Часть П. Основы заботы о себе

5. Отстраненность

Это (отстраненность) не есть отдаление от человека, о котором мы заботимся, а лишь попытка выпутаться из агонии1.

Член Ал-Анона

Когда я пыталась выбрать тему для первой главы этой части книги, многие вопросы соревновались за первое место. Я выбрала отстраненность не потому, что это существенно более важное понятие, чем другие. Я выбрала эту тему потому, что в ней заключена лежащая в основании концепция. Это нечто такое, что нам необходимо делать часто, если мы стремимся жить счастливой жизнью. Это — цель большинства программ выздоровления для созави-симых. И это нечто такое, что мы обязаны сделать в первую очередь — раньше, чем можем сделать ряд других вещей, которые нам необходимо делать. Мы не можем начать работать над собой, жить своей собственной жизнью, испытывать свои собственные чувства и решать свои собственные проблемы, пока мы не отстранимся от объекта нашей одержимости. По моему опыту (и по опыту других) так получается, что даже наша Высшая Сила не может с нами много сделать, пока мы не отстранились, не дистанцировались.

Привязанность

Когда созависимый человек (женщина или мужчина) говорит: "Мне кажется, я становлюсь привязанным к вам" — будьте начеку! Он или она, возможно, имеет в виду вот это самое понятие.

Большинство созависимых привязаны к людям или проблемам в их окружении. Под привязанностью я не имею в виду нормальные чувства, когда мы симпатизируем людям, обеспокоены проблемами или чувствуем привязанность к миру. Привязанность у созависимых — это такое состояние, когда они становятся сверхвовлеченными, иногда запутанными, пойманными в ловушку.

Привязанность может принимать несколько форм: 6/ мы можем начать чрезмерно тревожиться о человеке или о проблеме, наше внимание будет поглощено только этим человеком или проблемой (наша психическая энергия будет привязанной, прикрепленной);

. мы можем постепенно стать одержимыми и контролируемыми людьми или проблемами в нашем окружении (наша психическая, физическая и эмоциональная энергия направлена на объект нашей одержимости);

• мы можем начать действовать лишь реактивно, в ответ на кого-то или что-то вместо того, чтобы поступать по-настоящему активно, исходя из собственной воли (наша психическая, эмоциональная и физическая энергия привязана);

• мы можем стать эмоционально зависимыми от окружающих нас людей (в этом случае мы дей
ствительно привязаны);

мы можем стать людьми, постоянно заботящимися о других (спасителями, пособниками) людях из нашего окружения (просто привязывая себя к их нужде иметь нас в своем окружении).

Проблемы с привязанностью многообразны. (В этой главе я сосредоточу свое внимание на тревоге и одержимости. В последующих главах я буду рассматривать другие формы привязанности.) Сверхвовлеченность любого сорта может удерживать нас в состоянии хаоса. Если мы сфокусируем все виды своей энергии на людях и проблемах, нам мало что останется для того, чтобы жить своей собственной жизнью. И в таком случае в воздухе носится очень много тревоги и ответственности. Если мы все это примем на себя, то другим не оставим ни капельки ни тревоги, ни ответственности. Тогда мы будем перерабатывать, а другие будут недорабатывать. Более того, беспокоиться, тревожиться о людях и проблемах делу не помогает. Это не разрешает проблемы, это не помогает другим людям и это не помогает нам. Это только трата энергии.

"Если вы верите, что ваше плохое чувство или достаточно длительная тревога изменят факт, тогда вы поселились на другой планете с иной системой реальности", — писал доктор Уэйни УДайер в книге "Ваши ложные зоны.

Тревога и навязчивое беспокойство держат наше сознание в состоянии спутанного клубка, так что мы не можем решать свои проблемы. Как только мы становимся привязанными таким образом к кому-то или чему-то, так сразу мы становимся отстраненными от самих себя. Мы теряем связь с собой. Мы вынуждены поплатиться своей энергией и способностью думать, чувствовать, действовать и заботиться о себе. Мы теряем контроль.

Одержимость иным человеческим существом или проблемой — это ужасное состояние. Вы когда-нибудь видели кого-либо, кто одержим кем-то или чем-то? Тот, одержимый, не может говорить ни о ком другом, кроме предмета одержимости, не может думать ни о чем другом. Даже если покажется, что он слушает, когда вы говорите, вы знаете, что тот человек вас не слышит. Его ум мечется и возвращается снова и снова к одному и тому же, рассыпается и снова ударяется об одну и ту же компульсивную мысль на бесконечной беговой дорожке. Его ум постоянно занят. Все, что вы говорите, такой человек соотносит с объектом своей одержимости, независимо от того, насколько фактически одно не относится к другому. Он говорит одно и то же, снова и снова, иногда слегка меняя слова, иногда теми же самыми словами. И что бы вы ни говорили, не имеет никакого значения. Не помогает даже, если вы скажете ему: "Остановитесь, хватит". Возможно, он бы и остановился, если бы смог. Но все дело в том, что он не может (в данный момент). Он лопается от той потрясающей энергии, которая рождена его одержимостью. У него есть проблема или озабоченность, что не только беспокоит его, но держит его под своим контролем.

Многие из тех людей, с которыми я работала в семейных группах, были поглощены такой одержимостью в отношении тех людей, о которых они заботились. Когда я спрашивала их, что они чувствовали, они говорили мне о том, что чувствовал другой человек. Когда я спрашивала их, что они делали, они говорили мне, что сделал другой человек. Весь фокус их внимания был на ком-то или на чем-то, но только не на себе. Некоторые из них потратили годы своей жизни на это — тревожились о ком-то или о чем-то, реагировали на кого-то или на что-то и пытались контролировать другое человеческое существо, т.е. пытались заставить его жить по своему, а не по его, разумению. И они (созави-симые) превратились в оболочки, иногда почти невидимые, оболочки людей. Их энергия была истощена, она ушла на кого-то другого. Они не могли сказать мне, что они чувствовали и думали, потому что они не знали этого. Их фокус был направлен не на себя.

Может быть, и вы были одержимы кем-то или чем-то. Кто-то что-то делает или о чем-то говорит. А у вас появляется мысль. Что-то напоминает вам о прошлом событии. Проблема входит в ваше осознание. Что-то случается или не случается. Или вы чувствуете: что-то происходит, но вы не уверены, что именно. Он не звонит, а к этому времени он обычно звонил. Он не отвечает на ваш звонок по телефону, а должен был бы. Сегодня день получки. В прошлом он всегда напивался в день получки. Он живет трезво только последние три месяца. Случится ли это снова сегодня? Вы можете не знать, что; вы можете не знать, почему: вы не уверены, когда; но вы знаете: что-то плохое — что-то ужасное — уже случилось, случается в данный момент или готово вот-вот случиться.

Это бьет вас так больно, будто удар в живот. Вас наполняет такое чувство, будто кишки переворачиваются, вы испытываете головокружительную тревогу — чувство столь знакомое созависимым. Вот это и есть то, что побуждает нас делать то, что причиняет нам боль; тревога и одержимость питают ту субстанцию. Это также страх в его наихудшем выражении. Страх обычно приходит и уходит, оставляя нас в состоянии отступления, готовыми к борьбе или просто временно напугав нас. Но тревога висит в воздухе. Она схватывает сознание, парализует его для всего, кроме ее собственной цели — бесконечно пересказывать по-новому одни и те же бесполезные мысли. Это тот бензин, приводящий в движение наш мотор всех видов контролирующего поведения. Мы не можем ни о чем думать, кроме как держать глаз востро на каких-то вещах, на контролировании проблемы и на попытках ее устранения; это та материя, из которой сделана созависимость.

Когда вы одержимы, вы не можете отцепить свое сознание от человека или проблемы. Вы не знаете^ что вы чувствуете. Вы не знали, о чем вы думали. Вы даже не уверены, что вам следует делать, но, слава Богу, вы должны что-то делать! И побыстрее!

