От красот природы мы можем перейти к рассмотрению других волновавших Ганди вопросов. «Все вещи вселенной, включая солнце, луну и звезды, подчиняются известным законам. Без сдерживающего влияния этих законов мир не мог бы существовать ни одного момента»2. В неумолимых законах природы Ганди усматривал силу и волю, которые поддерживают во вселенной гармонию и порядок и охраняют ее от разрушения. Эта сила для него была не чем иным, как богом, а законы — способами действия этой силы. Поэтому Ганди считал, что в конечном счете нет разницы между законом и законодателем. «Божественный закон и бог не отличаются друг от друга».
Хотя Ганди как теист и верил в милосердие, однако, по его мнению, милосердие не означает готовности бога освобождать человека от воздействия закона. Человек должен испытывать последствия своих поступков. Он верил в индийскую теорию кармы, то есть в то, что каждый поступок неизбежно ведет к соответствующим результатам согласно установленным богом законам управления миром. Он говорил: «Что посеял человек, то он и пожнет. Закон кармы неумолим, и избежать его нельзя. Богу, таким образом, нет нужды вмешиваться в это дело. Он установил этот закон и устранился» 3.
Поскольку и человек и природа подчиняются законам бога, то действия человека оказывают влияние на природу, и наоборот. Человеческие прегрешения с неизбежностью влекут за собой наказания. Осознавая наличие некоторых дурных социальных обычаев, Ганди говорит: «Я не верю в то, чтобы все грехи, которые совершает нация, имели чисто физическую реакцию. Но я считаю, что накопившиеся за много лет совершенные нами грехи держат нас в состоянии рабства»4. В большом землетрясении, происшедшем в Бихаре, он усматривал наказание за моральные грехи общества.
—————
1 Воse, Selections from Gandhi, p. 273—274.
2 Gandhi, Hindu Dharraa, p. 125.
3 Там же, стр. 298.
4 Там же, стр. 142.
А человек, который стремится познать законы бога в природе с помощью бога в человеке, представляющего собой разум и любовь, и который формирует свою волю и характер в соответствии с этими законами, насладится благоволением божиим — милостью его законов. Ведя жизнь в соответствии с законами природы, такой человек будет наслаждаться здоровьем и благополучием, а проявляя свою любовь к людям и всему живому, он заслужит взаимную любовь и симпатию. «Предание себя» воле божией в таком случае будет означать смиренное повиновение божественному закону гармонии, любви и разума. Самоуничижение же будет означать удаление от злой воли, которая приводит лишь к раздорам и дисгармонии (между человеком и природой, между человеком и его ближними) и безумию. Молитва для Ганди — как мы уже выше отмечали — была не «прошением», а ревностным старанием непрестанно помнить о боге (то, что индийские теисты называют дхрува смрити), для того чтобы жизнь протекала в соответствии с его законами. Невозможно без благоволения, а благоволение — это не что иное, как спасительная милость божия — разум и любовь, которые действуют, исходя из нашей головы и нашего сердца.
Таким образом, можно утверждать, что теизм Ганди недалек от натурализма. Точнее говоря, строгий натурализм — вера в дух истины и разума — является теорией разума, безразличной к нашим достоинствам и эмоциональным качествам. Однако, если эти теории окрашиваются эмоциями, как это видно из вышеизложенного, они могут превратить для блага человека широкое «Оно» природы в «Ты», как указывает Уильям Джемс. Хорошо уравновешенный ум, эмоции и воля Ганди способствовали познанию и давали ему возможность наслаждаться плодами познания при всевозможных эмоциях; в то же время и познание и эмоции действовали во всех сферах его жизни. Этот идеал всестороннего развития выражен в следующих словах: «Однако он не бог, если служит только потребностям интеллекта. Бог, чтобы стать богом, должен управлять сердцем и преобразовывать его. Бог должен проявлять себя даже в самых незначительных поступках его почитателей».
