Тетрадь стихов, посвященная отцу. Ских выражений их поэтическое облачение, как Аполлон сди­рал кожу с Марсия, и превращаем их в сомнительные выраже­ния

ских выражений их поэтическое облачение, как Аполлон сди­рал кожу с Марсия, и превращаем их в сомнительные выраже­ния, в чудовищного павиана, который имеет глаза, чтобы не видеть, и является Аргусом наоборот; у Аргуса было сто глаз, чтобы открывать потерянное, а у него, у меланхолика, штур­мующего небо, у сомнения, есть сто глаз, чтобы сделать виден­ное невиденным.

А между тем сторона и место — это главный критерий эпи­ческой поэзии, и поскольку больше нет сторон, как мы дока­зали указанным выше образом, то эта поэзия может про­снуться от своего смертного сна, только когда трубный глас разбудит Иерихон *.

Далее, мы нагали философский камень, к сожалению, все
указывают на камень, а они_______

ГЛАВА 31

Они лежали на земле. Скорпион и Мертен, ибо неземное явление (это относится к одной из предыдущих глав) так по­трясло их нервы, что сила сцепления их суставов под влия­нием хаоса расширения, которое, как зародыш, еще не вырва­лось из всемирных взаимоотношений и не превратилось в особую форму, ослабла, так что их носы упали на пупки, а головы на землю.

Мертен истекал густой кровью, в ней содержалось много железа, сколько именно, мне не удалось определить, потому что дело с химией в общем обстоит еще плохо.

В частности, органическая химия с каждым днем стано­вится все более сложной благодаря ее упрощению, поскольку каждый день открываются новые правещества, которые имеют то общее с епископами, что носят названия стран, которые при­надлежат неверующим и находятся in partibus infidelium **. Эти назващия, кроме того, столь же длинны, как и титулы членов многих ученых обществ и немецких владетельных кня­зей, свободомыслящие употребляют их вместо имен, потому что они не связаны ни с каким языком.

Вообще органическая химия — это еретик, который хочет объяснить жизнь с помощью мертвого процесса! Она богохуль­ствует против жизни; представьте себе, что я стал бы выводить любовь из алгебры.

* См. Библия. Ветхий завет. Книга Иисуса Нагана, в, 18. Р>3,

•» _ «в стране неверных» — добавление к титулу католических еписквяов, на­значавшихся на чисто номинальные должности «пионопо» нехристианских стран. Ред.

ГЛАВЫ ИЗ РОМАНА «СКОРПИОН И ФЕЛИКС»

Очевидно, что все это в целом покоится на учении о про­цессе, которое еще недостаточно разработано и никогда не может быть разработано, потому что опирается на карточную игру, игру чистой случайности, в которой туз является главным действующим лицом.

Однако туз лег в основу совершенно новой юриспруденции, ибо однажды вечером, когда Ирнерий проигрался (он как раз пришел с вечера, проведенного в дамском обществе, изящно одетый в синий фрак, в новых ботинках с длинными застеж­ками и в шелковом кармазиновом жилете), он сразу же сел и написал диссертацию об ассе *, которая завела его так далеко, что он начал преподавать римское право.

А римское право заключает в себе все, в том числе учение о процессе, в том числе и химию — ибо это микрокосмос, оторвавшийся от макрокосмоса, как это проделал Паций.

Четыре книги Институций — это четыре стихии, семь книг Пандектов — это семь планет, а двенадцать книг Кодекса — это двенадцать знаков Зодиака.

Однако в это целое вступил не какой-либо дух, а Грета, кухарка, которая позвала к ужину.

Скорпион и Мертен в бурном возбуждении закрыли глаза и таким образом приняли Грету за фею. После того как они освободились от своего испанского ужаса, датируемого послед­ним поражением и победой Дон Карлоса, Мертен оперся о Скор­пиона и поднялся как дуб, ибо Овидий и Моисей говорят, что человек должен смотреть на звезды, а не на землю **, — а Скор­пион схватил руку своего отца и придал своему телу опасное положение, поскольку он поставил его на обе ноги.

ГЛАВА 35

«Ей-богу, портной Мертен — хороший мастер, но он дорого берет!»

«Vere! beatus Martinus bonus est in auxilio, sed carus in negotio!» *** — воскликнул Хлодвиг после битвы у Пуатье, когда духовные лица заявили ему в Туре, что Мертен выкроил ему рейтузы (он скакал в них на своей отважной лошаденке, благодаря которой он добился победы), и когда они попросили двести золотых гульденов за эту услугу Мертена.

