на шесть ча-стей, ощетинившихся копьями и прикрывшихся щитами. Со-ветник Гао выхватил из ножен меч. Меч блеснул на солнце.

 

Тут же щиты сомкнулись, а в небо тучей взвились стрелы. Они взлетели высоко-высоко, а затем смертоносным дождем обрушились с неба на разбойничий лагерь. В тот же миг гвардейцы, выставив пред собою щиты, бросились вперед в атаку.

 

Началось.

По лагерю прокатилась волна воплей – и далеко не все из них были воплями испуга. В двух шагах от Чижикова рух-нул наземь высокий разбойник: стрела со всего размаха во-

 

 

шла ему под ключицу почти по самое оперение. Несчастный был еще жив – на губах пузырилась кровь, разбойник пытал-ся вдохнуть и не мог. Пальцы его бессильно царапали зем-лю, комкая ветошь, которую он принес по приказу Сумкина. Неподалеку криком кричал другой удалец – стрела пробила ему плечо. А дальше – еще один, и еще, и еще...

Первый удар советника Гао собрал богатый урожай.

Лян Большой при виде стрел не спрятался. Видимо, он и вправ-ду был когда-то наставником в ратном деле: предводитель раз-бойников мастерски отбил посохом все стрелы, до которых су-мел дотянуться, после чего громогласно расхохотался.

 

– И это все?! – вскричал Лян. – Это все, что ты можешь, со-ветник Гао? Все, на что ты способен?!

 

Гвардейцы поднимались на холм с изрядной прытью.

– Теперь наша очередь! – крикнул Лян. – Эй, молодцы! Разбойничья ватага обрушила на наступавших тучу стрел.

 

Но они не могли равняться с отборными солдатами ни в мет-кости, ни в мощи луков – лишь с десяток раненых гвардей-цев откатились обратно, прочие же продолжали неумоли-мое наступление.

 

Чижиков остолбенел. Подле его ног лежал убитый разбой-ник, вглядываясь незрячими глазами в пустоту вечности, и черная кровь его струилась наземь. Котя дернулся в сторо-ну и увидел другого, пришпиленного к стволу дерева тремя длинными стрелами, словно бабочка булавками. Голова его бессильно свесилась на грудь, руки обвисли. Мертв!

Вновь раздалось пение стрел.

Судорожно выдохнув, Чижиков скосил глаза и заметил, что одна из них вонзилась в землю в паре сантиметров от его правой ноги. Смерть прошла совсем рядом. Еще немного левее – и...

 

Сердце Коти неистово забилось, в висках заломило, перед глазами встала пелена. Живот скрутило от ужаса, а в позво-ночник вонзилась ледяная игла.

Бежать!

 

 

Скрыться, ускользнуть, спрятаться...

Бежать!..

 

– Дядя Костя!!! – ворвался в его сознание отчаянный крик.

 

– Что?! – рывком вернулся к действительности Чижиков. – Какой дядя? Кто?! Тьфу ты!..

 

– Старик, помогай уже!

 

Это уже был Сумкин. Хлопнув Котю по спине, он резво рас-порядился оставшимся в живых лесным братом:

 

– Эй, ты! Давай, зови сюда пару друзей, и живо начинайте наматывать ветошь на кончики стрел. И плотно мотайте, не сачкуйте!

Разбойники засуетились, удивленно поглядывая на Сум-кина, но за дело взялись безропотно.

 

– Да не так, бестолочи... тьфу, братья мои! – возмущался Федор. – Плотнее надо, крепче!

 

– А зачем мы это делаем, брат Сыпокэ? Это какая-то чуже-земная хитрость? – робко спросил один из разбойников.

 

– Да, да! Именно: чужеземная хитрость! Вы обалдеете, ког-да увидите!

 

Сумкин сделался необычайно деятелен и так и сыпал во все стороны приказами и распоряжениями.

 

– Теперь ты! Да, я тебе, могучий поборник справедливости, говорю! Зови сюда лучников! Так, кто тут у нас... – взгляд его упал на крутившегося под ногами Суня Девятого. – А, маль-чик! Ну-ка быстро беги и принеси сюда масла! Масла, кото-рым лампы заправляют, понял?

 

Сунь кивнул.