Тревожиться, быть одержимым, контролировать других — все это иллюзии. Это трюковые игры, в ' которые мы играем с собой. Мы испытываем чувст- I во, будто мы что-то делаем для разрешения своих проблем, но мы ничего не делаем. Многие из нас! реагировали таким образом и имели для этого до-) брую оправдательную причину. Мы могли длитель- ^:ное время жить с серьезными, усложняющимися проблемами, которые разрушили нашу жизнь, и эти_ проблемы спровоцировали бы любого нормального человека на то, чтобы он стал тревожным, грустным, беспокойным и одержимым. Мы можем любить кого-нибудь, кто находится в беде, кто не контролирует свою жизнь. Его или ее проблема может быть I алкоголизмом, нарушением приема пищи, азартными играми, психической или эмоциональной проблемой либо комбинацией их.

Некоторые из нас, возможно, живут рядом с менее серьезными проблемами, но они нас беспокоят в любом случае. Люди, которых мы любим или о которых заботимся, могут быть подвержены колебаниям настроения. Они могут делать такие вещи, которые нам не нравятся. Мы можем думать, что он (или она) должен поступать иначе, лучше, так, чтобы их поведение, как мы верим, не приводило бы ко многим проблемам.

По привычке у многих из нас развилось отношение нездоровой привязанности, и мы пытаемся контролировать, используя тревогу, свой привычный способ реагировать и одержимость, Может быть, нам раньше доводилось жить с людьми или в гуще таких событий, которые были вне контроля. Может быть, одержимая поглощенность и попытка контролировать — это способ удерживать ситуацию в каком-то балансе или хотя бы временного удержания ситуации от того, чтобы она не стала еще хуже. Может быть, мы боимся отпустить вожжи потому, что, когда мы раньше пускали события на самотек, случались ужасные, очень болезненные вещи,

Может быть, мы так привязались к людям — жили только для них, жили только их жизнью — и так продолжалось длительное время, а в результате не осталось у нас никакой собственной. Теперь нам безопаснее оставаться привязанными. Во всяком случае, мы знаем, что мы еще живы, если мы продолжаем реагировать. По меньшей мере у нас есть еще дела, если мы продолжаем оставаться одержимыми и контролирующими.

По разным причинам созависимые стремятся привязать себя к проблемам и людям. Не имеет значения, что их тревога ничего не решает. Не имеет значения, что те проблемы вообще редко имеют решения. Не имеет значения, что созависимые так поглощены своей одержимостью, что не могут читать книгу, смотреть телевизор или пойти на прогулку. Не имеет значения, что их эмоции постоянно находятся в беспорядке и в рассогласованности с тем, сказала ли она что-либо или не сказала, сделала она что-нибудь или не сделала. Не имеет значения, что то, что мы делаем, никому не помогает! И какая бы ни была цена всему этому, мы будем цепляться, упорствовать. Мы будем скрежетать зубами, хвататься за веревки и держаться за них крепче прежнего Некоторые из нас даже не осознают, что мы так крепко схвачены. Некоторые из нас могут убеждать себя, что мы вынуждены так крепко держаться. Мы верим, что у нас просто нет никакого другого выбора, как только реагировать на эту конкретную проблему или на этого человека в такой вот одержимой манере. Часто, когда я предлагаю людям отстраниться от человека или от проблемы, они с ужасом отвечают "О, нет! Я никогда не смогу сделать этого. Я люблю его (или ее) очень сильно. Я очень забочусь о нем (или о ней). Эта проблема (или этот человек) очень важна для меня. Я вынуждена оставаться привязанной!

Мой ответ на это таков: "КТО СКАЗАЛ, ЧТО ВЫ ВЫНУЖДЕНЫГ

У меня есть новости — хорошие новости. Мы не обязаны и "не вынуждены". Это называется "отстраненность"³. Поначалу это может пугать, но это обязательно улучшит состояние каждого, кто вовлечен в такого рода привязанность.

Лучший путь

А собственно, что такое отстраненность? О чем я вас прошу? (Термин, как вы могли догадаться, более жаргонного свойства, чем точное понятие.)

Прежде всего давайте обсудим, что не есть отстраненность. Отстраненность — это не холодная, враждебная замкнутость; это не безропотное, отчаянное приятие всего того, что жизнь и люди швыряют на нашу дорогу; это не роботообразное движение по жизни без всякого внимания к людям и их проблемам; это не невежественное блаженство; не увиливание от нашей истинной ответственности за себя и за других; это не ухудшение наших взаимоотношений. Не является это также и отдалением от нашей любви и нашей заботы, хотя иногда эти пути дистанцирования могли бы быть самым лучшим средством, которое мы могли бы применить на какой-то момент.

Идеально отстраниться — это значит отпустить с любовью человека или проблему, дистанцироваться от них любя. Мы психически, эмоционально, а иногда и физически отъединяем себя от того затруднительного положения, в которое мы попали из-за того, что оказались впутанными в жизнь другого человека, в его ответственность, в те проблемы, которые мы не можем разрешить, — и все это мы делаем с помощью такого приема, который называется "отстраненность" и который используется в группах Ал-Анон уже долгие годы.

Отстраненность основывается на той предпосылке, что каждый человек отвечает за себя сам, что мы не можем разрешить те проблемы, которые не являются нашими, и что сколько бы мы ни тревожились — это не помогает. И тогда нашей политикой становится та, что мы устраняемся от ответственности за других людей и вместо этого постоянно держим руку на пульсе собственной ответственности. Если люди натворили каких-то бед для себя, то мы позволяем им столкнуться воочию с последствиями их поведения. Мы позволяем людям быть теми, кто они есть. Мы даем им свободу стать ответственными, мы даем им пространство для духовного роста. И мы даем тем самым и себе точно такую же свободу и точно такое же пространство. И мы живем своей собственной жизнью, используя наилучшим образом свои способности. Мы стремимся выяснить, что же мы можем изменить и чего не можем изменить. Мы делаем то, что можем сделать для разрешения проблемы, а затем останавливаемся и прекращаем раздражаться и взвинчивать себя. Если мы не можем решить проблему, но сделали все, что могли, это значит, что мы научились жить вместе с проблемой или несмотря на проблему. И мы пытаемся жить счастливо — героически фокусируясь на том, что есть хорошего в нашей жизни сегодня, и чувствуя благодарность за это. Мы усваиваем магический урок, что, извлекая наибольшее из того, что мы имеем, мы получаем еще больше.

Отстраненность включает в себя "умение жить текущим моментом" — жить здесь и сейчас. Мы позволяем жизни состояться, случиться вместо того, чтобы принуждать и пытаться контролировать ее. Мы искореняем сожаления о прошлом и страхи о будущем. Мы извлекаем максимум из каждого дня.

Отстраненность включает также приятие реальности — признание фактов. Это требует веры — в себя, в Бога, в других людей, в естественный порядок вещей и в судьбу вещей в этом мире. Мы верим в правоту и в уместность каждого момента. Мы сбрасываем с себя бремя, в том числе и бремя забот, и даем себе свободу наслаждаться жизнью, несмотря на нерешенные проблемы. Мы верим, что все хорошо, несмотря на конфликты. Мы верим, что Кто-то, больший, чем мы сами, знает, предопределил это и неравнодушно наблюдает за тем, что происходит. Мы понимаем, что этот Кто-то может сделать намного больше для разрешения проблемы, чем мы сами. Поэтому мы можем попытаться уйти с Его дороги и позволить Ему сделать это. Мы знаем временами, что все хррошо_х поскольку видим, как самые странные (и иногда наиболее тяжкие) ситуации оборачиваются^ своей лучшей стороной, изменяются к лучшему и к пользе каждого.

