Тема I. Политология как самостоятельная научная дисциплина: этапы формирования, предмет, цели и задачи 30 страница

Поэтому высказываемые у нас часто доводы и рассуждения относительно необходимости отказа от идеологии в пользу деидеологизации как непременного условия строительства демократического государства лишены каких бы то ни было серьезных оснований, поскольку в современном мире политика как арена столкновения различных конфликтующих интересов немыслима без идеологии. Речь в данном случае должна идти, как представляется, не о деидеологизации, а об утверждении плюрализма идейно-политических течений, подходов, методологических принципов, их сосуществования, терпимости друг к другу и открытости в отношении друг друга. А это в свою очередь предполагает, что, хотя научный подход и отвергает идеологию в качестве инструмента или исходной посылки исследования, необходимость изучения самой идеологии как неотъемлемого элемента мира политического не отпадает.

Еще Ф.Ницше предупреждал, что XX в. станет веком борьбы различных сил за мировое господство, осуществляемой именем философских принципов. Предупреждение Ницше оказалось пророческим с той лишь разницей, что все многообразие и сложность мировоззренческого начала были заменены идеологическим измерением, идеологические принципы взяли верх над философскими, в том числе политико-философскими. Это проявилось, в частности, в выдвижении множества проектов, идей, программ, учений, предлагавшихся в качестве руководства к поискам переустройства существующей и создания новой, более совершенной общественно-политической системы. При этом сама политико-философская мысль оказалась политизированной и идеологизированной, подчиненной императивам системного конфликта, которая стала родимым признаком большей части XX в.

Разделительная линия в этом конфликте была проложена еще в начале века в процессе формирования и более или менее четкого разграничения двух магистральных направлений политико-философской мысли: реформистского в лице либерализма, консерватизма и социал-демократизма и революционного в лице ленинизма и фашизма, каждое из которых имело свои национальные, региональные и системные разновидности.

Ряд ведущих стран, таких как США, Великобритания, Франция, Швеция, Дания, Голландия и др., избрали путь постепенных социально-экономических и политических преобразований капитализма. Причем при всех существовавших между ними разногласиях приверженцами реформистского пути преобразования общества выступили все главные социально-политические силы, признававшие основополагающие принципы рыночной экономики и политической демократии. Всех их объединяло осознание необходимости в создавшихся в тот период условиях расширения роли государства во всех сферах жизни общества, особенно в социальной и экономической, для предотвращения и преодоления негативных последствий рыночной экономики. В целом речь идет о тех силах, которые в основу своих социально политических программ положили установки и принципы идейно-политических течений либерализма, консерватизма и социал-демократизма.

Революционно-тоталитарный путь избрали Россия, Италия, Германия и целый ряд других стран Европы и Азии, для которых были характерны слабость, неразвитость или полное отсутствие институтов, ценностей, норм гражданского общества, правового государства, конституционализма, парламентаризма и других атрибутов либеральной демократии. Как по своим целям (радикальная замена существующей общественно-политической системы совершенно новой системой), так и по использованным при этом методам (революционный переворот, насильственное свержение существующей власти) оба главных течения тоталитаризма представляли собой революционные движения, поскольку предлагали радикальное изменение существующей системы путем насильственного переворота. Разница заключалась в том, что осуществленная в России социалистическая революция, во всяком случае в теории носила «прогрессивный» характер, так как руководствовалась идеалами всеобщего равенства, социальной справедливости, интернационального единства всех народов и др. Что касается фашистских переворотов, совершенных в Италии, Германии, Испании и некоторых других странах, то они носили «консервативный» характер, ибо в их основе лежали праворадикальные идеи национализма, расизма, имперской великодержавности, апология насилия.

Что есть политическая философия?

Для раскрытия сущности и содержания понятия политической философии в качестве отправной точки, по-видимому, следует взять основные сущностные характеристики самой философии. Главное предназначение последней, как известно, искание или постижение истины о сущности и смысле самого бытия. Приступая к написанию своего фундаментального трехтомного труда «Лекции по истории философии», Гегель отмечал, что в самом этом понятии есть противоречие. Цель философии — познать истину, т.е. неизменное, вечное, сущее само по себе. История же занимается вещами преходящими, тем, что некогда существовало, а в другое время уже исчезло, стало достоянием минувших времен. Если философия «имеет историю, то так как история есть лишь изображение ряда минувших образов познания, в ней нельзя найти истину, ибо истина не есть минувшее».

