Понимание «нарцисса в ceбe и своем партнере

1. Часто ли в мечтах я представляю себя кинозвездой, знаменитым спортсменом или известным политиком?

2. Согласен ли я, что для меня почти невозможно сказать: «Извините»?

3. Трудно ли мне говорить: «Спасибо»?

4. Чувствую ли я себя «не в своей тарелке», пока кто-нибудь не похвалит меня?

5. Было ли мне в школе свойственно позерство?

6. Болезненно ли я реагирую на критику — чувствуя раздражение или обиду?

7. Мечтаю ли я быть богатым, знаменитым, красивым, могущественным или достичь вершин в своей профессии?

8. Характерно ли для меня чувство зависти или презрения?

9. Нуждаюсь ли я в постоянном внимании или восхищении, напрашиваюсь ли на комплименты?

10. Сильно ли я расстраиваюсь, если кто-то отменяет встречу со мной даже из-за болезни?

11. Трудно ли мне сочувствовать другим?

12. Встречаюсь ли я со многими партнерами и часто ли меняю их?

13. Нравится ли мне «производить впечатление», приходя! в компании с партнером, от которого у всех «захватывает дух»?

14. Владею ли я спортивным (или роскошным) автомобилем последней модели? Меняю ли я автомобили, по крайней мере, каждые два года, чтобы не отставать от моды?

15. Всегда ли я ношу самую «крутую» одежду?

16. Задумывалась ли я всерьез об изменении формы носа, увеличении или уменьшении груди, удалении жира или других видах косметических операций?

17. Не считаю ли я, что у меня мало старых друзей?

18. Регулярно ли я приобретаю лотерейные билеты, а затем подолгу мечтаю о том, что смогу купить, и какие места посетить благодаря выигрышу, и какое впечатление мой выигрыш произведет на окружающих?

Если вы ответили положительно на большинство вопросов или подозреваете, что так ответил бы на них ваш партнер, значит, вам или ему «нарциссизм» присущ в значительной степени.

Любовники-нарциссы»

Теперь вы уже без особого труда способны распознать в своем партнере «нарцисса». Он — или она — будет пользоваться тысячей разных способов, чтобы вызвать ваше восхищение, а не подарить свою любовь. Как мы уже видели раньше, «нарциссу» чуждо неприкрытое хвастовство — он тщательно маскируется, обнаруживая свое истинное лицо в менее очевидных признаках, которыми в первую очередь бывают сложности в принесении извинений, безразличие к нуждам окружающих, чрезвычайное внимание к собственной внешности и навязчивая потребность в восхищении. Если он покупает вам новое платье, то впоследствии вы обнаруживаете, что оно «идеально подходит» к его костюму, и начинаете задумываться, для вас или для себя он его купил. Если она часами, как вам кажется, прихорашивается и наряжается перед зеркалом, прежде чем отправиться с вами в гости, вы начинаете сомневаться по поводу ее заверений, что только «ради вас» она стремится выглядеть привлекательной.

Практически то же самое происходит и в спальне. Она ждет, что вы доставите ей незабываемое наслаждение, но сама как будто бы остается совершенно равнодушной к вашим пожеланиям. Если после напряженного и утомительного рабочего дня вам не удается вызвать или сохранить эрекцию, она воспринимает это как личное оскорбление и с обидой заявляет: «А раньше я тебя возбуждала!»

Мужчина-«нарцисс» искренне полагает, что весь смысл существования женщины — кроме воспитания детей — заключается в том, чтобы всячески угождать ему. И причина этого лежит исключительно в его «нарциссических» наклонностях, а не в каком-то чувстве превосходства над женщиной или пренебрежительном отношении к ней. Он полностью убежден, что занятие любовью с ним представляет собой событие настолько захватывающее и выдающееся, что женщине уже только ради него стоит жить. Любая женщина, считает он, будет счастлива стать его партнершей, потому что оргазмы, к которым он способен ее приводить, без ложной скромности можно назвать райскими.

Главная отличительная черта всех любовников-«нарциссов» — мужчин и женщин, юных и пожилых — в том, что ими должны восхищаться. Это стремление вызывать восхищение серьезно препятствует их способности глубокого и искреннего сопереживания другим людям. Поскольку их собственные нужды имеют для них первостепенное значение, «нарциссы» часто оказываются не в силах правильно понять желания своих партнеров. Более того, испытывая навязчивое стремление вызывать восхищение своей личностью, которая обычно бывает ложной, они искренне недоумевают, почему их отношения с партнерами часто оказываются непродолжительными.

КРИССИ И ЭНДИ

Уже с первого взгляда на эту пару я понимаю, что у них серьезные неприятности. Печальные глаза Крисси наполнены виной, а ее мимика и жестикуляция свидетельству-

ют о полном раскаянии. Энди, напротив, излучает гнев каждой клеточкой своего тела. Его ярость буквально осязаема. Чувствуя, насколько он взбешен, и не желая начинать беседу с криков, я медленно поворачиваюсь к Крисси и пытаюсь построить разговор в «позитивном ключе».