Джуди Холлис писала об отстраненности в той части книги "Ожирение — это дело семейное", которая посвящена созависимости. Там она описывала отстраненность как "здоровый нейтралитет"

Отстраненность не означает, что нам на все наплевать. Она означает, что мы учимся любить, заботиться, вовлекаться во взаимоотношения без того, чтобы при этом обязательно сходить с ума. Мы прекращаем создавать весь этот хаос в нашем сознании и нашем окружении. Когда мы не находимся в состоянии крайнего напряжения и тревоги, когда мы не мечемся одержимо, тогда мы становимся способными принимать хорошие решения о том, как любить людей и как решать наши проблемы. Мы становимся готовыми заботиться о людях и любить их таким путем, который помогает другим и не причиняет боли нам⁵.

Награда, психологические выгоды от отстраненности велики: ясность духа, глубокая умиротворенность, способность отдавать и получать любовь в самовозвышающей, энергезирующей манере, свобода, помогающая находить реальный выход из затруднительных положений. Мы обнаруживаем свободу прожить своей собственной жизнью без чрезмерного чувства вины перед другими или излишней ответственности за других. Иногда отстраненность даже побуждает людей из нашего окружения и дает им свободу начинать разрешать их проблемы. Мы перестаем беспокоиться о них, и они перехватывают лву Х^ конце концов начинают беспокоиться о себе. Какой великолепный план! Каждый из нас занимается своим собственным делом.

Ранее я описывала человека, вовлеченного в затруднительное положение одержимости и тревоги. Я знала многих людей, которые вынуждены были (или сами сделали такой выбор) жить с такими серьезными проблемами, как больной алкоголизмом муж (или жена), который никогда не становился на путь трезвости, трудный ребенок либо подросток, добивающийся любым путем разруше ния себя, употребляя наркотики или становясь на путь противоправного поведения. Эти люди научились жить со своими проблемами и несмотря на них. Они оплакали свои потери, а затем нашли способ жить своей собственной жизнью не в состоянии смирения, великомученичества и отчаяния, а с энтузиазмом, миром и истинным чувством благодарности за все хорошее. Они заботились о своей фактической ответственности. Они что-то отдавали людям, они помогали людям и они любили людей. Но они также что-то давали себе и любили себя. Они поддерживали в себе чувство глубокого самоуважения. Это не значит, что они делали все это безупречно, без всяких усилий либо сразу. Но они стремились все это делать, и они научились этому довольно хорошо.

Я постоянно чувствую потребность благодарить этих людей. Они научили меня тому, что отстраненность возможна. Они показали мне, что это может работать. Я бы хотела передать вам эту надежду. И я бы хотела, чтобы и вы передавали другим людям эту надежду о том, что отстраненность реальна, она процветает, если ее подкреплять и о ней заботиться.

Отстраненность является одновременно и действием, и искусством. Это образ жизни. И я верю, что это также и дар. И он дается тем, кто его ищет.

Как мы отстраняемся? Как мы высвобождаем наши эмоции, наше сознание, наше тело и наш дух из агонии запутанности? Мы прилагаем все свои старания. Возможно, вначале это получается немного неуклюже. В АА и Ал-Аноне давно употребляется выражение, представляющее собой формулу из трех частей. На вопрос как, отвечают той формулой, куда входят честность, открытость и готовность пытаться.

В последующих главах я буду обсуждать некоторые специфические концепции отстраненности при определенных формах привязанности. Многие другие концепции, которые я буду далее обсуждать, будут приводить к отстраненности. Вам придется решить, как эти идеи применить к вам и к вашей конкретной ситуации, и тогда вы найдете свой собственный путь. Немножко смирения, покорности и усилий с вашей стороны — и, я верю, вы сможете сделать это. Я верю, что отстраненность может стать привычной реакцией, подобно тому, как навязчивое думание, тревога, контролирование стали привычной реакцией. Все это дается тренировками, практикой. Вы можете не уметь делать это безупречным образом, так и никто не может. Однако с какой бы скоростью вы ни практиковали отстраненность в своей жизни, я верю, что это хорошо для вас. Я верю, что вы будете в состоянии отстраниться с любовью от человека или от нескольких людей, от которых вы пытаетесь отстраниться. Я думаю, что все это лучше делать в атмосфере любви. Тем не менее по ряду причин мы не всегда можем это делать. Если вы не можете отстраниться с любовью, то, по моему мнению, лучше отстраниться с гневом, чем оставаться привязанным. Если мы отстранились, то мы находимся в более выгодном положении, чтобы поработать над эмоциями негодования (и отработать их). Если же мы привязаны, то, возможно, мы не сможем сделать ничего другого, как только оставаться печальными.

Когда нам следует отстраняться? Когда мы не можем перестать думать о ком-то, говорить о ком-то, тревожиться о ком-то или о чем-то; когда наши эмоции вспениваются и закипают; когда мы чувствуем, что вынуждены сделать что-то с кем-то, потому что мы уже не можем терпеть это ни минуты; когда мы висим на волоске и чувствуем».что этот единственный волосок перегорает, когда мы думаем, что мы не в состоянии больше жить с той проблемой, с которой мы пытались жить. Это время отстраняться! Вы научитесь распознавать, когда отстраненность является желательной. Здесь действует хорошее правило: вам необходимо отстраняться в наибольшей степени тогда, когда вам кажется, что это в наименьшей степени возможна

Я завершу эту главу невыдуманным рассказом. Однажды ночью, примерно в полночь, у меня зазвонил телефон. Я уже была в постели и удивилась, поднимая трубку, кто бы это мог звонить мне в такой поздний час. Я подумала, что кому-то необходима неотложная помощь.

В каком-то смысле так и была Абонент был незнакомым. Эта женщина звонила различным друзьям весь вечер, пытаясь найти какое-то утешение. Судя по всему, она была не в состоянии его найти. Кто-то дал ей телефон другого человека, тот человек дал еще чей-то телефон и так по цепочке кто-то дал мой телефон и предложил позвонить мне.

Немедленно, после того как женщина представилась, она разразилась тирадой. Ее муж взял за привычку посещать Анонимных Алкоголиков. Он давно отделился от нее и теперь встречается, с женщиной, потому что хочет "найти себя". Более того, до того, как он оставил эту женщину, он вел себя ненормально, как будто с ума сошел, не посещал занятия в группах. И она хотела бы знать, не сошел ли он с ума сейчас, ухаживая за той женщиной, которая намного моложе его?

Вначале я не могла вымолвить ни слова, затем мне было трудно найти момент, чтобы говорить. Она продолжала и продолжала. Наконец, она спросила: "Вы не находите, что он больной? Вы не находите, что он сходит с ума? Вы не находите, что с ним что-то надо делать?**

"Это могло бы быть и так, — ответила я. — Но, видимо, я не могу ничего сделать, и вы тоже не можете. Я больше беспокоюсь о вас. Что вы чувствуете? Что вы думаете? Что вам необходимо сделать, чтобы позаботиться о себе?"

Я буду говорить те же самые вещи вам, дорогой читатель. Я знаю, что у вас есть проблемы. Я знаю, что многие из вас глубоко опечалены и обижены другими людьми в вашей жизни, сильно озабочены ими. Многие из них могут разрушать себя, вас и вашу семью прямо у вас на глазах. Но я ничего не могу сделать, чтобы контролировать тех людей. И вы, возможно, тоже ничего не можете поделать. Если бы вы могли, то, вероятно, вы бы уже это сделали к настоящему времени.

Отстранитесь. Отстранитесь с любовью или отстранитесь во гневе, но стремитесь отстраниться. Я знаю, что это трудно, но это будет становиться легче и легче по мере ваших упражнений. Если вы не можете полностью отпустить вожжи, то попытайтесь хотя бы дать им "провиснуть**⁸. Расслабьтесь. Побездельничайте. Теперь глубоко вдохните. Фокус на себя.

Задание

\. Есть ли в вашей жизни проблема или человек, о которых вы чрезмерно тревожитесь? Напишите об этом человеке или об этой проблеме. Напишите как можно больше, столько, сколько вам нужно, чтобы это можно было убрать из системы вашего сознания. Когда вы написали все, что вам нужно написать о том человеке или о той проблеме, сфокусируйтесь на себе. О чем вы думаете? Что вы чувствуете?

