Тема: Приднестровье в эпоху буржуазных революций. 4 страница

Руководствуясь этой доктриной, радикальные круги неонародничества объявили террор самым действенным способом борьбы против царского самодержавия. Весной 1902 г. в Кишиневе возникла эсеровская группа, а в 1903 г. - Бессарабский комитет партии, влияние которого стало быстро распространяться, эсеровские группы появились в других городах, в том числе и приднестровских. Воззвание "1 января 1904 года", отпечатанное местными эсерами в подпольной типографии, ясно показывает, на какой путь они пытались направить зарождающуюся революционную энергию широких народных масс: "Кровь смывается кровью, гнев ищет мести и слезы не высыхают. Разве проснувшийся народ простит надругательство и убийство, разве могилы погибших зарастут пыльной травой, разве тюрьмы и казни усыпят пробужденную честь и не засыпавшую совесть?.

Волна террора, организованного и стихийного, систематического и случайного поднимается все выше и выше. Наступает время, когда рука об руку с волнующимся народом идут отдельные единицы, дети того же народа, те передовые застрельщики, которые "за други своя полагают живот свой". Кто остановит их? Они непобедимы. Самодержавию наступает конец, за это ручаются энергия и отвага, самоотвержение и единение".

Социалисты-революционеры на словах не отказывались от массовой борьбы. Наоборот, призывали рабочих в своих листовках ("К оружию!" и др.) браться за оружие, создавать боевые дружины и смело бросаться вперед "на пир кровавый"; требовали "на обиды, грабежи и насилия ответить вооруженной борьбой". Для этого эсеры ввозили из-за границы оружие, массу радикальной революционной литературы, печатали сами в подпольных типографиях издания и прокламации, пропагандирующие их бунтарское понимание вооруженного восстания. Эсеры активно работали в Крестьянском союзе, в меньшей степени, но достаточно широко - в профессиональных рабочих союзах. Они прилагали много усилий к расширению социальной основы революционного движения, вовлечению в него все новых сил. Однако главную свою задачу эсеры, верные народовольческим иллюзиям, видели в терроре, и решению этой задачи они посвятили всю свою революционную деятельность.

В наше время расцвета циничного и разнузданного террора, как государственного, так и группового, и индивидуального, необходимо заметить следующее. Эсеры крайне ревниво относились к моральному аспекту террора, усматривая в покушениях не только политический, но и большой нравственный смысл, а поэтому старались всеми силами избежать бессмысленного кровопролития. Если при террористическом акте могли случайно пострадать посторонние люди, покушение, как правило, отменялось, даже если на его подготовку было затрачено много сил, времени и средств. Бывали случаи, когда боевики переносили террористический акт, чтобы не приводить приговор в исполнение на глазах жены, детей или родственников, случайно оказавшихся поблизости от объекта покушения.

Тем не менее эсеры, превозносившие индивидуальный террор, пытались сочетать его с другими видами революционной борьбы, которые представлялись им как одна из форм все того же террора. В феврале 1907 г. на II съезде Партии социалистов-революционеров (ПСР) делегат от Бессарабии зачитал резолюцию Кишиневской конференции южной области: "Принимая во внимание, что партия участвует в жизни и деятельности Государственной думы лишь постольку, поскольку она является трибуной для пропаганды программы и тактики партии, что только активное выступление масс в форме вооруженного восстания может привести нас к Учредительному собранию, партия во время действия второй Государственной думы должна употребить все усилия к тому, чтобы сплотить и сорганизовать широкие трудовые народные массы как внутри Думы, так и вне ее под единым партийным знаменем, продолжая единичные активные выступления сообразно требованиям момента, развивая их переход через партизанскую борьбу к вооруженному восстанию, для чего должно широко использовать самодеятельность трудовых масс как в их стремлении к собственному объединению, так и в поддержке партийных депутатов посылкой наказов. В случае разгона Думы партия должна использовать народное негодование, стараясь облечь его в форму вооруженного восстания".

