В первом исследовании покупки дешевых акций использовалась «стратегия Р/Е индекса Доу», похожая на более популярную дивидендную стратегию Доу, которая будет описана далее. В 1964 г. Пол Миллер, руководитель исследовательского отдела компании Drexel & Co., проанализировал покупку десяти акций с самым низким Р/Е из индекса Доу 30. Он опубликовал меморандум, в котором суммировал результаты этого метода за 28 лет, с июля 1936-го по июнь 1964 г. (табл. 7.1).
Данные г-на Миллера собраны немного необычным способом. Во-первых, он использовал финансовый год с июля по июнь. Во-вторых, в качестве статистических данных по доходности использовалось только изменение цены; при этом не учитываются реинвестированные дивиденды. Прибавление реинвестированных дивидендов приведет к получению реальной доходности примерно на 5 % выше. Эти понятно: акции с самым низким Р/Е (которые все ненавидят) намного превзошли рынок, а акции с самым высоким Р/Е (которые все любят) намного проиграли рынку. Связано ли это превышение доходности с более высоким риском? Эта гипотеза поддерживается стандартным отклонением и данными о «наибольших годовых убытках», которые выше для акций с низким Р/Е, чем для акций с высоким Р/Е и всего индекса Доу 30 компаний. Более высокое стандартное отклонение акций с низким Р/Е большей частью связано с очень высокой доходностью, зарегистрированной по ним за несколько лет. Акции с низким Р/Е на самом деле являются наименее рискованными, если их рассматривать с точки зрения суммарного числа лет, когда были получены убытки или когда убыток превысил 10 %.
Табл. 7.1. Эффективность акций стоимости, 1936–1964 гг.
Инвесторы все чаще пытаются получить более высокую доходность по акциям стоимости, но сделаем шаг назад и посмотрим, что это означает на практике. Возможно, наиболее популярным современным методом является так называемая дивидендная стратегия Доу, при которой происходит покупка пяти наиболее высокодоходных акций индекса Доу-Джонса. Я составил список из пяти наиболее доходных и наименее доходных акций на момент написания этой книги.
Большинство читателей узнают в группе высокодоходных (дешевых) акций «плохие» компании, а в группе низкодоходных (дорогих) акций «хорошие» компании.
Вероятно, наиболее впечатляющая работа в этой области написана профессорами Фамой и Френчем; она опубликована в Journal of Finance в июне 1992 г. Они подробнейшим образом изучили доходность акций с июля 1963-го по декабрь 1990 г. и обнаружили, что все отклонения доходности акций можно объяснить всего лишь двумя факторами: размером компании (ничего удивительного) и Р/В. Они разделили свою базу данных по акциям на десять групп – от акций с самым низким Р/В (наиболее дешевых) до акций с самым высоким Р/В (наиболее дорогих). Наиболее дешевая одна десятая рынка приносила доходность, равную 19,6 % в год, а наиболее дорогая десятая часть – 7,7 % в год. Акции самых мелких компаний приносили доходность в размере 23 % в год. Фама и Френч также выяснили, что отношение Р/Е является полезным, но совсем не в такой степени, как Р/В. После того как было учтено отношение Р/В, отношение Р/Е уже не имело прогнозной ценности.
Говорят ли нам Бен Грэхем, Фама, Френч и многие другие о том, что мы должны получать доход, покупая «плохие» компании? Да. Плохие компании дешевы; вполне возможно, что менеджмент полностью изменит их и опять превратит в «хорошие». Далее, даже если эффективность плохой компании падает, это не удивит инвестиционный мир; цена, вероятно, не упадет слишком сильно. С другой стороны, хорошие компании дороги; ожидается, что они будут расти до небес. Когда – а этот момент неизбежно настанет – они перестают расти до небес, рынок их «выводит в расход». Дэвид Дриман замечательно задокументировал это явление. Самые большие движения в цене компании обычно происходят тогда, когда прибыль компании резко превосходит ожидания аналитиков или недотягивает до них. (Обратите внимание, что в краткосрочной перспективе это мало отражается на цене акции независимо от того, является ли прибыль высокой, низкой или отрицательной. На самом деле значение имеет лишь одно: будут ли они выше или ниже, чем ожидает Уолл-стрит; лучше понести убыток за квартал, который окажется меньше ожиданий Уолл-стрит, чем получить великолепные доходы, которые окажутся ниже прогнозов Уолл-стрит.) Дриман отметил, что акции стоимости имеют тенденцию падать в цене намного меньше, чем акции роста, когда прибыли компаний не оправдывают ожиданий. И наоборот, акции стоимости имеют тенденцию расти в цене больше, чем акции роста, когда прибыли компаний превосходят ожидания. Повторим:
Хорошие компании – это обычно плохие акции, а плохие компании – это обычно хорошие акции.
