Подходы к изучению политики

При наличии столь большого числа точек зрения на суть политики вполне естественно, что широко различаются и взгляды на природу и статус политологии.

 

 

1. Что такое политика?

 

 

Платон (427—347 до н.э.)

Древнегреческий философ. Происходил из аристократического рода. В юности Платон стал учеником Сократа, который становится затем основным персонажем в его диалогах об этике и философии. После смерти Сократа в 399 г. до н.э. Платон основал собственную академию, чтобы обучать будущих правителей Афин. Платон учил, что материальный мир состоит из несовершенных отражений абстрактных и вечных «идей». Суть его политической философии, развернутой в таких произведениях, как «Республика» и «Законы», заключалась в попытке обрисовать идеальное государство с точки зрения доктрины справедливости. Работы Платона оказали значительное влияние на христианство и европейскую культуру в целом.

 

Будучи одной из старейших областей интеллектуальной деятельности, наука о политике первоначально была частью философии, истории или права. Ее главной целью было обосновать наиболее общие принципы построения человеческого общества. С конца XIX в. этот чисто философский подход постепенно сменился попытками превратить политическую науку в самостоятельную научную дисциплину. Это движение достигло апогея в 1950— 1960-е годы, когда классическое наследие политической мысли стало восприниматься как бессмысленная метафизика, о которой можно забыть. Сегодня, однако, энтузиазм по поводу возможностей строго научного изучения политики заметно поубавился, — вновь пришло понимание непреходящей ценности основных политических принципов и нормативных концепций.

Если «традиционный» поиск универсальных ценностей, приемлемых для всех и каждого, был оставлен, оставили и идею о том, что наука и одна лишь наука способна дать средства к обнаружению истины. В результате мы сегодня имеем дисциплину, которая и более плодотворна, и более интересна, поскольку охватывает множество теоретических подходов и школ анализа.

Философская традиция

Истоки политической мысли берут свое начало в Древней Греции: именно здесь зародилось то, что мы сегодня называем политической философией. То была философия, которую более всего интересовало не «сущее», а «должное» — не «что существует», а «что надлежит делать», — и потому она носила по большей части этический, предписательный, или, как мы сегодня говорим, нормативный, характер. Основателями этой философии считают Платона и Аристотеля. Платона, например, более всего занимала мысль об идеальном обществе: для него самого таковым была бы просвещенная диктатура во главе с монархом-философом. В Средние века идеи нормативной философии получили развитие в трудах таких мыслителей, как Августин Блаженный (354—430) и Фома Аквинский (1225—1274).

 

Норматив — предписание тех или иных ценностей и норм поведения; то, что «должно быть», в противовес тому, «что есть».

 

Так сложились первоосновы того, что называется «традиционным» подходом к изучению политики. Сегодняшние теоретики этого направления работают по большей части над осмыслением классического наследия политической философии.

 

 

 

I. Политические теории

 

Это, по сути, история политической мысли в лице ее наиболее выдающихся представителей (скажем, от Платона до Маркса) с анализом их работ. Главный метод здесь — критический анализ литературных источников, а задача — уяснить основные идеи тех или иных мыслителей, проследить развитие их взглядов, обрисовать ту общую интеллектуальную атмосферу, в которой они работали. Часто это очень скрупулезная работа. Другое дело, что с научной точки зрения она не носит объективного характера, поскольку имеет дело с чисто нормативным аспектом политической науки — вопросами вроде «Почему я должен подчиняться государству?», «Как должны распределяться блага в обществе?», «Каковы пределы личной свободы в обществе?».

Эмпирическая традиция

Хотя эмпирическая, или, как ее еще называют, дескриптивная, традиция имеет более позднее происхождение, чем традиция теоретическая, она также восходит к первоистокам политической мысли. Ее элементы мы видим у Аристотеля в его попытках дать типологию государственных устройств, у Макиавелли в его скрупулезной передаче деталей и реалий государственного управления, у Монтескье в его социологической теории управления и права. Во многих отношениях эти работы составляют основу того, что сегодня называют сравнительным государствоведени-ем. В центре внимания здесь — политические институты. В США и Великобритании, к примеру, это стало доминирующим направлением в политологии. Для этого подхода всегда были характерны попытки дать беспристрастную и объективную картину политической реальности. Это подход «дескриптивный» в том смысле, что он стремится анализировать и объяснять, тогда как нормативный подход носит «предписательный» характер в том смысле, что он вырабатывает суждения и предлагает рекомендации.