– Живо! Одна нога здесь, другая тоже здесь!

 

Кипучая деятельность приятеля окончательно привела Чижикова в чувство: он плюхнулся на землю рядом с тру-дившимися над стрелами разбойниками и принялся нама-тывать на кончики стрел тонкие полоски ветхой ткани.

 

– Быстрее! Быстрее! – торопил Сумкин, то и дело высовы-ваясь из-за валуна и глядя вниз. – Да быстрее же!

 

 

Примчался Сунь Девятый с горшком масла.

 

– Так, лучники, слушай меня! – Федор ухватил стрелу за оперение и погрузил замотанный тряпкой конец в масло. Щедро смочил. – Делай как я! А теперь огня сюда!

Разбойники переглянулись.

– Но костер потух давно...

– Дьявол! – на лице Федора было написано отчаяние. – Нам до зарезу нужен огонь!

 

– Так извергни же огонь из руки! – потребовал Сунь Де-вятый. Он стоял рядом со знатным китаистом и пристально смотрел на него. – Ты великий маг, старший брат Сыпокэ! Ты можешь! Я видел!

 

– А! Была не была!

 

Сумкин сунул руку за пазуху. Повернулся к ожидавшим лучникам.

 

– Значит, так! Слушайте все! Сейчас я подожгу масло, и вы немедля стреляйте, цельте в щиты, это главное!

 

С неба вновь посыпались стрелы – уже не так густо, но все же и они нашли цель. Тонко ахнул Сунь Девятый.

 

Сумкин щелкнул зажигалкой и бросил ее в горшок с мас-лом. Жарко пыхнуло. Разбойники разинули рты, но бестре-петно поднесли стрелы к огню.

– Стреляй! – заорал на лучников Сумкин.

 

Пылающей волной понеслись стрелы к приближающимся гвардейцам, вонзились в щиты, и те загорелись. От неожи-данности некоторые воины выпустили задымившиеся щиты из рук, другие затрясли ими в воздухе, пытаясь сбить пламя и позабыв о защите, – и всех их накрыло новой волной. Быть может, разбойники стреляли и неточно, зато кучно, а еще в нападавших летели копья. В результате стройная шеренга оказалась смята, многие попадали ранеными или убитыми, остальные бросились наутек, и лишь правый фланг, успев-ший подобраться ближе всех, продолжил движение к цели. Именно там был советник Гао. Оставив коня, громадными прыжками он несся вперед, и в руке его сверкал меч.

 

 

Разбойники разразились победными криками. Одну стре-лу поджигали за другой, в упоении от успеха лучники стре-ляли еще и еще. Главной целью стал Гао: перепрыгивая через тела своих подчиненных, он невероятным образом уворачи-вался от летевших в него стрел и копий, или же отбивал их точными, скупыми взмахами меча.

 

Впереди пятеро наиболее удачливых гвардейцев уже до-стигли валунов и вступили в рукопашную схватку с вольны-ми удальцами. Гао устремился на прорыв.

Оставшиеся в живых гвардейцы, видя такое дело, остано-вились, перегруппировались и повернули назад. Чижиков глянул, их было два десятка, не меньше. Вместе с Гао и той пятеркой, нет – уже тройкой храбрецов, пара дюжин. Много-вато...

Он обернулся.

Неподалеку, прямо на земле сидела Ника: на коленях у нее лежала голова Суня Девятого. Стрела пробила мальчишке сердце – он умер сразу, и сейчас создавалось ощущение, что мальчик спит.

 

– Оставь его, мы уже ничем не можем помочь! – закричал ей Котя. – Где Лю Бан? Где этот чертов Лю Бан?..

 

– Там, – кивнула Ника направо, туда, где звенели мечи и слышались крики битвы. Она бережно опустила голову Суня на землю, встала на ноги, собралась с силами.

– Федор! – Котя тряхнул Сумкина, при виде мертвого Суня Девятого растерявшего весь боевой задор. – Федор, слышишь меня? Самое время мотать отсюда!

– Да-да... А? Что ты говоришь? – переспросил бледный как полотно Сумкин.

 

– Я говорю, что пока нас тут не перерезали, как котят, нужно забирать нашего драгоценного проводника и ума-тывать к лодкам! – крикнул ему прямо в ухо Котя. – Понял меня?

