Реформа, инновация, революция 2 страница

Страна в целом, никто в ней в особенности никогда не жили по праву. Манифестом 1762 г. Екатерина II торжественно обещала законы, кладущие учреждениям пределы их компетенции. Обещание осталось невыполненным. Уже в следующем веке подготовкой проекта Основного закона озабочены Сперанский (1809 г.), Новосильцев (1818 г.), Лорис-Меликов (1881 г.). Но "увенчания здания" не происходит. Проект Основного закона Российской империи обнародован лишь в 1905 г. В 1906 г. (!) подданные осчастливлены отредактированным сводом "Основных законов", которые, правда, непрестанно нарушались подготовившей и утвердившей их инстанцией.

У нас укрепилась разрешительная (волюнтаристская), а не регистрационная (формальная) система, обильно питаемая произволом действия облаченных в державную тогу сановников. Не стремясь к систематичности, акцентируем моменты:

а) на монаршей стадии истории непретворенность начала примогенетуры (принцип первородства), подрывавшая неотьединенность социальных отношений от личностных и множащая смуту. Иван III самовластно тасовал претендентов на трон, Петр I Не успел оставить завещание, вверг империю в череду ослабивших

2.3. Судьба реформ в России

П. Социально-историческое действие

 

 

ее дворцовых переворотов. Казалось бы, Павел установил регламент — издал Акт о престолонаследии, превращавший империю из наследственной монархии по завещанию в наследственную монархию по закону. Документ "вносил в отечественную государственность реальные конституционные начала он же избавлял страну от потрясений, лихорадивших ее почти весь XVIII в. Павел отменил несчастное и неудачное правило о наследовании престола, введенное его великим прадедом. И одновременно достроил здание примогенетуры, начатое еще Даниловичами в XIV—XV столетиях"¹. Правовой строй российской монархии продержался чуть более века. Сокрушил его не кто иной, как последний император российский Николай II, отрекшийся от престола не только от своего имени, но и от имени сына. Последнее противоправно, как, впрочем, противоправно действие Михаила, отрекшегося от престола в пользу Временного правительства. (Михаил не имел права отрекаться от престола, так как по статусу не имел права занимать престол) б) абсолютность, несообразованность верховной власти с устоями, традициями, основоположениями. Актами воли Иван III Василий III привлекали к заседаниям Боярской думы думный дьяков и думных дворян по основанию личной преданности Петр I перенес столицу государства Николай II разгонял конституционные законодательные органы управления в январе 1918 г. Ленин закрыл Учредительное собрание, за открытие которого ратовал в феврале 1917 г. Сталин раскрутил маховик репрессий политических соратников, соперников, "случайно" списанных, ни в чем не замешанных, неповинных лиц Хрущев, впав в этнокоммунистическую эйфорию, занялся подношением территорий Горбачев в разгар приступа "нового мышления" провалил геополитику за сходное дело в 1991 г. принялся Ельцин, чтобы с 1996 г. с рвением приняться за обратное

в) конъюнктурность: в угоду моменту приносятся в жертву интересы долгосрочные, зависимости порядка дальнего. Демонстративно антинациональное головотяпство с разрушением русских форпостов на Кавказе. Отечественная колонизация сдерживалась естественными (географическими) рубежами. Россия заняла Кубань, остановилась перед Кавказским хребтом. Она не пошла бы дальше в населенные враждебными мусульманскими народами районы, если бы не обращение единоверных и несамодостаточных в страновом отношении Грузии и Армении. Также в

¹ Пивоваров Ю, "Гений блага" русской политики Рубежи. 1995. N° 6. С. 72.

Азии — захват территорий подчинен естественной логике: юго-восточные границы беспокоили кочевые киргизы, налетчики ханств Кокандского, Бухарского, Хивинского. Завоевали их, подошли к естественным границам Гиндукушу, Тянь-Шаню, остановились. Аналогично на Дальнем Востоке. Достигли Тихоокеанского побережья, обустроились, укрепились. Продвинулись на Аляску, но удержать ее не могли (в 1867 г. продали ее и Алеуты Соединенным Штатам за 7,2 млн долларов).

