Политика как компромисс и консенсус

Третья концепция политики относится не столько к тому, в какой области она осуществляется, сколько к тому, каким способом здесь принимаются решения. Политика рассматривается как способ разрешения конфликтов через компромисс, переговоры, любые иные меры согласительного характера — через все то, что противостоит применению силы или голой власти. Именно эту концепцию имеют в виду, когда говорят, что «политика есть искусство возможного». Такое представление присутствует и в повседневном словоупотреблении. Скажем, когда говорят о «политическом» решении проблемы, имеют в виду мирные переговоры в противоположность «силовым» или «военным» решениям. Как и многие другие, и эта традиция восходит к Аристотелю — к тому его постулату, что идеальной системой управления является «политая», — «смешанная» форма, объединяющая в себе как аристократические, так и демократические элементы. Один из ведущих сторонников этой традиции в наше время — Бернард Крик (Bernard Crick). В своей классической работе «В защиту политики» (In Defence of Politics) он, например, пишет:

Политика — это деятельность, в которой при заданной системе правил конфликт интересов разрешается посредством того, что каждой стороне конфликта передается та часть власти или ресурсов, которая соответствует значимости этой стороны для благополучия или выживания всего сообщества.

Ключевым элементом политики в данном случае является своего рода рассредоточение власти (силы), — и чем оно шире, тем лучше. Исходя из того, что конфликт интересов неискореним, Б. Крик показывает, что согласительный процесс происходит лишь тогда, когда стороны конфликта обладают какой-то силой или властью, иначе одна из них может быть попросту подавлена. Политика в этой связи

 

 

 

I. Политические теории

 

определяется, как «такое решение проблемы, при котором выбор осуществляется скорее в пользу согласия и примирения, нежели насилия и принуждения». Здесь мы видим стойкую приверженность либерально-рационалистическим принципам и веру в действенность общественной дискуссии, равно как и в то, что общество расположено скорее к солидарности и согласию, нежели к конфликту. Если в нем и возникают какие-то конфликты, их можно разрешить, не прибегая к насилию или угрозе насилия. Тем не менее у Б. Крика нашлись и критики, справедливо указавшие на то, что он дал себе увлечься опытом западных плюралистических демократий и в сущности отождествил политику с такими явлениями, как электоральный процесс и партийное соперничество; что до однопартийных государств или, скажем, военных диктатур, здесь его позиция мало что проясняет.

Ставя во главу угла компромисс и консенсус, данная концепция, как легко заметить, трактует политику в сугубо положительном свете. Нет, она не рассматривается как «утопически» идеальное решение всех проблем (ведь и компромисс, собственно говоря, означает, что коль скоро на уступки идут все стороны, каждая из них что-то теряет), но как бы то ни было, это куда предпочтительнее всех прочих альтернатив, всегда чреватых насилием и кровопролитием. Политика здесь предстает как цивилизованная и цивилизующая сила, побуждающая граждан к политическому участию и достойная самого что ни есть положительного отношения с их стороны. Однако Б. Крик указывает, что и в такой политике идет своя борьба, где главная угроза — в «стремлении водворить ясность и определенность любой ценой», проявляется ли это в слепой приверженности демократии, в соблазнительной, но ложной ясности политических идеологий, в оголтелом национализме или, наконец, в претензиях науки на обладание конечными истинами.

 

Политика как власть

Четвертая концепция является одновременно и наиболее широкой и наиболее радикальной. Политике здесь не отводится какой-либо конкретной сферы, будь то правительство, государство или «публичная» жизнь, — постулируется, что она присутствует во всех областях общественной деятельности, более того, «на каждом углу». Как утверждает Адриан Лефтвич (Adrian Leftwich) в работе «Что такое политика? Политическая деятельность и ее изучение» (What is Politics? The Activity and Its Study, 1984), «политика находится в центре общественной деятельности как таковой — официальной и неофициальной, публичной и частной, она присутствует во всех социальных группах, институтах и обществах»; ее мы видим во всех общественных отношениях, будь то семья, малая группа, компания друзей или, с другой стороны, нация и глобальное сообщество. Сам собой, следовательно, здесь напрашивается вопрос: что же тогда отличает политическую деятельность от других видов деятельности человека, в чем ее специфика?

Этот вопрос данная традиция решает так. Политикой здесь является все то, что связано с производством, распределением и использованием ресурсов для жизнеобеспечения общества, речь же по большей части идет о власти — способности «получить свое» теми или иными, подчас вообще любыми, средствами. Идея эта прекрасно резюмирована, скажем, в названии книги Гарольда Лассуэлла «Политика: Кто получает что, когда и как?» (Harold Lasswell, Politics: Who Gets What, When, Howl

 

 

1. Что такое политика?

 

 

Обратим внимание на...

«Лики» власти

Можно сказать, что власть проявляется в том случае, когда А вынуждает Б делать что-то, чего Б в любом ином случае предпочел бы не делать. При этом А может воздействовать на Б разными способами. Это позволяет говорить о разных видах или «ликах» власти:

• Власть как принятие решений. Этот «лик» власти определяется целенаправленными действиями, которые так или иначе определяют существо принимаемых решений. Классическое описание этой формы власти можно найти в работе Роберта Даля «Кто управляет? Демократия и власть в американском городе» (1961), где автор задался целью выяснить, кому принадлежит власть, из анализа решений и предпочтений самых различных социальных групп. Но на решения людей тоже можно воздействовать различными способами. В книге «Три лика власти» (1989) Кит Боул-динг в этой связи выделил такие методы, как использование силы или устрашение («кнут»); различные формы взаимовыгодных отношений («сделка») и отношения, основанные на взаимных обязательствах, симпатии и тому подобном («пряник»).