Дескриптивный политический анализ в свое время получил серьезную философскую поддержку со стороны эмпиризма, распространившегося с середины XVII в., начиная с работ таких философов, как Джон Локк (см. с. 55) и Давид Юм (1711— 1776). Доктрина эмпиризма выдвинула положение о том, что только опыт может быть единственной основой знания, а все гипотезы и теории должны проходить проверку наблюдением. К началу XIX в. идеи такого рода вылились в позитивизм — интеллектуальное течение, наиболее ярким представителем которого стал Огюст Конт (1798—1857). Эмпиризм провозгласил, что все социальные науки, в том числе все формы философского знания, должны наистрожайшим образом придерживаться методов естественных наук. Как только наука была провозглашена единственно надежным средством раскрытия истины вообще, началось самое широкое движение за создание и политической науки.

Научная традиция

Первым теоретиком, попытавшимся описать политику в научных категориях, стал Карл Маркс. Использую свою концепцию так называемого исторического мате

 

риализма, Маркс попытался вскрыть движущие силы исторического развития, а также сделать прогнозы относительно будущего, опираясь на «законы», имевшие, по его мнению, такой же научный статус, как и законы в естественных науках. Мода на научный анализ распространи-

 

Объективное — существующее вне сознания и независимо от него; видимое или осязаемое; свободное от субъективных ощущений или ценностей.

 

 

1. Что такое политика?

 

 

лась по всем общественным наукам. В 1870-х годах курсы «политической науки» были введены в университетах Оксфорда, Парижа и Колумбийском, а в 1906 г. началось издание American Political Science Review. Наивысшей точки энтузиазм в пользу политической науки достиг в 1950—1980-х годах, когда повсеместно, но более всего в США, сложилась форма политического анализа, исходившего из бихевиоризма. Впервые это дало политологии надежный научный статус, поскольку обеспечило то, чего не было раньше — объективность и количественно проверяемые данные, на основе которых можно было проверять любые гипотезы. Такие политологи, как Давид Истон, провозгласили, что политическая наука теперь может принять методологию естественных наук, и это дало подъем распространению исследований, более всего отвечающих принципам количественного анализа, таких, как поведение при голосовании, поведение в законодательной сфере, поведение муниципальных политиков и лоббистов.

Однако начиная с 1960-х годов бихевиоризм стал сталкиваться с растущим сопротивлением. Послышались заявления, что он существенно сузил границы политического анализа, мешая ему выйти за пределы непосредственно наблюдаемого. Хотя бихевиоризм в политологии, вне сомнения, произвел и продолжает давать ценные результаты в таких областях, как электоральное поведение, одержимость количественными методами угрожает свести политологию не более чем к анализу этих узких проблем. Что еще хуже, бихевиоризм склонил целое поколение политологов к отходу от традиции нормативной политической мысли. От концепций «свободы», «равенства», «справедливости», «прав человека» попросту стали отмахиваться как от бессмысленных, поскольку никакой эмпирической проверке они заведомо не подлежат. С разочарованием в бихевиоризме в 1970-х годах возрастал интерес к нормативной проблематике, что отражено в работах таких теоретиков, как Джон Роулс (John Rauls (см. с. 71) и Роберт Нозик (Robert Nozick) (см. с. 120).

Более того, под вопросом оказались научные основания бихевиоризма. Основой для заявлений в том духе, что бихевиоризм объективен и надежен, является претензия на то, что он «свободен от ценностей», то есть не искажен какими-либо этическими или нормативными убеждениями и представлениями. Все дело, однако, в том, что стоит сделать фокусом анализа наблюдаемое поведение, трудно осуществить что-либо большее чем описать существующие политические отношения и учреждения, в чем внутренне заложено одобрение политического статус-кво. Эта консервативная тенденция была продемонстрирована в том, что «демократия», в сущности, была переосмыслена в терминах наблюдаемого поведения. Таким образом, вместо того чтобы означать «народное самоуправление», демократия стала пониматься как борьба элит за завоевание власти через механизм выборов. Другими словами, демократия стала означать то, что происходит в так называемых демократических политических системах развитого Запада.

Новейшие тенденции

Среди новейших теоретических подходов к политике — то, что называется формальная политическая теория, известная также как «политическая экономия», «тео-

 

Бихевиоризм — направление в психологии, постулирующее, что социологические теории должны строиться исключительно на изучении поведения, поддающегося наблюдению и дающего количественно измеримые данные.

Эмпирический — основанный на наблюдении и экспериментах; источниками эмпирического знания служат ощущения и опыт.

 

 

 

I. Политические теории

 

Обратим внимание на...

