ПРЕОБРАЗОВАНИЕ ваших интимных отношений. Как мы уже отмечали, жить с «нарциссом» непросто, а поддерживать с ним нормальные интимные отношения иногда бывает даже затруднительно

Как мы уже отмечали, жить с «нарциссом» непросто, а поддерживать с ним нормальные интимные отношения иногда бывает даже затруднительно. Тем не менее, вы мо­жете пожелать сохранить со своим партнером-«нарцис­сом» продолжительные интимные отношения, и в этом случае вам придется столкнуться со многими свойствен­ными ему ошибочными представлениями о половой жиз­ни. Ключ к преобразованию ваших интимных отношений с «нарциссом» — как и с партнерами любых типов — ле­жит в понимании его личностного типа и корректировке соответственно ему собственных ожиданий. Полезно так­же знать и о мифах, в которые верят «нарциссы», чтобы относиться к ним более реалистично. Давайте проанали­зируем некоторые из наиболее любимых «нарциссами» мифов.

Вынос мусора

Миф № 1. Женщины с большой грудью более активны в сексе, из них получаются лучшие матери, и вообще они более женственны.

Истина. Отношение к большой груди очень неодно­значно как в различных культурах, так и в разных исто­рических эпохах. Размер и форма груди имеют отноше­ние к сексуальной привлекательности женщины только в психологическом смысле — если человек верит в этот миф. Развитие груди определяется, главным образом, наслед­ственностью, и физические упражнения, применение гор­монов и использование кремов обычно не в силах изме­нить то, что создано природой. Поскольку силиконовые имплантанты небезопасны для здоровья, а хирургические операции дороги, разумнее всего убедить себя, что в увели­чении размеров груди нет необходимости. Следует заду­маться об изменении не размеров груди, а своего отноше­ния к ней!

Чрезвычайно большую грудь можно уменьшить хирур­гическим вмешательством, но если ее размеры не чудовищно велики, правильно подобранный бюстгальтер, хоро­шая осанка, надлежащая гигиена и соответствующая дие­та способны сделать фигуру женщины весьма привлека­тельной. Впрочем, «нарциссов» слишком беспокоит воп­рос внешней привлекательности, поэтому их действитель­ная проблема заключается не в преобразовании груди, а в преобразовании собственного мышления.

Миф № 2. Для сексуального удовлетворения женщи­ны мужчине необходим большой пенис.

Истина. Если говорить о сексуальном удовлетворении женщины, то размер пениса для этого решающего значе­ния не имеет. Миф о крупном пенисе существует благо­даря порнографическим изданиям, эротическим романам и другой сексуально ориентированной продукции, в кото­рой намеренно преувеличивается значение размера пени­са. В типичном для подобных произведений половом акте участвуют мужчина с громадным пенисом и женщина с грудью, как у Долли Партон, причем на всем его протя­жении оба они не перестают кричать от восторга. Такие сцены повышают тиражи и помогают сбывать товар, но не имеют ничего общего с действительностью.

Иногда мужчина начинает беспокоиться о размерах сво­его пениса, сравнивая себя с другими в общих душевых или в раздевалках спортивных залов. В таких ситуациях необ­ходимо помнить о двух факторах, которые могут заставить мужчин получить неблагоприятное представление о соб­ственных достоинствах. Во-первых, мужчина сравнивает свой пенис с другими, рассматривая их под различным уг­лом зрения. Когда человек смотрит на свой пенис сверху, а пенис другого мужчины видит сбоку, у него возникает зри­тельная иллюзия, что его пенис меньше. Во-вторых, разни­ца в величине пенисов кажется более очевидной, когда они находятся в расслабленном состоянии. Во время эрекции небольшой пенис увеличивается в большей степени, неже­ли крупный пенис. Соответственно, разница между разме­рами пенисов, находящихся в состоянии эрекции, отнюдь не так велика, как можно было бы предполагать, исходя из их сравнения в расслабленном виде.

Наконец, сама природа позаботилась о важном факто­ре уравнивания, который позволяет женщине приспосо­биться к пенису почти любого размера. Во время полового возбуждения внутренний объем двух третей влагалища увеличивается, кроме того, увеличивается диаметр и ма­лых половых губ. Это означает, что пенис даже небольших размеров будет плотно охватываться влагалищем. Более того, влагалище обладает значительной эластичностью и обильно увлажняется при половом возбуждении. Следо­вательно, оно способно без неудобств приспособиться и к пенису крупного размера.