Эту концепцию очень трудно понять как мелким инвесторам, так и профессионалам, и, вероятно, она лежит в основе низкой эффективности большинства профессиональных управляющих. Как бы много финансовых журналов они ни читали, они не могут заставить себя покупать плохие компании.
Вероятно, наиболее яркий пример парадигмы «хорошая компания – плохие акции» приведен в популярной книге «В поисках совершенства» [10]гуру управления Тома Питерса, опубликованной в 1982 г. Он определил множество «превосходных» компаний, используя несколько объективных критериев. Несколько лет спустя Мишель Клейман, профессор Оклахомского университета, изучила эффективность этих компаний на фондовом рынке и сравнила их со специально подобранной группой «непримечательных» компаний, используя те же критерии. В течение пяти лет после публикации этой книги «непримечательные» компании превосходили по эффективности «превосходные» компании на целых 11 % в год. Как можно было ожидать, «непримечательные» компании оказались значительно дешевле «превосходных» компаний по критериям Р/Е, Р/В и дивидендов. Людям свойственно считать, что хорошие компании – это хорошие акции, в то время как большей частью верно обратное. Психологи называют этот тип силлогистической ошибки репрезентативностью.
Долгое время для теоретиков эффективности рынка оставалось загадкой то, как эти популярные стратегии (низкий Р/Е, низкий Р/В, высокие дивиденды) могли так долго и так хорошо работать. Они настолько хорошо известны, что достаточно много людей должно их использовать… и разочаровываться. Причина того, что эти стратегии все еще работают десятки лет спустя после того, как они были описаны, проста: дешевые компании – это «мусор», и большинство людей не может заставить себя купить их. Бен Грэхем написал книгу «Анализ ценных бумаг» 50 лет назад, а она, по сути, остается главной книгой о том, как выявлять дешевые и безопасные акции. Ученики Бена Грэхема входят в число наиболее успешных управляющих в США, в частности Уоррен Баффет – один из самых богатых людей в мире. По всем показателям метод Грэхема давно должен был перестать работать, но он продолжает действовать. Все хотят владеть компаниями Amazon.com, Microsoft, Intel и AOL. Никто не хочет покупать компанию Woolworth.
Стоимость против роста
Поиск дешевых акций называется инвестированием в стоимость. Его противоположностью является инвестирование в рост – поиск компаний с быстро растущими доходами. Хотя существуют некоторые очень успешные инвесторы в акции роста, им все время приходится плыть против течения. А плыть по течению все-таки быстрее (по всей вероятности).
Теоретики эффективности рынка любят указывать на то, что не существует модели цен акций или рыночных цен. (Как мы уже видели, это не совсем верно.) Инвесторы в акции роста считают, что они могут выбрать те компании, которые демонстрируют устойчивый рост прибыли и, таким образом, использовать и дальше преимущества своего постоянно возрастающего потока доходов. К сожалению, устоявшиеся компании роста очень дороги и часто продаются с коэффициентом Р/Е, в два или три раза превосходящим этот показатель рынка в целом. Компания, растущая на 5 % быстрее рынка и имеющая Р/Е, в два раза превышающий P/E рынка, будет вынуждена продолжать расти такими же темпами еще 14 лет, чтобы акционер получил полную компенсацию. Как мы уже видели, динамика цен акций является, по существу, непредсказуемым «случайным блужданием». Интересно, что, оказывается, рост доходов также демонстрирует поведение случайных блужданий; компания с хорошим ростом доходов в этом году может с большой вероятностью пережить плохой рост доходов в следующем году (и наоборот). Иными словами, акции роста этого года могут запросто стать акциями стоимости следующего года – при больших издержках для акционеров. С другой стороны, акция стоимости с плохим ростом доходов часто удивляет рынок мощным ростом доходов при допустимом изменении в Р/Е и цене. Это обычно происходит только с несколькими акциями в «портфеле стоимости» в данном году, но их влияние на общую эффективность портфеля бывает существенным.