В Приднестровье первая эсеровская группа появляется в Бендерах после организации Комитета ПСР в Кишиневе и в ходе распространения влияния ее на весь регион в 1902-1903 гг. Среди основателей бендерской группы был Петр Гоманюков, по словам местных жандармов, "видный революционер на юге России, самый опытный и деятельный член Кишиневской организации Партии социалистов-революционеров". Он и его брат Антон, как установила полиция, часто вели разговоры с рабочими "о несовершенстве существующего в России правительственного строя, благодаря чему тяжело живется рабочему; что надо требовать уменьшения рабочего дня и увеличения заработной платы, что этого можно добиться только восстанием, ниспровергнуть самодержавное правительство и заменить его народным. Возвращаясь с работы, они пели рабочую Марсельезу - только то и делали, что пропагандировали в приведенном выше смысле среди рабочих …" Кроме того, П. Гоманюков установил личные связи с проживающим в Бухаресте известным народническим деятелем Замфирием Ралли (Арборе) и с его помощью стал руководить ввозом в Россию из-за границы нелегальной революционной литературы. Местные эсеры поддерживали также тесные связи с главой одесской организации партии В. Сухомлиновым и руководителем курской организации - Е. Фортунатовой, а также с киевской, екатеринославской, харьковской, николаевской, пензенской и другими партийными группами и комитетами. П. Гоманюков транспортировал литературу, полученную от П. Ралли, в румынское село Бумбата, нелегально перевозил через границу и направлял в Леово и Ганчешты. Отсюда меньшая часть литературы распространялась в регионе, большая же часть шла в Кишинев и Бендеры.

Начальник Охранного отделения, отмечая успешную пропагандистскую деятельность эсеров среди рабочих и даже солдат, докладывал: "В настоящее время эти лица обращают на себя постоянное внимание ввиду стремлений перенести свою преступную деятельность в уезды Бессарабской губернии, имея в виду в зимние месяцы пропаганду среди крестьян, что ими может быть исполнено довольно успешно вследствие знания местных условий и молдавского языка. Фактически это подтверждается нахождением в упомянутом задержанном транспорте преступных брошюр, исключительно предназначенных для крестьян и солдат, а также постоянным выездами тех же лиц в г. Бендеры и уезды Бессарабии".

Чтобы растиражировать революционную литературу, учитывающую специфические особенности региона братья, Петр и Антон Гоманюковы в ноябре 1903 г. приняли решение основать в Бендерах тайную эсеровскую типографию, так как несколько сот прокламаций, отпечатанных А.Д. Гоманюковым в типографии газеты "Бессарабец", где он служил наборщиком, вызвали массовые полицейские обыски под предлогом поиска в вещах обывателей "чумной коровы" и перекрыли возможности издания этим путем эсеровской литературы в будущем. Непосредственным исполнителем этого плана был С. Шашек, ставший на революционный путь еще в 1900 г. во время работы в железнодорожном депо Нижне-Удинска. Он поддерживал тесные связи с эсерами Курска и других российских городов, вел среди рабочих Бендер активную пропаганду революционных идей. Вместе с ним работал В. Триколич, рабочий-столяр, снявший конспиративную квартиру на окраине Бендер для хранения нелегальной литературы, печатного станка, типографских шрифтов и краски и т.д. В этой же квартире П. Гоманюков организовал легальную библиотеку, в книгах которой освещались рабочие, социальные и аграрные вопросы. Устройством типографии занимались наборщик А. Гоманюков, слесари В. Светловский и С. Шашек, столяр В. Триколич. Кроме последнего, никто к кишиневской организации эсеров не принадлежал, но работали они в тесном контакте с ней, объединяемые Бессарабским комитетом ПСР, созданным в 1903 г. В начале 1904 г. Охранное отделение полиции арестовало основной костяк эсеровских организаций, однако полностью партия сломлена не была.

В 1907 г. была разгромлена еще одна типография эсеров, организованная в Бендерах А. Александровым, М. Ширяевым, В. Мухиным в мастерской бондаря И. Сосина. Типографское оборудование завезли из Кишинева, где оно было получено от Г. Вакница в ответ на просьбу Бендерского узлового комитета ПСР в мае 1907 г. Небезынтересно, что при обыске у Александрова были найдены адреса, шифры, пароли для связи с Всероссийским железнодорожным союзом, в том числе с нелегальной типографией Союза в Москве.

