О, Штирнер! Как будто крупные владения не подлежат земельной переписи на одинаковых основаниях с мелкими, таким образом получается, что сам Луи-Филипп тоже был крепостным.
3) Конструирование free trade и разъяснение протекцио
низма.
Пошлины доставляют государству 160 миллионов. Допустим, что таможни уничтожены и иа французском рынке усилилась иностранная конкуренция. «Предположим, что правительство обратилось бы тогда к французским промышленникам со следующим запросом: что вы предпочтете для охраны ваших интересов — платить мне 160 миллионов или оставить эту сумму при себе? Думаете ли вы, что промышленники изберут первое предложение? А именно его навязывает им правительство. К обычным нашим расходам иа иностранные товары и собственные изделия, отправляемые за границу, государство присоединяет 160 миллионов, которые оно как взятку кладет себе — и только себе — в карман; вот что такое таможня» (стр. 68—69).
Если подобную нелепость можно еще оправдать безрассудным французским тарифом, то все же г-п Прудон хватает через край, когда он вообще применяет к протекционизму французскую мерку и выдает его за налог на фабрикантов.
4) На стр. 73 и 74 Прудон цитирует речь Руайе-Коллара (палата де
путатов, ирония 19—24 января 1822 г.) 20в, в которой этот юрист выражает
свое сожаление по поводу исчезновения независимых магистратур (парла
ментов) 207 и других «демократических учреждений» — этих «мощных
средоточий частного права, настоящих республик внутри монархии».
Они, дескать, во всем могли ставить преграды верховной власти, в то
время как теперь правительственная власть, хотя и разделена, ничем не
ограничена в своих действиях.
Эту реакционную реминисценцию старомодного юриста, который не может скрыть своей ненависти к административному порядку, г-н Прудон ошибочно принимает sa социально-революционную точку зрения.
«То, что г-н Руайе-Коллар говорил о монархии 1814 г., с еще большим основанием справедливо для республики 1848 года».
Г-на Прудона ввела в заблуждение запутанная фраза Руайе-Коллара:
«Итак, Хартия 208 должна была конституировать и правительство, и общество; об обществе, без сомнения, не 8абыли, им не пренебрегли, но им занялись не сразу...».
Что Руайе-Коллар понимает под обществом, видно из следующих его слов:
«Только учредив свободу печати как норму публичного права, Хартия возвратила общество себе самому» (стр. 75).
Таким образом, общество — это подданные, рассматриваемые с точки зрения их способности сопротивляться правительству.
Ф. ЭНГЕЛЬС
ТРЕТИЙ ЭТЮД
«О ПРИНЦИПЕ АССОЦИАЦИИ»
Сначала, прежде чем мы приступим к разрешению проблемы, «следует определить значимость теорий, предлагаемых на потребу народу, теорий, составляющих непременный багаж всех революций» (стр. 79). А подвергнув критике их принцип, мы разом покончим с ними всеми: с сен-симонистами, Фурье, Оуэном, Кабэ, Луи Бланом и другими. Этим принципом для всех систем служит ассоциация.
Ассоциация не означает «равновесия экономических сил», она вовсе даже и не «сила», она — «догма» (стр. 84). Последовательное развитие принципа ассоциации неизменно приводит к системе, и основанный на ней социализм с необходимостью, становится религией (стр. 84).
Ассоциация — не «экономическая сила». Торговля является таковой, ибо «независимо от услуг, оказываемых материальным фактом перевозок, она сама по себе является прямым побудителем к потреблению, а стало быть, одной из причин производства, первопричиной создания стоимости (I), метафизическим актом обмена, производителем — в такой же мере, как и труд,— реальных предметов и богатств, хотя она и создает их иначе, чем труд... Поэтому торговец, которого обогатили торговые операции, очищенные от всякого ажиотажа (!!), с полным правом пользуется приобретенным состоянием; оно столь же законпо, как то, которое добыто трудом».
(Этот буржуа забывает здесь, что, не обладая капиталом, я никак не могу заниматься торговлей и могу лишь только работать на другого, на капиталиста; вообще же эта апология торговца весьма примечательна.) Далее...
«обмен — это чисто моральная операция... является также созидательным актом» (стр. 85).
К экономическим силам принадлежит также коллективная сила,
— открытие которой, как льстит себя надеждой Прудон, было сделано им в книге «Что такое собственность»,
— а равным образом и конкуренция, разделение труда, собственность
и т. д.
То, что Прудон называет «экономическими силами», есть, попросту говоря, формы буржуазного способа производства и обмена [Verkehr] в том виде, в каком они пригодны ему, покуда имеют в его глазах либо одну хорошую сторону, либо одновременно с дурной стороной также хотя бы одну ярко выраженную хорошую. Даже самые общие формы обмена и производства, которые, будучи однажды открытыми, применялись затем всюду в соответственно измененном виде каждым последующим поколением и которые принадлежат к числу таких же благоприобретений общества, как использование силы воды, представление о шарообразности земли, умение делить ее по градусам долготы и широты и т. п., — даже их Прудон воспринимает только