В 1859 г. русская армия в войне с кавказскими горцами под руководством Шамиля взяла важнейший опорный пункт вооруженной оппозиции на Восточном Кавказе — Ведено. Через каких-нибудь 60 лет большевики начали ликвидировать казачьи округа (рычаги колонизации), депортировать русских, упразднять русские административно-территориальные единицы в национальных районах, поражать русских в правах при формировании выборных местных органов власти. Особенно отличался мастер на все руки Орджоникидзе (большевистский эмиссар на Украине, Кавказе, в Закавказье, Председатель ЦКК ВКП(б), нарком РКП, зампред СНК и СТО СССР, председатель ВСНХ, нарком тяжелой промышленности). В секретном приказе № 1721 по кавказской трудармии он предписывал: "Первое — станицу Калиновскую сжечь второе — станицы Ермолаевская, Закан-Юрловская, Самашкинская — отдать беднейшему безземельному населению и в первую очередь всегда бывшим преданным советской власти нагорным чеченцам для чего все мужское население вышеозначенных станиц от 18 до 50 лет погрузить в эшелон и под конвоем отправлять на Север... для тяжелых принудительных работ стариков, женщин и детей выселить из станиц, разрешив им переселиться в хутора и станицы на Север"¹. Еще через 70 лет после всех этих "революционно-освободительных" мероприятий в 1995 г. федеральные войска с боем опять штурмуют Ведено, дабы восстановить конституционный (!) порядок

г) келейность. Об упомянутой продаже Аляски знали всего трое — монарх, премьер, Минфин. Проект Брестского мира сложился в горячечном уме одного человека. Отсутствие гражданского общества, парламентской процедуры легитимации решений, политической плюральности неизбежно подсекало патриотизм, здравомысленность в угоду властному корыстному шкурничеству. Характерный пример. В мае 1923г. Политбюро ЦК РКП (б) об-

Отечественная история. 1992. № 4. С. 37.

. Социально-историческое действие

2.3. Судьба реформ в России

 

 

суждает вопрос о продаже Сахалина Японии и постановляет: оно "не возражает против дальнейшего ведения переговоров в направлении продажи острова Сахалин, причем сумму в миллиард (долларов. — Авт.) считать минимальной". Национальными территориями торгует партия. Даже не партия — горстка ее высших бонз. И торгует далеко не в интересах народа. "Сумма, — уточняет решение, — должна быть внесена или вся или 910 ее наличными, причем на эти суммы не могут быть обращены никакие расчеты между Японией и Россией"¹. Иначе говоря, поступления полагали провести по партийной кассе, которой распоряжался лично Ленин, потом Сталин. По чистой случайности сделка не состоялась: для Японии заявленная сумма оказалась чрезмерной. В противном случае территориальный вопрос между нашими странами выглядел бы иначе

д) сокрытие законов. Интересный случай приводит Ключевский. Закон 1827 г. о 4,5 десятинах, внесенный в первое издание Свода законов, вдруг выпал из второго издания этого же Свода. Закон не был отменен, он просто пропал без вести. Точно так же поступили с законом 8 октября 1847 г., предоставляющим крестьянам право имения, продававшимся с торга, выкупать с землей. В новом издании Свода законов положения 8 октября нет. "Высшая власть не отменяла закона бюрократия, устроенная для установления строгого порядка во всем, представляла единственное в мире правительство, которое крадет у народа законы, изданные высшей властью"². Сказанное — не раритет николаевской эпохи. По некоторым данным, 70% законоустановлений советского периода засекречено

е) кастовость. Власть эшелонирована, замкнута, неротируе-ма, неподконтрольна, милитаризована. Лишь в XVIII в. освобождено дворянство, в XIX в. — крестьянство. В отсутствие конституционности, парламентаризма, открытости власть монополизирована высшим руководством — промонархическим, про-большевистским. Властным отечественным элитам атрибутивна жесткая иерархичность, консолидированность. Традиции интегрированности власти развили большевики, придавшие ей квази-сословный — партократический характер. Советская фаза власти — партноменклатурная, воплотившая аутентичную марксову схему народного государства. О последней еще Бакунин сказал, что в сущности она не предлагает ничего иного, как управление масса-

¹ Известия. 1992. 31 июля.

² Ключевский В.О. Соч. М., 1989. Т. 5. С. 256.