Не в меньшей степени соображения Гегеля верны применительно к политической философии. Дело в том, что для мира политического характерна высочайшая степень динамизма. А это означает, что здесь многие феномены, события, процессы настолько эфемерны и быстротечны, что часто исследователь не в состоянии поспеть за ними, тем более установить в этом калейдоскопическом водовороте не то что истину, даже элементарные причинно-следственные связи. В действительности, как справедливо подчеркивал Гегель, в понятии «история философии» противоречия нет, поскольку каждая наука, в том числе и философия, помимо своей внутренней истории имеет внешнюю историю — «историю своего возникновения, распространения, расцвета, упадка, возрождения».

Нет противоречия и в понятии «политическая философия», которая также имеет как внутренний, так и внешний аспекты. Поэтому, говоря, что политическая философия занимает некую точку пересечения между политической наукой и философией, имеют в виду всю сложность и многоаспектность мира политического. Задача политической философии состоит в том, чтобы высветить скрытый принцип всего мира политического в его явленности. Она концентрирует внимание на сущностных аспектах, на самой природе политических феноменов. Внешний аспект — это конкретные проявления, формы и факты, так сказать, феноменальная сторона политического.

В центре внимания политической философии стоят вопросы о сущности государства и власти, их предназначении и целях, отношении к природе человека и др. Она призвана анализировать, например, государство и власть прежде всего как социальные феномены, как институты политической организации общества, имеющей главной своей целью реализацию всеобщего интереса.

Однако любой политический феномен, например власть саму по себе, невозможно сколько-нибудь четко фиксировать в понятиях, взятых изолированно от других феноменов. Чтобы выявить ее сущность, необходимо определить содержание понятия «государство», а его в свою очередь нельзя выяснить, не выявив то, какое именно содержание мы вкладываем в понятие «политическое» и т.д. Власть, взятая в ее конкретной явленности, в чисто практическом воплощении или в сциентистском, эмпирико-фактографическом аспекте, лишается многих своих важных сторон, редуцируется и упрощается. Поэтому при анализе власти применяется множество подходов, каждый из которых имеет свое понимание момента истины, но при этом остается как бы за скобками вопрос о природе власти как человеческого, социального феномена вообще. Политическая наука призвана раскрывать с помощью разных методологических подходов и методов исследования место, роль и функции власти и властных отношений в мире политического, их взаимосвязи с другими сферами человеческой деятельности и т.д.

Что касается политической философии, то она, подчеркиваю, призвана в данном контексте определить природу и предназначение власти. Когда говорят о внутренней стороне, то имеют в виду сущность феномена власти, которая характеризуется в идеальных, абстрактных категориях. «Все дело в том,— писал Гегель в данной связи,— чтобы в видимости временного и преходящего познать субстанцию, которая имманентна, и вечное, которое присутствует в настоящем. Ибо, выступая в своей действительности одновременно и во внешнее существование, разумное, синоним идеи, выступает в бесконечном богатстве форм, явлений и образований».

Прав был Б.Кроче, который не без оснований отмечал, что история содержит философию внутри самой себя в виде предметов ее суждений. Во многом и политика как важнейшая сфера жизнедеятельности человека содержит в себе собственную философию. В этом контексте политическая философия является составной частью политической действительности. Мир политического имеет наличное, объективное бытие и бытие абстрактно-идеальное. Последнее, как сказал бы Э.Гуссерль, есть «латентный разум» мира политического. Оно существует в форме идеи — понятия в себе и для себя. В этом качестве политическое бытие, возможно, составляет в явной или неявной форме интегральную часть любого человеческого общества. Иное дело, что вплоть до Нового времени, когда началось расчленение гражданского общества и мира политического на самостоятельные сферы человеческого социума, оно было как бы неразрывно слито с другими аспектами человеческого существования.

Так или иначе задача политической философии состоит в постижении идей, теорий, принципов, постулатов, мыслей, лежащих в основе мира политического. Они в свою очередь раскрываются в понятиях. «В философии,— писал Т.Гоббс,— определения предшествуют определяемым именам. При обучении философии начинают именно с определений и весь дальнейший процесс приобретения знания сложных вещей осуществляется посредством синтеза, путем сложения понятий». Поэтому важная функция политической философии состоит в разработке понятийно-категориального аппарата и языка политической науки.