Вывод. Мать-природа создала все условия для того, что­бы мужчина и женщина, предаваясь любви, идеально подхо­дили друг другу, независимо от размеров половых органов.

Миф № 3. Настоящие мужчины не прибегают к ва­зектомии.

Истина. Многие мужчины выбирают вазектомию (уда­ление спермовыводящих протоков) в качестве простого и безопасного способа хирургической контрацепции. Хотя некоторые из прооперированных пациентов утверждали, что после вазектомии они получают от полового акта мень­ше удовольствия, большинство мужчин убеждены, что их интимная жизнь стала более спонтанной и разнообразной, многие, кроме того, отмечают и увеличение частоты поло­вых сношений.

Миф № 4. Чем крупнее, мускулистее мужчина, тем больше у него пенис и, следовательно, тем лучший он лю­бовник.

Истина. Мы уже отмечали отсутствие прямой взаимо­связи между размерами пениса в состоянии покоя и эрек­ции. А между размерами пениса и общими размерами тела зависимости еще меньше, чем между телом и другими его органами. Как уже говорилось, различия в размерах нивелируются самой природой, так что у одного мужчины длина пениса может равняться двум дюймам, а у другого достигать десяти, но из этого не следует, что для сексуаль­ного удовлетворения женщины один из них предпочти­тельнее другого.

Подобно «актерам», «нарциссы» склонны к преувели­чениям, когда дело касается вопросов сексуальной при­влекательности. Их образ мышления в этом случае по­верхностен — их в первую очередь волнует телосложение, физическая привлекательность и другие навязанные куль­турой стереотипы, — и они часто мечтают стать культури­стами и инструкторами по аэробике, но не столько ради здоровья, сколько для того, чтобы вызывать восхищение окружающих.

Миф № 6. Настоящие любовники предпочитают за­ниматься сексом традиционным способом. Оральный секс является признаком недееспособности мужчины. Если вы приводите партнершу к оргазму с помощью рта, паль­цев или вибратора, это доказывает, что вы не настоящий любовник.

Истина. Как говорилось выше, уверенность в себе «нар­циссы» черпают во внешнем источнике — в восхищении окружающих. И движущей силой для них становится толь­ко то, что может обеспечить это восхищение. Соответствен­но, на «нарциссов» огромное влияние оказывают фильмы, романы и другие продукты средств массовой информации, в которых подчеркивается, что «лучшим» средством раз­жечь страсть в своем сексуальном партнере и, следова­тельно, завоевать его восхищение является традиционный способ полового сношения.

Альтернативные его варианты «нарциссы» часто рас­сматривают как доказательство недееспособности мужчи­ны. Даже многие не-«нарциссы» склонны считать, что все нетрадиционные способы полового акта уступают «коиту­су в позе миссионера». В действительности же существует множество разнообразных и великолепных способов дать и получить оргазм, и ограничивать себя только тем, кото­рый ошибочно принято считать «мужским» или «идеаль­ным», попросту неразумно.

Миф № 7. Женщины должны выходить замуж дев­ственницами, а мужчинам до свадьбы необходимо набрать­ся опыта, чтобы затем «обучать» своих молодых жен ис­кусству любви.

Истина. Мужчины-«нарциссы» охотно верят в этот миф, поскольку их самолюбию льстит, что в поисках своей «не­порочной» девственницы они имеют право «приобретать опыт», чтобы стать в итоге непревзойденными любовника­ми. Разумеется, нет никаких оснований считать, что для женщины девственность важнее, чем для мужчины, так что этот миф всего лишь обосновывает ту точку зрения, согласно которой женщина является не более чем пассив­ным сексуальным объектом, всегда готовым принести свою непорочность в жертву каждому обратившему на нее внимание мужчине.

Миф № 8. Обрезание делает мужчину более (или ме­нее) привлекательным и потому является важным фак­тором благополучных сексуальных взаимоотношений.