ми сверху вниз посредством интеллигентного и поэтому самого привилегированного меньшинства, будто бы лучше разумеющего настоящие интересы народа, чем сам народ

ж) своенравность, взбалмошность, граничащая с самодурством. Поклонявшийся Фридриху II российский самодержец Петр III жаловался на судьбу (польскому посланнику Ст. Понятовскому): "...Как я несчастен. Я бы поступил на службу прусского короля, служил бы ему со всем моим усердием и, конечно, был бы теперь командиром полка в чине генерал-майора или даже генерал-лейтенанта. А меня, вместо того, привезли в эту проклятую страну и сделали великим князем". Жалобы жалобами, но игравший по достижении совершеннолетия в солдатики полудурок монарх-пьяница по своей прихоти отменил завоевания России в Семилетней войне, вопреки национальным интересам заключил невыгодный мир с Пруссией. Аналогично поступил его сын, обиженный судьбой Павел, ненавидевший мать, Екатерину II, и своевольно аннулировавший многие ее державные начинания. Павел отменил большой рекрутский набор, указ о перечеканке монеты, раздал 300 тыс. госкрестьян частным лицам, запретил губернские дворянские собрания, отменил право избирать дворянских заседателей в губернские и уездные учреждения, возобновил посессионное право (его отменили в 1762 г.), восстановил упраздненные Екатериной коллегии, сломал ее областное деление (его восстанавливали), преследовал европейскую моду (фраки, круглые шляпы, идущие из Франции и якобы навевающие революционность)

з) репрессивность. Никто никогда в России в обход права не останавливался перед мерами крайними. Борьба с собственным народом в веках, понятно, — варварство. Но как оценивать события исторически близкие? С 1918 по первое полугодие 1919 г. произошло 340 восстаний крестьян, нещадно подавленных. В Перми в 1918 г. казнено 800 рабочих, в Астрахани в марте 1919 г. расстреляны тысячи пролетариев. В августе 1922 г. в секретной инструкции органам Ленин назидал: "Чем большее число представителей реакционного духовенства и... буржуазии удастся нам... расстрелять, тем лучше". Лучше — кому? Вопрос риторический и) преторианство. В отсутствие силы права заявляется право силы. Непомерно велика в нашей истории политическая роль императорской гвардии, временщичества, вершащих перевороты Дворцовые. С Елизаветы Петровны, запутавшейся в фаворитах, морганатических связях, убитых Петра III, Павла у нас претворяется истина — выбирающий господина не раб. Противостоять

2.3. Судьба реформ в России

. Социально-историческое действие

 

 

могущественному окружению августейших лиц столь же безрезультатно, как неодушевленной стихии. • атрофия гражданского общества. Гражданское общество — множество самодеятельных учреждений граждан по интересам, контролирующих проявления государства и амортизирующих его отношения с личностью. Предпосылками институционализации гражданского общества как противовеса государству являются: а) атомизация собственности — укоренение частного владения, пользования, распоряжения богатством, благами б) фрагментация политической сферы — укоренение легально-легитимных процедур отстаивания частичных интересов в) гуманитаризация самосознания — укоренение в лице внутреннего свободного качества "субъекта для себя". Все эти условия пребывали в России в притупленном состоянии. В стране существовал дефицит свободы. Герберштейн в "Записках о московских делах" (XVI в.) отмечал: русские находят "больше удовольствия в рабстве, нежели в свободе". (И это при отсутствии в России канонического формационного рабства.) Почему? Вследствие всесилия власти. Трезво, зорко, энергично об этом высказывался Сперанский: "...Вместо всех пышных разделений свободного народа русского на свободнейшие классы дворянства, купечества и проч. я нахожу в России два состояния: рабы государевы и рабы помещичьи. Первые называются свободными только по отношению ко вторым, действительно же свободных людей в России нет, кроме нищих и философов"¹. Искомую перемену незаурядный реформатор государственности видел в преодолении "ощутительного противоречия, какое у нас есть между видимою формой правления и внутреннею, в исполнении на самом деле того, о чем в продолжении целого века государи твердили народу, в утверждении престола не на сне народа и очаровании предрассудков, но на твердых столпах закона и всеобщего порядка"². Итак, рецепт найден — конституционное правовое государство и гражданское свободное общество. Однако рецепт нового бытия Россия не восприняла, во всех политических частях не преобразилась. Причинами того был блок факторов. 1. Противодействие самодержцев. Планы социально-политической реорганизации институтов торпедировались инициаторами. Отслеживая перспективы либеральных преобразований, Александр I недоумевал: "Что же я такое? Нуль. Из этого я вижу, ¹ Сперанский ММ. Указ. соч. С. 43. ² Там же. С. 51.