1 Как насчет того, чтобы отстраниться от того человека или от проблемы? Что может случиться, если вы отстранитесь? Случится ли, возможно, то же самое в любом случае? Как до сих пор помогало делу ваше состояние "привязанности** — ваша тревога, одержимость, попытки контролировать?

3. Если бы в вашей жизни не было того человека или той проблемы, что бы вы сделали со своей жизнью такого, что отличается от того, что вы делаете сейчас? Как бы в таком случае вы себя чувствовали и как бы вы себя вели? Потратьте несколько минут на то, чтобы зримо представить, как вы живете своей собственной жизнью, представить свои чувства и поведение в своей жизни, несмотря на нерешенную проблему. Зримо представьте, как ваши руки отдают на руки Богу того человека или проблему, о которых вы беспокоитесь. Зримо представьте, как Его руки нежно и с любовью поддерживают того человека или охотно принимают ту проблему. Теперь зримо представьте, как Его руки поддерживают вас. Все хорошо в данный момент. Все идет так, как и должно идти и как этому необходимо быть. Все будет хорошо — лучше, чем вы думаете.

Не будь былинкой на ветру

Смотрите на все просто, Призыв из 12-шаговой программы, Я — человек реакции, противодействия.

Эта мысль глубоко ранила мою душу однажды, когда я сидела в своем рабочем кабинете. Раньше мне приходилось слышать, как люди обсуждают вопросы реагирования, но до того момента я не понимала, как много я реагировала.

Я реагировала на чувства, поведение, проблемы и мысли других людей. Я реагировала и на то, как они могли чувствовать, думать или действовать. Я реагировала на мои собственные чувства, мои собственные мысли, мои собственные проблемы. Особенно сильно я, кажется, реагировала на кризисы — а я думала, что почти все было кризисом. Я чрезмерно реагировала Это была сверхреакция. Скрываемая паника (а она граничит с истерикой) зрела, назревала во мне большую часть временя. А иногда я недореагировала, т.е. моя реакция была недостаточной. Если я сталкивалась с важной проблемой, то часто использовала такой инструмент психологической защиты, как отрицание. Я реагировала почти на все, что входило в сферу моего осознания и в мою окружающую среду. Вся моя жизнь была реакцией на жизнь других людей, их желания, проблемы, недостатки, успехи, на их личности. Даже моя низкая самоценность, ущербное чувство собственного достоинства, которое я тащу на себе, подобно мешку с разлагающимся мусо}юм, были реакцией. Я была как кукла с ниточками, вывешенными наружу, "привлекающая" любого человека или любое событие и позволяющая им подергать за ниточки.

Большинство созависимых являются людьми реакции. Мы реагируем чувствами гнева, вины, стыда, ненависти к себе, тревоги, боли, контролирующими жестами, актами заботы, депрессией, отчаянием и неистовством. Мы реагируем страхом и тревогой. Некоторые из нас реагируют так сильно, что испытывают боль, находясь вблизи людей, и сильно мучаются, если находятся в большой группе людей. Это нормально реагировать и откликаться на наше окружение. Реагирование — это часть жизни. Это часть взаимодействия и это один из признаков того, что мы живы и что мы человечны. Но мы же позволяем себе так сильно печалиться, так отвлекать наше внимание от себя, что это переходит нормальные границы. Маленькие события, большие события — любые обладают властью над нами, чтобы бросить нас на трек, И тот способ, каким мы реагируем после первого импульса, часто не действует в наших лучших интересах. Мы, может быть, начали реагировать и откликаться назойливо и компульсивно (почти насильственно, помимо нашего желания) в таких формах, что это причиняло нам боль. И поэтому любое чувство, возникающее назойливо и компульсивно, достаточно, чтобы причинить нам боль. Если кто-то сделал что-то, то мы обязаны что-то сделать в порядке противодействия. Кто-то чувствует себя определенным образом, значит, и мы должны чувствовать себя определенным образом. Мы вспрыгиваем на первое попавшееся на нашем пути чувство и затем барахтаемся в нем. Первая пришедшая в голову мысль овладевает нами, затем мы ее развиваем. Мы произносим первые попавшиеся на язык слова и иногда сожалеем об этом. Мы совершаем то действие, которое первым пришло к нам в голову, обычно не думая. Вот наша проблема: мы реагируем, не думая — не думая честно о том, что нам необходимо делать, о том, как мы хотим поправить ситуацию. Наши эмоции и поведение находятся под контролем, под управлением — на спусковом курке - кого-то или чего-то в нашем окружении. Мы непрямым образом позволяем другим диктовать нам, что нам делать. Это означает, что свой контроль мы утратили. Мы находимся в таком состоянии, что нас контролируют, нами управляют.

Когда мы реагируем, мы теряем право на нашу личную, Богом данную способность думать, чувствовать и вести себя в наших лучших интересах. Мы позволяем другим определять, когда мы будем счастливы; когда мы будем спокойны; когда мы будем печальны; что мы скажем, сделаем, подумаем и почувствуем. Мы уступаем наше право чувствовать себя спокойно по прихотям нашей окружающей среды. Мы похожи на клочок бумаги во время грозы, перекатывающийся при каждом порыве ветра. Вот вам пример того, как я была склонна реагировать (это один из многих способов). Мой офис находится в моем доме, у меня двое детей. Иногда во время моей работы они начинают безобразничать в других комнатах — они дерутся, бегают, переворачивают все вверх дном в доме, едят и пьют все, что попадается на кухне. Моя первая, инстинктивная реакция — это желание пронзительно закричать на них "Прекратите!". Моя вторая реакция — это желание наорать еще больше. Это приходит естественна Реагировать таким образом кажется легче, чем покинуть офис, пройти через прачечную комнату и подняться наверх. Это также представляется более легким, чем потратить время на то, чтобы подумать о том, как я хочу поправить ситуацию. Проблема здесь вот какая: сколько ни кричи, сколько ни ори — не помогает. В действительности это даже и не легче. Если я ору, то у меня болит горло и тем самым я учу своих детей тому, как можно сделать так, чтобы я сидела в своем офисе и пронзительно кричала

Реагирование обычно не помогает. Мы реагируем слишком поспешно, с очень большой интенсивностью й"показывае'кГпри этом, что мы в экстремальном состоянии. Редко мы можем сделать лучшее из всего возможного в таком состоянии души. Ирония, по моему мнению, состоит в том, что от нас и не требуется что-либо делать в таком душевном состоянии. Очень мало в нашей жизни есть такого, что мы могли бы лучшим образом сделать в этом реактивном, а не в спокойном состоянии. Немногие ситуации могут быть исправлены нами, если мы будем действовать в состоянии неистовства.

Почему же тогда мы так поступаем?

Мы реагируем, потому что мы испытываем страх и тревогу от того, что произошло, что может произойти и что происходит.

Многие из нас реагируют так, как будто они всегда в кризисе, потому что мы слишком долго жили в ситуации кризиса и пережили так много кризисов, что кризисные реакции вошли у нас в привычку.

Мы реагируем, потому что мы думаем, что то, что случилось, не должно случаться, не должно быть такого положения вещей, какое есть.

Мы реагируем потому, что мы чувствуем себя плохо, у нас в душе нет ничего хорошего в отношении самих себя.

Мы реагируем потому, что большинство людей реагируют.

Мы реагируем потому, что думаем, что вынуждены реагировать.

А мы не вынуждены, мы не должны.

Мы не должны так сильно бояться людей. Они же просто люди, как мы.

Мы не должны терять свое право на спокойствие. Это не помогает. В спокойном состоянии в нашем распоряжении есть все те факты и все те ресурсы, которыми мы располагаем в состоянии неистовства и хаоса. Фактически же у нас даже больше ресурсов, поскольку тогда наш ум и эмоции свободны, чтобы действовать на самом высоком уровне. Мы не должны уступать наше право думать н чувствовать кому-либо или чему-либо. Это также от нас не требуется.

