Пленение Шамиля (1859) считается датой окончания Кавказской войны в Чечне и Дагестане. Однако и после разгрома имамата здесь продолжаются спорадические выступления против имперских властей. Принудительные переселения с гор на равнину остаются одним из главных методов обеспечения контроля над нелояльным населением и его территориями. В Чечне в 1859–61 годах происходит новое переселение аулов, возводятся новые укрепления и казачьи станицы.
Карта 6 отражает первую послевоенную реформу административно-территориального устройства на Северном Кавказе. В I860 году Кавказские военные линии упраздняются; образуются Кубанская, Терская и Дагестанская области. Первая из областей первоначально включает Землю Войска Черноморского и черкесское Закубанье (Правый фланг бывшей Кавказской Линии). Терская область охватывает территории Центра и Левого фланга бывшей Кавказской Линии, а также Владикавказский округ. Дагестанская область включает Нагорный Дагестан и северную часть Прикаспийского края (Дербентский военный округ, шамхальство Тарковское, ханство Мехтулинское).
Граница между Терской и Дагестанской областями проведена по Сулаку и Андийскому Койсу. Спустя год, аварские и андо-цезские общества, расположенные по левобережью Койсу (Гумбет, Анди, Технуцал, Чамалал, Ункратль) включены в Дагестанскую область. Изменение мотивировано «этническими» аргументами, однако подобное основание работает только вкупе с другим фактором: очевидной историко-культурной и хозяйственной связностью андо-цезских и аварских обществ долины Койсу — вектором их «естественного тяготения» к Дагестану, которое не может быть проигнорировано имперской администрацией. Ясно, что этнический критерий административно-территориального размежевания не является самостоятельным: аварская Салатавия остается в Терской области, вместе с кумыскими районами междуречья Терека и Сулака. Южная часть бывшего Прикаспийского края (Кубинский уезд) передается в Шемахинскую/Бакинскую губернию[11]. Таким образом, районы с лезгиноязычным населением оказываются разделены между двумя административными единицами империи. При этом граница 1860 года не является имперским «изобретением», а соответствует прежним границам Кубинского ханства с Кюрой и вольными обществами Самурской долины.
- Деление Терской области первоначально проведено в соответствии с границами бывших округов военного управления Кавказской Линии. В частности, Владикавказский (бывший Военно-Осетинский) округ охватывает не только часть осетинских обществ, но и Малую Кабарду, ингушские и карабулакские общества, земли казачьих станиц на Владикавказской равнине и по Сунже. Чеченский, Ичкерийский и Шатоевский округа включают территорию чеченских обществ бывшего Имамата. В отличие от Закавказья и Дагестана внутренние административные границы в пределах Терской области являются во многом имперской исторической новацией. В строгом смысле, это первые границы в данном регионе, имеющие устойчивую институциональную нагрузку четких территориальных рамок, в которых соответствующие инстанции/лица выполняют рутинные процедуры администрирования, судопроизводства, переписей населения, сбора налогов или иных «повинностей». В силу относительной новизны таких границ, они более изменчивы и зависимы от меняющихся приоритетов административной политики империи.
- Существенно то, что этнические границы в Терской области к началу 1860-х годов также являются в значительной мере результатом имперской военно-поселенческой «инженерии». Конфигурация ареалов расселения этнических групп в Терской области — итог военных действий, вынужденных миграций, организованного расселения казачества, а еще раньше — переселения горских осетинских и ингушских обществ на плоскость (также во многом санкционированного русскими властями). Хотя внутри очевидных ландшафтных пределов Терской области (Малки-Терека и Кавказского хребта) империя обнаруживает несколько типов границ, способных служить основой для институционального упорядочения территории, но именно этнические границы являются здесь наиболее вероятным, социально-весомым «шаблоном» административно-территориальной структуры. В 1863–64 годах власти активизируют свои действия по проведению земельной реформы в регионе, межеванию земель как внутри обществ, так и разграничению между различными горскими обществами/этническими группами и общему правовому оформлению пределов их землепользования. Заключительный этап Кавказской войны — это масштабная военно-депортационная операция имперских властей против закубанских народов. Еще в 1858–61 годах в Турцию уходят значительные группы закубанских и пятигорских ногайцев, часть адыгов и абазин. В 1862–64 годах осуществляется почти тотальное выселение адыгских и абазинских обществ из нагорной полосы Закубанья и Причерноморья. Соперничество Российской и Оттоманской империй сыграло ключевую роль в этой черкесской катастрофе. В русских геополитических расчетах не были забыты ни организованные черкесские удары по внешней имперской границе, растянувшейся с 1837–39 годов от Анапы до Гагры нестойкой цепью прибрежных укреплений, ни опыт Крымской войны. Выселение черкесов стало прямым следствием стремления России прочно занять побережье и тем самым окончательно ликвидировать плацдармы потенциальной иностранной интервенции на Кубань-Пятигорье, в тыл русскому Закавказью. Гарантия имперской границе была определена в черкесской дилемме: выселиться вглубь империи или же вне ее. По разным оценкам от 400 до 700 тысяч черкесов вынуждены были покинуть Кавказ и выселиться в Турцию. Значительная их часть погибла в ходе переселения. Оставшиеся черкесские аулы были сосредоточены в узкой полосе вдоль левобережья Кубани и Лабы. К югу от этой полосы еще в ходе военных действий в 1862–64 годах разворачивается военно-казачья, а затем и гражданская колонизация. В это же время начинается массовая эмиграция горцев из других регионов (мухаджирсво): в частности, в 1865 году в Турцию выселяется 23 тыс. чеченцев.
В 1864 году в целом заканчивается столетняя военная фаза овладения Россией Кавказским регионом. Начавшись с каспийско-терского казачьего плацдарма, русское завоевание соединяет Кавказ в одно целое, делая его частью огромной империи. Стратегия овладения Россией кавказским межимперским буфером развивается во многом по ходу самих завоеваний. Смещается сам «фокус» геополитических устремлений на Кавказе — центральный мотив, соединяющий военные и экономические интересы империи. Каспийские (волжско-персидские) коммуникации и потоки товаров уступают место задаче обеспечения контроля над Предкавказьем и создания крепкого фланга Азовскому «окну» в Черноморье. Трактат о протекции над Грузией создает новые стратегические просторы и соблазны. Русская столица Кавказа смещается с востока в центр — от Кизляра к Моздоку и дальше: Екатериноград — эта несостоявшаяся новая столица — размещена в петровском стиле, на передовом рубеже экспансии и в самом его центре — как обещание будущих русских побед. Расщепление в начале века колонизации на два успешных и один проблемный пояса «разделяет» и русскую столицу Кавказа: в Тифлис уходит авангардный, военно-стратегический центр русского противостояния туркам, а Георгиевск и затем Ставрополь остаются тыловыми центрами крестьянской колонизации. С начала века укрепляются два новых военных/казачьих центра русского Кавказа — Екатеринодар и Владикавказ — оба на переднем крае — но уже внутренней войны. В Кавказской войне Россия решает «проблему горского барьера», но вовсе не как «барьера на пути ее экспансии в мусульманский мир», а как барьера, разделяющего две части русского Кавказа и несущего угрозу для обеих. В этой же войне горцы решают «проблему России» — проблему извне навязанной государственности и порядка. Здесь разные племенные группы или вольные общества, владетельные кланы или зависимые сословия сталкиваются со своим кругом проблем и вынужденных решений.