что он (Сперанский. — Авт.) подкапывается под самодержавие, которое я обязан вполне передать наследникам своим"¹. Однотипно поступал Николай I, отвергший массу проектов реформ Комитета 6 декабря (о разграничении полномочий Госсовета и Сената, учреждении Совета Министров, перестройке центральных ведомств и местных учреждений, решении крестьянского и сословного вопроса). Реформе Александра II воспрепятствовала бомба Гриневицкого. Далее проявилось влияние Победоносцева, крайний консерватизм Александра III, узколобость Николая II, толковавших гражданские реформы не иначе, как "бессмысленные мечтания".

2. Социальный синкретизм. Учреждения гражданского общества ограждают от произвола властей, сдерживают проявления деспотизма, поставляют гарантии суверенности, самодостаточности лица, обеспечивают законный интерес индивида от посягательств госмашины. Но в отсутствие развитой политической жизни, правопорядка, гражданской элиты, известного класса людей, "особенно предустановленных к охранению закона" (Сперанский), любое ослабление государственности в России, любой его уход с авансцены жизни означал разгул бесправия, раздолье произвола. Своенравно, безначально наше государство, но оно же — защита от куда большей своенравности, безначалъности его подданных. Не надо искать деспотов на стороне. Они — в нас, кто при неорганическом взаимодействии с социумом реализует самость по своей стати.

Россия задавлена самовластием верхов, но в не меньшей степени самовластием низов. Маленький человек — диктатор в своем локале (как у Вяземского: "коллежский регистратор — почтовой станции диктатор"), проявляет безнарядье в пределах собственной компетенции.

Лучший способ преодолеть варваризм беспредела — установить органичность функционирования как общественного целого, так и лица в общественном целом через рычаги права, собственности, гражданской, моральной ответственности. В России (пока!) этот способ не материализовался. Материализовалось иное — крепостнический, репрессивный, террористический механизм проявления как целого, так и лица в целом. Управой на произвол и государства и лица в государстве в рамках разрешительной (не регистрационной) системы обмена деятельностью

Шильдер Н.К. Император Александр 1, его жизнь и царствование. СПб., 1905. Т. 4. С. 185.

2.3. Судьба реформ в России

II. Социально-историческое действие

 

 

оказывалась дубина государства. Государство перманентно увечило себя (бесконечные встряски, чистки, перетряхивания), но и народ, подданных. С усложнением общества усиливается зависимость социума от лица — его квалификации, участия, опыта. Простор самореализации лица — это и прогресс общества: коллективное развитие зависит от индивидуального, представляя тракт движения к высокому, совершенному. Но условия самотворчества личности создает общество. При органическом устройстве.оптимальность предпосылок самовозвышения достигается правовой жизнью на микроуровне. (Удел макроуровня — ориентировать правосознание и праводействие на ФСК. Макроуровень, следовательно, задает как бы субстанцию, тогда как микроуровень — функцию правопорядка, законности.) Чему способствует многократное дробление и институциализация интересов, прав, обязанностей, выражений комплексов, сущностно связанных с любым и каждым структурным элементом последовательности государство — общество — личность. В российском же нерасчлененном синкретичном мире, где "общество" было "общиной", "царь" — "батюшкой", "генсек" — "отцом народа", социальное целое, "страна" строилась как "семья". Отпочкование от синкретичного целого ветвей гражданского общества в народном, массовом сознании воспринималось как заговорничество, подпольность. Оттого едва ли не первоначальными носителями духа гражданского общества у нас были раскольники, масоны, т.е. противопоставляющие себя целому слои, если уж не прямые конспираторы, то во всяком случае маргиналы, находящиеся на периферии общественной жизни, обочине национально-культурного существования. 3. Традиционная неготовность граждан согласовывать жизнь с твердыми началами законности, которая требовала бы институ-ционализации. В народе — внизу — при всей забитости, подневольности развит институт свободолюбия, тлеет стихия протеста, принимающая форму вызова — неправовых бунтарских, эскапистских акций. (Илья Муромец обиделся на князя — принялся рушить порядок, государственность.) В элите вверху — невзирая на права, вольности, преимущества благородства рождения (грамота Екатерины II 1785 г.), нет тенденции обустраивать жизнь законосообразно, относясь к ней как к формально правовому явлению. Начиная с декабристов, оппозиция заявляет интерес не через институты, а прямую пикировку, противостояние. Отрадное и, пожалуй, единственное исключение — Сперанский, бывший членом суда над

Участники выступления 14 декабря для него — преступники, восставшие против законной (!) власти, а потому заслуживающие наказания. Единство слова и дела, помысла и поступка в данном случае проявилось в подписании осуждающего приговора: Сперанский пошел до конца в отличие от, скажем, не решившегося на это Н. Мордвинова.

