Я сама себя не принимала всерьез

После ужина я помыла посуду, в то время как мой муж смотрел телевизор. Как всегда: мне работа, ему игра. Я в тревоге, он в расслабленности. Я беспокоюсь, а он нет. Он чувствует себя хорошо, я уязвлена. Черт его подери! Я нарочно прошла через гостиную несколько раз, специально закрывая со­бой экран телевизора, исподтишка бросая на него ненавистные взгляды. Он меня игнорировал. Устав от этого, я вошла уже спокойной походкой в гос­тиную, вздохнула и сказала, что собираюсь пойти на улицу, чтобы заровнять граблями двор. Это фак­тически мужская работа, объяснила я, но я подо­зреваю, что мне придется ее сделать. Он сказал, что сделает эту работу позже. Я ответила, что его "позже** никогда не наступает, я не могу ждать, меня уже беспокоит этот двор. Пусть он забудет об этом, я уже привыкла делать все сама, и это я тоже сде­лаю. Он сказал, ну ладно, он забудет об этом. Я пулей выскочила из дома и бесцельно ходила по двору.

Устала я ужасно и слишком рано легла в постель. Спать с мужем стало для меня таким же мучением, как и проводить с ним время в период бодрство вания. То мы совсем не разговаривали, откатываясь на противоположные стороны кровати как можно дальше один от другого. То он делал попытки, как будто все между нами было прекрасно, заниматься сексом со мной. В любом случае это было большое напряжение. Если мы поворачивались спинами друг к другу, то я лежала и меня одолевали путаные, отчаянные мысли. Если он пытался прикоснуться ко мне, я застывала как будто замороженная. Как он мог еще ожидать от меня любви? Как он мог прика­саться ко мне, как будто ничего не случилось? Обычно я резко отталкивала его со словами: "Нет, я слишком устала". Иногда я соглашалась. Изредка я делала это потому, что мне хотелось этога Но обыч­но, если я и имела с ним близость, то только потому, что я чувствовала себя обязанной заботиться об удовлетворении его сексуальных потребностей и ис­пытывала вину, если этого не делала. В любом слу­чае сексуальная жизнь не удовлетворяла меня ни физиологически, ни эмоционально. Но я говорила себе, что мне все равно. Это не имеет значения. Не совсем так. Когда-то давно-давно я перекрыла все свои сексуальные желания. Когда-то давно-давно я перекрыла свою потребность отдавать и получать любовь. Та часть во мне, какая когда-то чувствовала и заботилась, заморозилась и одеревенела. Мне при­шлось сделать эту заморозку, чтобы выжить.

Я так много ожидала от этого брака. Я лелеяла множество мечтаний для нас обоих. Ни одна мечта не осуществилась. Я была обманутой, меня предали. Мой дом, моя семья — место, где люди должны чувствовать тепло, заботу, комфорт, где люди испы­тывают верх блаженства от любви — сделались для меня капканом. И я не могла высвободиться из капкана. Может быть, я продолжала говорить себе станет лучше. В конце концов, все трудности случа ются по его вине. Он — алкоголик. Когда он станет лучше, наша супружеская жизнь тоже станет лучше.

Однако я начинала удивляться. Он жил трезво и посещал Анонимных Алкоголиков в течение шести месяцеа Он постепенно улучшался. А я нет. Дей­ствительно ли его выздоровления было достаточно, чтобы сделать меня счастливой? До сих пор его трезвость как будто ничего не меняла в моем само­чувствии. В свои 32 года я чувствовала себя так, как будто меня выпотрошили, использовали, сломали. Что случилось с нашей любовью? Что случилось со мной?

Спустя месяц я начала подозревать ту правду, которую вскоре мне пришлось узнать. Единствен­ное, что изменилось к тому времени, — то, что я почувствовала себя еще хуже. Моя жизнь остано­вилась, мне хотелось покончить с ней. У меня не было никакой надежды, что положение улучшится; я даже не знала, что было неправильно. У меня не было никакой цели, кроме постоянного стремления заботиться о других людях, но и в этом у меня ничего хорошего не получалось. Я застряла в прош­лом и приходила в ужас от будущего. Бог как будто отверг меня. Я чувствовала себя виноватой все время и недоумевала, уж не схожу ли я с ума. Что-то ужасное, что-то такое, что я не могла объяснить, происходило со мной. Это навалилось на меня и разрушило мою жизнь. Каким-то образом пьянство мужа повлияло на меня, и это влияние повлекло за собой мои проблемы. И теперь уже совсем неважно, чья это была вина Я потеряла контроль.

Я встретилась. с Джессикой в этот момент ее жизни. Она была близка к постижению трех фунда­ментальных идей.

1) Она не была ненормальная; она была созависимая. Алкоголизм и другие компульсивные на­ рушения явля- ются действительно семейными болезнями.Состояние членов семьи, на которых воздействует болезнь их близкого, называется созависимостью.

2) Как только члены семьи попали под влияние— как только "это" случилось — созависимость начинает развиваться по своим собственным зако­
нам. Это похоже на то, когда мы подхватываем воспаление легких или приобретаем деструктивную привычку. Как только вы "это" заимели, оно у вас теперь есть.

3) Если вы хотите избавиться от этого, вы вынуж­дены сделать что-то такое, чтобы это ушло. И неважно, по чьей вине это случилось. Ваша созависимость
становится вашей проблемой; разрешать свои проблемы — это ваша ответственность.

Если вы созависимы, вам необходимо искать путь к своему собственному выздоровлению. Помо­гает начать этот путь понимание созависимости, некоторых ее свойств, собственных чувств и своего поведения, обычно сопровождающих созависимость. Очень важно изменить некоторые формы своего поведения, иногда отношение к проблеме, и при этом важно понимать, чего следует ожидать в ре­зультате подобных изменений.

Эта книга будет вести вас в глубь такого по­нимания и будет ободрять вас на пути необходимых перемен. Я счастлива сообщить, что история Дже­ссики имела счастливый конец, или новое начало. Ей стало лучше. Она начала жить своей собственной жизнью. Я надеюсь, что вы тоже сможете.

