Ибо страх перед дикими животными -- этот страх дольше

Всего воспитывается в человеке, включая и страх перед тем

животным, которого человек прячет и страшится в себе самом. --

Заратустра называет его "внутренней скотиной".

Этот долгий, старый страх, ставший наконец тонким и

Одухотворенным, -- нынче, сдается мне, называется: наука".

Так говорил совестливый; но Заратустра, который только что

Вернулся в пещеру свою и слышал последние слова и угадал смысл

Их, кинул совестливому горсть роз и смеялся над "истинами" его.

"Как! -- воскликнул он. -- Что слышал я только что? Поистине,

кажется мне, что или ты глупец, или я сам, -- и твою "истину"

Мигом поставлю я вверх ногами.

Ибо страх -- исключение для нас. Но мужество, дух

Приключений, любовь к неизвестному, к тому, на что никто еще не

Отважился, -- мужеством кажется мне вся предшествующая

История человека.

Самым диким, самым мужественным животным позавидовал он и

отнял у них все добродетели их: только этим путем стал он --

Человеком.

Это мужество, ставшее наконец духовничьим,

Духовным, это мужество человеческое, с орлиными крыльями и

Змеиною мудростью: это мужество, сдается мне, называется

теперь..."

Quot; Заратустрой!" -- крикнули в один голос все

Собравшиеся и громко рассмеялись; но от них поднялось как бы

Тяжелое облако. Чародей также засмеялся и сказал с лукавым

Видом: "Ну что ж! Он ушел, мой злой дух!

И разве я сам не предостерегал вас от него, когда говорил,

Что он обманщик, дух лжи и обмана?

Особенно когда он показывается нагим. Но разве я

Ответствен за козни его! Разве я создал его и мир?

Ну что ж! Будем опять добрыми и веселыми! И хотя

Заратустра смотрит уже сердито -- взгляните же на него! он

сердится на меня, --

Но прежде чем наступит ночь, научится он снова меня

Любить и хвалить, он не может долго жить, не делая этих

Глупостей.

Он -- любит врагов своих; это искусство понимает он

Лучше всех, кого только я видел. Но за это он мстит -- друзьям

своим!"

Так говорил старый чародей, и высшие люди согласились с

Ним; так что Заратустра стал обходить друзей своих, пожимая им

Руки со злобой и любовью, -- как тот, кому у каждого нужно

Испросить прощенья в чем-то и что-нибудь загладить. Но когда

Подошел он к вратам пещеры своей, ему опять захотелось на

Чистый воздух и к зверям своим -- и он уже собрался ускользнуть

К ним.

Среди дочерей пустыни

Quot;Не уходи! -- сказал тут странник, называвший себя тенью

Заратустры. -- Останься с нами, -- иначе прежняя, удушливая

Тоска опять овладеет нами.

Уже лучшим образом угостил нас этот старый чародей всем

Худшим, что было у него, и смотри, добрый благочестивый папа

Сидит уже со слезами на глазах и готов плыть по морю тоски.

Эти короли, кажется мне, еще делают перед нами хорошую

Мину: ибо этому научились они у всех нас сегодня лучше

Всего! Но не будь свидетелей, держу пари, и у них опять

началась бы скверная игра, --

-- скверная игра ползущих облаков, влажной тоски,

Заволоченного неба, украденных солнц, завывающих осенних

ветров, --

Скверная игра нашего плача и крика о помощи -- останься

У нас, Заратустра! Здесь много скрытой нищеты, которая хочет

Говорить, много сумрака, много туч, много удушливого воздуха!

Ты напитал нас крепкой пищею мужей и подкрепляющими

Изречениями -- не допускай же, чтобы нами, на десерт, опять

Овладели изнеженные женские духи!

Ты один делаешь окружающий тебя воздух крепким и чистым!

Находил ли я когда-нибудь на земле такой чистый воздух, как у

Тебя в пещере твоей?

И однако, много стран видел я, нос мой научился различать

И оценивать разный воздух, -- но только у тебя испытывают

Ноздри мои величайшую радость!

Кроме, -- кроме, -- о, прости мне одно старое

Воспоминание! Прости мне одну старую застольную песнь, которую

Я некогда сложил среди дочерей пустыни.

Ибо и у них был такой же хороший, чистый воздух Востока;

Там был я всего дальше от старой Европы, покрытой тучами, сырой

И тоскливой!