Возможно, наиболее понятное объяснение эффекта стоимости можно найти в книге Роберта Хогена The New Finance: The Case Against Efficient Markets. Профессор Хоген отмечает, что в середине 1993 г. 20 % акций с наивысшим Р/Е (акции роста) имели средний Р/Е 42,4. В результате отношение дохода на акцию к ее рыночной цене стало 2,36 %. (Это понятие, противоположное Р/Е, – величина доходов, которые вы получаете за каждый доллар, вложенный в акции.) Самые низкие 20 % (акции стоимости) имели Р/Е 11,93, или отношение дохода на акцию к ее рыночной цене 8,38 %, Иными словами, купив превосходные акции роста в середине 1993 г., вы получали $2,36 доходов на каждые инвестированные $100, а купив никчемные акции стоимости, получали $8,38. Если вы намерены продолжать идти вперед с акциями роста в долгосрочной перспективе, то доходам по ним, очевидно, придется вырасти более чем в три раза, чем доходам по акциям стоимости. Хоген затем исследовал рост доходов по акциям роста и стоимости. Акции роста, как и ожидалось, переживали более высокий рост доходов, но это преимущество уменьшалось во времени, и их доходы в долларовом выражении никогда не превышали доходов по акциям стоимости. По сути, они даже не приближались к этим доходам; по оценке Хогена, каждый доллар, инвестированный в акции роста, приносит вам менее половины долгосрочных доходов, которые можно получить по акциям стоимости. Напомним: как сказал Бен Грэхем, в краткосрочной перспективе рынки – это устройство для подсчета голосов, но в итоге они становятся весами. И на них взвешивают доходы.
В статье, опубликованной в Journal of Finance в декабре 1994 г., Джозеф Лаконишок с коллегами подтвердил результаты более ранней работы, демонстрировавшей превосходство акций с низким Р/В и низким Р/Е. Они также выяснили, что этот рост продаж влияет на будущие прибыли; наиболее быстро растущие компании имели самые низкие прибыли. Хотя Фама, Френч и Лаконишок с коллегами согласны с тем, что акции с низким Р/В и низким Р/Е превосходят акции роста, они расходятся в том, почему это происходит. Фама и Френч являются приверженцами теории эффективности рынка и считают, что более высокая доходность акций стоимости должна быть следствием некоего связанного с ними повышенного риска. Им пришлось потратить много усилий, объясняя инвестиционному сообществу истинную природу этого риска, но объяснение сводится примерно к следующему: акции стоимости – это больные компании. У них низкая доходность, низкий рост прибыли и слабые балансовые отчеты. Экономический спад или даже легкая дестабилизация могут привести к их банкротству. Из-за этого повышенного риска они должны предлагать более высокую доходность. В конце концов, если бы Kmart и Wal-Mart предлагали одну и ту же будущую доходность, кто бы захотел владеть компанией Kmart? Следовательно, акции стоимости по определению не являются «бесплатным сыром».
С другой стороны, Лаконишок с коллегами утверждают, что более высокие доходы по акциям стоимости не связаны с более высоким риском, и представляют убедительное доказательство того, что риск акций стоимости ниже, чем акций роста. Иными словами, «бесплатный сыр» все-таки существует. Компания Wilshire Associates публикует данные о доходностях акций роста и стоимости для компаний разных размеров с 1978 г. (одна из многих полезных вещей, имеющихся в базе данных Morningstar). «Портфель стоимости» каждой компании демонстрирует годовую эффективность на несколько пунктов выше, чем аналогичный «портфель роста» при значительно более низком стандартном отклонении. На деле представляется, что акции стоимости превосходят акции роста именно потому, что они менее рискованны. В периоды рынков «быков» акции роста превосходят акции стоимости, но во времена рынка «медведей» акции стоимости теряют намного меньше, чем акции роста. В конце дня доходность акций стоимости может быть выше доходности акций роста просто из-за их более высокой эффективности во времена рынка «медведей».