2. Другие истории

Когда я говорю, что я созависимая, я не имею в виду, что я немножечко соза­висимая. Я имею в виду, что я дей­ствительно созависимая. Я вышла замуж не за такого человека, который ограни­чивается несколькими кружками пива после работы. Я вышла замуж за муж­чину, который просто не будет работать.

Элен, член Ал-Анона

Может быть, вы нашли что-то общее у себя с Джессикой в предыдущей главе. Ее история — это крайний пример созависимости, но о таких приме­рах мне часто приходится слышать. Тем не менее опыт Джессики — это не единственный тип со­зависимости. Существует столько разновидностей той истории, сколько и созависимых, рассказыва­ющих о себе.

Вот несколько из них.

Геральд, красивый, представительный мужчина сорока с небольшим лет, называет себя "воплоще­нием успеха в бизнесе и типичным примером пора­жения во взаимоотношениях с женщинами". Когда он учился в старших классах школы и в колледже, ухаживал за многими женщинами. Он имел успех и считался хорошей добычей. Однако, завершив обра­зование, Геральд ошеломил свою семью и друзей тем, что женился на Рите. Рита обращалась с Гераль­дом хуже, чем любая другая из женщин, за кото­рыми он когда-либо ухаживал. Она была холодна и враждебна к нему и к его друзьям и, казалось, не особенно-то заботилась о Геральде. Как будто ей было все равно. Спустя тринадцать лет брак за­кончился разводом. Тогда Геральд обнаружил, что то, в чем он подозревал жену в течение ряда лет, оказалось правдой: Рита была в любовной связи с другими мужчинами с того момента, как они по­женились, и она (и это тоже длилось некоторое время) злоупотребляла алкоголем и другими хи­мическими веществами.

Геральд почувствовал себя раздавленным, опу­стошенным. Но, попечалившись около двух месяцев, он страстно влюбился в другую женщину, которая начинала пить с утра и пила до полной отключки. Она была алкоголиком. Несколько месяцев он пот­ратил на то, что тревожился о ней, пытался помочь ей, пытался понять, что же она делает и почему она пьет, пытался сдерживать ее пьянство и очень злил­ся на нее, поскольку она не прекращала пить. Ге­ральд оставил ее. Вскоре он встретил другую жен­щину, влюбился в нее и переехал к ней жить. Про­шло несколько месяцев, и он заподозрил, что эта женщина тоже страдает химической зависимостью.

Вскоре Геральд начал замечать, что тратит много времени на то, что тревожится о своей подруге. Он проверял ее, рылся в ее сумочке, выискивая таб­летки или другие доказательства ее пагубного при­страстия, допытывался, где она была и что делала. Иногда же он просто отрицал тот факт, что у нее есть проблема. В эти периоды он был постоянно чем-нибудь занят, пытался наслаждаться совмест­ным времяпрепровождением со своей подругой (хо­тя и говорил, что чувствовал себя нелегко) и говорил себе: "Нет, дело во мне. Что-то не в порядке со мной".

Во время одного из многих кризисов в взаимоот­ношениях, когда на время удалось стряхнуть с себя отрицание проблемы, он пошел за советом к кон­сультанту в области химической зависимости.

"Я знаю, что я должен прекратить эти взаимоот­ношения, — сказал Геральд, — но я просто не готов оставить ее. Мы можем вместе с ней говорить обо всем на свете. Мы такие хорошие друзья. И я люблю ее. Почему все так происходит? Ну почему это всегда случается со мной?"

"Если я окажусь в комнате, где множество жен­щин, я обязательно влюблюсь в ту, у которой боль­ше всего проблем, в ту, которая будет относиться ко мне наихудшим образом. Если честно, то такие жен­щины представляют для меня определенный вызов, — признался Геральд. — Если женщина относится ко мне очень хорошо, это меня отталкивает от нее".

Геральд рассматривал себя как человека пьюще­го в социально приемлемых нормах, у которого никогда не было проблем в результате употреб­ления спиртного. Геральд сказал консультанту, что он никогда не употреблял химических веществ с целью опьянения. Брат Геральда, возраст которого приближался к пятидесяти, был алкоголиком с под­росткового возраста. Геральд отрицал, что кто-либо из его покойных родителей был алкоголиком, но нехотя отметил, что его отец, возможно, "пил слиш­ком много**.

Консультант предположил, что алкоголизм и чрезмерное пьянство в ближайшем семейном окру­жении Геральда может все еще оказывать на него влияние и в какой-то мере определяет его взаимоот­ношения с женщинами.

"Как их проблемы могут влиять на меня? — спросил он. — Отец умер много лет назад, а с братом я вижусь редко**.

После нескольких встреч с консультантом Ге­ральд начал называть себя созависимым, но он не мог точно сказать, что это значит и что делать с этим. Когда гнев в связи с последними проблемами в его взаимоотношениях уменьшился, он перестал посещать консультанта. Геральд решил, что пробле­мы с наркотиками у его подруги не такие уж тяже лые. Он все больше убеждал себя в том, что его проблемы с женщинами были просто результатом невезения. Он говорил, что невезение кончится ког­да-нибудь. Во всяком случае, он надеялся на эта

Является ли проблема Геральда просто неве­зением? Или это созависимость?

Петги, женщина лет тридцати пяти, состояла в браке вот уже одиннадцать лет, когда обратилась за помощью к частному психотерапевту. У нее трое детей, младший из них страдает детским церебраль­ным параличом. Петти посвятила свою жизнь тому, чтобы быть хорошей женой и хорошей матерью. Она сказала своему психотерапевту, что любит своих детей, что не сожалеет о своем решении сидеть дома и воспитывать их, но ненавидит свои ежедневные рутинные обязанности. До замужества у нее было много друзей и разнообразные хобби, она работала медсестрой и интересовалась окружающим миром. Однако после рождения детей, особенно ребенка-инвалида, она потеряла жизненную энергию. Она имела лишь немногих друзей, прибавила в весе 80 фунтов, не испытывала никаких чувств, кроме чув­ства вины. Она пыталась активно помогать друзьям, работать добровольцем в общественных организа­циях, но все ее усилия обычно приводили к тому, что она чувствовала свою бесполезность, и появля­лось какое-то негодование. Она подумывала о том, чтобы вернуться к работе, но не делала этого.

