Немецкий поэт, критик и философ; считается прародителем культурного национализма. Будучи учителем и лютеранским священником, Гердер объехал всю Европу, прежде чем в 1776 г. обосновался в Веймаре в качестве главы здешней церкви. В ранние годы на него повлияли такие мыслители, как Кант, Руссо и Монтескье, однако именно Гердер стал ведущим критиком идеологии Просвещения и оказал решающее влияние на зарождавшееся в Германии романтическое течение. В своих работах Гердер уделял особое внимание нации, считая ее органичной группой, которая характеризуется наличием собственного языка, культуры и «духа». Таким образом, он фактически заложил основы истории культуры, а его взгляды пробудили то течение в национализме, которое подчеркивало самоценность национальной культуры.
дой нации, по Гердеру, присущ свой Volksgeist, что находит свое выражение в песнях, мифах и легендах и является для данного народа источником всех и всяких форм творчества. Национализм Гердера следует понимать как своего рода культу-рализм, где на первый план выдвигаются национальные традиции и коллективная память, но никак не государственность. Идеи такого рода в немалой степени способствовали пробуждению национального сознания немцев в XIX столетии, когда они открыли для себя древние мифы и легенды, как это проявилось, например, в сказках братьев Гримм и операх Рихарда Вагнера (1813—1883).
Главная идея гердеровского культурализма заключается в том, что нации — это «естественные», или органические сообщества, которые уходят корнями в древность и будут существовать, пока существует человечество. Такую же позицию занимают современные социальные психологи, указывающие на потребность людей образовывать группы, дабы обрести чувство безопасности, общности и сопричастности. Разделение человечества на нации, по данной точке зрения, как раз и идет от этой естественной склонности людей объединяться с теми, кто близок к ним по происхождению, культуре и образу жизни. Психологические реконструкции, однако, не объясняют исторического феномена национализма — явления, возникшего в определенное время и в определенном месте, а именно, в Европе начала XIX века.
В книге «Нации и национализм» (1983) Эрнест Гелнер показал, что национализм связан с модернизацией, особенно с процессом индустриализации. По его концепции, в докапиталистическую эпоху общество скреплялось великим множеством самых разных уз и связей, столь характерных для феодализма, — возникшие же индустриальные общества сделали ставку на социальную мобильность, самостоятельность и конкуренцию: для сохранения культурного единства общества все это потребовало уже какой-то совершенно новой идеологии. Роль такой идеологии и взял на себя национализм — реакция на новые социальные условия и обстоятельства. Со всем этим, по мысли Гелнера, национализм принципиально неискореним, поскольку вернуться к доиндустриальным общественным отношениям общество
Volksgeist (нем.) — буквально «дух народа»; наиболее характерные черты народа, находящие выражение в его культуре и языке.
уже не может. Постулат о связи между национализмом и модернизацией, однако, вызвал возражения со стороны Энтони Смита, который в работе «Этнические корни наций» (The Ethnic Origins of Nations, 1986) показал преемственность
II. Нации и глобализация
ф К понятийному аппарату
Культурный национализм — форма национализма, первичной своей задачей считающая духовное возрождение нации, но возрождение не абстрактной политической общности, а цивилизации, имеющей свои только ей присущие черты. Именно поэтому сторонники культурного национализма нередко рассматривают государство как незначительный, если не вовсе чуждый обществу элемент, В то время как национализм политический «рационален» и придерживается тех или иных, но вполне четких принципов, культурный национализм не чужд своего рода «мистике» — романтическим представлениям о нации как уникальном, исторически сложившемся и органичном целом, одухотворенным своим собственным «духом». Обычно этот национализм развивается по вектору «снизу вверх», обращаясь в большей степени к «народным» обычаям, традициям и легендам, нежели к элитарной, «высокой», культуре. Будучи по характеру консервативным, в отдельных случаях культурный национализм может становиться и модернизирующей силой, позволяющей обществу «возродить» себя.
между современными нациями и издревле существовавшими этническими общностями: такие общности он назвал этносами. По Смиту, нации являют собой исторически обусловленный феномен: они складываются на основе общего культурного наследия и языка — всего того, что возникает много раньше какой бы то ни было государственности или борьбы за независимость. Хотя этносы и предшествуют всем и всяким формам национализма, Смит согласился с тем, что современные нации родились лишь тогда, когда уже вполне сформировавшиеся этносы восприняли идею политического суверенитета. В Европе это произошло на рубеже XVIII — XIX столетий, а в Азии и Африке — в XX веке.
Вне зависимости от того, как решается вопрос о происхождении наций, очевидно, что некоторые формы национализма имеют исключительно культурный, а не политический характер. Культурный национализм обычно принимает форму национального самоутверждения, — чего-то такого, что дает людям ярко выраженное чувство общности и где особое значение имеют национальная гордость и самоуважение. Характерным приме
ром может служить валлийский национализм, проявляющийся не столько в идеологии независимости, сколько в стремлении сохранить язык и культуру Уэльса. «Черному» национализму в США, Вест-Индии и многих частях Европы также присущ культурный характер. Главной здесь является идея о том, что людям темной кожи необходимо обрести свое собственное сознание и чувство самоуважения: в работах Маркуса Гарви (см. с. 214) и Малколма Экс (Malcolm X 1926—1965) все это было поставлено в прямую связь с необходимостью заново открыть Африку как духовную и культурную родину многих и многих миллионов людей. Нечто подобное наблюдается и в современной Австралии, отчасти в Новой Зеландии. В Австралии, скажем, местное республиканское движение стремится переосмыслить идею нации, отделяя ее в политическом и культурном отношении от бывшей метрополии — Великобритании, — процесс, который, помимо прочего, опирается на богатую местную мифологию, новые отношения с аборигенным населением и сохранение народной культуры переселенцев.
Немецкий историк Фридрих Майнеке (Friedrich Meinecke, 1907) пошел еще дальше, разделив нации на «культурные» и «политические». «Культурные» нации, по его мнению, характеризуются высоким уровнем этнической однородности: этнос и нация в данном случае почти синонимы. «Культурными» нациями Майнеке считал греков, немцев, русских, англичан и ирландцев, но под его концепцию подходят и такие этнические группы, как курды, тамилы и чеченцы. Эти нации можно считать «органичными»: они возникли скорее в ходе естественных истори-
Нации и национализм 135
ческих процессов, чем каких-либо процессов политического характера. Сила «культурных» наций состоит в том, что, обладая сильнейшим и исторически детерминированным чувством национального единства, они, как правило, более устойчивы и внутренне едины. С другой стороны, «культурные нации», как правило, претендуют на исключительность: чтобы принадлежать к ним, недостаточно одной лишь политической лояльности, — нужно уже быть членом этноса, унаследовать свою национальность. Иными словами, «культурные» нации склонны считать себя чем-то вроде большой семьи родственников: невозможно «стать» немцем, русским или курдом, просто усвоив их язык и веру. Такая исключительность порождает замкнутые и очень консервативные формы национализма, так как в сознании людей практически нивелируются различия между нацией и расой.