. идеократичность. Взоры беспутного сапожника, замечает Фейербах, следят за штопором, а не за шилом, — оттого и происходят мозоли.

В России жизнь ориентирована не на право, а на правду, не на формальные принципы, а на содержательные начала — ценности. Причем если на Западе вопросы ценностей вследствие атомарности сосредоточены в частной сфере, в России вследствие синкретичности — во властно-государственной. Развитие социальности здесь подчинено правилу монополизации властью ценностных аспектов жизни. Апофеозом такой монополизации стал тоталитаризм, всецело определявший углы, градиенты аксиологи-ческих дрейфов. На Западе приватизация ценностных отношений влекла, с одной стороны, универсализацию единой и единственной ценности в лице национального интереса, а с другой — стимулировала политико-социальную консенсуальность (ввиду ле-гитимности гражданского плюрализма). В России этакратизация ценностных отношений умножала раскол, усиливала расслоение на адептов и "внутренних врагов", увеличивала напряженность, репрессивность, исключала преемственность.

Новая ценность — новый курс. Не продолжение старого на основе улучшения, а тщание нововведений на базе разрушения. С непременной ликвидацией апологов прошлого.

Владимир дал Руси ценности. Петр начал их изничтоживать. Ударил по церкви (обмирщение, отмена патриаршьего духоводи-тельства, замена предстоятеля национальной веры светским лицом — обер-прокурором Синода, индульгенция на нарушение тайны исповеди в случае подрыва интересов государства (характерная деталь — на Западе нарушение этого таинства — трагедия для представителя культа (фабула "Овода"), тогда как в России — моральный долг), старомосковской старине, домостроевской Святой Руси (подавление стрелецкого бунта — кульминация и финал борьбы с традицией), принялся за европеизацию, перенес столицу (географический раскол державы). Взяли власть большевики — огнем и мечом стали внедрять антизападничество, что Потребовало новой духовной апологии, а значит, интеллигенции. Отечественная интеллигенция в массе была уничтожена (выреза-

II. Социально-историческое действие

2.3. Судьба реформ в России

 

 

на, выслана). В цивилизационной пустыне развернулось возведение рукотворного памятника новым порядкам.

Столь неорганический стиль реформирования — от идеокра-тичности. Он будет воспроизводиться до тех пор, пока страна, государство, народ пребывают в заложниках у носителей очередных, а то и внеочередных ценностей. Социальные ценности и частная жизнь должны быть правовым способом надежно разведены, разграничены. Тогда Россия приобретет гарантии от коловращения по тлетворному циклу, имеющему фазы: самоневерие — самоиспытание — самоистязание. Мы более не в силах начинать сначала, как Ромул, на пустом месте оглядываясь назад, понимать, что сделано нечто не то, и посему, точно китайский бол-ванчик, падать в обморок.

• дистанциональность. Политическая хроногеометрия позволяет различать дистанциональный (А) и институциональный (Б) тип власти. (А) осуществляет контроль пространства, экстенсивен, основан на дальнодействии. (Б) производит контроль времени, интенсивен, основан на близкодействии. (А) реализовался в России, (Б) — на Западе.

Российская дистанциональность от неправового строя социальной коммуникации, которая не крепилась на универсально кодифицированных нормах, регуляциях обмена деятельностью. У нас "обильное законодательство при отсутствии закона" (Ключевский) сплошь да рядом пробуждало то, что (в невпадении в словотворчество) заслуживает-таки присвоения особого имени — "державного хроноспазма".

Державный хроноспазм — это провал в архаичную неотрегу-лированность жизни, безнарядье, когда за неимением регламента деятельности и невозможности постоянного вмешательства центральной власти на микроуровне идет тотальная разрушительная работа, впадение в хаос, восторг дезорганизации. Не погружаясь в сюжет, подчеркнем лишь, что институциональная форма в отличие от дистанциональной, функционируя как спецификация общего закона на местной конкретике, достигает эффекта самоорганизации локального уровня без всегда затратных возмущающих вмешательств центрально-государственных органов. В России за неимением федерального регламента, расписывающего полномочия центра и окраин, государство замыкало на себя все.