Трехфакторная модель
Альтернативная гипотеза, как мы уже упомянули, говорит, что не существует «избыточного» дохода без повышенного риска. Эту теорию выдвигают Фама и Френч в форме своей трехфакторной модели. Эта простая, но мощная концепция исключительно полезна для понимания долгосрочной доходности на рынках во всем мире. Если объяснить по-простому, любой класс активов, состоящий из акций, приносит четыре различные доходности:
• доходность по безрисковой ставке, то есть стоимость денег с учетом дохода будущего периода (обычно устанавливается по ставке краткосрочного казначейского векселя);
• премия за рыночный риск – дополнительная доходность, получаемая за подвергание себя рискам фондового рынка;
• премия за размер – дополнительная доходность, получаемая за владение акциями мелких компаний;
• премия за стоимость – дополнительная доходность, получаемая в результате владения акциями стоимости.
Каждый получает доходность по безрисковой ставке. Поэтому во вселенной Фамы – Френча единственное важное решение, которое вам придется принять, – это в какой мере вы готовы испытать влияние трех других факторов. Полный трус испытает нулевое влияние всех трех факторов и владеет только казначейскими векселями. Если вы допускаете высокую степень риска, то испытываете максимальное влияние всех трех факторов и владеете только мелкими акциями стоимости.
Рассмотрим каждый фактор риска отдельно. На рис. 7.4 я построил график, отслеживающий пятилетнюю премию за рыночный риск в годовом исчислении (доходность индекса CRSP 1–10 – что примерно соответствует индексу Wilshire 5000 – минус доходность казначейских векселей) за последние 36 лет (с 1965 по 2000 г.). Заметьте, что тогда как она была устойчиво положительной за последние два десятилетия, ситуация была намного более шаткой в 1960-х и 1970-х гг. За весь период годовая премия составила 5,65 %. Она, безусловно, не была гарантирована, поскольку являлась положительной только в 78 % случаев за последовательные пятилетние периоды.
Рис. 7.4. Пятилетняя премия за рыночный риск в годовом исчислении, %
Можно ли нести более высокий риск и таким образом получать повышенную премию? Да. Вы можете решить инвестировать в более мелкие компании, которые с большей вероятностью могут внезапно исчезнуть, чем крупные. За последние 36 лет премия за размер (определяемая как доходность акций компаний с самым низким коэффициентом P/B за вычетом доходности акций компаний с самым высоким P/B) составляла 1,71 %. Я построил график по ней на рис. 7.5. Доходность за последовательные пятилетние периоды была положительной только в 53 % случаев.
Наконец, существует третья и гораздо более спорная премия, график которой я изобразил на рис. 7.6. По Фаме и Френчу, если вы настоящий любитель риска и хотите еще больше увеличить премию, то можете инвестировать в компании стоимости. Это самые слабые акции. Подумайте о компаниях Harvester, Kmart, Nissan. Они отличаются низкой стоимостью, как, например, по показателю P/B. 36-летняя премия за инвестирование в них (определяемая как доходность акций компаний с самым низким Р/В за вычетом доходности акций компаний с самым высоким Р/В) составляла 3,77 % в годовом исчислении. Немного удивительно то, что, как видно на графике, эта премия была довольно стабильной и имела положительное значение в 87 % случаев. В действительности устойчивость премии за стоимость вызывала у некоторых вопросы о том, не является ли она настоящим «бесплатным сыром» по сравнению с реальной «историей риска».
Рис. 7.5. Пятилетняя премия за размер в годовом исчислении, %
Рис. 7.6. Пятилетняя премия за стоимость в годовом исчислении, %
Фама и Френч подробно исследовали эти три премии – за рыночный риск, размер и стоимость; они, а также другие эксперты показали существование всех премий за риск за очень длительный период времени на рынке США, а также рынках многих других стран. Существуют ли другие премии? Вероятно. Существует, возможно, премия за инвестирование в «акции момента». Природу риска, связанного с «моментом», если таковой существует, еще предстоит выяснить.