Понятия, обозначая те или иные явления, призваны выделять те особенности мира, которые в настоящий момент считаются важными. Например, атомы, протоны, нейтроны в физике. Понятия должны обладать единообразным содержанием и указывать исследователям на одни и те же явления. Понятийный хаос в философии недопустим, поскольку в таком случае понятия не могут служить делу накопления, интерпретации и трансмиссии философско-теоретического знания. При этом следует подчеркнуть, что в политической философии, равно как и в других социальных и гуманитарных науках, существенную роль играет абстракция. Особенно отчетливо она проявляется в понятиях, которые, отражая явления, не связанные с определенным контекстом, конкретными местом и временем, характеризуются различной степенью абстрактности. В философии именно абстрактные понятия играют решающую роль, поскольку, переступая границы конкретных событий и ситуаций, они указывают на общие свойства сходных событий и ситуаций. Но теория не может обойтись без понятий, относящихся к переменным свойствам явлений, отражаемых абстрактными понятиями.

В то же время очевидно, что осмыслить, объяснить и предсказать события можно, только определив отношения между различными понятиями. Идеи, теории, постулаты, принципы, составляющие ткань политической философии, возможны лишь как результат группирования понятий в суждения или утверждения. Сами теоретические суждения могут в той или иной степени отличаться друг от друга по форме. Существует множество аргументов как за, так и против различных форм. Это вполне естественно, если учесть, что для поисков правильных ответов на поставленные вопросы необходимы соответствующие параметры и критерии их оценок. Поэтому в задачу политической философии входит осмысление содержания конкретных политических понятий.

С данной точки зрения немаловажное значение приобретает правильная трактовка основополагающих понятий политической философии, соответствующая национально-культурным и общественно-историческим реальностям. Возьмем, например, понятие «демократия», которое в дословном переводе с древнегреческого языка означает «народовластие» или «власть народа».

В соответствии с таким пониманием важнейшим признаком демократии является признание народа каждой конкретной страны носителем верховной власти. Однако мы знаем, что имеются существенные разночтения в понимании демократии в античном мире и в современную эпоху. Более того, в само понятие «народ» в различные эпохи вкладывался разный смысл. Так, в эпоху античности под это понятие подпадали только свободные граждане, которые не всегда составляли большинство населения того или иного полиса. В Римской империи народом считались только исконно римские граждане. Громадное число людей, проживавших на обширных пространствах империи, не будучи рабами и даже зависимыми, не могли претендовать на этот статус в силу того, что они не принадлежали к Populus ro-тапае (римскому народу).

Если проанализировать базовые признаки античной и современных форм демократии, то между ними обнаруживаются качественные различия. По-разному трактуется понятие демократии и в современном мире. Так, на самом Западе базовые демократические ценности и принципы получили практическое воплощение в разнообразных политических режимах, соответствующих национально-культурным, историческим и иным традициям стран и народов региона. Естественно, что восточные народы с органическими национально-культурными традициями также имеют собственное, во многом отличное от западных народов понимание демократии.

Нельзя не затронуть и такой вопрос. Существует мнение, что демократия может быть тоталитарной или авторитарной. Но это явное недоразумение, основывающееся на подмене понятий. Если рассматривать с точки зрения форм власти, то очевидно, что при всей внешней схожести отдельных атрибутов (например, принцип избрания путем всеобщего голосования, который в тоталитарной системе был формальным и чисто ритуальным процессом и результаты которого заранее были предопределены) тоталитаризм (или авторитаризм) и демократия по подавляющему большинству системообразующих принципов представляли собой прямо противоположные формы организации и реализации власти.

Все сказанное выше верно применительно к большинству понятий политической философии, таким как либерализм, консерватизм, радикализм и др., содержание которых в соответствии с изменившимися социальными и политическими реальностями в процессе исторического развития подвергалось существенным трансформациям.

Теоретические суждения должны быть систематически организованы в соответствии с избранным теоретиком углом зрения и понятийным аппаратом. Задача абстракции состоит в том, чтобы упростить реальность, но при этом не искажая сути этой реальности. Если в большинстве социальных и гуманитарных наук абстракция возможна a posteriori, то в политической философии она допускается a priori. Политический философ не просто описывает факты, олицетворяемые теми или иными событиями политической жизни, а выявляет сущности, в которых достигается единство внутренней и внешней сторон феноменов, проявлениями которых и являются эти факты. Иначе говоря, политическую философию интересует не столько эмпирическая, фактографическая сторона мира политического, сколько значимость и смысл последнего в целом. Если философия, как таковая, призвана постичь природу вещей вообще, то цель политической философии — понимание природы политических вещей.