"Все, что я умею, это быть медсестрой, но я устала заботиться о людях. Моя семья и друзья думают, что я — сгусток энергии. Добрая, старая Петти, на которую все можно навалить. Всегда ря­дом. Всегда владеет собой. Всегда готова помогать им. А правда состоит в том, что я разваливаюсь, очень медленно, но совершенно определенно. Я по давлена уже много лет. Я не могу это преодолеть. Я то и дело плачу. У меня совсем нет сил. Я все время кричу на детей. Меня совершенно не интересует секс, во всяком случае с моим мужем. Все время я чувствую себя виноватой во всем. Я даже чувствую себя виноватой в том, что пришла к вам на прием, — сказала она консультанту. — Я должна была разрешить свои проблемы сама-Я должна была просто отсечь их. Это же смешно занимать ваше время, тратить деньги моего мужа на те проблемы, которые я, может быть, вообразила себе и раздула до невероятных размеров".

"Но я вынуждена была что-то предпринять, — призналась Петти. — В последнее время я думала о том, чтобы покончить с жизнью. Конечно, я никогда в действительности не убью себя. Слишком многим людям я нужна. Слишком много людей полагаются на меня. Я не могу допустить, чтобы они страдали. Но я тревожусь, я боюсь".

Консультант узнал, что еще до женитьбы у ее мужа были проблемы с алкоголем. В период их семейной жизни он пил меньше, удерживался на одной и той же работе, хорошо обеспечивал семью. Но, помимо ответов на вопросы, Петти сказала кон­сультанту, что ее муж не посещает группу Ано­нимных Алкоголиков или какую-либо другую груп­пу поддержки. Вместо этого он может просто "завя­зать" на несколько месяцев. И все это чередуется с запоями в конце недели. Когда он пьян, он ведет себя как ненормальный: когда не пьет, он злой и враждебно настроен.

"Я не знаю, что случилось с ним. Это не тот человек, за которого я выходила замуж. И, что пуга­ет меня еще больше, я не знаю, что происходит со мной и кто я, — говорила Петти. —Мне трудно точно объяснить, в чем проблема Я сама этого не по нимаю. Здесь нет одной большой проблемы, на ко­торую я могла бы указать и утверждать: вот это у нас идет не так, как надо. А я чувствую, как будто потеряла себя. Временами мне кажется, уж не схожу ли я с ума Что со мной?"

"Возможно, ваш муж — алкоголик, и ваши проб­лемы обусловлены семейной болезнью — алкого­лизмом", — предположил консультант.

"Как это может быть? — спрашивала Петти. — Мой муж не пьет так часто".

Консультант расспросил о родословной Петти. Петти с симпатией говорила о своих родителях и о двух взрослых братьях. Она происходит из хорошей семьи, которая добилась больших успехов, была сплоченной.

Консультант продолжал изучать семью глубже. Петти упомянула, что ее отец посещал группу Ано­нимных Алкоголиков, начиная с ее подросткового возраста

"Отец жил трезво, когда я училась в старших классах школы, — сказала она — Я действительно люблю его и горжусь им. Но те годы, когда он пил, были довольно жуткими для нашей семьи".

Петти не только была замужем за человеком, который, вероятно, был алкоголиком, но она также была одной из тех, кого сейчас называют "взрослый ребенок алкоголика". Вся семья находилась под вли­янием семейной болезни — алкоголизма. Ее отец перестал пить, ее мать посещала Ал-Анон, семейная жизнь улучшилась. Но Петти тоже находилась под влиянием. Неужели она думала, что ей удастся ка­ким-то магическим образом избежать этого влияния только потому, что пьянство прекратилось?

Вместо того чтобы назначать приемы у себя, консультант направил Петти на курс повышения самоуважения и в класс тренинга уверенности в себе. Консультант также рекомендовал Петти посе­щать заседания Ал-Анона или Взрослых детей алкого­ликов. Все это группы самопомощи, основывающи­еся на программе 12 шагов Анонимных Алкоголикоа

Петти последовала совету консультанта. Она, ко­нечно, не выздоровела за сутки, но по прошествии нескольких месяцев она обнаружила, что может принимать решения с большей легкостью, что мо­жет чувствовать и выражать свои чувства, может говорить то, что думает, может уделять внимание своим потребностям. И она чувствовала себя не такой виноватой. Она стала более терпеливо от­носиться и к себе, и к своим ежедневным обязанно­стям. Постепенно ее депрессия прошла. Она меньше плакала и больше смеялась. Ее энергия и энтузиазм вернулись. Так совпало, что без всякого подстрека­тельства со стороны Петти, ее муж присоединился к Анонимным Алкоголикам. Он стал менее враждеб­ным, и их супружеская жизнь начала улучшаться. Очень важно то, что Петти снова могла контро­лировать свою жизнь. Ее жизнь снова заработала.

Если вы спросите Петти, в чем была или в чем сейчас заключается ее проблема, она ответит вам: "Я — созависимая".

Клиенты, обращающиеся за помощью в учреж­дения по проблемам психического здоровья или химической зависимости, не исчерпывают контин­гент людей, страдающих от созависимости.

Рэндел был консультантом по химической за­висимости и выздоравливающим алкоголиком с не­сколькими годами трезвости, когда обнаружил у себя некоторые затруднения. Рэндел был также взрослым ребенком алкоголика; его отец и три брата были алкоголиками. Интеллигентный, мыслящий человек, который любит свою работу, Рэндел испытывал затруднения во время досуга Почти все сво­бодное время он тревожился — причем навязчивым образом — о других людях и их проблемах. Иногда он пытался разгрести тот хаос, который создавали алкоголики; в другой раз он злился на алкоголиков за сотворение того хаоса, который он расчищал, так как чувствовал, что обязан это делать. Иногда его угнетало, что люди, не обязательно алкоголики, ве­дут себя определенным образом. Свое поведение и отношение к таким людям он обозначал словами "доброта", "беспокойство", "любовь" и иногда — "праведное возмущение". Теперь, после того, как он получил помощь по своей проблеме, он называет это («зависимостью.