Истина. Обрезание не имеет прямого отношения к спо­собности вести половую жизнь, к сексуальной активности или к любому другому аспекту интимной жизни. Чрезвы­чайная озабоченность собственной привлекательностью мо­жет стать причиной того, что «нарцисс» в зрелом возрасте прибегнет к соответствующей хирургической операции, если решит, что обрезание сделает его более желанным для противоположного пола.

Однако необходимо понимать, что обрезание имеет от­ношение не к сексу, а к здоровью и гигиене. Дело в том, что непосредственно под головкой пениса располагается пара крошечных желез, выделяющих особый секрет. Этот секрет, соединяясь с отмершими клетками кожного покрова пениса, образует творожистое вещество, известное как смег-ма. У мужчин, не подвергшихся обрезанию, смегма может скапливаться под крайней плотью и быть источником не­приятного запаха, а также служить благодатной почвой для размножения бактерий.

Другая проблема, имеющая отношение к здоровью, свя­зана с тем, что, согласно некоторым исследованиям, муж­чины, не прошедшие обрезания, чаще болеют раком пени­са, а их супруги — раком шейки матки. Однако достовер­но не подтверждено, что именно наличие крайней плоти является причиной этих заболеваний, поскольку в исследованиях проводился сравнительный анализ заболеваний раком среди иудеев (которые в обязательном порядке подвергаются обрезанию по религиозным соображениям) и не прошедших обрезания протестантов и католиков.

Таким образом, доказательства благотворной роли об­резания в предотвращении рака выглядят сомнительны­ми, и не прошедшие обрезания мужчины, уделяющие дол­жное внимание гигиене, могут самостоятельно удалять скопления смегмы, тем самым эффективно предохраня­ясь от инфекции.

Заключение

Подводя итог обсуждению «нарциссического» типа лич­ности, сделаем несколько обобщающих выводов. «Центр тяжести» у «нарциссов», как и у представителей «ведомо­го» типа, находится за пределами их личности. Их ощу­щение собственной значимости зависит не от чувства удов­летворенности собой или качеств, которыми, по их мне­нию, они обладают, а, скорее, от восхищения окружающих их людей.

В отличие от «ведомых» или «ведущих», которые час­то прилагают максимум усилий, чтобы «заслужить» одоб­рение, «нарциссы» изначально считают себя выше всех остальных. Они убеждены, что не могут не вызывать восхищения. Они полагают, что их уверенность в собствен­ном превосходстве сама по себе служит его доказатель­ством. Они «знают», что являются более умными, привле­кательными и обаятельными — даже несмотря на невы­сокий уровень интеллектуального развития или отсут­ствие друзей. Этим раздутым чувством собственной зна­чимости «нарциссы» напоминают представителей «асо­циального» типа, однако в их случае оно не является де­структивным, поскольку «нарциссы» стремятся, главным образом, вызвать восхищение других, а не завладеть их имуществом.

Из этой главы вы узнали, что «нарциссизм» представ­ляет собой не столько любовь к себе, сколько проявление ложной личности. То, что на первый взгляд кажется слиш­ком большой любовью к самому себе, в действительности таковой не является. «Нарциссизм» питает именно недо­статок чувства собственного достоинства.

Знаменитый психоаналитик Хайнц Когут, написавший огромное количество работ по проблеме «нарциссизма», анализировал взаимосвязь здорового «нарциссизма» у че­ловека в младенческом и детском возрасте с формирова­нием в нем творческих способностей. Когут считал, что мать, с радостью и готовностью реагируя на проявления раннего «нарциссизма» в характере своего малыша, тем самым закладывает основы его психического здоровья. Когут называл это термином «зеркальное отражение» и верил, что каждый ребенок желает «отражаться» в своих родителях. Он рассматривал стремление малыша к позер­ству как здоровый и естественный этап его развития, ко­торый постепенно придет к своему завершению, если бу­дет адекватно восприниматься и поощряться («отражать­ся») родителями. Когут так писал об этом:

«Я не верю в то, что мать может навредить своему ре­бенку, испортить его чрезмерным сопереживанием или излишней лаской... Комплекс... таким образом, формиру­ется не в результате родительского поощрения, а по при­чине травмирующего недостатка материнского сопережи­вания здоровому самовозвеличиванию и здоровому эксги­биционизму развивающейся независимой личности» (Ко­гут, 1977, с. 78-79).