Говоря словами Гегеля, философия есть постижение наличного и действительного. С этой точки зрения политическая философия концентрирует внимание на сущем, т.е. мире политического таком, каков он есть на самом деле. Она призвана постигать сущность политического, определять, так сказать, в последней инстанции природу политических вещей в самом широком и глубинном понимании этих слов. Объясняя суть своей книги «Философия права», Гегель писал: «Данная работа, поскольку в ней содержится наука о государстве, будет попыткой постичь и изобразить государство как нечто разумное в себе. В качестве философского сочинения она должна быть дальше всего от того, чтобы конструировать государство таким, каким оно должно быть; содержащееся в нем поучение не может быть направлено на то, чтобы поучать государство, каким ему следует быть: его цель лишь показать, как государство, этот нравственный универсум, должно быть познано».

В целом, соглашаясь здесь с Гегелем, следует отметить, что этот тезис, совершенно верный применительно к философским проблемам права, нуждается в определенных оговорках, когда речь идет о политической философии. Особо следует подчеркнуть, что сущность политического отнюдь не исчерпывается конкретно существующими реальностями. Политическая философия имеет своей задачей выяснение природы политических вещей со всеми их атрибутами, такими как добро и зло, реальное и идеальное, сущее и должное, совершенное и несовершенное, справедливое и несправедливое, подлежащее сохранению или изменению, одобрению или осуждению.

Как отмечал Л.Страусс, политическая философия представляет собой попытку заменить мнение о природе политических вещей знанием о ней. Это знание включает в себя различные интерпретации, трактовки, субъективные оценки. Последние в свою очередь по самой своей природе предполагают принятие или непринятие, выбор или отклонение, одобрение или осуждение этих вещей. Поэтому все они не могут быть нейтральны. Их невозможно правильно понять, если они не рассматриваются в терминах добра и зла, справедливости и несправедливости, сущего и должного и т.д.

Показательно, что в античной философии в качестве одной из центральных выступала проблема добродетели, рассматриваемой прежде всего как идеал, т.е. должное. По большому счету сущее, т.е. наличные политические реальности, соизмерялись с идеалом. Более того, Л.Страусс усматривал главную причину кризиса современной политической философии в разрыве с классической политико-философской традицией, главным объектом внимания которой, по его словам, было должное. Здесь неважно, прав Страусе или нет. Суть вопроса состоит в том, что политическая философия не может не касаться вопроса о критериях и качествах, дающих отдельному человеку, группе, классу право управлять другими людьми, партией, государством. Поднимая этот вопрос, политический философ не может не коснуться основополагающих морально-этических норм и правил человеческого общежития, составляющих сердцевину системы легити-мизации большинства существующих форм правления.

Политическая философия, включающая комплекс теорий, концепций, идей, имеет одной из своих целей легитимизацию или делегитимизацию определенного политического порядка. Она призвана выявить истинность или ложность общепризнанных политических норм и ценностей, поэтому всегда ставит под сомнение господствующие концепции политического порядка. При этом политическая философия призвана определить некую магистральную линию политического развития. С этой точки зрения, пожалуй, прав был Э.Берк, который утверждал, что дело теоретика-философа — указать истинные цели государства; дело же политика-практика — найти соответствующие средства для достижения этих целей и успешно пользоваться ими.

Необходимо отметить, что составным компонентом политической мысли и, несомненно, политической философии являются разного рода политические утопии, предлагающие более совершенные, на взгляд их авторов, альтернативные существующим формы государственно-политического устройства. Более того, один из величайших философов всех времен и народов Платон создал модель утопического государства, а его труд «Государство», в котором изложена эта модель, рассматривается как политико-философское произведение.