Иногда поведение, характерное для созависимо­сти, сложнейшим образом переплетено со стрем­лением быть хорошей женой, матерью, хорошим мужем, братом или христианином.

В свои сорок с небольшим Мерлис — привлека­тельная женщина, когда следит за собой. Большую же часть времени она заботится о своих пятерых детях и о муже — выздоравливающем алкоголике. Она посвятила свою жизнь тому, чтобы сделать их счастливыми, но не преуспела в этом. Обычно она бывает злой, чувствует, что ее усилия не ценят, а ее семья злится на нее. Она занимается сексом со своим мужем, когда бы он ни захотел, независимо от того, как она себя чувствует. Она тратит слишком боль­шую часть семейного бюджета на игрушки и одежду для детей, покупает им все, чего они захотят. Она их возит на машине, читает им, готовит для них, уби­рает за ними, прижимает их к себе — и в то же время варит на медленном огне всех вокруг себя. Но никто не отдает ей хотя бы частицу себя. В большинстве случаев они даже не говорят ей спасибо. Мерлис негодует в связи с тем, что она всю жизнь отдает себя другим. Она негодует, что потребности членов семьи правят ее жизнью. Она избрала профессию медицинской сестры и часто негодует и по этому поводу.

"Но я чувствую себя виноватой, когда не делаю того, о чем меня просят. Я чувствую себя виноватой, если не соответствую высоким стандартам жены и матери. Я чувствую себя виноватой, если моя жизнь не соответствует жизненным стандартам других лю­дей. Да я просто чувствую себя виноватой, — го­ворила она. — Фактически я планирую свой день, распределяю очередность дел в соответствии с чув­ством вины".

Означает ли бесконечная забота о других людях (без всякого ожидания получить что-либо взамен) и в то же время негодование по этому поводу, что Мерлис является хорошей женой и матерью? А может быть, это означает, что Мерлис — созави-симая?

Алкоголизм (или химическая зависимость) не является единственной семейной проблемой, кото­рая может создавать созависимую личность.

Алиса, мать двух подростков, работала на пол­ставки в психиатрическом учреждении, когда об­ратилась к семейному консультанту. (Еще раньше она ходила ко многим семейным консультантам в поисках помощи.) Она пошла к консультанту пото­му, что ее старший ребенок, 14-летний мальчик, постоянно доставлял неприятности. Он убегал из дома, нарушал "комендантский час", возвращался домой позднее установленного времени, прогуливал занятия в школе, не подчинялся другим правилам в семье и вообще делал что хотел и когда хотел.

"Этот ребенок, — говорила Алиса консультанту, - сводит меня с ума**. Именно это она и имела в виду. Она тревожилась так, что становилась боль­ной. В некоторые дни она была так подавлена и расстроена, что не могла встать с постели. Алиса уже испробовала все, что она могла придумать, чтобы помочь этому ребенку. Она помещала его на ле­чение три раза, помещала его в два различных вос­питательных дома и таскала всю семью от одного консультанта к другому. Алиса пробовала приме­нять и другие методы: она угрожала, плакала, крича­ла и умоляла. Она ожесточалась и вызывала по­лицию к нему. Она испытывала также мягкость и прощение. Она даже пробовала вести себя подобно тому, как он себя вел, когда делал невообразимые вещи. Она запирала дверь и не впускала его. И она же объездила почти полштата, чтобы вернуть его домой, когда он убежал. И хотя ее усилия не помо­гали ребенку, Алиса была поглощена поисками нужного средства, пыталась сделать что-нибудь та­кое, что "заставит его увидеть свои ошибки" и помо­жет ему измениться.

"Почему, — спрашивала она консультанта, — он все это делает? Из-за него я чувствую себя загнанной лошадью, он разрушает мою жизньГ

Консультант согласился, что проблема сына Алисы болезненная, удручающая и требует дей­ствия. Но консультант также сказал, что эта пробле­ма не должна была приводить ее в состояние загнан­ной лошади и не должна разрушать жизнь Алисы.

"Вы были не в состоянии контролировать своего сына, но вы могли осуществлять контроль над со­бой, — сказал он. — Вы можете что-нибудь делать со своей собственной созависимостью".

Шерил тоже называет себя созависимой. Вскоре после того, как вышла замуж за мужчину своей мечты, она почувствовала себя как в кошмарном сне. Она узнала, что ее муж был сексоголиком (бо­лезненно зависимым от секса). В его случае это означало, что он не мог контролировать свои по­буждения наслаждаться порнографией, у него было непреодолимое, почти насильственное стремление заводить любовные связи с другими женщинами. И, как выразилась Шерил, "только Бог знает, кто и что еще его привлекало". Она узнала, что ее муж — сексоголик, через неделю после свадьбы, когда обна­ружила его в постели с другой женщиной.

Первой реакцией Шерил была паника. Затем она разозлилась. Затем она сильно задумалась — о своем муже и о его проблеме. Друзья советовали бросить его, но она решила остаться в браке. Он нуждался в помощи. Она ему была нужна Может быть, он изменится. Кроме того, она была не готова расстать­ся со своей мечтой о розовом будущем в их совмест­ной жизни.

Ее муж присоединился к Анонимным Зависи­мым от Секса. Это группа самопомощи, работающая по программе 12 шагов, подобно группам Аноним­ных Алкоголикоа Шерил отказалась пойти в груп­пу для родственников сексуально зависимых (по­добную группе Ал-Анона). Она не хотела на людях говорить о своей проблеме, не хотела обсуждать ее даже в условиях конфиденциальности.

Через несколько месяцев Шерил, преуспевающая манекенщица, обнаружила, что она принимает все меньше и меньше предложений поработать, отвер­гает возможность провести вечер с друзьями, а все больше стремится быть дома Она хочет сама отве­чать на телефонные звонки в том случае, если жен­щины будут звонить ее мужу. Она хочет быть дома, чтобы видеть, когда муж уходит из дома и когда возвращается домой. Она хочет видеть, как он вы глядит, как ведет себя, как разговаривает. Она хочет знать, что он делал и с кем был. Она часто звонит его спонсору по группе Анонимных Зависимых от Секса и то жалуется, то сообщает что-нибудь, то узнает, какие успехи в группе делает ее муж. Она не хочет больше, как она выразилась, чтобы ее наду­вали и обманывали.