Как видите, не излишнее внимание к личности ребен­ка приводит позже к возникновению в нем «нарциссического» комплекса, а именно недостаток его! Главная ошибка родителей-«нарциссов» заключается не в том, что они уделяют своему ребенку слишком много внимания, а в том, что они обращают повышенное внимание на его ложную личность, стремясь вырастить ребенка таким, ка­ким они хотели бы его видеть. Вспомните — Сисси учи­лась играть на фортепиано, а Кэтрин изучала французс­кий не потому, что они этого хотели, а лишь ради того, чтобы угодить матери.

В спальне мужчины-«нарциссы» обычно переоценива­ют свои половые органы, сексуальные возможности и все те внешние атрибуты сексуальности, которыми они, по их мнению, обладают. Женщины-«нарциссы», не наделенные способностью самоутверждаться даже в той незначитель­ной степени, что присуща представителям противополож­ного пола, традиционно используют для этих целей косме­тику и одежду, призванную скрашивать их «недостатки». Они скорее пытаются «молить» о восхищении, нежели «тре­бовать» его. Мужчины-«нарциссы», «хвастаясь своими до­стоинствами», в первую очередь имеют в виду пенис, груд­ные мышцы или другие признаки физической привлека­тельности. Женщины в подобных случаях удовлетворя­ются нарядами и косметикой.

Но будь то мужчины или женщины — стараются ли они самоутвердиться при помощи собственного тела или одежды, — все «нарциссы» склонны к преувеличению. Их отчаянные попытки всегда вызывать восхищение собою заставляют их друзей и возлюбленных чувствовать себя опустошенными.

В постели мужчине-«нарциссу» даже в голову не при­дет высказать собственное мнение о себе в форме вопроса: «Разве я не лучший из всех мужчин, которые у тебя были?» Вместо этого он заявит со свойственной всем «нарцис­сам» безапелляционностью: «Как тебе повезло! Ведь столько женщин мечтают оказаться на твоем месте!» Женщину-«нарцисса» не интересует, доставила ли она удо­вольствие партнеру; к концу полового акта ее занимают мысли только о том, полностью ли осуществлены ее жела­ния и насколько она удовлетворена. В каждом из этих случаев их партнеры, не принадлежащие к «нарциссическому» типу, чувствуют себя эмоционально изолированны­ми, одинокими — как будто все это время они занимались мастурбацией, а не обоюдным актом любви.

Не забывайте, впрочем, о том, что мы рассматривали наиболее экстремальные случаи проявления «нарциссиз­ма». Подобно всем остальным личностным типам, опи­санным в этой книге (за исключением, пожалуй, социопатического типа), умеренный «нарциссизм» в сексуаль-I ном плане может быть довольно привлекательным. Нам нравятся люди, которые красиво одеваются и от которых приятно пахнет, а когда «нарциссизм» сопровождается изрядной долей истинного чувства собственного досто­инства, то такой человек представляется нам вполне при­влекательным.

 

Глава 6 Любовники «застенчивые» и «стыдливые»

Если ваш партнер чаще испытывает смущение, а не возбуждение Застенчивость и стыд у детей с физическими недостатками

КАСС

Карие глаза шестилетней Кассандры горели негодова­нием, когда она швырнула ранец на сверкавший чистотой пол кухни. «Я... я... я никогда больше не пойду туда! — воскликнула она. — Я ненавижу школу!» Стоило ей произнести эти слова, как вектор ее эмоции внезапно сменил свое направление, гнев уступил место горю, слезы поли­лись по веснушчатым щекам и все ее маленькое тельце начало содрогаться от безудержных рыданий.

Такие эмоциональные взрывы после возвращения из школы, неизбежно сопровождавшиеся твердым намерени­ем никогда больше не возвращаться туда, становились пу­гающе регулярными. И если Касс ее боль казалась непе­реносимой, то для матери, ясно понимавшей, какие испы­тания ждут ее дочь в жизни, она была во сто крат более мучительной.