Несмотря на поражения революции, полицейский террор, разброд и кризис в партии после разоблачения провокатора Е. Азефа, бендерские эсеры не оставляли планов открыть новую типографию. Полицейский агент докладывал 3 июля 1908 г.: "В настоящее время бендерская организация бездействует ввиду истощения средств, но и без таковых к осени предполагается установка типографии и правильная постановка кружковой работы". Кризис партии затронул, видимо, руководящий состав организации в большей мере, чем рядовых членов. Помощник присяжного поверенного М.И. Степанов, руководивший одно время Бендерской организацией ПСР, по словам агента, "считает теперь работу среди рабочей массы непроизводительной тратой времени, совершенно от работы отказывается. То же говорят и другие интеллигенты". Многие известные бендерские эсеры - Гаржевский, Шлайн, Волкович - переехали в Кишинев, где часть из них были арестованы, а остальные прекратили всякую работу из опасений провала.

Было бы ошибочным считать, что эсеры Приднестровья не старались вовлечь в борьбу против царизма широкие массы трудового населения. И по своему социальному составу, и по своей направленности, и по выдвигаемым требованиям социалисты-революционеры представляли достаточно обширные слои крестьянства, промышленных и транспортных рабочих, учащихся, радикальную интеллигенцию, а в некотором отношении - и люмпен-пролетариат, деклассированных представителей общества, зараженных вирусом мелкобуржуазной сверхреволюционности, готовых делать революцию немедленно, "здесь и сейчас". Не случайно между социал-демократами и социалистами-революционерами шло интенсивное соперничество в борьбе за привлечение широких масс на свою сторон у. Причем, учитывая, что местная социал-демократия в огромной степени находилась под влиянием "умеренных", т.е. меньшевиков и бундовцев, при отсутствии или слабости большевистского крыла, эсерам удавалось нередко привлекать на свою сторону наиболее решительных и непримиримых борцов против самодержавия, втягивать в свои организации самые радикальные и деятельные силы общества. Впрочем, не следует переоценивать и степень такого соперничества, ибо есть очень много указаний на то, что эсеры и социал-демократы на местах не вели между собой сложных теоретических дискуссий, а работали в тесном контакте и сотрудничестве, когда необходимо было транспортировать литературу, оружие, открывать тайные типографии, организовывать забастовки и стачки. Кроме того, прослеживается их совместная деятельность и в организации профсоюзов, пропаганде среди крестьян, работе в таких демократических революционных организациях, как Всероссийский железнодорожный союз, Всероссийский крестьянский союз и др. Нередки были случаи, когда одни и те же лица могли легко переходить из ПСР в РСДРП и наоборот, особенно в период, предшествовавший первой русской революции. Например, П. Гоманюков, М. Ширяев и некоторые другие организаторы революционного подполья бендерских эсеров в 1898 г. были членами кишиневского рабочего социал-демократического кружка, сформированного при воскресной школе одним из организаторов группы РСДРП в Кишиневе Я. Боградом. В сентябре 1901 г. Гоманюков, Завязкин, Светковский и другие молодые эсдеки узнали от прибывшего из Одессы революционера Быковского программу социалистов-революционеров и стали активными организаторами эсеровского комитета, куда уже были вовлечены рабочие Триколич, Грачев, Иримичой, Яндовский, Мельничук и др. В

г. Бессарабский комитет ПСР возглавил Н. Могилянский, который за границей познакомился с весьма видными деятелями, социалистами-революционерами Э.А. Рубановичем, Н.С. Русановым, Г.А. Гершуни. В первых рабочих кружках участвовали В. Броско, М. Глоба, В. Коган, М. Учитель, А. Коган-Беренштейн, С. Левин и др. Впоследствии часть кружковцев перешла на сторону большевиков и меньшевиков; остальные - бундовцев, эсеров, анархистов.