Дилемма заключенных

Два преступника, содержащихся в одиночных камерах, поставлены перед выбором - свидетельствовать или не свидетельствовать друг против друга. Если лишь один признается в содеянном, но при этом представит показания, достаточные для осуждения другого, он будет освобожден без всякого обвинения, в то время как вся вина ляжет на его партнера и тот, по условиям задачи, будет осужден на десять лет. Если в содеянном признаются оба, они получат по шесть лет тюремного заключения. Если оба не признаются, им будет предъявлено обвинение в незначительном преступлении, и каждый получит по году тюрьмы. Варианты показаны на рис.1.2.

Поставленные перед таким выбором, оба преступника скорее всего признаются в совершенном преступлении: каждый попросту будет опасаться того, что, если не признается он, показания на него даст его напарник, и они, следовательно, получат максимальный срок. Задача, таким образом, демонстрирует, что по видимости, рациональное поведение может обернуться наименее благоприятным результатом. Так потому, что два преступника попросту лишены возможности договориться друг с другом и друг в друга не верят. На все это, возможно, лишь одно возражение: если задачу повторить несколько раз, преступники скорее всего поймут, что им выгоднее всего сотрудничать, и оба откажутся от признания.

Преступник В

Признается Не признается

 

¹ Виргинская школа — в 1963 в городке Шарлоттсвиле (штат Виржиния) была проведена первая конференция экономистов, выбравших политические решения и государственные решения объектом своего анализа с 1969 по 1982 гг. Центр изучения общественного мнения находился в Виржин-ском политехническом институте. (Прим. пер.)

 

 

1. Что такое политика?

 

 

обсуждается в последующих главах. Подход также используется в виде теории игр, что пришло сюда из области математики. Наиболее известный пример из теории игр — это «дилемма заключенных» (см. рис. 1.2.)

Однако нельзя сказать, что теория рационального выбора получила повсеместное признание. Ее сторонники, разумеется, утверждали, что она принесла с собой целый ряд новых возможностей в исследование политических явлений, но нашлись и критики, поставившие под сомнение самые базовые ее предпосылки и указавшие, что она, возможно, переоценивает роль рационального начала в поведении человека и игнорирует то, что люди редко имеют ясно осознаваемый набор целей, а еще реже — полную и точную информацию для принятия решений. Более того, со временем стало ясно и то, что при своем абстрактном понимании человека теория рационального выбора недостаточно учитывает общественные и исторические факторы политики — то, что интересы человека зачастую носят социально обусловленный, а не произвольно индивидуальный характер.

 

Ф К понятийному аппарату

Наука, сциентизм — это область деятельности и знания, целью которой является объяснение мира на основе наблюдения, эксперимента и логического мышления. Главным инструментом получения объективной истины здесь выступает так называемый «научный метод», предполагающий верификацию (проверку на истинность) наших предположений путем их соотнесения с доступными данными опыта. Карл Поппер (1902—1994), однако, утверждал, что наука способна не верифицировать, а лишь «фальсифицировать» (демонстрировать неистинность) наши предположения, поскольку любые «факты» всегда могут быть опровергнуты последующими экспериментами. Сциентизм (от лат. scientia — знание) — это мировоззренческая позиция, согласно которой научный метод должен быть принят как единственный источник достоверного знания, и в качестве такового должен применяться не только в естественных науках, но и в таких областях знания, как философия, история и политология. Такие учения, как марксизм, утилитаризм и расизм, в этом смысле являются сциентистскими.

 

Как следствие всех этих процессов политолог в своей работе сегодня волен использовать самые разные методы, что придает политическому анализу как глубину, так и разнообразие. В последнюю четверть XX в. к нормативным, институциональным и бихевиористским подходам, ставшим уже классикой, добавились не только методы формально-политического анализа, но и целый спектр уже совершенно новых идей и тем. С 1970-х годов развивается феминистское направление, существенно обогащающее наше понимание тендерных различий в обществе и вынуждающее нас переосмысливать самое понятие «политического». Тем временем сложился так называемый «новый институционализм», где центр внимания переместился от формальных и структурных качеств общественных институтов к их более широкому общественному значению и их действительной роли в политическом процессе. Движение «зеленых» выступило с отказом от антропоцентризма традиционной социально-политической теории, настаивая на целостном, холистичес-

 

Общественный институт — элемент социальной структуры со своей специфической ролью и статусом; в более широком смысле — свод установлений и правил, обеспечивающих правильное и предсказуемое поведение, «правила игры».

Дискурс — речевое взаимодействие между людьми; рассуждение, беседа, коммуникация. Может отражать распределение власти между людьми.