• Власть как определение политической повестки дня. Второй «лик» власти, как полагают Бахрах и Барац (1962), отражает способность той или иной политической силы воспрепятствовать принятию решений. Здесь речь идет о том, кто контролирует политическую повестку дня, — кто изначально решает, какие вопросы будут обсуждаться, а какие — нет. В этой связи можно сказать, что некая частная корпорация может осуществлять свою власть, во-первых, выступая, скажем, против закона о защите прав потребителя («первый лик власти»), но также делая все, чтобы партии и политики вообще не выносили этого вопроса на публичное обсуждение («второй лик власти»).

• Власть как контроль над сознанием. Третий «лик» власти — это способность влиять на других людей, воздействуя на их мысли, желания и потребности. (Луке, 1974). Эта власть выражается в психологическом контроле или в том, что называется «идеологической промывкой мозгов». Здесь примером могла бы послужить индустрия рекламы, убеждающая общество в ненужности нового закона о защите прав потребителя по той причине, что корпорации уже позаботились о решении такой-то и такой-то проблемы. В политической жизни эта форма власти проявляется в использовании пропаганды и вообще в методах идеологического воздействия.

 

1936). В общественной жизни эта традиция усматривает прежде всего несовпадение и даже извечный конфликт интересов, но главное — дефицитность ресурсов, проистекающую из того простого обстоятельства, что человеческие желания и потребности безграничны, а возможности их удовлетворения всегда ограничены. Политика поэтому здесь понимается как соперничество за ограниченные ресурсы, а власть — как главный инструмент в этом соперничестве. Среди сторонников этого подхода феминистки и марксисты. Современный феминизм к идее «политического» питает совершенно особый интерес, идущий от того, что политика в ее традиционном понимании в общем-то до сих пор исключает женщину из политической жизни, оставляя ее в той «частной» сфере жизни, что выстраивается вокруг семьи и семейно-бытовых обязанностей, — мужчина же продолжает господствовать как в политике, так и в других сферах «публичной» жизни. Теоретики радикального феминизма поэтому всегда критиковали самое деление на публичное и частное в обществе, выдвигая в противовес лозунг «частное есть политическое», в котором, как в капле воды, отражена вся философия радикального феминизма — идея о том, что все происходящее в семейной, бытовой и личной жизни суть следствие и отражение традиционных политических отношений, более того, всем этим политика начинается и заканчивается. Естественно, из этой философии вытекает и куда более радикальное, чем обычно, понимание сущности самой политики. Так, Кэйт Миллет в книге «Политика

 

 

 

I. Политические теории

 

полов» (Kate Millett, Sexual Politics, 1969) определяет политику, как «основанные на власти отношения, позволяющие одним людям держать под контролем других». Феминизм поэтому определил для себя очень своеобразную нишу — «политику повседневности». Здесь отношения в семье, отношения между мужьями и женами, родителями и детьми абсолютно столь же «политичны», как и отношения между работодателями и работниками или между правительствами и гражданами.

Марксизм говорит о политике применительно к двум уровням общества — «надстройке» и «базису». Сам Маркс (см. с. 66) первоначально понимал политику классическим образом, увязывая ее с аппаратом государства: так, в «Коммунистическом манифесте» (Communist Manifesto, 1848) он пишет о политической власти как «об организованной власти одного класса для подавления другого». Позже, развивая свою теорию, он отнес политические отношения вместе с правовыми и культурными к «надстройке», возвышающейся над экономическим «базисом» — подлинной основой общества. По Марксу, экономический «базис» и «надстройка» связаны: «надстройка» вырастает из «базиса» и отражает его.

Следующий шаг сделал Ленин (см. с. 93), постулировав более глубокую связь политической власти с классовой системой общества, по сути с его «базисом»: как он сам писал об этом, «политика есть концентрированное выражение экономики». Согласно марксизму, «экономика — это уже политика», а ареной политической борьбы является, собственно говоря, все гражданское общество, пронизанное классовыми противоречиями, — резкое отличие от всех тех подходов, что сводят политический фактор к государству или неизбежно узкой частной сфере жизни.

В подходах, рассмотренных выше, политика рисуется по преимуществу как сила, враждебная человеку, — это всегда что-то такое, что связано с угнетением и подчинением одних людей другим. Для радикального феминизма это то, что увековечивает «политический патриархат», где женщине суждено оставаться под пятой у мужчины; для марксизма — то, что в капиталистическом обществе делает возможным эксплуатацию пролетариата со стороны буржуазии. В тех же теориях, правда, политике приписывается не только негативное, но и потенциально позитивное значение — как инструменту преодоления общественного неравенства. По Марксу, например, пролетарская революция должна навсегда положить конец неравенству классов; феминисты призывают к коренной перестройке отношений между полами. В любом случае политика в этих течениях отнюдь не предстает неизбежной частью общественного бытия. Феминисты призывают покончить с «политикой сек-сизма» и построить такое общество, в котором людей будут ценить не по полу, а по личным качествам. Марксисты убеждены в том, что с установлением бесклассового коммунистического общества «классовая политика» станет достоянием истории, а это в свою очередь приведет к «отмиранию государства» и прекращению политики в классическом ее понимании.

 

• Изучение политики