К тому же политическая философия имеет дело не только с сущим, но и должным, она оперирует также гипотетико-дедуктивными категориями по формуле «что было бы, если бы». Она отдает предпочтение той или иной политической системе, например демократии перед тоталитаризмом, или, наоборот, может предлагать свои модели политического развития в качестве наиболее совершенной альтернативы. Все изложенное говорит о том, что мир политического и политическая философия как неотъемлемая его часть пронизаны морально-этическим началом. Из этого следует, что политическая философия не может не затрагивать аксиологический аспект мира политического. Более того, можно говорить о политической аксиологии как самостоятельном подразделе политической философии.

Смысл жизни коренится не только в рациональных, научных, поддающихся исчислению и строго научному анализу феноменах, но и в иррациональном, традиционном, волевом, эмоциональном, характерологическом и т.д., которые не всегда и не обязательно поддаются такому анализу. Человек не мыслим без мифа, сами табу и табуизация, сыгравшие столь большую роль в восхождении человека из стадного состояния, теснейшим образом связаны с мифическим началом. Можно сказать, что в определенном смысле даже сама история человечества пронизана мифологическим началом, поскольку жизнь не только простых, но и великих людей, а также деятелей, творивших эту историю, в большинстве случаев окутана как бы непроницаемой оболочкой мифического. Я имею в виду не только божественных и полубожественных, легендарных и полулегендарных героев и персонажей вроде Зороастра, Конфуция, Будды, Иисуса Христа, Мухаммеда, но и реальные личности — древнеегипетских фараонов, Дария, Александра Македонского, римских императоров, халифов, средневековых королей и т.д., которые якобы получали свою власть прямо от Бога.

В истории часто случалось так, что роль, которую какой-либо политический или государственный деятель играл на той или иной авансцене, постепенно приобретала самостоятельное и доминирующее значение, полностью отодвигая на задний план или вовсе элиминируя ее первоначального носителя. Совершенно бездарный обладатель королевского или иного титула, восшедший на трон, унаследовав его от своих великих предков, в глазах народа становился помазанником божьим просто в силу того, что он играл предоставленную ему роль. Бывало и так, что роль вообще может обойтись без своего исполнителя.

Таким образом, миф — интегральная, неотделимая часть человеческой истории, и человек не имеет будущего без мифа, без мифологии, без веры. Мобилизующие мифы, символы, иллюзии являлись одним из могущественных факторов истории. Именно им во многом обязаны своим появлением колоссальные пирамиды и сфинксы в Египте и гигантские христианские соборы в Европе. С ним связано создание и уничтожение громадных и могущественных империй. Все они воплощаются в политической мифологии, понимаемой в самом широком смысле слова.

При этом необходимо учесть следующий момент. Зачастую миф отождествляют с чем-то примитивным, первобытным, чуждым мышлению современного цивилизованного человека, и поэтому подлежащим преодолению. Исходя из этого многие авторы всерьез пытались обосновать мысль, что миф либо сам собой, либо усилиями рационалистической науки исчезнет как сколько-нибудь значимый фактор общественной и политической жизни. Разве миф, говорил, например, Э.Кассирер, не обречен на исчезновение «перед лицом подлинной, научной истины, перед лицом понятия природы и предметности, созданным в рамках чистого познания? Миф с его миром мечты и волшебства представляется раз и навсегда канувшим в небытие с первыми лучами научного видения мира».

Однако мифическое продолжает жить и даже процветать в современном мире, несмотря на беспрецедентные успехи научного знания. Иначе и быть не может, поскольку, как справедливо подчеркивал Гете, миф, как и поэзия, отражает то, «на чем держится глубинное единство мира», и поэтому он способен постигать высшую истину. Живучесть мифа объясняется прежде всего тем, что он питается из вневременных глубин истории и традиций. История полна свидетельств того, что любые попытки развенчания одних мифов неизбежно сопровождались возрождением старых или же появлением новых, не менее привлекательных и действенных. Каждая эпоха, отвергая или в модифицированном виде сохраняя старые, непременно создавала и собственные мифы, в том числе и политические. С соответствующими оговорками можно согласиться с Р.Петтацони, который утверждал, что от повторения мифа зависит «сохранение и умножение жизни» и даже «всего мира...который не может существовать без мифа», ибо истина мифа есть «истина жизни».