Мы не обязаны так серьезно воспринимать все на свете (себя, события, других людей)."Мы делаем из мухи слона — раздуваем до невероятных пропорций наши чувства, мысли, действия и ошибки. Мы делаем то же самое с чувствами, мыслями и действиями других людей. Мы говорим себе, что все ужасно, что у нас трагедия и конец света Многое может быть печальным, очень плохим и неприятным — но единственная ситуация, когда наступает конец света, это все-таки конец света Чувства важны, но они — только чувства Мысли важны, но они — только мысли, и мы все думаем очень по-разному, и наши мысли — это предмет изменений. То, что мы говорим и делаем, важно; то, что говорят и делают другие, тоже важно, но земля не вращается на стержне какой-либо конкретной речи или действия. И даже если что-то, что делается или говорится, имеет особую важность, не беспокойся: это случится. Постарайся рассмотреть ситуацию при ясном свете. Дай себе и другим пространство, в котором можно двигаться, говорить, быть теми, кто мы есть — быть людьми. Дай шанс жизни случиться. Дай себе воз-можность насладиться жизнью.

"Мы не должны воспринимать поведение других людей как отражение нашей самоценности. Мы не должны приходить г замешательство, если кго-то, кого мы любим, ведет себя неподобающим образом. Каждый человек ответствен за свое поведение. Если какой-то человек ведет себя неподобающим образом, позволь (ему или ей) почувствовать неловкость за это. Если вы сами не сделали ничего такого, из-за чего вам следует чувствовать себя неловко, то и не чувствуйте себя неловко. Я знаю, это трудная концепция, но ею можно овладеть.

Мы не должны воспринимать отвержение как отражение нашей самоценности. Если кто-то очень важный для вас (либо даже кто-то неважный) отвергает вас или ваши выборы, то вы все равно такая же реальная и вы все равно такая же ценная, какой вы были бы, если бы вас не отвергали. Испытывайте любые чувства, которые сопровождают отвержение; говорите о том, что вы думаете; но не теряйте права на самоуважение из-за того, что кто-то не одобряет или отвергает вас такую, какая вы есть, или то, что вы сделали. Если даже самый важный в вашем мире человек отвергает вас, то вы остаетесь все такой же реальной, такой, какая вы есть, и у вас все в порядке, все о'кей. Если вы сделали что-то неуместное, неподобающее или если вам необходимо решить проблему или изменить поведение, тогда предпринимайте уместные действия, чтобы позаботиться о себе. Но не отвергайте себя и не придавайте такого большого значения тому, что другие люди вас отвергают. Не давайте этим людям власти над собой. Это не является абсолютно необходимым.

Мы не должны воспринимать все близко к сердцу, слишком лично. Мы принимаем, близко к нашему сердцу то, что никакого отношения к нашему сердцу не должно иметь. Например, мы говорим: "Если ты любил меня, ты бы не пил". Для алкоголика это значит то же, если бы мы сказали человеку, страдающему воспалением легких: "Если бы ты любил меня, ты бы не кашлял". Жертвы воспаления легких будут кашлять до тех пор, пока не получат лечение, соответствующее их болезни. Алкоголики будут пить до тех пор, пока не получат то же самое. Когда люди с компульсивными расстройствами делают то, что составляет содержание их недуга, это значит, что они принуждены это делать, они не говорят, что не любят вас, — они говорят, что не любят себя.

Мы не обязаны принимать близко к сердцу мелочи. Если у кого-то был неудачный'день или если кто-то рассердился, не надо предполагать, что это как-то связано с вами. Это может, равно как и не может, иметь ничего общего с вашей персоной. Если это связано с вами, то вы позднее это обнаружите. Обычно все происходящее гораздо меньше связано с нами, чем мы думаем.

Если кто-то прервал наше высказывание, если у кого-то плохое настроение, если кто-то злословит, если у кого-то оказался плохой день, если у кого-то негативные мысли, проблемы или активный алкоголизм, то это не должно нас раздавить, разрушить нашу жизнь либо даже один час или один день нашей жизни. Если люди не хотят быть с нами или вести здоровый образ жизни, это не отражает нашу самоценность. Это отражает их обстоятельства на сегодняшний день. Упражняясь в достижении от-I страненности, мы ослабляем деструктивные реакции на окружающий нас мир. Отделяйте себя от вещей, событий. Предоставьте вещи и события самим себе и позвольте людям быть теми, кто они есть. Кто может сказать, что вмешательство в нашу речь (случай, когда нас прерывают), настроение, слово, плохой день или наличие проблемы являются неважной или не необходимой частью жизни? Кто может отрицать, что подобная проблема не будет абсолютно благоприятной для вас или для кого-нибудь еще?

Нам не обязательно реагировать. У нас есть выбор. Вот в этом радость выздоровления от соза-висимости. И каждый раз, когда мы упражняемся в использовании нашего права выбирать то, как мы хотим действовать, думать, чувствовать или вести себя, мы чувствуем себя лучше и сильнее.

"Однако, — можете вы возразить, — почему бы и не реагировать? Почему бы мне и не сказать что-то в ответ? Почему я не должна огорчаться? Он (или она) заслуживает того, чтобы принять на себя главный удар моей суматохи". Это может быть и так, но вы не должны этого делать. Мы говорим здесь о вашем недостатке спокойствия, о вашем недостатке умиротворения духа, о том, что вы напрасно теряете, минуты. Как вы хотите распоряжаться всем этим? Вы не отстраняетесь для него или для нее. Вы отстраняетесь для себя. И в этом заключены шансы для каждого, чтобы получить выгоду.

Мы подобны певцам в большом хоре. Если певец, стоящий рядом с нами, сфальшивил, взял неправильный тон, должны ли и мы это делать? Не будет ли лучше и ему, и нам, если мы приложим все силы к тому, чтобы держаться верного тона? Мы можем учиться исполнять верно свою партию в хоре.

Нет необходимости в том, чтобы мы вытравляли из себя все реакции на людей и на проблемы. Реакции могут быть полезными. Они помогают нам установить, что мы из себя представляем и что дает нам хорошее чувство. Они позволяют нам распознавать проблемы внутри нас и вокруг нас. Но большинство из нас реагирует все же слишком сильно. И большинство из того, на что мы реагируем, это ерунда, бессмыслица. Все это не представляет такой уж большой важности и не заслуживает времени и внимания, которые мы уделяем. Часть того, на что мы реагируем, это реакции других людей на нас. (Я схожу с ума, потому что он вел себя как ненормальный; он вел себя как ненормальный, потому что я была зла; я злилась потому, что думала, что он на меня разозлился; он не был зол, он был уязвлен, потому что-)

Наши реакции могут быть такой цепью реакций, где каждый часто оказывается расстроенным, подав- / ленным, и никто не знает, почему. Они просто подавлены, расстроены. И тогда каждый выходит из-под собственного контроля, но пытается контролировать другого, управлять его жизнью. Иногда люди ведут себя определенным образом с тем, чтобы провоцировать нас на реакции определенного типа Если мы перестаем реагировать в ожидаемом направлении, то всякое удовольствие для тех людей пропадает. Тогда мы уходим из-под их контроля и устраняем их власть над нами.

Иногда наши реакции провоцируют других людей на реакции определенного типа. Мы помогаем им оправдать некоторые формы поведения. (Нам это больше не требуется, не так ли?) Иногда реагирование так сужает наше видение, что мы застреваем на реакциях, мы только то и делаем, что реагируем на симптомы проблемы. И мы можем настолько быть занятыми реагированием, что у нас никогда не будет ни времени, ни энергии распознать истинную проблему и тем более — как ее решить. Мы можем потратить годы, реагируя на каждую выпивку и на тот кризис, который она вносит в нашу жизнь, совершенно не умея признать, что истинная проблема заключается в алкоголизме! Научитесь перестать реагировать, когда это не является необходимым и когда это не помогает. Устраните реакции, которые причиняют боль вам.

Вот несколько предложений, которые, если вы будете им следовать, помогут вам отстраниться от определенных людей и от ваших деструктивных реакций на этих людей. Но это только предложения. Не существует точных формул для отстранения. Вам необходимо находить свой собственный путь, путь, который годится для вас.