Трехфакторная модель имеет еще одно применение, с которым мы сталкивались ранее: оценка управляющих активами. Используя сложные статистические методы, можно определить, какая часть доходности, получаемой управляющим, связана с каждым из факторов риска, а какая – если вообще связана – с умением. Например, если управляющий получает особенно хорошую доходность в данный период, это может быть связано с его умением (или везением). Однако это может быть также связано с тем, что на управляющего влиял фактор рынка, имевший высокую доходность. Как вы уже, вероятно, подозреваете, значительная часть эффективности первоклассных управляющих связана с влиянием на них определенных факторов, и мало кто из таких управляющих (если таковые вообще имеются) в действительности демонстрирует что-либо похожее на умение в статистическом смысле.
В итоге вознаграждения рынка капиталов достаются тем, кто находит наиболее разумный баланс между тремя факторами риска, а также рисками компаний, в которых они работают. Маленький пример: сотрудники циклических компаний стоимости должны особо остерегаться портфелей стоимости, поскольку в случае существенного экономического спада их занятость и портфели пострадают в неравной мере. Тем, кто стремится удержаться на своих рабочих местах в тяжелые времена, например почтальонам и специалистам коллекторских агентств, безопаснее владеть акциями стоимости.
Инвестирование в «новую эру»
Инвестиционный климат последних пяти лет настолько резко отличался от того, что мы имели в предыдущие десятилетия, что обсуждение так называемой новой эры оправданно. В момент написания этой книги акции продаются при намного более высокой оценке стоимости, чем когда-либо прежде. Дивидендные доходы по акциям крупных компаний, которые обычно колеблются в диапазоне от 3 до 7 %, теперь составляют 1,3 %. Отношение Р/В, которое обычно бывает от 1 до 3, сейчас составляет 8. А акции сейчас продаются с P/E, равным 30, по сравнению с исторической нормой от 10 до 20. Аргументы в пользу того, что старые стандарты теперь не действуют и что мы живем в «новую эру», стремятся логически обосновать текущие цены.
Итак, происходит ли постоянная смена инвестиционной парадигмы? Стала ли старая «дорожная разметка» совершенно бесполезной? Инвестиционные парадигмы действительно иногда сдвигаются: в 1958 г. впервые в истории доходность акций упала ниже доходности облигаций и была предсказана катастрофа. Но ничего не случилось (кроме как для облигаций), и доходность акций никогда больше не поднималась выше доходности облигаций.
И тем не менее трудно спорить против математики и законов тяготения. В 1958 г. все еще можно было отметить, что дивиденды по акциям росли во времени, тогда как дивиденды по облигациям, будучи фиксированными, не росли. Поэтому вполне обоснованно, что доходность облигаций должна быть выше, чем доходность акций.
Нельзя обойти стороной тот факт, что в итоге к доходности акций приближаются дивидендная доходность, которая сейчас равна 1,3 %, и темп роста доходности, исторически составляющий около 5 %. Сложите эти значения сегодня – и вы получите ожидаемую доходность акций в 6,3 %. Итак, для того чтобы оправдать текущие оценки стоимости, приходится постулировать, что доходы и дивиденды начнут расти быстрее, чем в прошлом.
Однако ничего подобного вроде бы не происходит. Вернитесь к рис. 2.11, на котором представлен график доходности индекса Доу-Джонса за последние 80 лет. Обратите внимание на верхнюю границу графика. Время от времени спады и кризисы приводят к резкому уменьшению доходности, но верхняя граница графика представляет «полную мощность» доходов компаний. Вы видите усиливающуюся тенденцию в последние 10–20 лет? Если да, то там же прячутся агенты Малдер и Скалли[11], а с ними – несколько маленьких зеленых человечков, с которыми они хотят вас познакомить.
Часто приходится слышать аргумент, что по мере увеличения темпов технологических изменений компании США оказываются на пороге резкого увеличения доходности. Полезно немного ознакомиться с ретроспективными данными. В период с 1830 по 1860 г. мир увидел два наиболее революционных изобретения в истории человечества – паровой двигатель и телеграф. За несколько десятков лет скорость перевозок внутри стран увеличилась почти на порядок. Впервые в истории производители получили дешевую и надежную энергию. Междугородная связь стала почти мгновенной. Конечно, за прошедшие 30 лет мы также увидели удивительные технологические новинки. Однако подумайте о том, что сегодня важные новости доходят из Нью-Йорка до Сан-Франциско лишь ненамного быстрее, чем во времена Гровера Кливленда[12], и, по всей вероятности, поездки по городу или по стране занимают у нас сегодня больше времени, чем 30 лет назад. Ах да, доходность акций компаний США с 1830 по 1860 г. составляла 4,2 %.