По жестокой прихоти судьбы год назад тромб перекрыл кровеносный сосуд головного мозга Кассандры, в резуль­тате чего она на три дня впала в кому. Хотя лечение ока­залось на удивление эффективным, оно не смогло полнос­тью предотвратить неизбежные повреждения в мозге, выз­ванные тромбом. Случаи инсультов у пятилетних детей «чрезвычайно редки», говорили доктора, но это было сла­бым утешением для ее родителей, и длительная госпита­лизация самым неблагоприятным образом сказалась на жизни Кассандры.

До инсульта Касс показывала блестящие результаты в школе, заметно опережая в учебе сверстников. Проведя шесть недель в детском саду, она была переведена в груп­пу для наиболее одаренных детей и вскоре уже читала и считала на уровне требований третьего-четвертого класса.

Теперь, когда, сильно хромая, Кассандра ковыляла от автобуса к ожидавшей ее матери, она слышала за спиной насмешливые окрики одноклассников, которые не в силах были соперничать с ней в учебных дисциплинах: «До зав­тра, одноногая!»

Как маленькая Касс ненавидела свои прозвища! «Од­ноногая», «хромая», «колченогая» — эти и подобные им жестокие клички успели глубоко укорениться в ее со­знании. Хотя она весело смеялась, играя с одноклассни­ками, и изо всех сил старалась притворяться, что их обид­ные шутки ее ничуть не трогают, в действительности она испытывала острые уколы унижения каждый раз, когда кто-либо отпускал комментарии по поводу ее недуга. Волны жгучего стыда захлестывали ее при каждом не­уклюжем шаге, который она делала, переходя из класса в класс или направляясь в школьный буфет на большой перемене.

Результатом инсульта стало ослабление моторных фун­кций правой стороны тела. Ее правое веко слегка нависа­ло над глазным яблоком, правое плечо располагалось за­метно ниже левого, кисть правой руки постоянно остава­лась сжатой в кулачок, а правая нога была заключена в скобу, с помощью которой она только и могла передви­гаться. Еще в больнице она слышала, как врачи говорили родителям, что с правой стороны у нее неизбежно сформи­руются «когтеобразная кисть» и «полая стопа».

«Мамочка! — восклицала она в ужасе. — У меня выра­стут когти?»

Ну как объяснить пятилетнему ребенку, что «когти» на медицинском языке означают спастический паралич фаланговых суставов плюсны?

Первый день в школе после возвращения стал для Кас­сандры настоящим кошмаром. Неуклюже продвигаясь по школьному коридору на громоздком протезе, она не мог­ла не видеть, с каким нескрываемым любопытством раз­глядывают ее пораженные одноклассники.

«Смотри, у Кассандры деревянная нога!»

«Нет, не деревянная, а пластмассовая!»

Добросердечная учительница положила конец бесплат­ному «представлению», отправив детей играть в школь­ный двор, но Кассандра еще долго продолжала слышать их возбужденный смех, прерываемый обидными реплика­ми, звонко звенящими в морозном февральском воздухе:

«А Кассандра колченогая! А Кассандра колченогая!»

Десять лет прошло с того ужасного дня возвращения в школу, но она помнит их так четко, как будто они продолжались какие-то десять минут. Ее память хра­нит все события этого периода, легко оживляя каждый сделанный ею шаг. Теперь на смену неуклюжему шар­канью шестилетней девочки пришла тщательно скрываемая хромота подростка. Она поднимает, поворачива­ет, переносит вперед и опускает правую ногу с грациоз­ностью балерины.

Но в глубине души она по-прежнему чувствует себя обнаженной, выставленной напоказ; она знает, что все, как и раньше, видят ее уродство, даже если и не задают ей теперь этот ужасный вопрос: «Что с тобой случилось?» Опуская правую ногу, она в последний момент чуть роня­ет ее, почти незаметно выворачивая в сторону, но самой Кассандре звук ее походки кажется грохотом пневмати­ческого молота, работающего в церкви. Собственная ходь­ба представляется ей солированием на барабанах в рок-группе. Это постыдное «бух-бух-бух», которое она «слы­шит» каждый раз, отваживаясь пройтись пешком, громом разрывает изнутри ее голову. Подобно другим людям, за­метно «отличающимся» от большинства, Касс живет в под­вешенном состоянии между внешней благовоспитаннос­тью и внутренней яростью.