Постепенно она отдалилась от друзей и переста­ла чем-либо заниматься вне дома Она слишком тре­вожилась, чтобы работать, она слишком стыдилась, чтобы говорить с друзьями. У мужа было еще не­сколько любовных связей. Ее друзья разочаровались в ней из-за того, что она оставалась с мужем и продолжала плакаться, как ужасно быть его женой.

"Я не могу видеть своего мужа У меня к нему нет никаких чувств, кроме презрения. И тем не менее я не могу собраться и оставить его — позже говорила Шерил. — Я не могу заставить себя что-либо делать, я все время только тревожусь и прове­ряю его".

"Поворотным пунктом была та ночь, когда я подкралась к нему с большим ножом, — сказала Шерил. — Это был мой самый низкий поступок. Я бегала по дому, яростно визжала, а затем вдруг как бы пришла в сознание. Я впервые осознала себя Я же сошла с ума! Я была сумасшедшая — полностью вне контроля, — а он просто стоял и спокойно смотрел на меня. Тогда я поняла я должна что-нибудь сделать, чтобы помочь себе".

Вскоре после этого случая Шерил присоедини­лась к группе самопомощи для близких сексуально зависимых. На заседании этой группы она стала обозначать свое состояние и свою утрату контроля созависимостью. Шерил сейчас ушла от мужа и готовится к процедуре развода Она чувствует себя лучше.

Хотя вышеприведенные примеры полны драма- тизма, созависимость не обязательно должна быть такой глубокой.

Кристен, замужняя женщина, имеет двух детей, не знает ни одного случая алкоголизма или других компульсивных нарушений в своей родословной. Тем не менее она называет себя созависимой. Ее проблема, как она говорит, состоит в том, что на­строения других людей контролируют ее эмоции; она же, в свою очередь, пытается контролировать их чувства.

"Если моему мужу хорошо и я чувствую, что это связано со мной, тогда и мне хорошо. Если же он печален, я чувствую себя ответственной за это и мне тоже плохо. Тогда я испытываю тревогу, душевный дискомфорт, печаль. Так продолжается до тех пор, пока он не почувствует себя лучше. Я пытаюсь сделать так, чтобы он чувствовал себя лучше. Если мне это не удается, я чувствую себя виноватой. А он злится на меня, когда я пытаюсь создавать ему настроение".

"И это не только с ним я веду себя как со-зависимая, — добавила она. — Я так веду себя со всеми: с моими родителями, моими детьми, гостями в моем доме. Я каким-то образом растворяюсь в других людях. Я смешиваюсь с ними".

"Я бы хотела что-нибудь сделать со своей со-зависимостью до того, как мое состояние станет еще хуже. Пока еще я Не стала абсолютно несчастной. Я бы хотела научиться расслабляться, начать жить так, чтобы я была рада себе и другим людям".

Один специалист прокомментировал ее состо­яние следующим образом: "Некоторые люди бывают действительно созависимые, а некоторые из нас яв­ляются просто чуть-чуть созависимыми". Я выбрала вышеприведенные примеры потому, что они интересны и дают представление о разнооб­разии опыта разных людей. Эти примеры хорошо освещают еще одно обстоятельство, на которое сле­дует обратить внимание. Никакой отдельно взятый пример не может проиллюстрировать типичное со­стояние созависимости либо опыт жизни созави-симого лица Созависимость — сложна, комплексна. Люди — сложны, комплексны. Каждый человек — уникален, и ситуация у каждого человека — своя. Некоторые люди в связи с созависимостью имеют крайне болезненный, изматывающий до бессилия опыт. Другие не имеют такого опыта, на их жизнь созависимость повлияла лишь в небольшой степени. Иногда созависимость — это реакция одного челове­ка на алкоголизм другого; иногда созависимость — это нечто другое. Каждый созависимый человек об­ладает своим уникальным опытом, родившимся из его или ее жизненных обстоятельств, его прошлого, и особенностей личности.

Тем не менее нечто общее объединяет все ис­тории созависимости. Это наши ответные чувства к людям вокруг нас, реакции на других людей. Это наши взаимоотношения с другими людьми, будь они алкоголиками, азартными игроками, зависимы­ми от секса, зависимыми от еды (обжорами) или нормальными людьми. Созависимость включает в себя влияние, которое люди оказывают на нас, и то, как мы, в свою очередь, пытаемся влиять на этих людей.

Как говорят члены Ал-Анона "Идентифицируй собственный опыт, но не сравнивай".

Задание

1.Пытались ли вы установить тождество между собой и кем-нибудь из людей, описанных в этой главе? Что помогало вам думать о себе? Какие ваши взаимоотношения приходили вам на память? Поче­му?

2. Возможно, вы найдете полезным купить боль­шую записную книжку и записывать в нее свои ответные чувства, реакции на задания данной книги. Вы также можете записывать туда другие мысли и чувства, которые у вас возникнут во время чтения этой книги.

3. Созависимость

Взаимоотношения подобны танцу, и зри­мая энергия направляет движения парт­неров вперед-назад. Некоторые взаимоот­ношения — это медленный, мрачный танец смерти.'

Колет Доулша

До этого момента я пользовалась словами со-аависимый и созависимость как терминами. Тем не менее дефиниции этих слов остаются нечеткими, размытыми.

Дефиниция химической зависимости означает, что человек зависим (психологически и/или фи­зически) от алкоголя или от других химически ак­тивных вещеста Постоянное переедание (обжорст­во) и азартные игры — это тоже понятия, которые связываются в нашем сознании со специфическими идеями. Но что такое созависимость?

Очевидной дефиницией было бьс быть партне­ром зависимого человека. Эта дефиниция близка к истине, но все же недостаточно ясна. Она не вызы­вает в памяти никаких специфических образов. Со­зависимость — это жаргон лечебных центров, про­фессиональный сленг, не понятный людям, нахо­дящимся за пределами этой профессии, и даже для некоторых лиц, вовлеченных в профессию, термин представляется невнятной речью.