Считать подобную теистическую версию натурализма ненаучной — значит забывать о границах науки, о
сферах науки. Чистая наука не занимается эмоциональными оценками и раскрываемым ими практическим использованием истины. Если ценить любимую музыку, выраженную в вибрации, различных тембрах, размерах и интенсивности и аплодировать им не научно и если любить комплекс конфигурации электронов и протоном как нечто близкое, а не просто как комплекс математических формул тоже не научно, тогда так же не научно любить природу и наслаждаться ею — изумительной своей конституции, раскрытой, кстати сказать, самой наукой. Как наилучшим образом мы должны или можем привести в соответствие научные идеи с эмоциями и поступками — это в конце концов дело темперамента и вкуса. Ганди мог симпатизировать убежденным атеистам и одновременно говорить о природе бога: «Он является личным богом для тех, кто нуждается в соприкосновении и в общении с ним» 1.
Следует отметить, что Ганди сам ценил такое общение с богом и страстно желал его. Он упорно стремился к тому, чтобы усвоить распространенные научные идеи и долгое время пытался идти в ногу с натурализмом. Но там, где наука не могла ничего сказать, его пытливый ум шел дальше. Это уже была сфера его веры, которая давала ему утешение и уверенность в себе, узнал, что, несмотря на усилия науки понять природу в свете ее законов, наши познания еще далеко не полны. В мире еще существует много неописуемых, загадочных явлений. В некоторых из них Ганди склонен был видеть руку бога и проявление его милости. Например, сколько раз он получал из неизвестных источников деньги, которых не просил, причем получал именно тогда, когда находился в большом затруднении. К тому же в течение двадцати пяти лет сам Ганди и члены его нескольких центров в Южной Африке и Индии обладали как бы «постоянным иммунитетом» от укуса змеи, хотя там были змеи, они не умирали от их укусов. Вспоминая о своих продолжительных и многочисленных экспериментах, Ганди пишет в своей «Автобиографии»: «Глазами верующего я вижу в этих обстоятельствах руку милосердного бога».
—————
1 Воse, Selections from Gandhi, p. 3.
Апологетически он добавляет к этому: «У меня нет других слов, чтобы выразить это». Ганди придерживался того мнения, что подобные вещи «не случайные события, а проявление милости божией», и если бы даже такое отношение было названо религиозным предрассудком, он «все же был бы верным приверженцем этого суеверия». Приверженность — это как раз то слово, которое выражает его взгляд на любовную веру в бога в тех случаях, когда разум не в состоянии ни объяснить, ни допустить легковерного принятия невероятного, как дело случая или совпадения случайностей.
«Возмущение природы выражается в зубах и когтях»
Ганди не закрывал глаза на явления распада, гибели, диссонанса и смерти, наблюдающиеся как в неодушевленном, так и в одушевленном мире. Он хорошо знал, что «возмущение природы выражается в зубах и когтях». Но, рассматривая историю эволюции мира, Ганди пришел к убеждению, что силы дружбы и любви господствовали над противоположными силами и предохраняли планеты и звезды от столкновения и разрушения, а живые существа — от истребления их друг другом. Любовь действует даже у самых свирепых животных, которые по-родительски нежно относятся к своим детенышам и создают свои семьи. Стадный инстинкт у насекомых, птиц и животных лишний раз подтверждает объединяющую любви и дружбы. Прогресс человеческого общества представляет собой дальнейшее проявление того же самого начала. «Природа живет благодаря дружбе. Взаимная любовь позволяет сохранять природу». Если человек стремится к дальнейшему прогрессу, он должен довериться этому господствующему и спасительному началу и стараться организовать общество именно на этой основе.
Иногда Ганди пытался даже пойти дальше, исходя из своей веры в то, что воздействие человека на природу имеет далеко идущие последствия. Человеческая ненависть вызывает ответную ненависть не только со стороны человека, но и со стороны других живых существ. Весь мир природы — это область действия мобильных сил, и легкое волнение непостижимым образом может
потрясти весь мир, как это уже пытался показать Уайтхед. Именно подобного рода убеждение побудило Ганди высказать как-то мысль о том, что змеи и тигры — это ответ природы и бога на человеческую злобу и разрушительные тенденции. По-видимому, Ганди признавал правильной идею индийских йогов о том, что если человек преодолеет в себе склонность вредить другим, тогда другие люди и животные также отбросят все свои злонамерения в отношении его. Любовь вызывает у всех ответную любовь, а добро порождает добродетель у всех живых существ.