 

ком, подходе к политическому и социальному анализу. Социально-критическая теория неомарксизма (см. с. 115), вышедшая из созданной еще в 1923 г. Франкфуртской школы, подвергла основательной критике все виды социальной практики, опираясь при этом на достижения самых разных мыслителей — от 3. Фрейда до М. Вебе-ра. В лоне постмодернизма (см. с. 79), поставившего под вопрос достижимость той абсолютной истины, что приемлема для всех и каждого, зародилась теория дискурса. Общим и чрезвы-

 

 

 

I. Политические теории

 

чайно важным итогом всего этого стало, наконец, то, что политическая философия и политическая наука уже не воспринимаются как разные и при этом соперничающие дисциплины: сегодня это очень близкие друг другу способы постижения политической реальности.

 

Может ли изучение политики быть научным?

Разумеется, сегодня никто не станет оспаривать того, что исследование политических явлений должно носить научный характер как минимум в широком понимании научной деятельности, то есть быть аналитичным, строгим и последовательным в своих выводах. К этой области знания, как мы это видели выше, не раз предъявлялось и требование стать наукой в более узком смысле слова, то есть использовать более строгую, близкую к естественно-научной, методологию. Некогда это требование было выдвинуто марксизмом и позитивистской ветвью философии, и оно же было главным лозунгом той «бихевиористской революции», что охватила политический анализ в 1950-х годах. Идея, что и говорить, привлекательная. С такой политологией мы сразу же получили бы самые верные средства отсеять истинное от ложного, факты (эмпирические данные) — от ценностей (нормативных или этических представлений), объективное от субъективного, знания — от мнений — и весь мир политики оказался бы у нас как на ладони!

Вся загвоздка здесь в нескольких трудностях. Первая связана с проблемой информации. К сожалению, или, лучше сказать, к счастью, люди — это не лягушки, которых можно принести в лабораторию и там долго рассматривать под микроскопом. Нам не дано «заглянуть» в человека или провести серию повторяющихся экспериментов над его поведением, — мы в данном случае располагаем лишь тем, что, как говорится, «лежит на поверхностности». Провести «тестирование» наших гипотез при отсутствии достоверно точной информации невозможно. Обойти эту проблему можно лишь одним путем — игнорируя сложность и непредсказуемость мыслящего субъекта в духе доктрины детерминизма. Примером именно такого подхода является бихевиорализм (не путать с бихевиоризмом) — школа психологии, связанная с именами Джона В. Ватсона (1878—1958) и Б.Ф. Скиннера (1904—1990) и постулирующая, что поведение человека в конечном итоге всегда детерминировано условными реакциями или рефлексами¹. (Элементы детерминизма, и это второй пример, прослеживаются и в той версии диалектического материализма, что была принята в СССР.)

 

Бихевиорализм (от англ. behaviour) — поведенческий подход в политологии, рассматривающий политические явления через поведение конкретных индивидов. Ряд западных политологов предпочитают использовать этот термин, в то время как в психологии и философии используется термин «бихевиоризм». (Прим. пер.)

 

Детерминизм — учение, согласно которому действия людей, их выбор, жестко предопределены внешними факторами; предполагает отрицание свободы воли.

 

Другая трудность проистекает из проблемы «скрытых ценностей». Можно сколь угодно много говорить о том, что те или иные концепции и теории политики свободны от ценностей, — при ближайшем рассмотрении всегда обнаруживается, что это не так. Зачастую ценности до такой

 

 

1. Что такое политика? 21^

степени слиты с фактами, что отделить их друг от друга и рассмотреть по отдельности просто невозможно. Концепции и теории всегда формулируются на основе тех или иных исходных представлений о человеке, обществе, государстве и так далее, — и во всем этом, как ни смотри, всегда скрыто присутствует тот или иной политический или идеологический подтекст. Так, в бихевиоризме, теории рационального выбора и теории систем всегда можно различить элементы консервативных ценностей — предубеждений (bias), так же как в политических воззрениях феминистов — присущие только этому течению представления о сути и значении тендерных различий в обществе.

Наконец, приходится признать, что мифом является само представление о нейтральности в общественных науках. Это только в естествознании возможно такое, что исследователь рассматривает свой предмет объективно, бесстрастно и без каких-либо заранее сформированных ожиданий, — в политологии такое бывает редко или не бывает вообще. Как бы мы ни определяли политику, она в любом случае связана с вопросами относительно структуры и жизнедеятельности общества, в котором мы выросли и живем. У каждого из нас свой семейный и социальный опыт, свое экономическое положение, свои личные симпатии, — и все это накладывает самый резкий отпечаток на то, как мы воспринимаем политику и вообще окружающий мир. Это значит, что научная объективность в смысле абсолютной беспристрастности и нейтральности для политологии остаются недостижимой целью, как бы мы ни совершенствовали свои исследовательские методы. И скажем еще вот что: может быть, для развития нашей науки наибольшую опасность представляет не тенденциозность как таковая, а нежелание признать эту тенденциозность — позиция, то и дело проявляющаяся в ложных притязаниях на политическую нейтральность.