I Научитесь распознавать момент, когда вы реагируете, когда вы позволяете кому-нибудь или чему-нибудь дергать себя за веревочки. Обычно, когда вы начинаете чувствовать озабоченность, страх, когда вы возмущены, оскорблены или отвергнуты, когда вам очень жаль себя, когда вам стыдно, когда вы в тревоге или в замешательстве, знайте, что вы налетели на корягу, что в вашем окружении есть нечто такое, что вас задевает. (Я не говорю, что это неправильно иметь все эти чувства Возможно, кто-то и должен чувствовать себя таким образом. Различие состоит в том, что мы.учимся решать, как долго мы хотим чувствовать себя таким образом и что мы хотим делать со всем этим.) Когда мы используем выражение "он ли это или она заставили меня почувствовать то-то и то-то", то часто это указывает на наше реагирование. Потеря чувства умиротворенности является, возможно, сильнейшим признаком того, что мы попались в тиски определенного сорта реакции.

2. Приведите себя в комфортное состояние. Когда вы распознали, что находитесь в самой гуще ха
отической реакции, говорите или делайте как можно меньше до тех пор, пока не восстановите ваш
привычный уровень спокойствия и умиротворенности. Делайте все, что вам необходимо (что не может причинить вреда вам или другим) для достижения расслабления. Сделайте несколько глубоких вдохов. Пойдите прогуляться. Вымойте кухню. Полежите в ванной. Пойдите к друзьям. Посетите заседание в Ал-Аноне. Почитайте книгу медитаций. Совершите путешествие во Флориду. Посмотрите телевизионную программу. Найдите возможность отделить себя эмоционально, психически и (если необходино) физически от того, на что вы дали реакцию. Найдите возможность облегчить свою озабоченность. Не выпивайте и не гоните машину по боковым дорогам на скорости 85 миль в час. Сделай те что-нибудь безопасное, что поможет вам восстановить ваше равновесие. Изучите, что произошла Если это незначитель
ное событие, то вы в состоянии разобраться с ним самостоятельно. Если проблема серьезна или серьез
но вас задевает, то вы, возможно, захотите обсудить это с другом, что поможет вам прояснить ваши мысли и эмоции. Беды и чувства звереют, когда мы пытаемся удерживать их в клетке. Говорите о своих

чувствах. Берите на себя ответственность за них. Испытывайте любые чувства. Никто не заставляет вас чувствовать. Кто-то мог помочь вам почувствовать себя определенным образом, но все ваши чувства сделаны вам самими. Работайте с ними. А затем скажите себе правду о том, что же произошло¹. Пытался ли кто-либо швырнуть в вас то, что случилось? (Когда я сомневаюсь, интерпретировать ли мне что-то как оскорбление или отвержение, я предпочитаю поверить, что это не имеет ко мне никакого отношения. Это сберегает мне время и помогает сохранять хорошее самочувствие.) Пытались ли вы контролировать кого-то или какое-то событие? Насколько серьезна проблема или событие? Вы что, берете ответственность за кого-то еще? Вы что, злитесь из-за того, что кто-то не догадался, чего вы действительно хотели или что вы в действительности пытались сказать? Не принимаете ли вы слишком лично чье-то поведение? Не нажал ли кто-то на кнопки пашей неуверенности или вины? Действительно ли это конец света или это только что-то грустное и разочаровывающее?

4. Вычислите, что вам необходимо сделать, чтобы позаботиться о себе. Пусть ваши решения будут основаны на реальности, и принимайте их в спокойном состоянии. Необходимо ли вам извиниться? Хотите ли отпустить все на самотек? Требуется ли вам поговорить с кем-нибудь по душам? Необходимо ли вам принять еще какое-то решение, чтобы позаботиться о себе? Когда вы принимаете свое решение, не забывайте о своей ответственности. Вы не ответственны за то, чтобы заставить других людей "увидеть свет", и у вас нет нужды "выпрямлять их". Вы отвечаете за то, чтобы помочь себе увидеть свет и выпрямить себя. Если вы не можете спокойно принять решение, то оставьте это. Значит, еще не время делать это. Подождите, пока ваш ум станет ясным, а эмоции спокойными.

Подождите, не спешите. Вам совсем не обязательно так сильно пугаться. Вам совсем не обязательно так неистовствовать. Посмотрите на ситуацию в перспективе. Не усложняйте жизнь для себя.

Задание

I Много ли времени уходит у вас на реагирование на кого-то или на что-то в вашем ближайшем окружении? Кто это или что это? Как вы реагируете? Является ли ваша реакция тем поведением или тем чувством, которые вы бы избрали, если бы у вас был выбор?

2. Используйте предыдущие шаги для достижения отстраненности от того события или того человека, которые беспокоят вас больше всего. Если вам необходимо поговорить с кем-нибудь, выберите надежнного друга (подругу). Если необходимо, ищите профессиональную помощь.

3. Какого рода деятельность помогает вам чувствовать себя спокойно и комфортно? (Моими любимыми занятиями являются заседания в группе по изучению 12 Шагов, горячий душ, хороший фильм и танцы).

Освободи себя

Говорят, что созависимысть - это контролирующие люди. Мы пилим; читаем лекции; покрикиваем; рыдаем; умоляем; пытаемся подкупить; принуждаем; находимся вблизи; защищаем; обвиняем; преследуем; убегаем; пытаемся уговорить; пытаемся отговорить; делаем попытки внушить чувство вины; соблазняем; сдерживаем; демонстрируем, как сильно нас обидели; обижаем других, чтобы они знали, каково нам было чувствовать что-то подобное; грозим причинить себе вред; хлещем всей мощью своей силы; ставим ультиматумы; делаем что-то для своих близких; отказываемся делать что-то для своих близких; сводим счеты; хныкаем; даем выход ярости; действуем беспомощно, страдаем в громком молчании; пытаемся доставить удовольствие; обманываем; делаем маленькие хитрости; делаем большие хитрости; хватаемся за сердце и грозим умереть; хватаемся за голову и грозим сойти с ума; бьем себя в грудь и грозим убить себя; привлекаем на свою сторону помощь сторонников; тщательно выверяем свои слова; спим с ним; отказываемся спать с ним; рожаем от него детей; торгуемся с ним; тащим его на консультацию; тащим его с консультации; говорим о нем плохо; говорим с ним плохо; оскорбляем; проклинаем; молим о чуде; платим за чудеса; идем в такие места, куда нам не хочется идти; стоим невдалеке; надзираем; диктуем; командуем; жалуемся; пишем письма об этом; пишем письма ему; сидим дома и ждем его; выходим из дома и ищем его; обзваниваем всевозможные места в поисках его; ездим на машине по темным улицам ночью, надеясь увидеть; прочесываем темные аллеи ночью, надеясь захватить; убегаем по темным аллеям ночью, чтобы скрыться; приводим его домой; удерживаем дома; запираем дверь и не впускаем; уезжаем от него; уезжаем с ним; браним, распекаем; стараемся произвести впечатление; советуем; преподаем уроки; выпрямляем; настаиваем; уступаем; располагаем в свою пользу; провоцируем; пытаемся вызвать ревность; пытаемся запугивать; напоминаем; расследуем; намекаем; обыскиваем карманы; суем нос в бумажник; ищем в кухонных шкафах и в выдвижных яшиках стола; роемся в коробках для перчаток; заглядываем в бачок в туалете; пытаемся заглянуть в будущее; исследуем прошлое; звоним родственникам; рассуждаем с кем-то; решаем вопросы раз и навсегда; затем решаем их снова; наказываем; вознаграждаем; почти что уступаем; затем пытаемся действовать даже сильнее прежнего; и вносите в этот список другие подручные средства, которые я либо забыла в него внести, либо еще не пробовала.

Мы не относимся к тем людям, которые "позволяют случиться событиям". Созависимые — это такие люди, которые постоянно и с большим количеством усилий и энергии пытаются силой принудить случиться событиям.