Классический миф, как правило, не сочинялся каким-либо конкретным автором, он формировался как бы спонтанно, обкатываясь и выкристаллизовываясь в народном сознании многих поколений людей. Современный же миф специально конструируется и внедряется в массы. Но и он невозможен без существования стадного сознания, основанного на слепом повиновении господствующим предрассудкам и не способного критически осмыслить происходящие в обществе события и процессы. Именно живучесть и, более того, расширенное воспроизводство такого массового или корпоративного сознания в современном мире объясняет тот факт, что в условиях господства научного знания люди часто руководствуются примитивными, фантастическими и даже бредовыми идеями. Большей частью миф — это инструмент иллюзорного преодоления, снятия противоречий, образ, дающий философскую значимость фактам повседневной жизни. В этом качестве миф представляет собой одну из реальностей истории. Миф и связанные с ним символ, иррациональный образ способны оказывать решительное влияние на политическое поведение и действия людей, играть роль цементирующего элемента, вокруг которого могут сплотиться огромные массы людей.

Учитывая сказанное, Б.Рассел отводил философии промежуточное место между теологией и наукой. Подобно теологии, говорил он, задача философии состоит «в спекуляциях по поводу предметов, относительно которых точное знание оказывалось до сих пор недостижимым». Но в то же время «подобно науке, она взывает скорее к человеческому разуму, чем к авторитету, будь то авторитет традиции или откровения». Все конкретные знания принадлежат науке, а догмы, выходящие за пределы конкретных знаний,— теологии. «Между теологией и наукой,— продолжал Рассел,— имеется Ничейная Земля, открытая для атак с обеих сторон; эта Ничейная Земля и есть философия. Почти все вопросы, которые больше всего интересуют спекулятивные умы, таковы, что наука на них не может ответить, а самоуверенные ответы теологов более не кажутся столь же убедительными».

Важной составной частью политической философии является методология, представляющая собой определенный способ видения и организации исследования. Концептуальный и идейный арсенал методологии, в совокупности составляющий общий подход к решению стоящих перед политической наукой проблем, базируется на мировоззренческих постулатах, разрабатываемых в политической философии. Методология включает в себя также различные методы и приемы исследования и анализа, а также проверки и оценки их результатов.

В целом можно сказать, что в задачу политической философии входят поиски ответов на следующие и подобные им кардинальные вопросы: в силу каких причин возможна политическая самоорганизация общества? каковы факторы, определяющие политическую самоорганизацию общества? как создаются, сохраняются, изменяются и распадаются различные политические системы? что есть raison d'etre государства? в какой мере политическую реальность можно изобразить в соответствующих понятиях и терминах? насколько содержание этих последних значимо для субъектов политики? что именно лежит в основе права: божественный закон, разум, естественное право, право сильного, насилие и др.? как совместить права и свободы отдельного индивида с его ответственностью перед обществом или с правами коллектива? и т.п. На все эти вопросы адекватные ответы можно найти на путях выявления взаимосвязей и соотношений целого и частного, общего и индивидуального, теории и практики, свободы, справедливости и равенства в мире политического.

Онтология мира политического

Для политической философии мир политического служит источником философской рефлексии о принципах порядка, свободы, равенства, справедливости и др. Она избегает вопросов типа: где, когда, как, кто или категорий: здесь и теперь. Ее интересует прежде всего сократовский вопрос: «что есть...?» В центре внимания политической философии — не конкретная политическая ситуация, не конкретные формы и проявления политической деятельности, а природа мира политического, политической жизни вообще, например: не конкретное государство, не конкретная властная структура, а природа государства и власти вообще, не конкретная война, а природа войны вообще, ее место и роль в жизни человеческих сообществ и др.

Можно сказать, что политическая философия — это дисциплина о принципах политической самоорганизации общества. Одна из важнейших характеристик данных принципов в их философском толковании — способность к универсализации, суть которой состоит в том, что в равных условиях он будет действовать одинаково. Например, для утверждения и эффективного функционирования политической демократии и ее институтов необходим определенный минимум условий, без которых они просто невозможны. Так, нельзя выявить сущность политической системы без выяснения сущности соответствующего общества. Например, правовое государство немыслимо без некоторых базовых характеристик общества, на которых оно и опирается. В качестве основополагающего условия существования как гражданского общества, так и правового государства выступает свободная личность, наделенная врожденными неотъемлемыми правами. Общество может быть названо гражданским лишь с того момента, когда за человеком как личностью признаются неотъемлемые права на жизнь, свободу и реализацию своих способностей, когда эти права становятся основными опорами общественного здания. Все это проявляется в том, что гражданское общество и правовое государство не могут существовать друг без друга.