 

Понятия, модели и теории

Понятия, модели и теории суть инструменты политического анализа. Но как и со многими другими вещами в политике обращаться с ними надо со всяческой осторожностью. Рассмотрим для начала понятия. Понятие — это общая идея о чем-то, выраженная обычно одним словом или предложением. Но это нечто большее, либо чем имя собственное или имя нарицательное. Есть, например, разница между тем, говорим ли мы о коте (конкретном и единичном коте) или рассматриваем понятие «кот» (идею кота). Понятие кота — это не материальный объект, это «идея», составленная из различных атрибутов, вообще присущих котам: «пушистое существо», «домашнее животное», «небольшое по размерам», «охотится на крыс и мышей» и так далее. Аналогичным образом понятие «равенство» представляет собой принцип или идеал. Мы совсем не имеем его в виду, скажем, когда говорим, что спортсмен показал время, «равное» мировому рекорду или что наследство было поделено на «равные» части между двумя братьями. Соответственно и понятие «прези-

 

дентство» относится не к конкретному президенту, а к совокупности идей относительно организации исполнительной власти.

В чем же значение понятий? Понятия, как мы уже сказали, суть инструменты, позволяющие нам думать, критиковать, доказывать, объяс-

 

Предубеждение — симпатии, антипатии и предрассудки (нередко бессознательные), влияющие на суждения людей и искажающие действительное положение дел.

 

 

 

I. Политические теории

 

нять и анализировать. Простое наблюдение еще не дает нам знания о внешнем мире. Чтобы извлечь из окружающего какой-то смысл, нам нужно, так сказать, «наложить на него какое-то значение», а это мы делаем через понятия. Выразимся по-иному: чтобы воспринять кота именно как кота, мы вначале должны иметь какое-то понятие о том, что такое кот. Кроме того, понятия помогают нам узнавать объекты, усматривая в них те или иные схожие формы или свойства: кота, например, мы узнаем, потому что он есть представитель вида «котов». Понятия поэтому суть своего рода «обобщения»: в них отражается ряд объектов или единичный объект, если он соответствует определенным характеристикам этого ряда. Все это имеет прямое отношение и к миру полити-

 

^К понятийному аппарату

Идеальный тип (в литературе иногда «чистый тип») - умозрительная конструкция, позволяющая извлечь максимум смысла из бесконечно сложных явлений мира, выявить их предельно общее логическое ядро. Впервые стали использоваться для экономического анализа, - например, для описания того, что есть совершенная конкуренция. Сторонником более широкого распространения этой методологии в общественных науках выступил Макс Вебер. У него идеальный тип - это инструмент объяснения действительности, но отнюдь не ее отражение; идеальные типы «не исчерпывают реальности» и не предлагают какого-либо нравственного идеала. Идеальные типы у Вебера включают в себя типы власти и бюрократии.

 

ки: здесь мы также получаем знания, формируя и обогащая понятия, позволяющие нам извлечь смысл из безграничного мира явлений. Понятия и концепции, следовательно, являются своего рода кирпичиками человеческого знания.

Но надо, однако, понимать, что наши понятия могут оказать нам и дурную услугу. Начнем с того, что политическая действительность, к постижению которой мы стремимся, постоянно изменяется и усложняется. Здесь всегда есть опасность того, что такие понятия, например, как «демократия», «права человека» и «капитализм», дадут нам уж слишком обманчивую ясность там, где в действительности все отнюдь не так ясно. Это затруднение в свое время пытался преодолеть Макс Вебер, квалифицируя отдельные понятия как «идеальные типы», т.е. как такие понятия, в которых вычленены лишь самые главные, фундаментальные, черты того или иного явления, а все иные его свойства отодвинуты на второй план. В этой связи скажем, к примеру, что понятие «революция» является идеальным типом, когда в нем акцентирован момент фундаментальных и, как правило, насильственно осуществляемых политических изменений: используя его, мы поймем то общее, что объединяет Французскую революцию 1789 г. и восточноевропейские революции 1989—1991 годов. Но и в данном случае нам отнюдь не помешает осторожность, ибо за понятием «революция» могут скрываться какие-то очень важные различия между явлениями, например, в том, что касается идеологического и социального содержания этих революций. О понятиях и идеальных типах, следовательно, лучше всего говорить не как об «истинных» или «ложных», а попросту как о более или менее «полезных».