• Мы контролируем во имя любви.

» Мы делаем это, потому что мы "только пытаемся помочь".

• Мы делаем это, потому что мы знаем лучше, как должны идти события и как должны вести себя люди.

«Мы делаем это, потому что мы — правы, а они — не правы.

• Мы контролируем, потому что мы боимся неделать этого.

«Мы делаем это, потому что мы не знаем, что еще делать.

.. Мы делаем это, чтобы прекратить боль.» Мы контролируем, потому что мы думаем, что вынуждены это делать.

• Мы контролируем, потому что мы не думаем.

«Мы контролируем, потому что контролирование — это все, о чем мы можем думать. В конечном счете мы можем контролировать, потому что это тот путь, которым мы обычно идем в решении своих вопросов.

Тиранство и доминирование — вот некоторые правила железной руки, правящей с самозахваченного трона. Правители обладают большой властью. Они знают лучше. Они клянутся Богом, что это будет сделано только так. Они позаботятся об этом.

Другие тайно делают свое грязное дела Они прячутся под личиной мягкости, ласки и доброты, а сами секретно проворачивают свои делишки — занимаются делом других людей.

Другие со вздохами и слезами, с заявлениями о своей зависимости и утрате всяких способностей, провозглашая себя всеобщей жертвой, успешно контролируют жизнь других посредством своей слабости. Они такие беспомощные. Они так нуждаются в сотрудничестве с вами. Они жить не могут без этого. Иногда слабые являются наиболее сильными манипуляторами и контролирующими людьми¹. Они научились тащить изо всех сил такие приводные ремни мира, как чувство вины и жалость.

Многие созависимые комбинируют тактики, используя разнообразие методов. Что-нибудь сработает! (Или, точнее, ничто не работает, а мы продолжаем надеяться, что сработает.)

Несмотря на разнообразие тактики, цели остаются одними и теми же. Заставить других людей делать то, что вы хотите, чтобы они делали. Заставить их вести себя так, как по вашей мысли они должны. Не допустить, чтобы они вели себя так, как, по вашей мысли, они не должны, но, возможно, они будут так себя вести без вашей "помощи". Принудить силой жизненные события раскрываться и разворачиваться в той манере и в то время, какое вы им назначили. Не позволять того, чтобы что-то случилось или могло случиться, произойти. Держать крепко и не пускать на самотек. Мы написали пьесу, и мы будем смотреть, чтобы актеры действовали, а сцены разворачивались исключительно так, как мы решили они должны действовать и разворачиваться. И неважно, что мы продолжаем при этом ставить на дыбы реальность. Если мы и впредь будем требовать достаточно настойчиво, мы сможем (верится нам) остановить течение жизни, переделать людей и изменить события в том направлении, как это нам нравится.

Мы обманываемся.

Позвольте мне рассказать о Марии. Она вышла замуж за мужчину, который оказался алкоголиком. Он был запойный пьяница. Он не пил каждый день, или каждую субботу и воскресенье, или каждый месяц, но когда он пил — тут берегись! Он был пьяным целыми днями, иногда неделями. Он начинал пить в восемь утра и продолжал пить до полной отключки. Его рвало во всяких неподходящих местах, он выпотрошил весь семейный бюджет, его выгнали с работы, он создавал невыносимый хаос в каждый свой запой. Между запоями жизнь тоже не была безупречной. Ощущение грозящего рока, неизбежной обреченности и неразрешенные чувства наполняли атмосферу дома Другие неразрешенные проблемы, последствия пьянства приводили в беспорядок их жизни. Они никогда не могли преуспеть в борьбе с несчастьями. Они никогда не начинали как бы с чистого листа. Было все же лучше, — для Марии и ее троих детей — когда муж не пил. Была также надежда, что в этот раз все будет по-другому.

А по-другому никогда не было. Годами стоило только Марии отлучиться, как ее муж впадал в запой. Когда она уезжала на уик-энд, когда она ложилась в роддом, когда ее муж оставлял дом и куда-нибудь уезжал или когда он был вне поля ее зрения по какой-либо другой причине, он напивался.

Каждый раз, когда Мария возвращала или удаляла его из того места, где он пил, он внезапно прекращал пить. Мария решила, что ключ к трезвости ее мужа - это ее присутствие. Она могла контролировать его пьянство (и всю боль, причиняемую им) тем, что всегда была тесно прилеплена к своему дому и стояла как гвардеец на вахте, охраняя своего мужа. Из-за того, что она усвоила этот метод контроля, из-за все возраставших чувств стыда, замешательства, тревоги и из-за всех травм, сопровождающих созависимость, Мария стала затворницей. Она отклоняла всякие предоставлявшиеся ей случаи попутешествовать, она отказывалась посещать собрания в церкви, которые ее интересовали. Даже когда она покидала дом, чтобы съездить в магазин, она чувствовала угрозу тому равновесию, которое она создала — или думала, что создала. Несмотря на ее решительные и отчаянные усилия, ее муж все же находил возможности пить. Он нашел способ напиваться дома, но так, чтобы она не знала. Он пил тогда, когда она вынуждена была находиться вне дома.

После одного исключительно разрушающего запоя муж Марии сообщил ей, что он запил из-за тех невыносимых финансовых трудностей, в которые попала их семья. (Он не удосужился упомянуть, что его пьянство явилось причиной тех невыносимых финансовых трудностей.) Он сказал, что если бы жена нашла работу и помогла в финансовом отношении, он не чувствовал бы больше потребности пить. Тогда бы с него снялось напряжение. Мария подумала о его просьбе, затем нехотя согласилась с ним. Она боялась покидать дом и чувствовала себя озабоченной тем, как организовать присмотр за малыми детьми. Она не чувствовала себя готовой к работе эмоционально или психически. Особенно ее возмущало то, что ей необходимо устраиваться на работу ради добавочных денег в то время, когда ее муж так безответственно относился к деньгам. Но она решила, что стоит попробовать. Чего не сделаешь, чтобы удержать этого мужчину трезвым!

Короче говоря, Мария пошла работать в качестве секретаря. Она трудилась хорошо — лучше, чем она раньше думала о своих способностях. Созависимые бывают отличными работниками. Они не жалуются; они делают больше, чем им положено; они выполняют все, о чем их попросят, они задабривают людей; они стараются выполнять свою работу безупречно — по меньшей мере какое-то время, пока не начинают злиться и негодовать.

Мария начала чувствовать себя немного лучше. Ей нравилось встречаться с людьми, это было нечто такое, чего ей недоставало в жизни. Ей нравилось ощущать, что она зарабатывает свои собственные деньги (хотя она все еще и негодовала по поводу безответственного отношения мужа к этому). И ее работодатели оценили ее. На нее возлагали все больше и больше ответственности, и она была на пороге повышения по службе, когда могла стать неофициальным секретарем. Но в это время к Марии вернулось старое тревожное чувство — ее догадка о том, что муж вот-вот запьет снова.

Это чувство приходило и покидало ее на несколько дней. Затем однажды это чувство ее сильно ударило. Эта тревога, которая перекручивает кишки и заставляет заламывать руки, вернулась к ней во всей своей силе. Мария начала звонить мужу по телефону. Его не было на работе, где он должен был быть. Она звонила еще и еще. Никто не знал, где он. Она уже целыми днями кусала себе ногти, продолжая неистово звонить, надеясь, что ее сотрудники не видят того, что с ней творится за ее показным ложным фасадом — "все прекрасно, никаких проблем". Когда она в тот вечер прибыла домой, то обнаружила, что мужа нет дома и что он не забрал детей из дневной группы, как должен был. Ситуация вышла из-под контроля снова. Он снова запил. На следующее утро она бросила работу — просто уволилась без соответствующего предупреждения. К 10.00 она вернулась домой — стеречь своего мужа.

Несколькими годами позже она сказала: "У меня было такое чувство, что я вынуждена это сделать. Я должна была взять ситуацию под контроль — МОЙ КОНТРОЛЬ".