Жаргон может означать что-нибудь конкретное, а может и не означать. Жаргон может означать различные вещи для разных людей. Или же люди могут чувствовать, что означает термин, но они не в состоянии четко его определить, поскольку это по­нятие никогда не определялось достаточно четка

Таковы некоторые проблемы, с которыми я стол­кнулась в области исследований при попытке дать определение понятиям "созависимость" и "созави-симый человек". Многие люди не слышали этих терминоа Другие, будучи знакомы с этими словами, не могут определить их значение. А если и могут, то все определения отличаются друг от друга Либо люди определяют эти слова, активно используя жаргон. Дело еще больше запуталось, когда я не смогла найти в словарях этих слов. Мой мозговой компьютер выбросил эти слова как неправильно произносимые.

И тем не менее созависимость означает нечто особенное, нечто исключительно важное для меня и для миллионов людей. Давайте отречемся от жарго­на и посмотрим на значение этих слов.

Что такое созависимость?

Мне приходилось читать и слышать о многих дефинициях созависимости.

В книге ''Созависимость, неотложная проблема" Ро­берт Сабби писал о созависимости: "Эмоциональное, психологическое и поведенческое состояние, воз­никающее в результате того, что человек длительное время подвергался воздействию угнетающих правил - правил, которые препятствовали открытому вы­ражению чувств, а также открытому обсуждению личностных и межличностных проблем**². Эрни Ларсен, другой специалист в области со-зависимости и пионер в этой области, определяет созависимость так: "Это выученный набор поведен­ческих форм или дефектов характера самопоражен­ческого свойства, который приводит к снижению способности инициировать и участвовать в любов­ных взаимоотношениях".

Приведем некоторые менее профессиональные дефиниции

, "Созависимость значит то, что я постоянно забо­чусь только о других".

"Быть созависимой означает, что я замужем за алкоголиком. Это также означает, что мне необ­ходимо ходить в Ал-Анон".

"Созависимость означает, что я по локти увязла в жизни алкоголиков".

"Это означает, что я всегда ищу кого-нибудь, чтобы вляпаться в него".

"Созависимость? Это значит, что любой муж­чина, к которому меня тянет, в которого я влюбля­юсь и выхожу замуж за него, окажется химически зависимым или будет иметь иную проблему, равную по своей серьезности".

"Созависимость — знание того, что все ваши взаимоотношения будут либо ходить бесконечно по одному и тому же кругу (или причинять вам боль) либо совсем прекратятся (принеся вам массу не­счастий). Либо и то и другое вместе".

Существует столько определений созависимости, сколько человеческих опытов, представляющих ее. С отчаяния (а может, для демонстрации своей прос­вещенности) некоторые психотерапевты заявляли: "Созависимость — это все, что угодно и каждый является созависимым". Какая же дефиниция явля­ется точной? Короткий исторический экскурс о со­зависимости поможет ответить на этот вопрос. Краткий исторический взгляд

Слово "созависимость" появилось на психотера­певтическом горизонте в конце 1970-х годов. Я не знаю, кто предложил это слово. Многие люди могут заявить на это свои права, слово же появилось од­новременно в нескольких лечебных центрах Минне­соты, как сообщает об этом кабинет Сондры Смоли, лицензированного психолога и лидера в области созависимости. Возможно, Миннесота, основной штат развития лечения химической зависимости и использования 12 шагов при всех компульсивных нарушениях, придумала это слово.

Роберт Сабби и Джон Фрил в одной из глав книги "Созависимость, неотложная проблема" пи­сали: "Первоначально это использовалось для опи­сания лица или лиц, чьи жизни были нарушены в результате того, что они были вовлечены во взаимо­отношения с кем-то, кто был химически зависимым. Созависимый супруг или созависимая супруга, либо сын или дочь, либо любящий кого-то, кто является химически зависимым, рассматривался как человек, у которого развились нездоровые способы преодо­ления жизненных трудностей как реакция на зло­употребление алкоголем или другими химическими веществами другим лицом"³.

Это было новое слово для обозначения старой игры. Профессионалы давно замечали, что с людьми, находящимися в тесных отношениях с химически зависимыми пациентами, происходит нечто особен­ное. По этому вопросу были проведены некоторые исследования. Результаты их показали, что у многих неалкоголиков и не злоупотребляющих химичес­кими веществами людей, но близких к алкоголику, развиваются физические, психические, эмоциональ­ные и духовные состояния, напоминающие таковые при алкоголизме. Появлялись слова (в большинстве своем жаргонные, а позднее они стали синонимами слова"созависимый") для описания этих феноменов ко-алкоголик, неалкоголик, пара-алкоголик.

Сами созависимые, естественно, испытывали вли­яние созависимости задолго до того, как слово по­явилось в обращении. В 1940-х годах, вскоре после рождения сообщества Анонимных Алкоголиков, группа лиц — первоначально только жен алко­голиков — сформировала группу самопомощи, затем пошли группы поддержки для преодоления тех трудностей, которые возникают в связи с алкого­лизмом их мужей⁴. Они не знали, что позднее они будут называться созависимыми. Они не знали, что их состояние является результатом непосредствен­ного влияния алкоголизма их партнеров. И они завидовали, что у алкоголиков есть программа вы­здоровления 12 шагоа Жены также хотели иметь программу. Так они использовали программу 12 ша­гов А А, пересмотрели 12 традиций А А, изменили название своей группы на Ал-Анон, и это работало и помогало! С тех пор миллионы людей получили пользу от посещения групп Ал-Анон.

Основная идея тогда, когда в 1979 году появилось слово "созависимость", была та, что созависимые (ко-алкоголики или пара-алкоголики) — это люди, чьи жизни стали неуправляемыми в результате про­живания в тесных взаимоотношениях с алкоголиком.

Однако дефиниция созависимости с тех пор рас­ширилась. Профессионалы начали лучше понимать влияние химически зависимого человека на семью, а также влияние семьи на химически зависимого человека Профессионалы начали идентифициро­вать и другие проблемы, такие, как переедание (бо­лезненное обжорство) и недоедание (нервная ано-рексия), азартные игры и некоторые виды сексуаль­ного поведения. Эти компульсивные нарушения бы ли параллельными с таким компульсивным нару­шением, или болезнью, как алкоголизм. Профес­сионалы также начали замечать, что у многих лю­дей, находящихся в тесных взаимоотношениях с больными, страдающими перечисленными ком-пульсивными расстройствами, развиваются такие формы реагирования и преодоления трудностей, ко­торые напоминают формы преодоления трудностей у людей, имеющих тесные взаимоотношения с алко­голиками.