По сути, мы слышали аргумент о «новой эре» раньше – сначала в 1926–1929 гг., потом в конце 1960-х гг. В обоих случаях общепринятая точка зрения была такова: старые методы оценки стоимости акций стали непригодными, и приемлемо платить цену, в 50 или 100 раз превышающую прибыль на акцию, за акции компаний, находящихся на острие технического прогресса. У меня не найдется подходящих слов, чтобы в должной степени дать оценку описанию Беном Грэхемом фондового рынка «новой эры» 1920-х гг. в недавно вышедшем репринтном издании 1934 г. книги «Анализ ценных бумаг». He нужны большие изменения, чтобы получить яркое описание безумного отношения сегодняшнего рынка к доходам технологических и интернет-компаний. Просто замените мультипликатор P/E = 100 на P/S = 100 и получите искомое.
Наконец, стоит обсудить доходность последнего времени по избранным классам активов. За 10-летний период с 1989 по 1998 г. годовая доходность индекса акций роста крупных компаний Barra Large Cap Growth Index составляла поразительную величину – 21,35 % в годовом исчислении; индекса акций стоимости компаний высокой капитализации – 16,67 %; индекса акций 9–10 дециля компаний малой капитализации – 13,2 %; индекса акций иностранных компаний EAFE – 5,54 %. Опыт последнего десятилетия убедил многих в том, что акции компаний высокой капитализации имеют более высокую доходность, чем акции компаний малой капитализации, что доходность акций роста превосходит доходность акций стоимости и что доходность акций США превосходит доходность иностранных акций. Как мы видели из более полных исторических данных, вполне вероятно, что ни одно из этих предположений не верно.
Для тех, кого привлекает перспектива инвестирования всех своих денег в компании McDonald’s, Coke, Microsoft и Intel, я рассчитал рост $1, инвестированного с июля 1927 г. по март 1998 г. для самых крайних квинтилей акций стоимости мелких компаний, акций роста мелких компаний, акций стоимости крупных компаний и акций роста крупных компаний (рис. 7.7). Годовая доходность составила 17,47 % по акциям стоимости мелких компаний, 2,18 % – по акциям роста мелких компаний, 13,99 % – по акциям стоимости крупных компаний и 10,04 % – по акциям роста крупных компаний. Всегда нужно быть осторожным, интерпретируя исторические данные. Во-первых, они не включают в себя торговые издержки, о которых подробно рассказано ранее в главе 6. Во-вторых, данные до 1960-х гг. местами весьма фрагментарны.
Рис. 7.7. Стоимость $1, инвестированного в июле 1927 г., $
После всего сказанного основная идея ясна: в долгосрочной перспективе акции стоимости превосходят акции роста, и акции стоимости мелких компаний могут намного превзойти все остальные. Будем надеяться, что низкая доходность акций роста мелких компаний послужит звонком для тех из вас, кто рассматривает возможность инвестирования в небольшие технологические компании. Доходность последнего времени в этой области была не такой уж плохой, а реальные убытки получены до эры 1960-х гг. Однако ясно, что обращаться с этими инструментами нужно весьма осторожно.
В действительности плохая доходность акций роста мелких компаний иногда является загадкой, поскольку она даже ниже, чем могла бы предсказать научная теория. Моя собственная теория заключается в том, что с этих инвесторов взимается «лотерейная» премия. Подобно тому как люди покупают лотерейные билеты, доходность по которым составляет примерно –50 %, надеясь на призрачный шанс выиграть главный приз, инвесторы вкладывают средства в мелкие быстро растущие компании в слабой надежде на то, что они вступают на нижний этаж будущей компании Microsoft. Иными словами, этот класс активов компенсирует в виде развлечений то, что он недодает в виде доходов.
