Основные категории анализа

Как и любая наука, политическая психология использует свой на­учный язык, свой категориальный аппарат. В силу междисциплинарно­го характера исследований в них соседствуют категории, используемые и философами, и антропологами, и социологами, и политологами.

Так политическая философия внесла свой вклад в становление политической психологии, снабдив ее наиболее общими теоретически­ми понятиями о соотношении личности и государства, о подчинении гражданина политике (Т.Гоббс) и интересе, который лучше любого насилия управляет политическим поведением личности (А.Смит). Та­кие философы, как А.Тойнби и П.Сорокин, Дж.Оруэлл обогатили пси­хоисторию как раздел политической психологии представлениями о психологических компонентах масштабных политических процессов. Общетеоретические идеи Т.Парсонса и Р.Мертона принесли новое по­нимание политики как системы, в которой индивид является одним из элементов. Нередко эти метатеоретические представления специально не обсуждаются, оставаясь в имплицитной форме. Но именно эти кон­цепты подчиняют себе исследовательские процедуры.

Социология и социальная психология дали политической психо­логии основные методические приемы, методологию исследования. Эти дисциплины, как и политическая психология не претендуют на широ­комасштабные обобщения, оставаясь в рамках теорий среднего уровня. Такие категории, как роли, нормы, ценности, интересы, лидерство, конформизм, социализация и многие другие, описывающие внутри- и межгрупповое поведение человека. Его становление в социальной среде как гражданина политические психологи заимствовали из названных дисциплин.

Так, например, в политической психологии роль понимается, прежде всего, как набор прав и обязанностей, как статус, как реальные функции, связанные с местом личности в политической системе. Вся политическая система может быть описана через различные наборы политических ролей. Особое значение при этом придается взаимосвя­занное™ этих ролей. Так, роль лидера лишена смысла без ролей подчи­ненных. Без короля нет подданных, а без кабинета — премьер-минист­ра. Все участники политического процесса одинаково признают распре­деление ролей между ними, т.е. по этому вопросу между ними сущест­вует консенсус.

Изучение реальных участников политического процесса, исполня­ющих различные роли в системе, привело сторонников ролевой теории политики к убеждению, что для их понимания необходимо углубление именно психологического анализа поведения. Так, работа Н.Ная и С.Вербы показала, что разные формы политических ролей привлека­ют исполнителей с различным психологическим складам и разными ориентациями^[156].

Что же это за роли, которые граждане играют в политике? Так, самая простая роль, которую играет каждый дееспособный гражданин, — это роль избирателя. Другая роль — политический активист, член ка­кой-либо партии, организации. На вершине политической пирамиды стоят те, кого политические психологи назвали «гладиаторами», т.е. наиболее активные граждане, вершители судеб, публичные политики. В политологии их принято называть лидерами, представителями поли­тической элиты.

Политическая социализация рассматривается по аналогии с об­щим процессом социализации, как процесс включения человека в по­литическую систему. С точки зрения системы в процессе политической социализации происходит воспроизводство ее институтов, осуществля­ется преемственность важнейших политических ценностей. Необходи­мость этого процесса для сохранения системы связана прежде всего с приходом в политику новых поколений. Но со сменой политического ландшафта, даже в рамках одного жизненного цикла, возникает необ­ходимость рекрутировать новых участников, снабдить их официальны­ми ценностями и тем самым укрепить систему. Эта задача стоит и перед отдельными политическими организациями и партиями применитель­но к своим членам и сторонникам.

Человеку для его становления в качестве гражданина необходимо получить систему политических ценностей, идей, в которые он может верить, и ориентаций в политической среде, которые позволят ему адаптироваться к ней. Политическая социализация на уровне индивида представляет собой перевод требований системы в структуру личности, интериоризацию ее ключевых политико-культурных элементов.

В современных обществах большую актуальность представляют собой две проблемы. Первая состоит в том, как происходит включение личности в политику в рамках всей политической системы, то есть на макроуровне. Анализ политической социализации, очевидно, следует начинать с того, чтобы представить себе, под влиянием каких социаль­ных условий происходит становление типичных форм политического поведения и сознания, как разные политические партии и организации мобилизуют новых членов, какие идеологические веяния определяют климат в данный момент. Каждое поколение несет на себе отпечаток специфических исторических условий, в которых происходило их ста­новление.

Вторая проблема связана с тем, что свои особенности политиче­ская социализация имеет и на микроуровне — уровне малых групп и личности. Здесь нельзя не учитывать локальные условия созревания человеческой личности в конкретной семье, ближайшем окружении. Именно через них идет процесс усвоения политических ролей, образ­цов поведения.

Психология личности, представленная самыми разными ориентациями, обогатила политическую психологию такими категориями, как поведение, потребности, мотивация, когнитивные структуры, стиль мышления, стиль принятия решений, стиль межличностных отноше­ний и др. Те направления, которые базируются на психологических подходах (например, психобиографическое), используют такие катего­рии, как защитные механизмы, авторитарное подчинение, операцио­нальный код. Исследователи, стоящие на позициях когнитивной пара­дигмы, предпочитают говорить о менталитете, о когнитивных картах личности политиков и их стиле политического мышления, о семантиче­ском пространстве. Последователи А.Маслоу и К.Роджерса в политиче­ской психологии оперируют понятиями мотивов, потребностей, ценно­стей. Приверженцы бихевиоризма рассматривают поведение человека в политике сквозь призму наказания, поощрения, цены, обмена, стиму­ла и пр.

