Что здесь происходит? спрашивает Слава, заходя в квартиру. Монах, в двух словах, обрисовал ситуацию, и что ждёт девок

-Монах, это жёстко, - говорит Дима, сбрасывая торбу с плеча, прямо на Вику. Та еле её поймала. - Есть другой вариант, приятель, - Дима, в присутствии чужих, никогда не говорил о банде, поэтому, не назвал монаха "подручным". - Если ты, конечно, не возражаешь.

Нет, что ты. Говори, только на ушко...

Дима ему что-то зашептал, а монах и Слава не сводили глаз с девок. Слава, увидев в руке монаха пистоль, достал свой наган. Монах Патерсон тут же убрал. Дослушав Диму, сказал следующее:

-Это вариант, браток, - и переведя взгляд на Славу, кивнул на Диму. - Котелок у него неплохо варит.

Конечно. Иначе никак.

Ладно. Дим, - монах положил ему руку на твёрдое плечо. - Действуй.

Дима, сверкая, как начищенный до блеска медный таз, пошёл на кухню. Обогнул Крематория. Пёс, хищно сверкая глазами, уселся рядом с монахом, и впился взглядом в девок, высунув ярко-красный язык. Из кухни доносились отдельные реплики Димы:

Гот Готыч, не парь мне мозг, - полуминутная тишина, потом снова. - Я тебе, дураку, что сказал? Через полчаса чтобы все были рядом с метро, - опять тишина. - Чёрт. Мне плевать, где ты. Пусть мать твоя с женой волнуются, где тебя черти носят...

Ещё несколько долгих минут Дима орал на какого-то, ему одному знакомого Гота Готыча. Наконец, из кухни раздался его крик: "Ну наконец-то. Через двадцать минут подойду к метро. Усёк? Ну молодец. До встречи..."

Вернувшись в коридор, он пинками загнал девок на балкон, закрыл их там, чтоб не рыпались (и так поздняя весна на дворе), посадил у дверей Крематория, чтобы охранял. Отвёл Славу и монаха в комнату, и пересказал суть разговора. Монах просто диву давался. Он и не подозревал, что Дима такое может придумать. С трудом, доведя повествование до конца, Дима потянулся и закурил. С балкона продолжали доноситься какие-то звуки, будто девки хлопают по стёклам, и зовут на помощь. Окно открыть нельзя, воздух по утру очень холодный. Зазвонил Димкин мобильник. Капо, сказав несколько слов собеседнику (по-видимому, это был тот же Гот Готыч), положил трубку.

-Ну что? Всё по плану? спросил монах, вытянув ноги и смачно ими похрустывая.

Да. Всё идёт, как надо, - ответил Дима, и выбросил окурок. - Сейчас надо забрать Гот Готыча от метро. Он же не знает, как к нам идти.

Снова зазвонил мобильник. На этот раз, у монаха в рукаве. Кивнув бойцам, отошёл в туалет.

Монах слушает.

Привет, монах. Это Влад.

(Какой ещё Влад?!)

Какой ещё Влад? - монах всю жизнь говорил то, что думал.

Водитель автобуса с твоим любимым маршрутом. Ты же сам мне это сказал, помнишь? Или, как я тебя на "Донского" будил?

Короче, Влад. Это пустой трёп. Чё хотел?

Тут возле "Горчакова" целая кавалькада транспорта стоит. Думал, тебе полезно будет это знать. Да и ты тем более говорил:"на всё подозрительное обращай внимание". Помнишь?

Помню-помню. Сколько машин?

Около десятка байков и два десятка машин самых разных марок.

Спасибо, Влад. Буду должен.

Прекращай. Это, блин, от души...

И гудки. Это Влад повесил трубку. Ну и пусть с ним совсем…

Монах вернулся в комнату. Там сидел Слава, и спокойно курил сигару, глядя в потолок. Услышав шаги, опустил голову.

Ну.

Не "нукай", Слав. Дела у меня. Я твой непосредственный начальник, бутовский капо. Так что говори нормально. И кстати, у Димки котелок работает отлично.

Поэтому он и живёт вместе со мной.

А кто такой этот Гот Готыч? - и щёлкнул зажигалкой.

Просто боец. Знаю только, что он с северо-восточной окраины. С бойцами Димка любит трепаться, он про них почти всё знает. А Гот Готыч дерётся нормально, больше от него на боях ничего и не требуется...

Пришёл Дима. И привёл ещё десятка три-четыре человек. Вывел с балкона Олесю. Вике врезал по лицу, чтоб не рыпалась. Брюнетку потом, как более красивую. Дима завёл Олесю в большую комнату, присвистнул, и началась потеха…

Закончили к рассвету. Ребята, которых привёл Дима, уехали, прихватив с собой девок. В хате остались только бойцы, монах и Крематорий. Слава спал, Дима на балконе курил, Крематорий у порога лежал, а монах писал. Сидел на кухне, попивая квас из пивной кружки, и пытался слегка зарифмовать собственные мысли.

Летний рассвет.

Нет ничего прекрасней.

Видны хвосты комет.

Но на земле, всё же, безопасней.

Уходил огородами,

И прорвался к метро.

Прокатился под всеми водами,

И пошёл в кино.

Бойцы московских окраин

Дали мне долгий приют.

Рассказали множество тайн.

И я понял - меня когда-нибудь убьют...

Наступило лето. Монаха только на днях выписали из больницы. Лежал он там весь май. Любопытно, но попал монах в больницу по чистой случайности. Хотя, сгодиться случайность для того случая, когда болит всё тело и есть уверенность, то сломана левая рука и правая нога? Врятли...

Произошло это в начале мая, через две недели, как Дима вызвал Гот Готыча. Монах спокойно гулял по району. Поздним вечером, как и всегда. Правда, без Крематория. У того пузо немножко забарахлило, и он остался у бойцов. И без привычной бутылки, так как почки у монаха болели всё чаще. Слегка подкапывал мелкий дождик, поэтому монах натянул капюшон. Проходя через какую-то малознакомую подворотню, монах услышал сзади себя какие-то звуки. Но, значения им не придал. А зря! В следующее мгновение, у монаха, от боли, завыл загривок, подкосились ноги и он потерял сознание. Когда очухался, не мог понять, где находиться. В глаза бьёт яркий свет, и болит голова. Монах слегка приподнялся, но молодая девушка в белом халате схватила его за плечи мёртвой хваткой, и вернула в прежнее положение.

Где я?

-Лежи, здоровяк. Четвёртые сутки храпишь, как загнанная лошадь. Мы думали, не проснёшься уже…