Поэтому и кружок железнодорожных рабочих, существовавший в Бендерах в 1903-1904 гг. и поддерживавший связи с рабочими Одесских главных мастерских Юго-Западных железных дорог, был революционно-демократического направления и объединял членов различных партий. Точно так же и создание профсоюзов было делом партийных организаций эсеров и эсдеков в период первой революции. В феврале-марте 1905 г. на станции Раздельной был создан по инициативе одесских большевиков кружок под руководством Н.П. Кожухарь-Кирилла, который сразу же установил связи с рабочими Тирасполя и Бендер, где были созданы опорные пункты распространения революционной литературы, доставлявшейся из Одессы и Киева. А после Учредительного съезда Всероссийского железнодорожного союза 21-24 апреля 1905 г. революционные кружки и группы стали подпольными филиалами и ячейками Юго-Западного отдела ВЖС. Впоследствии важную роль в революционной работе играли ячейки Узлового бюро РСДРП Юго-Западных железных дорог, находящихся под влиянием большевиков. Однако Бендерская группа РСДРП регулярных связей с Узловым бюро не поддерживала и была ослаблена, а Бендерским отделением ВЖС в 1907 г. руководили эсеры (А.Ф. Александров, С.К. Диминский, М.Е. Ширяев и др.). Много внимания уделяли эсеры разжиганию крестьянской войны. В августе 1905 г. была создана первая массовая организация - Всероссийский крестьянский союз, руководство которым в основном осуществляли социалисты-революционеры. Они использовали эту организацию для пропаганды в селах Приднестровья революционных методов борьбы против помещиков, для устройства "аграрных" беспорядков, сельскохозяйственных стачек, потрав, самочинных захватов помещичьих земель и пр. С этой целью эсеры ввозили в села большое количество литературы и вели активную пропагандистскую деятельность. Близкий к эсерам журнал "Народный учитель", издававшийся тогда в Кишиневе и пропагандировавший работу ВЖС, сообщал в 1906 г.: "В Тираспольском, Ананьевском и Елисаветградском уездах происходят крестьянские митинги. Крестьяне приглашаются устраивать областные съезды. В крупных экономиях растет организованное стачечное движение".

Связь между пропагандистской работой революционных партий и ростом аграрного движения хорошо осознавалась и властями. Либеральная московская газета "Русское слово" писала: "Администрация Тираспольского уезда официально констатирует, что нелегальная литература получила небывалое распространение". Связана с этим сообщением и другая заметка: "Аграрное движение охватило почти весь уезд… Уездная администрация и эскадрон драгун напрасно разъезжают по уезду". Об этом же писала местная пресса: "Волна аграрного движения, охватившая весь юг России, довольно сильно ударила и по Тираспольскому уезду, представляющему ныне собой военный лагерь в миниатюре, в котором то и дело происходят стычки крестьян с представителями администрации и помещиками".

Организуя сходы, митинги, беседы с крестьянами, эсеры к туманным и не вполне ясным требованиям "земли и воли" старались присовокуплять и ряд актуальных политических требований, как правило, общедемократического характера. Часто крестьяне в результате таких обсуждений отправляли свои наказы, "приговоры" крестьянских сходов депутатам Государственной думы. Так, крестьяне одного из сел Тираспольского уезда в июне 1906 г. писали: "Мы, нижеподписавшиеся, крестьяне с. Ивановки, собравшись на вольный сход, обсуждали свои нужды о земле и воле и сообща решили послать сей наш приговор в Государственную думу нашим крестьянским депутатам, чтобы они твердо отстаивали те требования, которые предъявила трудовая группа. Членов трудовой группы мы признаем истинными нашими представителями и согласны вполне с их требованиями. Мы им строго наказываем требовать:

)"земли и воли",

) освобождения всех заключенных в тюрьмах борцов за свободу и народные права,

) отмены смертной казни,

) свободы печати, слова, собраний,

) снятия всех налогов, как прямых, так и косвенных, и установления одного прогрессивно-подоходного,

) бесплатных школ за счет государства,

) полного уравнения всех сословий в правах. Стойте за требования всего народа, мы вас поддержим и словом и делом. Мы Вас не признаем нашими депутатами, если Вы нам не добудете земли и воли".