Едва ли не всю свою сознательную жизнь Касс стре­мится построить такие отношения с внешним миром, ко­торые позволили бы ей выражать собственную ярость, не разрывая при этом окончательно связи с окружающими, что в ее случае представляется задачей далеко не простой. В юном возрасте она часто предавалась фантазиям, в ко­торых мстила высмеивавшим ее детям. Она придумывала медленные и изощренные пытки для своих обидчиков. Ее любимой сказкой была история о Хансель и Гретель — с некоторыми сюжетными усовершенствованиями. Добира­ясь до эпизода, когда Гретель заталкивает злую ведьму в печь и захлопывает за ней дверцу, она представляла на месте ведьмы одну из своих «подруг», дразнивших ее наи­более обидно.

Другими ее любимыми сказками были,«Гадкий уте­нок» и «Царевна-лягушка», в которых знакомые и при­вычные животные превращались в прекрасных лебедей и царевен. Позже увлечения сказками сменились мечтами о чудесных исцелениях, незаметных протезах и победах в конкурсах красоты.

«Хорошая я» и «плохая я»

В действительности в Кассандре сосуществуют две лич­ности. Та Касс, которую, кроме нее самой, никто не знает, человек глубоко уязвленный, стыдливый и озлобленный. Другая Касс — Кассандра для всех — улыбчивая, угодли­вая, «милая», воспринимаемая окружающими как «эта хо­рошенькая девушка с хромотой». С точки зрения психо­логии — как и неврологии — она рассечена пополам. Свою левую сторону — моторные функции которой остались не­затронутыми — она воспринимает как «хорошую», а пра­вая сторона, по ее мнению, является вместилищем «пока­леченной» Касс, а потому и осознается как «плохая».

Случай Кассандры наглядно иллюстрирует, насколько сильно стыд и озлобленность, став хроническими, могут изменить личность. Между внешней «благовидностью» и внутренней яростью возникает глубокая пропасть. Такую рассеченную личность восстановить крайне сложно. Ее «хо­рошая» и «плохая» половины не желают воссоединяться; они более склонны к взаимному удалению друг от друга, расширяя разделяющую их грань.

Подобно тому, как страдающие ожирением люди вы­нуждены быть общительными весельчаками, те, кто регу­лярно подвергается насмешкам, обычно приятны в компа­нии, поскольку знают, что выбора у них нет. Но непрекра­щающиеся поддразнивания и колкости только усиливают их тщательно скрываемую враждебность. Большинство людей с «постыдными» физическими недостатками раз­рываются между озлобленностью и необходимостью быть «милыми».

Как и Касс, дети с проблемами роста и речи, страдаю­щие угреватостью, косолапостью, нервными тиками или другими вызывающими насмешки недугами, обычно бы­вают «милыми и злыми». Пропасть между их «хороши­ми» и «плохими» сторонами может быть не такой глубо­кой, как при вертикальном рассечении личности, явив­шемся следствием неврологических проблем Кассандры, но тем не менее она существует.

Заики разделяют свою личность на «хорошую» (разго­варивающую бегло) и «плохую» (заикающуюся), посколь­ку дети неизбежно и обязательно дразнят заик, причем серьезные проблемы у ребенка обычно возникают в пер­вый день его посещения школы.

Выход из дома является сложным испытанием для большинства детей, однако особенно уязвим для насме­шек ребенок, «отличающийся» от основной массы. Центр его внимания выходит за пределы собственного организ­ма. Теперь перестает быть главным соблюдение ритма пи­тания и очищения системы пищеварения. На первое мес­то выходят вопросы о том, сколько у тебя друзей и нра­вишься ли ты учителю. Хорошо ли умеешь читать и как одеваешься в школу.

Борьба за успех перемещается из колыбели в классную комнату, и ее определяющие составные части из физичес­кой сферы переводятся в сферу социальную. Формирую­щиеся дружеские связи остаются довольно хрупкими.

Самое печальное в этой ситуации то, что насмешки и колкости нигде не бывают столь жестокими и обидными, как в группе детей приблизительно одного возраста, а наиболее негативное влияние на юную личность оказы­вают поддразнивания «друзей». Учитель иногда может обеспечить подвергшемуся насмешкам ученику свою объективно ограниченную защиту, однако тот в этом слу­чае рискует получить обидное прозвище «учительского любимчика».