 

– И вовсе незачем так орать, – поморщился великий китае-вед. – Я тебя прекрасно слышу, старик.

 

– Тогда чеши за нашими шмотками, хватай Шпунтика, а мы – за Лю Баном, – велел Чижиков. – Если что, руби всех мечом в капусту. Встретимся у спуска к реке. Вперед!

 

На правом фланге было жарко: здесь, у низкого строения, из которого выглядывали ряды мешков, а вдоль стены стоя-ли глиняные кувшины и жбаны, развернулось настоящее сражение. Там и сям валялись тела разбойников, земля по-чернела от пролитой крови – воинская подготовка лесных братьев не могла идти ни в какое сравнение с боевыми на-выками императорской гвардии.

 

В строю осталось слишком мало удальцов – Лян Боль-шой, Кун Разящая Секира да еще Лю Бан. Когда Чижиков и Ника прибежали сюда, обороняющиеся совместными уси-лиями зарубили последнего из прорвавшихся гвардейцев. Однако цена этой маленькой победы оказалась слишком высока.

Обрушилась внезапная тишина.

– Братья, мы победили! – воскликнул предводитель раз-бойников, но в голосе его не было радости. – Мы победили, братья...

– Вас не задело, добрые господа? – устремился к Чижико-ву и Нике Лю Бан. Лоб его перечеркнула длинная царапина, глаза горели, бородка спуталась. – Каково состояние благо-вещего зверя мао?

 

– Зверь в порядке, – ответил Котя. – Смотритель Лю, стар-ший брат Лян, нам нужно скорее уходить к реке! Сейчас здесь будет еще два десятка гвардейцев!

– А-а-а-а!!! – раздался вдруг страшный крик и из-за валу-нов выпрыгнул советник Гао. Полы его халата взвились как крылья – и сам он летел подобно птице, высоко и стреми-тельно, воздев над головой меч. Котя видел подобное лишь в гонконгских боевиках, но там актеры летали, поддерживае-мые страховочными тросами, а тут...

 

Еще не коснувшись ногами земли, Гао взмахнул левой ру-кой, что-то сверкнуло – и стоявший рядом с Котей Лю Бан

 

 

коротко хекнул: в грудь его по самую рукоятку вошел длин-ный боевой нож. Глаза Лю Бана удивленно раскрылись, губы скривило.

 

– Не-е-ет!!! – закричал Чижиков, протягивая руки к начи-нающему заваливаться на спину смотрителю. – Нет...

 

Котя оборотился в сторону противника и увидел, как при замедленной съемке, что тот уже занес меч над головой Ляна Большого. Предводитель разбойников никак не поспевал отразить этот стремительный удар. Следующим на очереди был Кун, а потом уже и они с Никой...

И тут девушка использовала текор.

 

...Чижиков обернулся.

Неподалеку, прямо на земле сидела Ника: на коленях у нее лежала голова Суня Девятого. Стрела пробила мальчишке сердце – он умер сразу, и сейчас создавалось ощущение, что мальчик спит.

Девушка подняла голову и посмотрела на Котю.

– Пять минут и три секунды, говоришь? – спросил он.

 

– Масло, – только и сказала Ника, бережно опустила голо-ву Суня на землю и вскинулась как стрела.

 

– Федор! – заорал Чижиков, хватая Сумкина за плечо. – Дуй за нашими вещами и Шпунтиком! Нет-нет, ничего не спра-шивай, поверь: так надо! Не спорь, если хочешь жить! Потом все объясню! Живо, бегом!

 

– А вы?

– А мы за Лю Баном!

 

Вихрем долетев до валунов, Чижиков, не останавливая стремительного бега, вырвал из-за пояса меч и, не стряхнув с него ножен, помчался прямо на последнего гвардейца, ко-торого с двух сторон атаковали Лян Большой и Кун Разящая Секира.

 

Никто ничего подобного не ожидал. Правда, гвардеец, бо-евая машина убийства, все-таки попытался полоснуть Котю мечом, но тот легко уклонился, принял удар на ножны и со

 

 

всего размаха впечатался гвардейцу плечом в грудь. Сила удара была так велика, что охнувший гвардеец, в росте усту-павший Коте на голову, нелепо замахал руками и улетел за валуны – навстречу стремительно продвигавшемуся вперед советнику Гао.