Не оставляли без внимания эсеры также солдат местных гарнизонов, снабжая их нелегальными революционными изданиями, листовками, прокламациями. Социалисты-революционеры активно привлекали на свою сторону и учащуюся молодежь. Даже в период жестокого кризиса ПСР после поражения первой русской революции и разоблачения Азефа продолжали действовать отдельные ученические кружки. В 1908 г., по данным жандармов, в Бендерском железнодорожном техническом училище существовал кружок, принадлежащий к группе социалистов-революционеров, которым руководил высланный из Одессы студент И. Мокринский. В организацию вошли ученики училища Пивоваров, Чарковский, Макаров, Рогаль и др. Однако, по словам жандармов, "к пропаганде все относятся чрезвычайно вяло и трусливо".

И все-таки главную ставку в политической борьбе эсеры делали на террор. Первый партийный съезд ПСР, состоявшийся в декабре 1905 - январе 1906 г., принял специальное постановление "О тактике партии вообще и о политическом терроре", в котором говорилось: "Прежде всего съезд считает необходимым усилить центральный политический террор и подчеркивает особое значение для настоящего времени массовой партизанской борьбы".

Убийство (С.В. Балмашевым) в апреле 1902 г. министра внутренних дел России Д.С. Сипягина было первым шагом организованного эсерами политического террора и первой открытой акцией партии. С 1902 по 1904 г. эсеры совершили 6 террористических актов, тогда как в 1905 г. - 51 покушение, в 1906 г. - 78, в 1907 г. - 62, а в 1908 г. - после подавления революции - 3 террористических акта. В их числе и акции, совершенные в Приднестровье единственной в регионе боевой дружиной при бендерс-кой организации эсеров.13 апреля 1907 г. в Бендерах убит председатель местного отделения Союза русского народа И. Савирко. Акция была спланирована эсеровской организацией, членов которой - молодых рабочих Райнгольда (19 лет) и Литвака (21 год) - казнили по приговору суда. В августе 1907 г. был застрелен из браунинга заведующий железнодорожными мастерскими станции Бендеры инженер Винталов. Однако арестованных по этому делу членов эсеровской организации А. Александрова, Д. Парканского и М. Ширяева оправдали в связи с тем, что следствие не смогло доказать их вину. Кроме того, этот акт не был включен в статистический список всех террористических предприятий и представлял собою, вероятно, чисто местную "самодеятельную" инициативу, основанную на каких-то неприязненных отношениях.

Таким образом, политический террор, на который эсеры возлагали огромные надежды, оказался на практике методом неэффективным и для существовавшей системы безвредным и неопасным. Наоборот, эсеры истощили свои силы на подготовку и осуществление террористических актов, а затем были разгромлены полицией. По сообщению жандармских агентов 1908 г., "в настоящее время бендерская организация бездействует ввиду истощения средств", при этом часть интеллигентов "считает теперь работу среди рабочей массы непроизводительной тратой времени, совершенно от работы отказывается". Молодые эсеровские активисты Гаржевицкий, Шлайн, Волнович оставили политическую деятельность и поступили в гимназию.

Столь же шумной (экспроприации, покушения, взрывы, побеги из тюрьмы), но и столь же неопасной для монархии была революционная деятельность анархистов-коммунистов. Их группы, состоявшие из нескольких членов, были связаны с одесскими, кишиневскими и заграничными комитетами "Хлеб и воля", "Бунтарь", "Черное знамя" и др. Во многих случаях вымогательство денег, грабеж, экспроприация превращались в самоцель, а анархические группы становились обыкновенными уголовными шайками, с которыми полиция расправлялась безжалостно и жестоко (в России анархистов вешали, а западные страны выдавали их в руки российской полиции как уголовников).

Развернувшиеся широким фронтом репрессии властей были направлены против всех революционных и оппозиционных элементов, принадлежавших к самым различным партиям. Приведем для примера хронику полицейских репрессий в Приднестровье сравнительно благополучного периода "свобод" от манифеста 17 октября 1905 г. до созыва 1 Государственной думы в апреле 1906 г., составленную по материалам телеграфных агентств и сообщений газеты "Русское слово":

"Тирасполь, 23. XII. 1905. Заключен в тюрьму организатор бендерского отделения Железнодорожного союза инженер Левицкий";

"Тирасполь, 9.1.1906. Арестован один из организаторов "Союза земского элемента" земский землемер Черняховский";