— Полагаю, вы пришли ко мне, потому что между вами возникли какие-то проблемы, и скоро мы в них разберемся, но прежде, Крисси, не могли бы вы вкратце рассказать |мне о том, что в свое время в первую очередь привлекло вас в Энди?

Крисси отвечает, почти не задумываясь:

— Он очень тонко чувствует людей. Еще до того как мы познакомились, он с первого взгляда на человека мог (безошибочно сказать, что тот думает и чувствует. Для меня,

например, не стоит никакого труда разобраться в балансовых ведомостях или налоговых декларациях, а вот что касается людей, то тут я не могу назвать себя большим специалистом.

— Да, конечно, я большой специалист, — перебивает ее Энди, — вот только в тебе я ошибся! Уж ты удивила меня как никто другой!

— Дорогой, я...

— Не называй меня «дорогим»!

Прекрасно, думаю я, наша беседа продолжается менее пяти минут, а их отношения уже похожи на натягиваемую неумелой рукой скрипичную струну, которая в любой момент грозит лопнуть.

— Как ты можешь даже здесь притворяться, что я для тебя что-то значу! — гневно восклицает Энди, сверля ее возмущенным взглядом.

Затем поворачивается ко мне, и голос его постепенно стихает, утрачивая децибелы, пока не превращается в тихие всхлипывания.

— Если вас интересует мое мнение, то нашему браку пришел конец. И разговаривать тут не о чем. Я вообще здесь только потому, что мой друг Джим посоветовал проконсультироваться с психоаналитиком, прежде чем уйти отКрисси. Но ведь Джим не знает то, что известно мне!

Конечно, он примет сторону Крисси. Не удивлюсь, если окажется, что у нее и с ним роман.

«Джим» был мэром Хадсонвилля, небольшого городка, где жили Крисси и Энди. Энди — разумеется — был с Джимом «на ты».

По мере того как развивается наша беседа — ускоряясь и замедляясь, резкими рывками и столь же резкими остановками, подобно движению автомобиля с неотрегулированной системой зажигания, — я прихожу к мнению, что Энди любит окружать себя влиятельными персонами. Он лично знает нескольких важных чиновников из местного правительства и пользуется любой возможностью, чтобы назвать каждого из них по имени, причем старается делать это с напускной небрежностью, которая должна убедить меня в том, что все они приходятся ему близкими друзьями.

Особенное удовольствие, добавляет Крисси, он испытывает, когда, приветствуя мэра при встрече на улице, называет его «Джимом», даже если все остальные обращаются к нему «господин мэр» или «господин Хотенстед».

«Джим», отмечаю я про себя, точно как «наш красавчик» и «Карл».

Энди часто любит фантазировать, представляя себя кинозвездой, такой как Роберт Дюваль или Харрисон Форд. Хотя ему уже под сорок, он постоянно пишет письма различным знаменитостям, как какой-нибудь восторженный подросток, и особенно гордится открыткой, собственноручно подписанной Харрисоном Фордом и полученной им в ответ на его письмо, в котором он восхищенно отзывался о работе актера в фильме «Одинокая голубка».

Когда я прошу его рассказать мне что-нибудь о своих знаменитых кумирах, он мгновенно забывает о только что кипевшем в нем гневе и принимается увлеченно повествовать о своих «трофеях».

— Харрисон Форд прислал мне свою фотографию с автографом. Вы бы ее только видели! «Дорогой Энди... С наилучшими пожеланиями, Харрисон». Вы можете себе такое представить? Сам Харрисон Форд ответил на мое письмо! Ах, как жаль, что я не взял с собой эту открытку!

— Ничего страшного, я вам верю.

Попытки Энди придать себе значимость, ассоциируясь с известными личностями, по-видимому, ничуть не беспокоят Крисси, которую, как мне кажется, даже несколько умиляет эта черта, более свойственная подростку, в характере ее мужа.

— Он всегда писал письма знаменитостям, — сообщает она.

— По крайней мере, я только писал им, и ничего больше! — тут же огрызается Энди.

Из последующих осторожных расспросов я выясняю, что их брак, по всей видимости, был вполне благополучным до той роковой ночи пару недель назад, когда Энди застал Крисси на работе «занимающейся сексом с другими мужчинами».

Как выясняется, он не застал жену с другими мужчинами в буквальном смысле слова — по крайней мере, так решило бы подавляющее большинство мужчин, — однако у него на этот счет была другая точка зрения, и, руководствуясь ею, он подал документы на развод.

Той ночью, когда Энди «застукал» Крисси, он пережил глубокую «нарциссическую» травму — ту травму, после которой человек не оказывается на операционном столе, а, оставаясь в полном здравии, приступает к бракоразводному процессу.