 

Инерция бросила Чижикова наземь. Он заученно сгруп-пировался, совершил кувырок и врезался пятками в камень. Тут же вскочил и метнулся к строению, рядом с которым стояли кувшины с вином и жбаны с маслом. Котя вцепил-ся в ближайший жбан, поднатужился, ухнул, поднял его и неловко перекинул через валун. Жбан грохнулся о камень, лопнул, вслед ему тут же улетела объятая огнем стрела – мо-лодец Ника! – и в небо взметнулось пламя. Раздался чей-то вопль.

– Быстрее! – Чижиков развернулся к опешившим разбой-никам и Лю Бану. – Времени нет, сейчас тут будет еще два десятка гвардейцев! Бежим к лодкам, братья!

– Ты великий воин, младший брат Килэки! – воскликнул Лян Большой.

 

– Каково состояние благовещего зверя мао? – ошалело по-интересовался Лю Бан.

 

– Это честь – быть твоим братом! – взмахнул секирой Кун.

– Потом, все потом! – Чижиков бросился вглубь лагеря. Ника устремилась следом. – Поспешите, братья, поспеши-те!

Рядом с обрывом маялся Сумкин: у ног лежит дорожная поклажа, под мышкой Шпунтик.

 

– Как все прошло? – спросил он набежавшего Чижикова.

– Я так понял, Ника задействовала свою темпоральную фи-говину?

 

– Нормально! – отрезал Котя. – Вон, видишь – лестница? Давай, пошел, пошел!

 

Спустились к реке быстро, если не сказать стремительно. Потом Кун Разящая Секира дернул за веревку, и лестница упала вниз.

 

 

У заросшего тростником берега ждали на приколе лодки – всего несколько штук. Примятый тростник ясно свидетель-ствовал о том, что совсем недавно лодок было гораздо боль-ше. Лян Большой, похоже, увиденным оказался расстроен: предводитель разбойников со злостью стукнул кулаком по колену и воскликнул:

 

– Презренные трусы и воры! Пока мы доблестно сража-лись, они подло уплыли, бросив нас и прихватив с собой все наше добро!

Чижикова расхищение награбленного волновало меньше всего – Котя бросился к оставшимся лодкам, бегло осмо-трел...

– Садитесь в эти две!

 

Никто не стал спорить: в лодках как раз хватило места всем, кто спасся: Сумкину, Чижикову, Нике, Лю Бану, Ляну Большому и Куну Разящей Секире. Ну и, конечно, благове-щему зверю мао.

 

Спешно отчалили, отталкиваясь от берега и дна длинны-ми бамбуковыми шестами – лодки одну за другой вынесло на стремнину и быстро повлекло прочь от дымящегося ла-геря.

 

Чижиков обернулся – и ясно увидел стоящую на краю об-рыва высокую фигуру в длиннополом халате и с мечом в руке.

– Надо было продырявить остальные лодки... – проследив его взгляд, сварливо заметил Сумкин.

ЭПИЗОД 15

 

Беспечный рыбак

 

Поднебесная, безымянная река, III век до н.э.

 

Воду Шпунтик в общем и целом не жаловал.

Кот был осведомлен о существовании воды и воспринимал ее в двух видах: когда за окном шел дождь и когда хотелось пить. В первом случае вода Шпунтику даже нравилась, но исключительно потому, что была там – за окном, а он сидел на подоконнике в теплой, сухой кухне и смотрел на падаю-щую с неба воду через стекло.

Шпунтик не понимал и не хотел понимать, кто и зачем придумал дождь. Дождь был еще нелепее, чем недавно встреченная в лесу лягушка: совершенно бессмысленная штука, да еще и вредоносная! Попадешь под него – весь вы-мокнешь. Отсидишься дома, все равно пострадаешь: ну кто просит этот дождь смывать буквально отовсюду полезные запахи и важные кошачьи метки? Каждый раз приходится заново столбить территорию, чтобы не лезли всякие разные, а особенно этот Тишка, рыжий, наглый и мордатый. Тишка уже неоднократно получал по своей раскормленной морде и позорно бежал с воем, но всякий раз настырно возвращался

 

– сразу после дождя. Так что дождь Шпунтик любил исклю-чительно через оконное стекло. Падающие капли заворажи-вали кота своей бесполезностью – он мог смотреть на них часами.

