Тема: Левобережное Приднестровье в составе Россий­ской империи. 4 страница

После 1856 г. за отмену крепостного права открыто выступали не только радикалы и либералы, но и консервативные деятели. Таким образом, отмена крепостного права была обусловлена поли­тическими, экономическими, социальными и нравственными предпосылками.

Александр I вступил на российский пре­стол 19 февраля 1855 г. В отличие от отца он был достаточно хо­рошо подготовлен к управлению государством. В детстве он получил прекрасное воспитание и образование. 37-летний император практически и психологически был хорошо подготовлен к тому, чтобы в качест­ве первого лица в государстве стать одним из инициаторов освобожде­ния крестьян. Поэтому в историю он вошел как царь "Освободитель".

Впервые о необходимости освобождения кре­стьян новый император заявил в речи, произнесенной в 1856 г. перед представителями московского дворянства. Его знаменитая фраза о том, что "лучше отменить крепостное право сверху, нежели дожидаться до того времени, когда оно само собой начнет отменяться снизу", означа­ла, что правящие круги пришли, наконец, к мысли о необходимости реформирования государства.

Вначале проекты освобождения крестьян разрабатывались в тради­ционном для России Секретном комитете, созданном в 1857 г. Однако недо­вольство дворянства, обеспокоенного слухами о возможной отмене кре­постного права, и медлительность Секретного комитета, всячески тормозившего подготовку реформы, привело Александра II к мысли о необходимости учреждения нового органа, нацеленного на подготовку реформы в условиях большей гласности. 20 ноября 1857 г. по­следовал указ (рескрипт В. И. Назимову) о создании губернских комите­тов "по улучшению быта помещичьих крестьян". Вскоре и другие генерал-губернаторы получили аналогичные распоряжения.

Рескрипт В. И. Назимову считается началом официальной истории подготовки крестьянской реформы. В феврале 1858 г. Секретный коми­тет был преобразован в Главный комитет по крестьянскому делу. Его задача состояла в том, чтобы выработать общую правительственную линию в деле освобождения крестьян. Правительство разрешило обсуждение проектов реформы и, более того, предписало дворянам проявить инициативу в решении крестьянского вопроса. Отдавая подготовку реформы в руки поме­щиков, правительство, с одной стороны, фактически вынудило их заняться этим вопросом, а с другой - предложило самим обеспе­чить максимальное удовлетворение своих интересов. Так был решен вопрос о сочетании правительственной политики и желаний господствующего класса. Крестьяне от обсуждения проекта реформы были отстранены, так как в губернских комитетах участвовали только дво­ряне.

Обобщенные редакционными комиссиями проекты к началу 1859 г. поступили в Главный комитет. Он еще больше сократил размеры кре­стьянских земельных наделов, а повинности увеличил. 17 февраля 1861 г. проект реформы утвердил Государственный совет. 19 февраля его подписал Александр П. Об отмене крепостного права возвестил Манифест. Практические условия освобождения были определены в "Положениях" о крестьянах, вышед­ших из крепостной зависимости. Манифест и "Положения" касались трех основных вопросов: личное освобождение крестьян, наделение их землей и выкупная сделка.

Манифест предоставлял крестьянам личную свободу и общегражданские права. Отныне крестьянин мог владеть движимым и недвижимым имуществом, заключать сделки, выступать как юридическое лицо. Он освобождался от личной опеки помещика, мог без его разрешения вступать в брак, поступать на службу и в учеб­ные заведения, менять место жительства, переходить в сословие мещан и купцов. Вместе с тем, личная свобода крестьянина ограничивалась. В первую очередь это касалось сохранения общины. Общинная собствен­ность на землю, переделы наделов, круговая порука тормозили буржуазную эволюцию деревни. Крестьяне оставались единственным сословием, которое платило подушную подать, несло рекрутскую по­винность и могло быть подвергнуто телесному наказанию.

"Положения" регламентировали наделение крестьян зем­лей. Размеры наделов зависели от плодородности почвы. Территория России была условно разделена на три полосы: черноземную, нечерно­земную и степную. В каждой из них устанавливался высший и низший размеры крестьянского полевого надела (высший - больше которого крестьянин не мог требовать у помещика, низший - меньше которого помещик не должен был предлагать крестьянину). В этих пределах за­ключалась добровольная сделка крестьянской общины с помещиком. Их взаимоотношения окончательно закрепляли уставные грамоты. Если помещик и крестьяне не приходили к соглашению, то для урегулирова­ния спора привлекались мировые посредники.

При решении земельного вопроса крестьянские наделы были значи­тельно урезаны. Если до реформы крестьянин пользовался наделом, превышающим высшую норму в каждой полосе, то этот "излишек" от­чуждался в пользу помещика. В целом по стране крестьяне по­лучили на 20 % земли меньше, чем они обрабатывали до реформы. Так образовались отрезки, отобранные помещиками у крестьян. Традицион­но считая эту землю своей, крестьяне боролись за ее возвращение вплоть до 1917 г.

Получая землю, крестьяне были обязаны оплатить ее стои­мость. Рыночная цена земли, переданной крестьянам, реально составля­ла 544 млн. рублей. Однако разработанная правительством формула расчета стоимости земли повысила ее цену до 867 млн. рублей, то есть в 1,5 раза. Следовательно, как и наделение землей, так и выкупная сделка осуществлялись исключительно в интересах дворянства.