Еще одна проблема состоит в том, что политические понятия часто становятся предметом острых идеологических споров. Политика ведь отчасти и есть соперничество вокруг того, кто вернее понимает истинный смысл слов и понятий. Противоборствующие стороны могут спорить, враждовать, даже воевать, — при этом, возможно, каждая будет утверждать, что она «защищает свободу», «поддерживает демократию» и «борется за правое дело». Проблема в том, что слова «свобода»,

 

 

1. Что такое политика?

 

 

«демократия» и «правое дело» для разных людей означают разные вещи. Как нам определить, что такое «истинная демократия», «действительная свобода» и «по-настоящему правое дело»? Ясно, что это невозможно. Выше мы пытались дать определение политики, понятия многозначного, — нужно сказать, что столь же многозначны и внутренне противоречивы многие другие политические понятия. Такого рода понятия лучше всего квалифицировать как «заведомо спорные»: разногласия по их поводу могут заходить столь далеко, что определить их каким-либо нейтральным или общеприемлемым способом в принципе невозможно. Фактически за одним и тем же термином могут скрываться несколько друг другу противоречащих понятий, — и ни одно из них не будет «истинным» значением этого термина. Вспомним, к примеру, что политику с равным успехом можно понимать и как «то, что касается государства», и как управление публичной жизнью, и как распределение власти и ресурсов.

Модели и теории шире понятий; они охватывают ряд идей, а не одну идею. Под моделью (model) традиционно понимается нечто, что передает объект в меньшем масштабе, — кукольный домик или игрушечный самолет. Функция модели — как можно более точное воссоздание объекта-оригинала. Но концептуальные модели никоим образом не воссоздают объект. Было бы нелепо, например, говорить, что компьютерная модель экономики должна иметь физическое сходство с самой экономикой. Концептуальные модели — это скорее аналитические инструменты; смысл их в том, что они суть конструкции, позволяющие «приписать значение» тому, что иначе было бы необъяснимым и беспорядочным набором фактов. Все очень просто: факты отнюдь не говорят сами за себя, их нужно организовать и истолковать. Модели как раз и помогают в решении этой задачи, поскольку в них заложены определенные взаимоотношения, так или иначе освещающие смысл и значение соответствующих эмпирических данных. Легче всего понять это с помощью примера. Одной из лучших моделей в политическом анализе является модель политической системы, разработанная Дэвидом Истоном (David Easton, 1979, 1981) и представленная на рис. 1.3.

Эта модель имела перед собой довольно амбициозную задачу объяснить на основе того, что называется системный анализ, весь политический процесс вообще, включая деятельность ведущих политических акторов. Система есть организованное или сложноструктурированное целое, совокупность взаимосвязанных и взаимозависимых частей, образующих единое целое. В политической системе существует связь между тем, что Истон определил как «ввод» и «вывод» (или «вход» и «выход»). «Ввод» в политическую систему представляет собой требования и проявления поддержки со стороны общества. Требования варьируются от призывов поднять жизненный уровень, улучшить ситуацию с занятостью, увеличить выплаты по социальным пособиям до лозунгов защиты меньшинств и прав человека. Формы поддержки, с другой стороны, — это те способы, которыми общество вносит свой вклад в политическую систему: уплачивая налоги, соглашаясь с тем или иным госу-

 

Модель — теоретическое представление эмпирических данных, акцентирующее наиболее значимые взаимосвязи и взаимодействия и тем самым содействующее общему пониманию проблемы.

 

дарственным начинанием и вообще участвуя в политической жизни. «Вывод» представляет решения и действия правительства, включая те или иные программы, принятие законов, решения о налогообложении и распределение общественных средств. Легко понять, что «вывод» порож-

 

 

 

I. Политические теории

 

дает обратную связь, снова формирующую новые требования и формы поддержки. Главная идея модели Истона заключается в том, что политическая система всегда стремится к долгосрочному равновесию (для данного случая к политической ста-

 

Рис. 1.3 Политическая система

 

бильности), и стабильность этой системы зависит от того, насколько «вывод» уравновешен по отношению к «вводу».

