Б Мэнт. Турист и подлинная Япония. Токио, 1963

Миллион миллионеров

Если бы из всех присущих японцам черт потребовалось назвать одну,наиболее приметную, вернее всего было бы сказать: они много читают, многиминтересуются. В давке метро, за раздвижными стенами сельского домика -- всюду видишьлюдей за чтением По тиражам печатной продукции Япония уступает лишьСоветскому Союзу и Соединенным Штатам. Стомиллионный народ ежегоднораскупает около полумиллиарда книг и более полутора миллиардов журналов(одних лишь ежемесячников выходит почти полторы тысячи). Общий разовый тираж японских газет перешагнул за пятьдесят миллионовэкземпляров, также приближаясь к мировому первенству. Причем здесь надоотметить любопытную особенность. В капиталистической прессе принято делитьгазеты на "качественные" и "массовые". Первые из них, то есть самыесолидные, авторитетные, влиятельные, вроде "Таймс" в Англии, "Монд" воФранции, "Нью-Йорк таймс" в США, имеют куда более узкий круг читателей, чембульварные издания, выходящие многомиллионными тиражами. В Японии же именно "качественные" газеты ("Асахи", "Майнити","Иомиури") одновременно являются и "массовыми", то есть наиболеепопулярными. Дело здесь, разумеется, не в издателях, а в читателях -- вуровне их запросов, которые приходится брать в расчет. Про японцев можно сказать, что народ этот интеллигентен в массе.Причина тут не в одной лишь поголовной грамотности Кругозор японца -- нетолько начитанность, но и умение людей в любом возрасте сохранять поистинедетскую любознательность. На всякого рода курсы, выставки, лекции валомвалят и молодежь и старики. "Общество рабочих -- любителей музыки" --многотысячная организация, численности которой могут позавидовать иныеполитические партии. Причем широта интересов, прорывающая рутину повседневной жизни, страстьк постижению непознанного чаще всего столь же бескорыстны, как присущаяяпонцам тяга к красоте. Люди не разучились ставить духовные ценности превышематериальных благ. Было бы нетрудно, набрав десяток-другой примеров, нарисоватьразительную картину американизации духовной жизни Японии. Присущая японцамвосприимчивость к новому проявляется и в том, что они легко поддаютсязарубежной моде. Но, широко растекаясь по поверхности, голливудскиестандарты вкуса остаются "детской болезнью", неспособной изменить сущностьнационального характера. Юный житель Токио, увлекающийся очередным поветрием вроде электрогитар,не станет читать переложения "Воины и мира" на пятидесяти страницах. Онприемлет стандартизацию мод, но инстинктивно противится стандартизациимыслей и чувств Среди японской печатной продукции есть немало бульварщины,но "дайджесты" здесь не в почете. Услышав, что японским студентам нередко приходится продаватьсобственную кровь, чтобы заплатить за учебники, заезжий американецудивляется: "Как можно идти на такие жертвы ради диплома?" Автофургоны со скупщиками крови, которые поджидают свою клиентуру зауниверситетскими воротами, -- это ли не двойной символ -- и того, скольвелика у японской молодежи тяга к науке, и того, сколь дорогой ценойприходится за нее платить? -- Знаете, как мы теперь называем свидетельство об окончании вуза?"Диплом миллионера". Ведь чтобы получить его, надо выложить из карманамиллион иен. Как видите, Японии есть чем гордиться: ее студенчество -- этомиллион миллионеров... Шутка, услышанная как-то на университетском вечере, напомнила о горькомпарадоксе культурного, высокоразвитого капиталистического государства.Частные вузы Японии, в которых обучается миллион человек (то есть тричетверти всей высшей школы страны), вынуждены существовать почти целиком засчет студентов, получая из государственного бюджета в двадцать раз меньше,чем приходится брать с молодежи (за последние пятнадцать лет плата заобучение в частных вузах возросла в шесть раз). С новоиспеченного первокурсника берут вступительный взнос вдвести-триста тысяч иен (почти полу тора-годовая зарплата для выпускникасредней школы). Чем больше практических занятий требует специальность, темдороже плата. Так что в технических вузах она выше, чем в гуманитарных, а вмедицинских достигает шестисот тысяч иен (зато, острят студенты, еслипровалишься на экзаменах, можно с горя купить автомашину). А ведь вступительным взносом дело не ограничивается. Кроме него, надо ив последующие годы платить за обучение, за пользование библиотеками,лабораториями. Словом, пятилетний курс наук обходится больше миллиона. Дажестав обладателем желанного диплома, молодой специалист обычно зарабатываетменьше, чем ему обходятся студенческие годы. С тех, кому удалось попасть в государственные вузы, за обучение берут внесколько раз меньше. Но и им волей-неволей приходится становиться"миллионерами". Быть принятым -- значит получить право посещать лекции исдавать экзамены. А уж где жить, на что питаться -- студент должензаботиться сам. Так называемая Ассоциация по выдаче стипендий (фонд, созданный наобщественные и личные пожертвования), по существу, представляет собойссудную кассу. Даже ничтожное пособие (его едва хватает на сезонный билет),которым эта ассоциация обеспечивает