А все дело обстоит так---------------------------------------------

* Игра слов: нем. «Ass» — «туз», и лат. «As» — «асе», монета. Ред. ** Овидий. «Метаморфозы», I, 84—86. Ред.

**' —Поистине блаженный Мартин хорош для помощи, но дорог в деловых отношениях! Рвд,

534 ТЕТРАДЬ СТИХОВ, ПОСВЯЩЕННАЯ ОТЦ?

ГЛАВА 36

Они сидели у стола, во главе стола Мертен, справа от него Скорпион, слева — Феликс, старший подмастерье, а глубоко внизу — причем между принцепсами и плебсом оставался известный промежуток — находились подчиненные члены госу­дарственного организма Мертена, обычно называемые подма­стерьями.

В промежутке, в который не могло вступить ни одно чело­веческое существо, находился не дух Банко *, а собака Мер­тена, которая ежедневно должна была произносить застольную молитву, ибо Мертен, который штудировал гуманитарные науки, полагал, что его Бонифаций — так назывался пес — одно и то же лицо, что и святой Бонифаций, апостол немцев; при этом он опирался на одно высказывание Бонифация, когда тот заявил, что он — лающий пес (см. письмо 105, стр. 145, изд. Серария). Поэтому он с суеверным почтением относился к этому псу, чье место было самым элегантным — прекрасный кармазиновый балдахин из тончайшего кашемира, обитый, как пышная софа, и содержащий искусно переплетенные пружины, был местопребыванием этого Бонифация, с него свисали шел­ковые кисточки, а как только сборище кончалось, его несли в уединенное место отдаленного алькова, возможно, того же самого, которое Буало в своем «Аналое» ** описывает как храм покоя благочинного.

Бонифация не было на месте, промежуток оставался неза­нятым, и Мертен побледнел. «Где Бонифаций?» — воскликнул он со стесненным сердцем, и весь стол пришел в явное движение. «Где Бонифаций?» — спросил Мертен еще раз и — как он испу­ганно вздрогнул, как вздрогнул каждый сустав его тела, как поднялись дыбом его волосы, когда он услышал, что Бонифаций отсутствует!

Все вскочили на ноги, чтобы искать его, и сам Мертен
совершенно потерял свой обычный душевный покой, он позво­
нил, вошла Грета, ее сердце предчувствовало дурное, она
думала---------

«Эй, Грета, где Бонифаций?» И она явно успокоилась, а он, махая руками, опрокинул светильник, так что всех окутала тьма и наступила чреватая бедой, грозовая ночь.

* В. Шекспир. «Макбет». Акт 3, сцена четвертая. Р*9. ** В. Буало. «Аналой». Песнь первая. Ред.

ГЛАВЫ ИЗ РОМАНА «СКОРПИОН Й ФЕЛИКС»

ГЛАВА 37

Давид Юм полагал, что эта глава всего лишь locus com­munis * предыдущей, и полагал он это еще до того, как я ее написал. Его доказательство было следующее: поскольку эта глава есть, предыдущей главы нет, а эта глава вытеснила предыдущую, из которой она вытекает, хотя не причинно-след­ственным путем, ибо в этом он сомневался. Но каждый гигант — т. е. и каждая глава из двадцати строк — создает карлика, каж­дый гений — скучного филистера, каждое волнение моря — ил, и как только исчезают первые, начинают последние, они занимают место за столом и дерзко вытягивают свои длинные ноги.

Первые слишком велики для этого мира, поэтому их вышвыривают. Последние, напротив, пускают в нем корни и остаются, как можно, впрочем, убедиться на примере таких фактов, что после шампанского остается длительный противный привкус, после героя Цезаря — актер Октавиан, после импера­тора Наполеона — король буржуа Луи-Филипп, после философа Канта — кавалер Круг, после поэта Шиллера — надворный со­ветник Раупах, после неба-Лейбница — каморка при школе-Вольф, после пса Бонифация — эта глава.

Так базисы опускаются вниз, как осадок, а дух улетучи­вается.

ГЛАВА 38

Последняя фраза о базисах касалась абстрактного понятия, а не женщины **, ибо абстрактное понятие и женщины — как они различны! — восклицает Аделунг. Но я полагаю как раз противоположное и со всем основанием это докажу, но только не в этой главе, а в книге, которая совсем не разделена на главы, книге, которую я собираюсь написать, как только я буду убежден в существовании святой троицы.

