Под слоем крови ее кожа была цвета слоновой кости. И только на щечках горел румянец

Ее маленькое личико было таким идеальным, что это, пожалуй, ошеломило меня. Она была даже красивее, чем ее отец, Эдвард. Невероятно. Невозможно.

- Да-а, кажется, у тебя будут проблемы с ней, - засмеялся Эммет, - с первой же минуты ее жизни.

«Ренесми...» – прошептала я. – «Такая... красивая!»

На ее лице неожиданно появилась улыбка – широкая, осознанная улыбка.

- Ах, - ахнули девушки.

За ее розовыми губками спрятался целый ряд белоснежных молочных зубов.

Она наклонила свою голову к моей груди в поисках тепла. Ее кожа была шелковистой и теплой, но все же не такой, как моя.

И вдруг опять боль – только одна вспышка боли. Я задыхалась.

И она ушла. Моего ангелочка не было рядом. Я не могла услышать или увидеть ее.

Нет!» - хотелось закричать мне. Верните мне ее обратно!

- Ты скоро опять увидишь ее, - произнес Эдвард. – Тебе просто нужно поправиться.

- Она сможет быть рядом с Ренесми? – спросил Эммет. – Я имею в виду… у нее же бьется сердце…

- Не знаю, - ответил Эдвард, смотря на Карлайла.

- Что ж, посмотрим, - промолвил Карлайл, - но учитывая, что здесь семеро взрослых вампиров… уверен, мы как-то с этим справимся.

Я слишком ослабла. Мои руки упали, как шланги без воды, а потом я вообще перестала их чувствовать. Перестала чувствовать себя.

Меня затопила темнота сильнее прежней – будто на глаза быстро надели плотную повязку. Причем она закрыла не только глаза, меня саму придавило тяжеленным грузом. И было так сложно бороться. Я знала, что намного легче было сдаться. Позволить темноте поглотить меня и унести туда, где нет ни боли, ни страха, ни переживаний.

- Но ты не можешь сдаться! – подбадривал ее Эммет.

Если бы это все касалось только меня, то я давно бы перестала бороться. Я всего лишь человек с обычными человеческими силами. Я слишком давно в тесной связи со сверхъестественным, как говорил Джейкоб.

- У тебя огромная сила воли, и ты знаешь, что нужна здесь, что тебя ждут, - проговорил Джаспер.

Это ведь касалось не только меня.

Если я опущу руки и дам темноте поглотить меня, то это убьет их всех.

Эдвард, Эдвард! Наши жизни были единым целым. Погибнет один из нас – умрет и другой.

Эдвард вздрогнул, но не из-за того, что думал, что это неправда или не захотел бы умереть вслед за ней. Нет, он вздрогнул потому, что знал – она права, и она сделает то же самое, если умрет он.

Если он погибнет, то я не собиралась жить дальше. Если умру я, то он тоже не собирался жить дальше, также как и я. Мир же без Эдварда был бы абсолютно серым. Эдвард должен жить.

- Как и ты, - улыбнулся Эдвард.

Джейкоб –

- Не имеет никакого значения, - прошелестела Розали.

Он говорил мне «прощай» уже сотни раз, но каждый раз возвращался, как только я нуждалась в нем. Джейкоб, которому я и так причинила слишком много боли. Это было бы преступлением. Неужели я снова раню его, еще больше, в сотни раз больнее, чем раньше. Он оставался со мной вопреки всему. И единственное, что он просил у меня – остаться, не покидать его сейчас.

- Не ради него, - пробормотала Розали.

Но было так темно, я не могла видеть их лиц. Все казалось таким нереальным, что было слишком сложно сопротивляться.

Я еще старалась бороться с темнотой, поглощающей меня, больше рефлекторно, чем осознанно. Я уже была не в силах сбросить ее оковы с себя полностью, но я старалась не дать ей поглотить меня совсем. Я не была Атлантом, а темнота казалась тяжелой, словно целая планета на моих плечах; я не могла больше держать ее. Все, что я могла – стараться не быть раздавленной под ее тяжестью.

Отчасти, это был шаблон моей жизни – я никогда не была настолько сильной, чтобы справиться с чем-либо, что я не могла контролировать, сражаться с врагами или превзойти их. Уклоняться от боли. Всегда слаба и человечна. Я теряла то единственное, на что я когда-либо была способна. Я должна выдержать это испытание, я должна выжить.

И на этом хватит. Хватит на сегодня. Я буду держаться, пока не поспеет помощь.