четверть вузовской молодежи, каждыйвыпускник обязан потом полностью выплатить назад. Так что, покидаяуниверситет, молодой специалист, кроме "диплома миллионера", зачастую уноситс собой еще и долг в четыре-шесть будущих зарплат. Одно из самых ходких в университетской среде слово "арбайто",занесенное из немецкого языка еще в довоенные времена, означает не работувообще, а именно приработок на стороне, без которого не мыслитсястуденческая жизнь. Для абсолютного большинства японской молодежи учиться -- значитодновременно подрабатывать себе на жизнь. Различие может быть лишь в том,что для одних "арбайто" -- это дополнение к помощи родителей, а для других-- единственный источник средств к существованию. Самый старый, можно сказать, классический вид "арбайто" -- бытьрепетитором. Спрос на них в Японии есть всегда. Чтобы поступить последевятилетки в среднюю школу второй ступени, надо пройти по конкурсу, иродители заблаговременно нанимают студентов готовить детей к экзаменам. Правда, одним репетиторством, даже если давать уроки ежедневно, теперьне проживешь. Кроме основной "арбайто", приходится подыскивать еще и другие.Парни покрепче нанимаются заталкивать пассажиров в вагоны метро иэлектрички. Работа тяжелая, но студенческий юмор уподобляет ее физзарядке:"пик" приходится на утренние часы и длится сравнительно недолго. Когда начинается пора экзаменов, в Токио можно увидеть странные вещи.Грузчики на причале спорят о теории относительности. Судомойка в закусочной,улучив свободную минутку, перелистывает учебник анатомии. Долговязый пареньв цилиндре, таскающий ночью рекламный плакат какого-то сомнительногозаведения, при свете неоновых реклам читает "Международное право". Чем только не приходится заниматься будущим юристам, инженерам, врачам!Они моют автомашины на заправочных станциях, упаковывают товары в магазинах,обходят дома, разыскивая неплательщиков по счетам за воду или газ. Трудно бывает в пору экзаменов, когда для "арбайто" не остаетсявремени. Трудно в апреле и октябре, когда, кроме текущих расходов, надовносить полугодовую плату за обучение. Однако для студента, который сам себезарабатывает на жизнь, нет ничего хуже, чем заболеть. Не говоря уже одороговизне лечения, это попросту грозит голодом, если друзья не помогут. Далеко не всякий организм выдерживает перенапряжение умственных ифизических сил, с которым связаны для японца университетские годы. Самоепечальное, что многие узнают об этом слишком поздно. Миллион студенческих лиц -- сколько самопожертвования, даже героизматребует их трудноутолимая жажда знаний! Япония вправе гордиться этим. Нонеобходимы ли подобные жертвы? Неужто и впрямь в стране нельзя изыскатьсредств, чтобы помочь молодежи, поддержать ее порыв? Перед Новым годом японский студент нанимается в универмаг разносчикомпраздничных покупок. Сумму, которую он с превеликим трудом заработает затрехнедельные каникулы, любой делец пускает на ветер за час, проведенный вбаре на Гиндзе. По официальным данным налогового управления, частные корпорацииежегодно расходуют на "представительство" или на так называемые "деловыекутежи" шестьсот миллиардов иен. Фирмачи, которые списывают друг на другарасходы по принципу "сегодня угощаю я, завтра -- ты", дают почти две третиоборота всех японских ресторанов, баров и других заведений, где едят и пьют. Чем же объяснить такое расточительство со стороны капиталистическихпредприятий, которые отлично знают счет деньгам и зря не потратят ни иены?Ответ прост, хотя и циничен: лучше промотать, чем отдать государству.Деньги, которые облагались бы налогом как прибыль, под видом умышленнораздутых представительских расходов включаются в издержки производства. Так транжирятся баснословные средства -- больше половины суммы, котораявзимается с корпораций в государственный бюджет. Еще пятьсот сорок миллиардов иен в год (больше, чем Франция и Италия,вместо взятые) тратит Япония на восхваление капиталистическогоблагоденствия, то есть на коммерческую рекламу. В обществе, где ради коммерции можно прокутить шестьсот миллиардов даеще пятьсот сорок сжечь в неоновом пожарище, не находится шестидесятимиллиардов иен, чтобы освободить студенчество от изнурительных поисковпобочного заработка. Не служи г ли сам подобный факт достаточно впечатляющей рекламойкапиталистического строя? Когда сопоставляешь приведенные цифры, передглазами встает образ японского юноши, который отдает за книгу несколькомонет, только что полученных за стакан собственной крови. Что касается до народного просвещения в Японии, то, сравнивая массоюодин целый народ с другим, японцы, по моему мнению, суть самый просвещенныйнарод во всей подсолнечной. В Японии нет человека, который бы не умел читатьи писать. "Записки капитана В. М. Головнина в плену японцев в 1811, 1812, 1813годах"

X x x

Кому хоть мимоходом случалось побывать в Стране восходящего солнца,тому, без сомнения, не могла не броситься в глаза поголовная грамотность ееобитателей и обилие школ, рассеянных по всему лицу японской земли. Дажерикши поражают иностранца знанием недоступных для него тайн мудренойяпонской письменности.