"Тирасполь, 11.1.1906. Крестьяне селения Осиповки препятствовали аресту старосты и девяти крестьян, обвинявшихся в организации Крестьянского союза. Вызван был отряд войск, произведший залп. Убито 4 мужчины и 1 женщина, ранено 19 мужчин и 2 женщины. На подкрепление выехал в Осиповку еще один полуэскадрон";

"Тирасполь, 12.1.1906. Арестованы девять организаторов отделения Крестьянского союза. Местная тюрьма переполнена. За недостатком места пришлось нанять новое помещение, приспособленное под тюрьму";

"Тирасполь, 1. II. 1906. Арестован земский фельдшер Андроньев";

"Тирасполь, 4. II. 1906. Арестованы и заключены в тюрьму: земский страховой агент Комарницкий, статистик Трезвинский, городской землемер Гажуло, учительница гимназии Соловьева, учительница Воскресной школы Мейнандер. Обыск, произведенный у этих лиц, не дал никаких результатов".

Партийно-политическая борьба в Приднестровье в начале ХХ в. являлась частью общероссийских процессов общественной жизни и отражала ее характерные черты и особенности. Она отличалась достаточной остротой и протекала в жестких условиях репрессивного режима самодержавной власти. Революционное движение народных масс, требование ими социального освобождения и политических свобод становились основой и главным смыслом этой борьбы.

3.. События Февральской революции и периода Двоевластия в Приднестровье.

Бурные события напряженной общественно-политической жизни Приднестровья начала XX в. являлись той питательной средой, в которой развивалось революционно-демократическое движение трудящихся - борьба за улучшение своей жизни, освобождение от экономического, социального и политического гнета. Как и общественная жизнь, революционная деятельность находилась в тесной взаимозависимости с событиями в Одессе, Кишиневе, Киеве, Петербурге, Москве.

В конце апреля 1898 г. рабочие мастерских Добровольного флота и рабочие завода Фенрика в Одессе получили по почте из Бендер гектографированные листовки со словами: "К одесским рабочим. Братья рабочие! Первого мая все заграничные рабочие не идут на работу и требуют введения восьмичасового рабочего дня…". Листовки призывали одесских товарищей присоединяться к первомайскому наступлению, бороться с грабителями-хозяевами, организовывать забастовки и стачки. Полиция перехватила эти листовки, свидетельствующие о развернувшемся процессе осознания рабочими Приднестровья необходимости соединения всех сил в борьбе за лучшее будущее.

В местечке Евгеновка Тираспольского уезда в апреле 1903 г. имел место характерный случай, о котором сообщал крестьянский корреспондент в газету "Искра". В период нескольких праздничных дней пасхи, когда в село съехались крестьяне из окрестных деревень, кто-то (по мнению крестьян - студенты) положил в их многочисленные повозки политические прокламации с печатью Одесского комитета. К пасхальной обедне крестьяне стали брать свои куличи и обнаружили под ними листовки: "Многие из них начали читать там же при свечах, а некоторые унесли в церковь, чтобы было удобнее читать. Народ толпился вокруг читающих массами и, наконец, по прочтении одной прокламации, между толпой раздался крик и брань по адресу своих угнетателей". Урядник собрал по всей округе 60 полицейских и отдал приказ "арестовать тех, кто читал и прятал, а в особенности арестовать все повозки для обыска, чтобы никто не мог вывезти ни одной прокламации. Страшили народ, что будут найдены все бумажки и что будут строго наказаны". Однако "крестьяне отдали свои пасхи знакомым и начали разъезжаться кто куда попало, дабы спасти у себя бумажки". Не ограничившись арестами, земский начальник Юковский с помощниками стал разъезжать по селам Тираспольского уезда, созывать крестьян и поучать их: "Не слушайте подлых людей, что бунтуют вас и раскидывают листовки, то шарлатаны; их надо убивать камнями, и суда за них не будет, потому что царь таких терпеть не может. …Вам нечего надеяться, чтобы разбогатеть на этой земле, вам будет добре на том свете, а я похлопочу за вас, чтобы вам на 25 деревень выслали из Управы святые иконы, чтобы вы молились. И не смейте не только говорить, но и думать о том, что случилось, а мы этих студентов всех переловим". Некоторые из молодых крестьян, возмущенные речами урядника, решили его убить, но не нашлось "вожака", на что редакция "Искры" заметила: "Надеемся, что недалеко то время, когда у проснувшихся от векового сна крестьян будут "вожаки", которые сумеют разъяснить им, что "заговор" надо составлять не против жизни земского начальника, а против жизни всего самодержавия".