По мере того, как профессионалы начинали луч­ше понимать созависимость, появлялось все больше групп людей, у которых созависимость отмечалась: взрослые дети алкоголиков; люди, находящиеся в тесных взаимоотношениях с эмоционально и пси­хически больными; люди, находящиеся в тесных взаимоотношениях с хронически больными; роди­тели детей с поведенческими проблемами; люди, находящиеся в тесных взаимоотношениях с безот­ветственными людьми; люди с такими "помогающи­ми" профессиями, как медицинские сестры, соци­альные работники и другие. Даже выздоравлива­ющие алкоголики и наркоманы заметили, что они были созависимыми и, возможно, это состояние у них возникло задолго до начала химической зави­симости⁷. Созависимые стали собираться в группы повсеместно.

Когда созависимый человек прекращает свои от­ношения с больным или имеющим указанные проб­лемы человеком, то созависимый часто находит дру­гого человека с подобными проблемами и повторяет характерные для созависимости формы поведения уже с новым лицом. Эти формы поведения, или механизмы преодоления трудностей, похоже, пре­валируют в течение всей жизни созависимого, если человек не изменит сознательно свое поведение. Было ли это безопасно, принять концепцию со-зависимости, пусковым моментом в развитии кото­рой являются взаимоотношения с людьми, имею­щими серьезные болезни, поведенческие проблемы либо деструктивные компульсивные нарушения? Алкоголизм в семьях помогает сотворить созави­симость, но многие другие обстоятельства, похоже, приводят к тому же.

Один весьма общий знаменатель здесь — это наличие взаимоотношений, личных или професси­ональных, с людьми зависимыми, нуждающимися в постоянном внимании других или имеющими серь^ езные затруднения. Но второй, еще более общий знаменатель заключается в неписаных, молчаливых правилах, которые обычно развиваются в ближай­шей семье и задают темп взаимоотношениям. Эти правила запрещают обсуждать проблемы; запреща­ют также открытое выражение чувств; прямые, чес­тные коммуникации; реалистические ожидания, та­кие, как возможность быть человеку гуманным, ра­нимым или несовершенным; запрещается играть, развлекаться; доверять другим людям и себе; быть эгоистичным; запрещается раскачивать хрупко сба­лансированную семейную лодку, из-за чего не допу­скаются изменения и духовный рост, какими бы здоровыми и полезными ни были эти подвижки. Эти правила являются общими для систем алкогольной семьи, но могут встречаться также и в других семьях.

Теперь я возвращаюсь к ранее поставленному вопросу: какая дефиниция созависимости является точной? Они все точные. Некоторые описывают при­чины, некоторые — производимые эффекты, некото­рые — общее состояние, некоторые — симптомы, некоторые — образцы и некоторые — боль. Все вышеперечисленные дефиниции исполнены смысла

Я не пытаюсь вас запутывать. Созависимость имеет неопределенную дефиницию потому, что это размытое, неопределенное состояние. Теоретически оно комплексно и его трудно определить одним-двумя предложениями.

Зачем все эти усилия вокруг дефиниции? Пос­кольку я намереваюсь сделать трудную попытку — определить созависимого человека одним предло­жением. И я хочу, чтобы вы видели более широкую картину прежде, чем я покажу вам более узкую. Я надеюсь, что этот подход поможет вам идентифи­цировать созависимость у себя, если уместна такая идентификация. Определить проблему — очень важ­но, поскольку это помогает найти ее решение. А здесь решение имеет жизненно.важное значение. Это значит почувствовать себя лучше. Это значит выздоровление.

Итак, вот мое определение созависимого лица

Созависимый человек — это тот, кто поз­волил поведению другого человека сильно воз­действовать на нее или него и кто одержим попытками контролировать поведение того человека.

Тот другой человек — это может быть ребенок, взрослый, любимый (ая), супруга), брат, сестра, ба­бушка или дедушка, родитель, клиент или лучший друг. Он (или она) может быть алкоголиком, нарко­маном, токсикоманом, психически или физически больным человеком, нормальным человеком, време­нами склонным к печальным чувствам или же од­ним из тех, о которых мы упоминали ранее.

Но суть дефиниции и суть выздоровления лежит не в другом человеке — как бы сильно мы ни верили, что это именно так. Суть лежит в нас самих, в том, каким образом мы позволили поведению других людей воздействовать на нас и каким образом мы пытаемся воздействовать на них: одержимость, кон­тролирование, навязчивая "помощь", оказание ухода и заботы, настолько низкая самоценность, что это уже граничит с ненавистью к себе, самоподавление, избыток гнева и вины, особая зависимость от особых людей, притяжение к ним и способность терпеть причудливую, странную сосредоточенность на дру­гих людях, которые приводят к отвержению себя, к проблемам общения, проблемам интимности, к то­му, что человек с созависимостью вынужден пройти труднейшим путем через пять стадий того процесса, который обычно следует после самых больших на­ших утрат.

Является ли созависимость болезнью? Некото­рые профессионалы говорят, что созависимость не есть болезнь; они говорят, что это нормальная реак­ция на ненормальных людей⁹.

Другие профессионалы говорят, что созависи­мость — болезнь; что это хроническое, прогрес­сирующее заболевание. Они предполагают, что со-зависимые нуждаются в больных людях в своем окружении и хотят их иметь, чтобы быть счаст­ливыми нездоровым образом. Они говорят, напри­мер: жена алкоголика нуждалась в том, чтобы выйти замуж за алкоголика, и выбрала его, подсознательно чувствуя, что он алкоголик. Более того, она нужда­ется в том, чтобы он пил и тем самым давал ей почувствовать, что ее жизнь наполнена

Это последнее суждение, может быть, слишком резкое. Я убеждена, что созависимые не нуждаются в такой грубости. Другие люди с нами не цере­монились. Да мы и сами с собой обращались плохо. Друзья, мы уже достаточно страдали. Мы стали жертвами из-за болезней и людей. Каждый из нас должен сам решить, какую роль мы играли в своем превращении в жертву. Я не знаю, является ли созависимость болезнью или не является. Я не эксперт. Однако, чтобы ска­зать вам, во что я верю, позвольте мне на этом закончить краткий исторический очерк созависи-мости и вернуться к тому, о чем я говорила в начале этой главы.