Важно вместе с тем помнить, что концептуальные модели всегда упрощают ту действительность, которую они объясняют. Это просто конструкции, облегчающие понимание: само по себе это еще не знание. В модели Истона, например, политические партии и группы интересов представлены как «привратники», главная задача которых — регулировать поток «ввода» в политическую систему. Возможно, что это вполне допустимое понимание, — нужно только помнить, что партии и политические группы также управляют общественными настроениями и тем самым содействуют более четкому оформлению общественных требований. Словом, в действительности это куда более интересные и сложные институты, чем они представлены в модели. Точно так же модель Истона лучше объясняет то, как и почему политическая система реагирует на общественное давление, чем то, почему она прибегает к репрессиям и принуждению, как в той или иной степени это происходит во всех политических системах.

Термины «теория» и «модель» часто употребляются как взаимозаменяемые. И то и другое суть концептуальные конструкции, инструменты политического анализа. Вместе с тем теории, строго говоря, несут в себе систематическое объяснение больших массивов эмпирических данных, тогда как модель является просто объяснительной конструкцией или гипотезой, которая подлежит еще проверке. В этой связи политолог скажет, что теория может быть более или менее истинной, модель же — более или менее «полезной». При этом очевидно, что теории и модели часто взаимосвязаны, а сложные политические теории могут иллюстрироваться рядом моделей. Например, теорию плюрализма (см. главы 4 и 5) можно объяснить с использованием модели государства, модели электорального процесса, модели групповой политики и так далее. Следует, далее, понимать то, что в сущности все концептуальные конструкции, теории и модели несут в себе скрытые ценности или внут-

 

Теория — систематическое объяснение эмпирических данных, представляемое, в отличие от гипотезы, как достоверное знание.

 

 

1. Что такое политика?

 

 

ренние допущения. По этой причине трудно сформулировать теории, которые были оы сугубо эмпиричными: избежать влияния ценностей или идей нормативного характера не удается. Иллюстрацией здесь может служить обыкновение людей употреблять понятия как заведомо либо положительные (например, такие «ура!-слова», как «демократия», «свобода» и «справедливость»), либо отрицательные («конфликт», «анархия», «идеология» и даже «политика»). Модели и теории, кроме того, изначально «нагружены» теми или иными тенденциями. Теории рационального выбора, например (см. выше), никак не являются ценностно-нейтральными, ибо они основаны на предположении о том, что люди по природе своей эгоистичны и корыстны, а из этого вытекают политические выводы заведомо консервативного характера. Точно так же марксистские теории классовой политики отталкиваются от более широких концепций истории и общества и зависят, следовательно, от того, насколько эти концепции адекватны по отношению к исторической реальности.

Можно поэтому сказать, что модели и микротеории создаются на основе более широких теорий — макротеорий. Это наиболее важные теоретические инструменты политического анализа, в центре которых находится проблематика власти и государства: плюрализм (см. с. 98), элитизм (см. с. 99), классовый анализ и так далее.

Эти теории мы рассмотрим в главах 4 и 5. Здесь остается сказать лишь то, что со своей стороны, и на еще более глубоком уровне, макротеории могут отражать идеи и представления той или иной идеологической традиции, традиции же выступают как то, что Томас Кун (Thomas Kuhn) в своей книге «Структура научных революций» (The Structure of Scientific Revolutions, 1962) назвал парадигмами. Парадигма — это набор взаимосвязанных принципов, доктрин и теорий, позволяющий структурировать процесс познания. Фактически это рамка, в которой протекает поиск знаний. В экономике, например, мы видим смену парадигм в вытеснении кейнсианства монетаризмом (возможно, с последующим переходом к неокейнси-анству), в системе транспортной политики — подъем «зеленого» движения.

По Куну, в естествознании в каждый данный момент времени господствует одна парадигма, наука же в целом развивается через «революции», в ходе которых старая парадигма сменяется новой. К политическому исследованию, однако, эти выводы не всегда применимы, поскольку в политике часто противоборствуют несколько парадигм. Парадигмы эти принимают формы широких социальных философий, обычно называемых идеологиями, — либерализма, консерватизма, социализма, фашизма, феминизма и так далее. Каждая из них по-своему отражает социальное бытие, каждая несет в себе свою собственную картину мира. Но говорить об этих идеологиях как о

 

^ К понятийному аппарату

Парадигма. В самом общем смысле под парадигмой понимается образец, пример решения задачи, модель — нечто такое, что позволяет, как и в случае с «идеальным типом», вычленить наиболее важные черты такого или иного явления. Однако Кун (1962) предложил под парадигмой понимать некую систему взаимосвязанных ценностей, теорий и допущений, в рамках которой осуществляется поиск нового знания. По Куну, есть «нормальная» наука, функционирующая в старой, сложившейся, интеллектуальной системе, и «революционная» наука, в которой происходит замена старой парадигмы на новую. Главная идея этой теории заключается в том, что невозможно с полной уверенностью определить, что «истинно» и что «ложно»: все это лишь общие допущения существующей на данной момент парадигмы, на смену которой неизбежно придет новая парадигма.