ГЛАВА 39

Кто желает достичь наглядного, а не абстрактного понятия о ней — я имею в виду не греческую Елену и не римскую Лукрецию, à святую троицу, тому я не могу ничего лучшего посоветовать, как мечтать о Ничем и не засыпать, а, напротив, бодрствовать в господе и исследовать данное предложение,

• — общее место. Ред.

* Игра слов: «Base» — «базис» и «кузина». Рев,

536 ' ТЕТРАДЬ СТИХОВ, ПОСВЯЩЕННАЯ ОТЦУ

потому что в нем и содержится указанное наглядное понятие. Если мы поднимемся до его высоты, удалившись на одну сту­пень от нашего нынешнего местонахождения *, поднявшись над ним, как облако, то перед нами выступит гигантское «не», если мы опустимся до его середины, то мы содрогнемся перед огром­ным «Ничто», а если мы погрузимся в его глубину, то уви­дим, что оба они снова гармонически примиряются в идущем к нам навстречу слове «не», написанном вертикальными бук­вами, смелым пламенным шрифтом.

«Не» — «Ничто» — «не» — это наглядное понятие троицы, а что касается абстракт­ного, то кто мог бы его обосновать, ибо: «Кто восходил на небо и нисходил?», «Кто собрал ветер в пригоршни свои?», «Кто завязал воду в одежду?», «Кто поставил все пределы земли?», «Какое имя ему? и какое имя сыну его? Знаешь ли?» — спра­шивает премудрый Соломон **.

ГЛАВА 40

«Я не знаю, где он находится, но очевидно одно, что череп
есть череп!» — воскликнул Мертен. В тревоге наклонился он,
чтобы в темноте узнать, чьей головы коснулась его рука, и
вдруг словно уничтоженный он отнял ее, ибо глаза _______

ГЛАВА 41

Конечно! Глаза!

Они представляют собой магнит и притягивают к себе железо, вследствие чего и нас притягивают дамы, а не небо, ибо дамы смотрят двумя глазами, а небо лишь одним.

ГЛАВА 42

«Я докажу ему противоположное!» — сказал мне невидимый голос, и когда я взглянул, откуда доносился голос, я заметил — вы мне не поверите, но я уверяю, я клянусь, что это было так, — тогда я заметил, — но не сердитесь, не пугайтесь, ибо это не касается ни вашей супруги, ни вашего пищеварения, — тогда я заметил самого себя, потому что я сам вызвался дока­зать противоположное.

«Ах! я двойник!» — пронзило меня, и элексиры дьявола
Гофмана *** _____

* Игра слов: «Standpunkt» — «местонахождение» и «точка зрения». Ред. ** Библил. Ветхий завет. Книга притчей Соломоновых, 30, 4. Ред. •** Гофман. «Элексир дьявола». Часть I, раздел 3. Ред.

ГЛАВЫ ИЗ РОМАНА «СКОРПИОН И ФЕЛИКС» 537

ГЛАВА 43

— Лежали передо мной на столе, как раз когда я размыш­лял о том, почему вечный жид — урожденный берлинец, а не ис­панец; но я вижу, что это совпадает с доказательством проти­воположного, которое я хочу представить, вследствие чего мы, точности ради — не будем делать ни того, ни другого, а удо­вольствуемся только замечанием, что небо находится в глазах у дам, но глаза дам не находятся на небе, из чего следует, что нас притягивают не столько глаза, сколько небо, ибо мы заме­чаем не глаза, а лишь небо в них. А если бы нас притягивали глаза, а не небо, то в таком случае мы почувствовали бы притя­жение неба, а не дам, потому что у неба не один глаз, как сказано выше, а нет ни одного, но само оно представляет собой всего лишь бесконечный, исполненный любви взгляд божества, неж­ный, мелодичный глаз духа света, а глаз не может иметь глаза.

Окончательный результат нашего расследования поэтому состоит в том, что нас притягивают дамы, а не небо, потому что мы не видим в нем глаз дам, а в них мы видим небо; так что мы, так сказать, чувствуем влечение к глазам, потому что это вовсе не глаза и потому что вечный Агасфер — это урож­денный берлинец, ибо он стар, хил, видел много стран и глаз, но все равно чувствует влечение не к небу, а к дамам, а имеется всего два магнита — небо без глаз и глаз без неба.

Один лежит над нами и влечет нас ввысь, другой — под нами и тянет нас в глубину. А Агасфера с могучей силой вле­чет вниз, иначе зачем бы он стал вечно бродить по странам земли? И бродил ли бы он вечно по странам земли, если бы он не был прирожденным берлинцем и привык бы к песчаным равнинам?