У учащихся младших классов все необычное сразу же вызывает «интерес» (насмешку). Шестилетки еще не об­рели свойственной взрослым сдержанности, позволяющей не рассматривать во все глаза человека с физическими недостатками. Напротив, отличия таких людей от боль­шинства мгновенно вызывают у них неудержимое любо­пытство.

В этом возрасте ребенок, не стесняясь, засыпает родите­лей вопросами: «Мамочка, почему этот дядя постоянно тря­сет головой?», «Папочка, почему эта тетя такая толстая?» или «Почему у этого дяди нет волос на голове?»

Заика имеет все шансы услышать в свой адрес:

«Эй, Т-Т-Т-Тони! С-с-с-спорим, ты не с-с-с-сможешь с-с-с-сказать: «На д-д-д-дворе т-т-т-трава, на т-т-т-траве д-д-д-дрова!»

Одна из загадок детской души состоит в том, с какой легкостью ребенок прибегает к словесным оскорблениям. Возможно, по аналогии с распространяющими сплетни взрослыми, ребенок с помощью насмешек стремится от­влечь внимание окружающих от себя и обратить его на других. Подобно ракетам, ищущим цели по тепловому из­лучению, дети безошибочно чувствуют уязвимые места друг друга и наносят по ним беспощадные удары. Полный ре­бенок обязательно заслужит прозвище Жиртрест, а девуш­ку-подростка с неразвитой грудью наверняка станут на­зывать Доской. Интеллектуально заторможенный ребенок удостоится клички Дебил, а ребенок, носящий очки, неиз­бежно станет Четырехглазым или просто Очкариком. Очень немногим в детстве удается избежать кличек и прозвищ, потому что почти у каждого есть тот или иной «дефект» — никто из нас не совершенен.

Насмешки приводят к стыду. Сам по себе стыд не смешон — он является результатом насмешек. Издевки и колкости продолжают звучать в голове человека еще долгое время после самого факта его оскорбления. Таким образом, хотя стыд возникает как итог межличностного общения, он быстро усваивается и начинает воспринимать­ся личностью как ее неотъемлемая часть.

Теперь в присутствии обидчика уже нет необходимос­ти — чувство стыда вызывает сама память о его словах. Теперь злость уже трудно направить наружу или против источника оскорбления, потому что причина ее восприни­мается как враг, скрывающийся в самой личности.

Стыд разрушает чувство собственного достоинства:

«Лучше бы я умер, чем жить с этим!»

Стыд поражает своей внезапностью:

«Все было замечательно, пока Кэти не сказала: «По­смотрите, как подрагивает у Сюзи кончик носа, когда она говорит, — никогда раньше этого не замечала!»

Чувство стыда испытывается как прилив ужаса, стре­мительно накатывающий откуда-то из области желудка, обволакивающий жаром шею и бросающийся в лицо, от­чего переживаемое унижение становится еще острее. Ка­жется, что невозможно ни сбежать, ни спрятаться от вни­мательных и пристальных взглядов окружающих. И чем сильнее испытываемое человеком унижение, тем глубже стыд проникает в саму личность, полностью пронизывая ее собой и образуя то, что называется пристыженной лич­ностью. Насмешку невозможно просто стряхнуть или каким-то другим образом избавиться от нее. Она проса­чивается в глубины личности, распространяясь по ней и препятствуя ее развитию.

Гнев защищает личность. Насмешка проникает внутрь, наполняя личность стыдом, но гнев защищает личность, отражая насмешку. Гневная личность стремится разру­шить источник стыда и тем самым уничтожает чувство унижения. Даже когда гнев подавляется и обнаруживает­ся под маской горечи, обиды или враждебности, задача его заключается в уничтожении источника унижения.

Сокровенные мысли униженного человека полны пла­нами мести. Подобно Кассандре, большинство уязвленных людей увлеченно фантазируют об «адекватных ответах» своим обидчикам. Гнев позволяет пристыженной или уни­женной личности «давать сдачи». Вместо позорной капи­туляции он дает возможность личности активно действо­вать — пусть даже в мечтах — против своих обидчиков.