 

 

 

I. Политические теории

 

теоретических парадигмах совсем, конечно, не значит подразумевать, что политический анализ неизбежно идеологичен и лишь обслуживает интересы определенной группы или класса, — нет, речь идет только от том, что он осуществляется на основе определенной идеологической традиции. Академическая политология, например, по большей части развивалась на основе либерально-рационалистических принципов и потому несет на себе явственный отпечаток своего либерального прошлого.

Различные уровни концептуального анализа схематично представлены на рис. 1.4.

 

Выводы

 

• Политика есть деятельность, в рамках которой люди создают, сохраняют и обогащают общие правила, по которым они живут. Как таковая, это общественная деятельность, неразрывно связанная, с одной стороны, с наличием разнообразия и конфликта, а с другой — со стремлением сотрудничать и действовать совместно. Политику лучше понимать как поиск путей разрешения конфликта, чем как достижение такого состояния, поскольку не все конфликты разрешимы или могут быть разрешены.

• В разных традициях и разными мыслителями политика понималась по-разному. Ее рассматривали как искусство управления государством и сферой публичной жизни, как разрешение общественных конфликтов через дискуссию и компромисс и как производство, распределение и использование ресурсов в ходе общественной жизни.

• Одна из самых спорных проблем политологии — какой круг общественных отношений охватывается сферой «политического». При традиционном взгляде на вещи к этой сфере относят только институты и тех акторов, что действуют в «публичной сфере» общества. Если, однако, понимать политику как область властных отношений, к ней следует относить и отдельные стороны «частной сферы» жизни.

• Свои подходы сложились в изучении политики — в политологии. Среди них мы видим политическую философию, изучающую нормативные аспекты проблемы, эмпи-

 

 

1. Что такое политика?

 

 

рическую традицию, связанную с изучением институтов, бихевиоральный анализ, ряд современных подходов, включая использование теории рационального выбора.

• Изучение политики носит научный характер постольку, поскольку возможно получить объективное знание о мире политики, отделяя факты от ценностей. Сделать это тем не менее не всегда легко из-за дефицита информации, влияния ценностей, всегда присутствующих в политических моделях и теориях, и, наконец, тех тенденций и пристрастий, которым подвержен исследователь.

• Концепции, модели и теории следует понимать как инструменты политического анализа, с помощью которых мы извлекаем элементы знания из бесконечной и сложной реальности. В конечном же итоге то или иное понимание общества и политики осуществляется в рамках более широкой интеллектуальной конструкции — идеологической парадигмы.

 

• Вопросы для обсуждения

• Если политика по сути своей социальна, почему не вся общественная деятельность политична?

• Почему представления о политике столь часто несли и несут в себе негативные ассоциации?

• Что можно сказать в защиту политики как деятельности вполне благородной и достойной?

• Возможен ли «конец политики»?

• Почему идея научного похода к изучению политики всегда была столь популярной?

• Можно ли изучать политику объективно и без какой бы то ни было предвзятости?

 

 

Правительства, системы и режимы

 

Лучше всего то правительство, которое не правит.

Генри Д. Торо. Гражданское неповиновение (1849)

Политические мыслители издревле размышляли над тем, что отличает одну форму правления от другой. Еще в IV в. до н.э. Аристотель предпринял первую из известных нам попыток охарактеризовать политические режимы с помощью таких понятий, как «демократия», «олигархия» и «тирания», — терминов, широко используемых и поныне. К началу XVIII в. вошло в обыкновение подразделять государства на монархии и республики, автократические и конституционные режимы. В XX в. появились новые и еще более специфические классификации. Так, во времена «холодной войны» политическая карта планеты была поделена на «три мира» — возникла картина мировой политики, сведенная к противоборству между демократией и тоталитаризмом. Сегодня и эта классификация кажется устаревшей на фоне таких явлений, как крах коммунизма, подъем Восточной Азии и становление политического ислама. Пусть сегодня пока еще и не ясно, что именно означают эти изменения — мировой триумф западной либеральной демократии, как думают одни, или дальнейшую политическую фрагментацию современного мира, как полагают другие.

 

Содержание

Традиционные системы

Классификации 29

Зачем классифицировать

политические системы? 30

Классические типологии 31

Типология «трех миров» 34