Мой вопрос таков: кто кого контролирует?

Мария выучила тот урок, что она не контролирует своего мужа и его пьянство абсолютно. Он и его алкоголизм контролируют ее.

Этот вопрос стал для меня более ясным однажды вечером, на заседании семейной группы в лечебном центре. (Многие из моих клиентов •— мудрые люди, мудрее меня. Я многому научилась, слушая их.) На группе жена алкоголика открыто говорила со своим мужем — мужчиной, который пил многие годы за время их супружества, многие годы был безработным, часть лет провел в тюрьме.

"Ты обвиняешь меня в попытках контролировать тебя, и я думаю, что так и было, — говорила она. - Я ходила по барам с тобой, чтобы ты не пил так много. Я позволяла тебе приходить домой, когда ты оскорблял меня, и позволяла тебе пить дома, чтобы ты не пил где-либо еще и не разбился. Я отмеряла тебе дозу алкоголя, пила с тобой (а я ненавидела пьянство), прятала бутылки, тащила тебя в группу Анонимных Алкоголиков. Но правда заключается в том, сказала она, что "ты контролировал меня все это время. Все те письма из тюрьмы говорили мне то, что я хотела слышать. Все те обещания, все те слова И каждый раз, когда я готова была покинуть тебя — уйти ради всего лучшего — ты делаешь или говоришь как раз то, что удерживает меня от этого решительного шага. Ты знаешь в точности то, что я хочу слышать, и именно это ты говоришь мне. Но ты никогда не меняешься. И ты никогда и не намеревался измениться. Ты просто хочешь контролировать меня".

Он улыбнулся своей полуулыбкой и кивнул, когда она это сказала. "Да, — сказал он, — я пытался контролировать тебя. И я преуспел в этом деле очень даже хорошо".

Когда мы пытаемся контролировать людей и те ситуации, которые относятся к области "не наше дело", мы сами становимся контролируемыми. Мы уступаем нашу способность думать, чувствовать и действовать в своих лучших интересах. Часто мы становимся контролируемыми не только людьми, но и такими болезнями, как алкоголизм, нарушение питания (пере- или недоедание) и компульсивные, т.е. почти насильственные, игры. Алкоголизм и другие деструктивные нарушения — это мощные силы. Никогда не забывайте, что алкоголики и лица с другими подобными нарушениями очень хорошо умеют контролировать других. Они мастера в этом деле. Мы встретили равного напарника, когда мы пытаемся контролировать их или их болезнь. Мы проигрываем сражение. Мы проигрываем войны. Мы теряем себя — наши жизни.

Возьмем взаймы пикантную новость у Ал-Анона: не вы явились причиной этого; не вам контролировать это; не вам излечить это.

Итак, довольно попыток! Мы становимся крайне фрустрированными, когда пытаемся делать невозможное. И мы обычно мешаем возможному случиться. Я думаю, что если я сильно зажимаю человека или явление или если я всеми силами направляю мою волю на определенную ситуацию, то тем самым моя Высшая Сила лишается возможности сделать что-либо конструктивное в отношении той ситуации, того человека или меня. Мое контролирование блокирует волю Бога. Оно блокирует способность других людей к духовному росту. Оно не позволяет событиям случиться естественным путем. Оно же не позволяет мне радоваться людям или событиям.

Контроль — это иллюзия. Это не работает. Мы не можем контролировать алкоголизм. Мы не можем контролировать компульсивные формы поведения кого бы то ни было — переедание, сексоголизм, азартные игры — или любые другие формы проявлений этого ряда. Мы не можем (это даже не наше дело, чтобы и пытаться) контролировать чьи-либо эмоции, мышление или выборы. Мы не можем контролировать исход событий. Мы не можем контролировать жизнь. Некоторые из нас могут только себя контролировать.

Люди в конце концов делают то, что они хотят делать. Они чувствуют себя так, как они хотят себя чувствовать (или как они себя чувствуют); они думают о том, о чем они хотят думать; они делают те вещи, какие, по их мысли, необходимо делать; они могут измениться только тогда, когда они готовы измениться. И не имеет значения то, что они не правы, а мы — правы. И не имеет значения, если при этом они причиняют себе боль. Не имеет значения, что мы могли бы помочь им, если бы только они нас послушали или сотрудничали бы с нами. Это не имеет значения, не имеет значения, не имеет значения, не имеет значения. Мы не можем изменить людей. Любые попытки контролировать их есть иллюзия, заблуждение. Люди будут либо сопротивляться нашим усилиям, либо удвоят свои усилия, чтобы доказать нам, что мы не можем их контролировать. Они могут временно приспособиться к нашим требованиям, но в тот момент, когда мы повернемся к ним спиной, они вернутся в свое естественное состояние. Более того, люди накажут нас за то, что мы принудили их сделать что-то такое, чего они не хотели делать, или за то, что мы принудили их быть кем-то, кем они не хотели быть. Никакое количество контроля не даст в результате устойчивого и желаемого изменения в другом человеке. Мы можем иногда делать такие вещи, которые повышают вероятность того, что люди захотят измениться, но мы не можем гарантировать или контролировать это.

И это правда. Это очень плохо. Иногда это трудно принять, особенно если кто-то, кого вы любите, причиняет боль себе и вам. Но таково положение вещей. Единственный человек, которого вы можете изменить сейчас или когда-либо, это вы сами. Единственный человек, контролировать которого есть ваше дело, это вы сами.

Отстранитесь. Уступите. Иногда, когда мы поступаем именно так, то результат, которого мы долго ждали и на который надеялись, появляется быстро, почти чудесным образом. Иногда этого не происходит. Из-за этого вам не следует переставать заботиться или любить. Вам не следует терпеть жестокое обращение. Вам не следует отклонять конструктивные, разрешающие проблемы методы, такие, как профессиональная интервенция. Принимайте любые решения, какие вам необходимо принять, чтобы заботиться о себе, но не позволяйте им контролировать других людей. Начните заботиться о себе!

"Но это так важно для меня! — протестуют многие люди. — Я не могу отстраниться".

Если это важно для вас, то я полагаю, что это более чем достаточная причина, чтобы отстраниться.

Я слышала одну мудрость об отстранении из уст младенцев — моих младенцев. Иногда мой младший сын, Шейн, слишком крепко сжимает меня и делает это слишком долго, когда я его обнимаю. Он начинает опрокидывать меня. Я теряю равновесие, становлюсь нетерпеливой с ним и пытаюсь прекратить его объятие. Я начинаю сопротивляться ему. Возможно, именно это позволяет мне держаться близко к нему чуточку дольше. Может быть, это форма контроля надо мной. Я не знаю. Однажды вечером, когда он это делал, за нами наблюдала моя дочь до тех пор, пока она не сделалась раздосадованной и нетерпеливой.

"Шейн, — сказала она, — приходит время, когда надо отпустить".

Для каждого из нас приходит такое время, когда надо отпустить. Вы узнаете, когда это время пришла Когда вы сделали все, что вы могли сделать, тогда пришло время отстраниться. Занимайтесь своими чувствами. Посмотрите в лицо своим страхам потерять контроль. Приобретите контроль над собой и над своими ответственностями. Освободите других, пусть они станут теми, кто они есть. Поступая так,

вы освободите себя.

Задание

1. Есть ли в вашей жизни событие или человек, которых вы хотите контролировать? Почему? Напишите несколько абзацев об этом.

Каким образом (умственно, физически, эмоционально и тд.) вы контролируетесь чем-то или кем-то из тех явлений или людей, какие вы пытались взять под свой контроль?

3. Что случится (с вами или с другим человеком), если вы отстранитесь от этой ситуации или человека? Случится ли, возможно, то же самое в любом случае, несмотря на ваши контролирующие жесты? Что вы выигрываете, пытаясь контролировать ситуацию? Что выигрывает другой человек от ваших попыток контролировать? Насколько влияют на исход событий ваши попытки контролировать?

Довольно быть жертвой