Нет, он не стал свидетелем полового акта Крисси с кем-либо из ее сотрудников, но то, что открылось ему, было для него неизмеримо хуже, потому что, как он с негодованием воскликнул, «это все равно, что заниматься сексом одновременно с десятками разных мужчин».

Эта неприятность произошла однажды поздней ночью, когда Энди, проезжая мимо на своем фургоне почтовой службы, неожиданно зашел на работу к Крисси. Тихонько войдя в ее кабинет, он обнаружил, что его жена полностью поглощена изучением свежего номера журнала «Плейгёл». Быстро осмотрев ее рабочий стол, он увидел на нем еще несколько подобных изданий и дал выход своей ярости:

«Так вот, значит, чем ты занимаешься, когда говоришь, что тебе приходится задерживаться на работе, да? А я все это время думал, что ты сверхурочно трудишься ради семьи! Я думал, что ты вынуждена засиживаться допоздна, потому что тебе нужно составлять балансовые отчеты! Как ты могла поступить так со мной! Как ты могла так подло предать меня? Подумать только — ведь все это время я верил тебе! Ты грязная девка! А еще имела наглость заявлять, что верна мне! Как же тогда, по-твоему, назвать это, если не изменой?»

Обличительная речь Энди, казалось, продолжалась часами, а когда она закончилась, вместе с ней подошел конец и их браку. Крисси, надеясь, что чистосердечное раскаяние успокоит мужа, призналась ему, что иногда мастурбировала, разглядывая журналы, но на самом деле ни разу ему не изменяла. Однако это стало последней каплей, переполнившей чашу его унижения. По его мнению, мастурбацией она нарушала данные ему перед алтарем клятвы верности — причем не раз, а многократно.

Для Энди это было циничным предательством. Крисси изменяла ему самым бессовестным образом, и никакой психоанализ не смог бы убедить его в обратном.

Фотографии в журналах — не живые люди, думаю я. Это совсем не то же самое, что рождественская вечеринка, постепенно превращающаяся в оргию, но Энди не сможет рассматривать эту проблему под таким углом, потому что он ярко выраженный «нарцисс» и от этого чувствует себя слишком уязвимым.

— Но фотографии в журналах — не живые люди... — начинаю я.

— Это вы точно заметили! — с негодованием перебивает меня Энди. — Их легче соблазнить, и она может иметь их столько, сколько захочется, и в любое удобное для нее время! Это все равно, что содержать на работе собственный гарем! Сучка!

Я вижу, что этот путь ни к чему не приведет, поэтому пытаюсь изменить тактику. Я осторожно обращаю его внимание на то, что и он тоже любит иногда предаваться фантазиям, представляя себя кинозвездой.

— Знаете, Энди, но ведь и вы любите немного пофантазировать — пообщаться в мечтах с Харрисоном Фордом, Робертом Дювалем. Я не хочу сказать, что ваши фантазии имеют именно сексуальную направленность, но ведь и вы иногда представляете, что у вас романтические отношения с известными актрисами, не правда ли?

От этого Энди только еще больше распаляется:

— Конечно, я так и знал, что вы встанете на ее сторону! Вы же психоаналитик! Если вас интересует мое мнение, измена есть измена, и то, что вы пытаетесь назвать выходки Крисси «одиночным сексом» или обвинить меня в неверности, сути дела не меняет!

Бесполезно, понимаю я. Со своей «нарциссической» точки зрения Энди чувствует себя уязвленным, преданным, отвергнутым ради более привлекательных мужчин — поэтому его униженная гордость не позволит ему продолжать отношения с «грязной девкой», как он назвал свою жену.

Энди отказался от следующего сеанса, отклонил мое предложение отложить бракоразводный процесс на пару месяцев и с негодованием выбежал из кабинета, хлопнув дверью, после того как заподозрил, что я обвиняю его в сексуальных фантазиях с Дэми Мур. Этим все и закончилось. Конец терапии. Конец браку. Точка.

Уже с самого начала их препирательств я стал догадываться, что «журнальный секс» Крисси нанес смертельный удар по хрупкому мнению Энди о себе как о мужчине, поскольку для описания его внешности самым подходящим было бы определение «средняя». Он так и не смог простить жену и, несмотря на многие объективные факторы — разрушение семьи, которую, кроме них, составляли еще двое маленьких детей, существенное снижение доходов, искренние извинения Крисси и ее заверения в любви, — в конце концов, все-таки развелся с ней. Я был не в силах изменить ход событий.

Если не считать ярких признаков «нарциссизма» — нужды в восхищении и чрезвычайно хрупкого самомнения — Энди был совершенно нормальным мужчиной, то

же самое я с уверенностью могу сказать и о Крисси. Однако я знал, что их брак обречен, поскольку Энди теперь никогда не смог бы поверить, что вызывает восхищение. Та роковая ночь пошатнула самые основы его личности, не позволяя ему дать Крисси возможность исправиться. Один удар по самолюбию изменил всю их жизнь.