Проиллюстрируем сказанное использованием в политической пси­хологии категории потребности. Трудно себе представить, чтобы поли­тика порождала у человека какие-то специфические потребности, если не считать навязчивого стремления стать депутатом, министром или президентом, которое, подобно заразному заболеванию, распространи­лось среди отечественных политиков. В политике действуют обычные человеческие потребности, среди которых можно встретить и любопыт­ство, и стремление к свободе, и необходимость удовлетворить голод и иные материальные нужды. Политический психолог из Санкт-Петер­бурга А. И. Юрьев предлагает такую классификацию потребностей при­менительно к политическому поведению (см. табл. 1).

1. «Горизонтальная» классификация потребностей.

2. Перегруппировка признаков «вертикальной» классификации по­требностей по А.Маслоу.

3. Средства удовлетворения потребностей (перечень П. Соро­кина)^[157].

Когнитивный стиль — еще один психологический термин, восп­ринятый политической психологией и описывающий способ мышле­ния. Среди характеристик когнитивного стиля политической психо­логии выделяют такие, как понятийная сложность или простота, доверие или недоверие к партнеру, инструментальный акцент (ори­ентация на «дело»). Так, для одних людей свойственно восприятие политики в черно-белых тонах, а для других — большая понятийная сложность, большее разнообразие оттенков в политических позици­ях. Первый тип когнитивного стиля — с низкой интегративной слож­ностью обычно отличает людей негибких, догматичных, невоспри­имчивых к новому. Ряд исследователей установил и связь такого когнитивного стиля с конкретными политическими ориентациями. Так, было доказано, что низкая понятийная сложность чаще встре­чается у право-консервативных, чем у либеральных политиков и их сторонников. Вообще радикалы и справа и слева более склонны де­лить людей на «наших» и «ненаших».

Операциональный код — понятие, применяемое чаще к политиче­скому сознанию лидеров, чем обычных граждан, было выработано в политической науке. НЛейтес, А.Джордж, С.Уолкер используют этот термин для обозначения «ответов» политиков на ряд философских (стратегических) и инструментальных (тактических) ответов в полити­ке. Например, в мышлении политика содержатся некоторые устойчи­вые представления о природе политики, о перспективах реализации их политических ожиданий, о возможности контроля над историческими событиями и т.п. С.Уолкер свел эти кластеры представлений в общую схему (см. табл. 2^[158]).

Понятие операционального кода является связкой между полити­ческим сознанием и поведением. На основании вербальных проявлений политического сознания политический психолог может реконструиро­вать и поведенческие характеристики личности. О тех или иных компо­нентах операционного кода мы можем судить по выражениям в речи политика чувств, оценок, прямых апелляций к аудитории. Много могут сказать о ключевых представлениях операционного кода усиливающие наречия и риторические вопросы, отрицания, определения и другие вербальные формы проявления указанного элемента политического со­знания.

Политическая наука снабдила политическую психологию катего­риями политической системы, политического участия, политической культуры, конфликта и консенсуса, плюрализма, гегемонии, демокра­тии и иными понятиями, описывающими политические феномены. В политической психологии они работают в том же значении, что и в политологии, наполняясь при этом собственно психологическим содер­жанием.

Политические психолога, изучающие категорию политического участия, пришли к выводу, что объективные показатели политического участия необходимо дополнить психологическими показателями, среди которых они особо выделили восприятие индивидом своего участия, чувство вовлеченности в политику и мотивацию участия. При наложе­нии этих субъективных аспектов участия на разные типы и формы активности в политике получаются интересные классификации, даю­щие более объемное представление о политическом поведении. Иссле­дования с использованием этих показателей обнаружили, например, что неактивные граждане, которые практически не вовлечены ни в какие действия, психологически не имеют чувства вовлеченности или ощущения личного контроля над событиями. Напротив, активисты, участвующие во всех видах деятельности, имеют определенные навыки и психологически вовлечены в происходящие процессы. Так, англий­ские политологи, интересовавшиеся политическим поведением своих соотечественников, обнаружили, что среди тех, кто участвует в движе­ниях за мир и в экологических, женских и иных «новых» движениях, большой процент составляют люди из истеблишмента, одновременно входящие во всевозможные партии (в том числе и в правящую), прави­тельственные комиссии и другие традиционные формы политической жизни.

«Только голосующие», как правило, не участвуют больше ни в каких других видах деятельности (сюда входит большинство взрослых британцев, предпочитающих эту самую простую форму поведения). Из приведенной ниже таблицы 3 видно, что «групповые активисты», на­пример, больше представлены в США, чем в Великобритании. «Пар­тийные активисты» или «участники компаний» составляют также в Англии меньшую долю, чем в США^[159].

Активная психологическая вовлеченность имеет разный смысл в каждой из политических культур. Так в западных политических куль­турах членство в партиях воспринимается индивидом без обязательной «погруженности» в дела партии. Освоение этой роли происходит доста­точно просто. Человек может быть активным или пассивным, посещать собрания, слушать радио или читать специальную литературу. Психо­логически, по своим интересам, ориентациям, насыщенности полити­ческими контактами он мало чем отличается от более пассивной части населения. Его интерес к политике и знания о ней, а также социальный статус лишь незначительно выше, чем у других групп населения^[160].