При неразвитости местных, региональных управленческих институций персонификатором госмашины в провинции был наместник. (Российское государство исходно строилось по принципу не окраинного самоуправления, а наместничества.) Наложение центральных экспортируемых на окраины правил, преломля-

емых и извращаемых (небескорыстным) миропониманием наместников, на аборигенные устои (при атрофии правового поля) склоняло к бесправным, волюнтаристским импровизациям, субъективным авралам (от какого-нибудь вымышленного Угрюм-Бурчеева до вполне реального застрелившегося в хрущевское время первого секретаря рязанского обкома КПСС Ларионова), плодя дисгармонию.

В пределе дистанциональность воспроизводила не цивилизованную борьбу отрегулированных функций (сдержки и противовесы в разделении властей), а дикую войну произвольно толкуемых ценностей. Ценностная война — самая разрушительная, и она — печальный факт России. Эта война велась:

а) на персональном уровне — с "мундирным анархизмом", бытовой конфликтностью (провинившегося сына наказывал не отец, а сельский староста)

б) на социальном уровне — с криминальным безнарядным элементом, для которого произвол — закон, преступление — доблесть, убийство — подвиг

в) на державном уровне — как с собственным народом, так и с "инородцами". Собственный народ либо восставал, либо "выходил" из существующего порядка, брел розно, бежал из государства (благо было куда, позволяли пространства). "Инородцам" — выходцам с окраинных колонизированных территорий центр выплачивал своеобразную дань в виде поблажек: гражданских (представители национальных районов вплоть до сформирования "дикой" дивизии в 1914 г. во избежание подрыва генофонда не призывались в армию льготы на обучение) политических — представительские квоты, соблюдение автономии интересов (о последнем — убедительно у Столыпина: "В России... сила не может стоять выше права! Но нельзя... допускать, чтобы одно упоминание о правах России считалось в Финляндии оскорблением")¹, большевистская тактика инспирации этнических администартив-но-территориальных единиц в соответствии с ленинским императивом "лучше пересолить в сторону уступчивости и мягкости к национальным меньшинствам, чем недосолить"². И пересаливали — Депортировали этнических русских, казаков (Туркестан, Северный Кавказ), ликвидировали русские поселения в национальных районах,

Столыпин П.А. Поли. собр. речей в Государственной думе и Государственном ₂ совете. 1906-1911. М., 1991. С. Г47. Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 360.

 

. Социально-историческое действие

2.3. Судьба реформ в России

 

 

поражали русских в правах при выборах в местные органы власти экономических — развитие дотационного редистрибугивного хозяйства, превратившегося в подпитку "окраинного варварства" традиционных — соблюдение колорита этнокультурной микрофлоры (в присоединенных Эстляндии и Лифляндии, где в основном господствовали немецкие и шведские феодалы, сохранены сословное самоуправление, вотчинная полиция).

Отсутствие федерального регламента державостроительства — печальная и опасная подробность, вызывающая в отечестве характерную для него борьбу не партий (структур гражданского общества), а учреждений, не функциональную дифференциацию властей, а дифференциацию функций власти. На Западе каждой властной функции соответствен полномочный субъект у нас каждому полномочному субъекту соответственно множество властных функций. Подобное обстояние дел снимает возможность выработки формально-правовых консенсуальных решений. Сущность консенсуса — увязывание интересов властных лиц. У нас же не с кем учреждать консенсус. Можно лишь более или менее централизованно отпускать вожжи или натягивать их. На Западе "монополия легальности" (Зиновьев) стяжается правом, у нас — партией власти (монархической, коммунистической). На Западе (при правовом взаимодействии, противоборстве политических интересов) проявление центром сверхнормативных прерогатив ненужно, избыточно. В России (в легитимно неочерченном поле политического взаимодействия) роль центра особа: вся и всякая борьба всегда идет в центре и с центром, представляющими его министерствами, ведомствами¹.

Преодоление типично догосударственного состояния, когда в неналаженности правового диалога "правительство — общество" из подспудья влияют произвольные факторы (пускай они будут хоть самыми высокими ценностями типа "земля", "воля", "правда"), видится в направленном дрейфе к институциональности. В противном случае время затеряется на пространстве России. Страна будет ввергнута в Вандею всеобщего восстания провинции против центра.

Тацит, рассуждая о войне хаттов с херусками, высказывал мысль, что ресурсы империи не могут служить варварам. В национальной колонизации сделано много ошибок, но преступно усугублять их сегодняпрямой поддержкой воюющих с центром

См.: Пивоваров Ю., Фурсов А. Русская система Рубежи. 1995. № 5.

периферий. Их надо втягивать в цивилизационный процесс с применением дифференцированного политического регламента и регионального хозяйственного расчета.