Поскольку векторы стыда и гнева обращены в проти­воположные направления — стыд разрушает личность, а гнев защищает ее, — при обычных обстоятельствах гнев иногда может нести положительную функцию, позволяя ребенку в буквальном смысле дать обидчику сдачи; одна­ко это становится практически невозможным при нали­чии физического недостатка. Тогда ребенок мысленно про­водит сам с собой беседу приблизительно следующего со­держания:

«Они правы. Я заслуживаю, чтобы надо мной смеялись, потому что я действительно заикаюсь (или у меня «когтеобразная кисть», припадки и т.д.). Я не имею права оби­жаться на них. Если я разозлюсь, они будут дразнить меня еще больше. Лучше всего рассмеяться вместе со всеми».

К несчастью, подобный подход позволяет ребенку до­биться лишь временного перемирия и провоцирует беско­нечное повторение насмешек и унижений. Такие дети ста­раются вести себя предельно угодливо и спокойно отно­ситься к собственным физическим недостаткам. Однако, активно сдерживая свой деструктивный гнев, они непред­намеренно способствуют продолжению насмешек. Другие дети видят, что их поддразнивания легко переносятся объектом насмешек и даже доставляют ему «удоволь­ствие», раз он смеется вместе со всеми, и возобновляют их с новой силой.

По мере продолжения этого порочного цикла гнев в ребенке нарастает и выразить его становится все труднее. Жизнь превращается в настоящий кошмар, но поскольку ребенок не проявляет даже едва заметных признаков раз­дражения, гнев его не находит выхода, и пропасть между гневом и стремлением быть «приятным» увеличивается.

Попытайтесь представить, что испытывает человек, об­ладающий очевидным физическим недостатком. Поду­майте, что он переживает, если раз в месяц с ним случа­ется внезапный приступ, и, придя в себя, он обнаружива­ет, что лежит на земле — возможно, даже в собственных испражнениях, — и видит, что его окружают испуганные лица. Представьте, насколько глубоко униженным он себя почувствует. Предположите, с каким усердием он будет стараться быть «милым» со всеми оставшиеся двадцать девять дней месяца, стремясь «скрасить» этот «постыд­ный» эпизод. А когда его увезет «скорая», избавив от этих бледных лиц и испуганных глаз, подумайте, насколь­ко унизительно ему будет снова увидеть их на следую­щий день.

Лечение Кассандры в основном заключалось в том, что я должен был помочь ей избавиться от кипящего в ней, но всеми силами сдерживаемого гнева. Когда она начала де­литься со мной фантазиями о том, что мечтала бы сделать с теми, кто дразнил и унижал ее, защитная дамба была сметена, и бурным потоком хлынул гнев, сопровождае­мый обильными слезами и яркими описаниями жестоких картин мести обидчикам. Этой милой юной девушке, как казалось со стороны, великолепно справлявшейся со свои­ми проблемами, могли бы позавидовать гестаповские па­лачи — настолько изощренными и чудовищными выгля­дели придуманные ею пытки.

Однако, как только она стала осознавать свой гнев и облекать его в словесное выражение, началось и ее исцеле­ние. Пропасть между желанием быть «милой» и гневом стала сокращаться. Она узнала, что одним только выра­жением гнева она не отрицает свою добродетель, что боль­шинство людей испытывают в жизни как радость, так и разочарование. Она начала учиться привыкать к сосуще­ствованию в ней положительных и отрицательных эмо­ций и стала позволять себе более свободно выражать не­довольство, раздражение и другие непосредственно связан­ные с гневом чувства. Это послужило возникновению не­которых незначительных недоразумений между нею и членами ее семьи, а также друзьями, убежденными, что Касс при любых обстоятельствах будет с ними «милой».

Она постепенно оставила свои попытки быть похожей на мать Терезу и стала смотреть на себя с более реалис­тичной точки зрения. Это позволило ей научиться не только выражать гнев, но и подавлять чувство стыда, подпитывавшееся кипевшей в ней злостью.

Однако в этом мире не только Кассандра и подобные ей испытывают стыд. Не только страдающим физически­ми недостатками, но и вполне здоровым людям редко уда­ется выйти из детства, не познав чувства стыда.