Неурожай накануне революции 1905 г. обострил и без того тяжелое положение беднейших крестьян Приднестровья. Корреспондент кишиневской либеральной газеты "Бессарабская жизнь" сообщал в ноябре 1904 г., что "в связи с неурожаем и обострившейся нуждой недоразумения на почве общей неурегулированности экономических отношений крупных землевладельцев и мелких арендаторов земли сделались в Тираспольском уезде частым явлением". Серьезные выступления произошли в селе Мала-ешты-2, где в имении княгини Абамелик крестьяне снесли ограждение господского сада и стали пасти там свой скот, изгнали рабочих экономии, обрабатывавших земли помещицы. Такие же события произошли в имении "Анатра", где крестьяне с. Кошарка самовольно распахали и засеяли господские земли. Крестьяне хуторов Гребеники и Еремишкина, доведенные до отчаяния недородом хлебов, явились в Тираспольскую городскую управу с требованием продовольственной помощи. "Ввиду этой красноречивой настойчивости" управа на экстренном заседании вынуждена была немедленно устроить на хуторе Гребенки дешевую столовую, выдавая наиболее нуждающимся крестьянам бесплатные обеды.

Однако особого накала борьба крестьян, рабочих, учащейся молодежи и радикальной интеллигенции Приднестровья достигла в период первой российской революции. Уже в январе 1905 г., когда по всей стране прокатилась волна протестов против злодейского расстрела мирной демонстрации в Петербурге, тираспольская группа РСДРП, созданная с помощью Одесского комитета РСДРП и работавшая под его руководством в тесном сотрудничестве с кишиневскими социал-демократами, осуществила политическую акцию. В городе был проведен митинг под лозунгами свержения царизма и введения восьмичасового рабочего дня.

Весной 1905 г. в Приднестровье с особой силой проявляется крестьянское недовольство малоземельем и тяжелой беспросветной нуждой. Вновь аграрные беспорядки охватили села, расположенные в районе владений княгини Абамелик, - Малаешты, Илию, Гиржево, Осиповку и др. Управляющий этими владениями отдал приказ запахать участок земли, который не принадлежал помещице и который крестьяне считали своим. При этом он предупредил возмущенных крестьян, что будет стрелять из револьвера, если они воспрепятствуют запашке земли, которая лишала крестьян не только выпасов, но и доступа к водопою для скота.24 апреля запылал подожженный крестьянами помещичий дом. Об этом сообщала московская газета "Русское слово", принадлежавшая знаменитому издателю И.Д. Сытину: "В с. Малаешты горит усадьба княгини Абамелик. Пожар возник на почве аграрных недоразумений между крестьянами и управляющим экономией. Недоразумения эти совершаются систематически… На сей раз крестьяне снесли до основания экономический дом и громадный каменный забор". На "умиротворение" крестьян выехал тираспольский уездный исправник Андреевский во главе эскадрона драгун.

В селе Илия Тираспольского уезда местные крестьяне разгромили барскую усадьбу. Вооружившись вилами, косами и топорами, они попытались убить управляющего усадьбой, который спасся бегством. Еще более массовым было крестьянское волнение в местечке Крутые Балтского уезда. Князь Абамелик-Лазарев, которому принадлежало свыше 8 тыс. дес. местной земли, отказал крестьянам в просьбе сдавать им землю непосредственно, предпочитая крупных арендаторов. В ответ крестьяне стали выгонять скот на барские луга и в его лес, при этом лесник убил пастуха из деревни Петрашевка. К возмущенным убийством жителям местечка присоединились крестьяне близлежащих приднестровских сел Плоть, Валя Адынкэ, Березовка и Васильевка, которые составили внушительную толпу численностью около тысячи человек.1 Мая 1905 г. они разгромили экономию помещика. Вслед за тем последовали аресты, и под судом оказались свыше 50 крестьян.