 

Во втором обличье – в виде источника питья – вода была куда понятнее и приятнее. Кот не любил испытывать жаж-ду. Жажда его не вдохновляла. Шпунтик знал лишь один верный способ жажду побороть – пойти и попить. Хозяин же в своей человеческой наивности и несообразительности

 

 

довольно долгое время жил иллюзией, будто для утоления жажды лучше всего подходит молоко, и регулярно наливал Шпунтику целое блюдце этого напитка. А Шпунтик молока терпеть не мог. Тьфу на него. Кот мог оскоромиться исклю-чительно от отчаяния или от полной жизненной безысход-ности, а вот чтобы так, каждый день вместо воды, ну уж нет! Потребовалась целая вечность, чтобы внушить хозяину про-стую и очевидную мысль: кот утоляет жажду водой. Не мо-локом, не сливками, не простоквашей, не сметаной, не про-чими благоглупостями, но – водой, и та непременно должна быть чистой и проточной.

 

Здесь, конечно, кот снова столкнулся с трудностями, но со свойственными ему стойкостью и терпением преодолел их все до одной. Основной трудностью была крайняя бес-толковость хозяина. Хозяин не понимал элементарных ве-щей, которые ему излагали простым и понятным кошачьим языком. Хозяину не хватало воображения представить, что если кот потрудился вспрыгнуть на кухонную стойку, дой-ти до раковины и сесть рядом с краном, то это не просто блажь или жажда к перемене мест, а нечто совсем другое. Что кот вовсе не полюбил сидеть как идиот у закрытого крана, но ожидает, когда кто-нибудь с более приспособлен-ными для того пальцами на лапах уже откроет этот самый кран и Шпунтик получит доступ к вожделенной свежей и проточной воде.

 

Еще хозяин отчего-то считал, что для того, чтобы напить-ся, достаточно минуты или даже меньше. Какие, право, странные представления об утолении жажды! Если ты сам торопливо хлещешь воду из стакана, то отчего так же легко-мысленно должны вести себя и все прочие, в том числе впол-не здравомыслящий кот? Пить надо обстоятельно, столько

 

– сколько хочется и сколько влезет, и нет причин тут же заво-рачивать кран с дурацкими криками: ну что, попил? Нет, не попил. Не попил, а только начал! Это же процесс: разве мож-но заранее сказать, когда уже хватит. Его, видите ли, раздра-

 

 

жает звук текущей из крана воды. Звук ему не нравится. Он говорит: это непорядок. Смешно даже. Непорядок – это когда у тебя под потолком бьется о стену жирный шмель, а когда кот обстоятельно, с перерывами лакает воду из-под крана – это как раз порядок.

 

Еще Шпунтик сталкивался с водой, когда хозяину прихо-дило в голову, что кот загрязнился и его следует вымыть. Причем – целиком. Выбить эту вопиющую дурь из хозяи-на Шпунтику так и не удалось: после очередной помыв-ки возмущенный кот целый день показательно вылизы-вался, преследуя черствого хозяина по всей квартире, не исчезая из поля его зрения ни на минуту и ни на мину-ту же не прекращая наводить чистоту, как это и положе-но, – языком. Хозяин уходил на кухню, садился там за стол и делал вид, что пьет чай. Кот тут же устраивался перед ним и демонстративно задирал заднюю лапу. Хозяин бе-жал от кота в кабинет, там плюхался на диван и отгоражи-вался от Шпунтика книжкой – делал вид, что читает, но кот вспрыгивал ему на грудь, отодвигал книжку мордой и начинал старательно лизать переднюю лапу. И так далее. В конце дня Шпунтик сдался – устал, а кроме того сделался настолько чистый, что самому стало противно. Хозяин же так ничего и не понял и по-прежнему раз в пару месяцев, воскликнув «ой, какой ты у меня грязный!», тащил кота в ванную, где поливал из душа и мылил дегтярным мылом. Шпунтик смирился и теперь принимал водные процедуры стоически: не возмущался, не дергался, не пытался удрать. Что взять с неразумного человека? Пусть порадуется, если ему приятно.