Хотя первые группы Ал-Анон были образованы в 1940-х годах, я уверена, что мы можем пойти в глубь веков и в первоначальных человеческих вза­имоотношениях отыскать указания на созависимое поведение. У людей всегда были проблемы и кто-то всегда проявлял заботу о своих друзьях и родст­венниках, находившихся в беде. Весьма вероятно, что люди попадались в капкан проблем других людей с момента возникновения взаимоотношений.

Созависимость, по-видимому, сопровождала че­ловека в его борьбе со времен до нашей эры и прямо до наших дней, до "этих несчастных времен двадца­того века", как говорит Морли Сейфер в своей книге "Шестьдесят минут". С момента существования че­ловечества люди делали то, что мы обозначаем сло­вами "созависимое поведение". Они тревожились о других так сильно, что сами становились как боль­ные. Они пытались помогать таким образом, что это никому не помогало. Они говорили "да", когда име­ли в виду "нет". Они пытались заставить людей смотреть на вещи так, как они сами их видели. Они отступали назад, чтобы не причинить боли другим людям и тем самым причиняли боль себе. Они бо­ялись доверять своим чувствам. Они верили в собст­венную ложь и затем чувствовали, что их предали. Они хотели сводить счеты и наказывать других. Они так злились, что хотели убить. Они боролись за свои права, в то время как другие люди говорили, что у них нет прав. Они носили грубую домотканую одеж­ду и верили, что не заслуживают ходить в шелках. Созависимые, без сомнения, делали и хорошие дела. По своей природе созависимые — благожела­тельные люди, они беспокоятся о других и отклика­ются на нужды мира. Как пишет Томас Райт в своей главе из книги "Созависимость, неотложная пробле­ма": "Я подозреваю, что созависимые исторически атаковали социальную несправедливость и боро­лись за права побежденной стороны. Но они, воз­можно, умирали, думая, что недостаточно много сделали, и при этом чувствовали себя виноватыми.

Это естественно хотеть защитить тех, о ком мы заботимся, и желать помогать им. Это так же естест­венно находиться под влиянием их проблем и реа­гировать на проблемы людей вокруг нас. По мере того, как проблема становится все более серьезной и остается неразрешенной, мы становимся все более пораженными болезнью и реагируем более интен­сивно на проблему".

Слово реагируем здесь очень важно. Как бы вы ни подходили к созависимости, как бы вы ни опре­деляли ее и в каких бы избранных вами рамках вы ни диагностировали и ни лечили ее, созависимость является прежде всего реактивным процессом. Со­зависимые — это люди реакции. Они переусердству­ют в реакции. Они недоусердствуют в реакции. Но они редко совершают свои собственные акции. Они реагируют на проблемы, боль, жизнь и поведение других. Они реагируют на свои собственные пробле­мы, боль и поведение. Многие реакции созависимых - это реакции на отресс и на неопределенность жизни с алкоголиком или воспитания в семье, где был алкоголизм, а также реакции на другие пробле­мы. Это нормально реагировать на стресс, И не обязательно будет ненормальным научиться не реа­гировать. Это был бы героический, спасающий жизнь поступок, если бы вы научились не реагировать и поступать более здоровым образом. Боль­шинство из нас, однако, нуждаются в помощи, что­бы научиться так поступать.

Возможно, одна из причин, по которой некото­рые профессионалы называют созависимость болез­нью, заключается в том, что многие созависимые реагируют на такую болезнь, как алкоголизм.

Другая причина, по которой созависимость на­зывают болезнью, состоит в том, что созависимость - прогрессирующее состояние. По мере того, как люди вокруг нас становятся более больными, мы можем начать реагировать более интенсивным обра­зом. Раз начавшись, небольшая озабоченность мо­жет послужить пусковым моментом для возникно­вения чувства одиночества, депрессии, эмоциональ­ной или физической болезни или суицидальных размышлений. Одно цепляется за другое, и поло­жение в целом становится хуже и хуже. Созави­симость может не быть болезнью, но она может сделать вас больным человеком. И она помогает людям вокруг вас оставаться больными.

Другая причина, по которой созависимость на­зывается болезнью, это та, что формы поведения созависимых — как многие формы саморазрушаю­щего поведения — становятся привычными. Мы пов­торяем привычки не думая, автоматически. При­вычки подчиняют себе саму жизнь¹⁰.

Какая бы проблема ни была у другого человека, созависимость включает привычную систему мыш­ления, чувствования и поведения по отношению к нам самим и к другим, которые могут причинять нам боль. Формы поведения и привычки созави­симых являются саморазрушающими. Мы часто да­ем реакцию на людей, которые разрушают самих себя; мы реагируем, научаясь разрушать себя. Эти привычки могут приводить нас к, или удерживать нас в деструктивных взаимоотношениях, взаимоот­ношениях, которые не работают, никак не ладятся. Эти формы поведения могут саботировать взаимоот­ношения, которые в противном случае могли бы работать. Эти формы поведения могут препятство­вать нам найти счастье и спокойствие с самым важным человеком в нашей жизни — с самим собой. И эти формы поведения принадлежат единственно­му человеку, которого каждый из нас может конт­ролировать, — самому себе. Это — наши проблемы. В следующей главе мы рассмотрим эти формы пове­дения.

Задание

1. Как бы вы определили созависимость?

1 Есть ли в вашей жизни человек, который суще­ственно влияет на вашу жизнь, кто-нибудь, о ком вы тревожитесь и хотели бы изменить его? Кто это? Напишите несколько абзацев об этом человеке и о своих взаимоотношениях с ним. Прочитайте то, что вы написали. Каковы ваши чувства теперь?