У крестьян не было денег, необходимых для выкупа земли. Чтобы помещики получили выкупные суммы единовременно, государство предоставило крестьянам ссуду в размере 80% стоимости наделов. Остальные 20 % крестьянская община платила помещику сама. В течение 49 лет крестьяне должны были возвратить ссуду государству в форме выкупных платежей с начислением 6% годовых.

Выплата крестьянами помещику растянулась на 20 лет. Она породи­ла специфическое временнообязанное состояние крестьян, которые должны были платить оброк и выполнять некоторые повинности до тех пор, пока полностью не выкупят свой надел. Только в 1881 г. был издан закон о ликвидации временнообязанного положения крестьян.

Великой назвали современни­ки реформу 1861 г. Она принесла свободу многим миллионам крепост­ных крестьян, расчистила дорогу для становления буржуазных отношений.. Вместе с тем, реформа имела половинчатый характер. Она была сложным компромиссом между государством и всем обществом, между двумя основными сословиями (помещиками и крестьянами), а также между различными общественно-политическими течениями. Процесс подготовки реформы и ее реализация позволили сохранить помещичье землевладение, обрекли российских крестьян на малоземелье, нищету и экономическую зависимость от помещиков. Реформа 1861 г. не сняла аграрный вопрос в России, который оставался центральным и наиболее острым во второй половине XIX - начале XX в.

Естественным продолжением отмены крепостного права в России были земская, городская, судебная, военная и другие реформы. Их ос­новная цель — привести государственный строй и административное управление в соответствие с новой социальной структурой, в которой многомиллионное крестьянство получило личную свободу. Они стали продуктом стремления "либеральной бюрократии" продолжить полити­ческую модернизацию страны. Для этого требовалось приспособить са­модержавие к развитию капиталистических отношений и использовать буржуазию в интересах господствующего класса.

После отмены крепостного права возникла необходимость изменения местного управления. В 1864 г. была проведена земская реформа. В губерниях и уездах создавались земские учреждения (земства). Это были выборные органы из предста­вителей всех сословий. Высокий имущественный ценз обеспечивал пре­обладание в них помещиков. Земства были лишены каких-либо полити­ческих функций. Сфера их деятельности ограничивалась исключительно хозяйственными вопросами местного значения: устройство и содержа­ние путей сообщения, земских школ и больниц, забота о торговле и промышленности. Земства находились под контролем центральной и местной властей, которые имели право приостанавливать любое поста­новление земского собрания. Несмотря на это, земства сыграли особую роль в развитии просвещения и здравоохранения. Кроме того, они стали центрами формирования либеральной дворянской и буржуазной оппозиции.

Следующим шагом была городская реформа. "Городовое положение" 1870 г. создало в городах всесословные органы - городские думы. Они занимались вопросами благоустройства города, попечением о торговле, обеспечивали просветительские и медицинские нужды. В городских думах, в связи с высоким имущественным избирательным цензом, гла­венствующая роль принадлежала крупной буржуазии. Как и земства, они находились под строгим контролем правительственной администрации.

"Новые судебные уставы" 1864 г. вводили в России принципиально новую систему судопроизводства. Они преду­сматривали всесословность суда, его независимость от администрации, несменяемость судей, гласность и состязательность судебного процесса. Вопрос о виновности обвиняемого решался присяжными заседателями. Была строго разграничена компетенция разных судебных инстанций. Мелкие гражданские дела разбирались в мировом суде, уголовные и тяжкие - в окружном. Особо важные государственные и политические преступления рассматривались в судебной палате. Высшей судебной инстанцией стал Сенат. Созданная система отражала самые прогрессив­ные тенденции в мировой судебной практике. Однако, проводя рефор­му, правительство оставило множество лазеек для вмешательства в су­допроизводство. Некоторые принципы лишь декларировались. Напри­мер, крестьяне подлежали своему сословному суду. Для политических процессов создавались особые суды, в ходе заседания которых часто нарушался принцип гласности.

Поражение в Крымской войне показало, что рос­сийская регулярная армия, основанная на рекрутском наборе, не может противостоять более современным европейским. Необходимо было соз­дать армию, обладающую обученным запасом личного состава, совре­менным оружием и хорошо подготовленными офицерскими кадрами. Ключевым элементом реформы стал закон 1874 г. о всесословной воин­ской повинности мужчин, достигших 20 лет. Срок действительной службы устанавливался в сухопутных войсках до 6, на флоте - до 7 лет. Сроки действительной службы в значительной степени сокраща­лись в зависимости от образовательного ценза. Лица, имевшие высшее образование, служили всего полгода.

В 60-х годах началось перевооружение армии: замена гладкостволь­ного оружия нарезным, введение системы стальных артиллерийских орудий, улучшение конного парка. Особое значение имело ускоренное развитие военного парового флота.

Для подготовки офицерских кадров создавались военные гимназии, специализированные юнкерские училища и академии - Генерального штаба, Артиллерийская, Инженерная и др. Улучшилась система управ­ления вооруженными силами.

Все это позволило сократить численность армии в мирное время и вместе с тем поднять ее боеспособность.

Реформы управления, суда и армии логически потребовали изменения системы образования. В 1864 г. были изданы "Устав гимназий" и "Положение о народных учи­лищах", регламентировавшие начальное и среднее образование. Главное заключалось в том, что фактически было введено доступное всесослов­ное образование. Наряду с государственными возникли земские, цер­ковно-приходские, воскресные и частные школы. Гимназии были разде­лены на классические и реальные. В них принимались дети всех сосло­вии, способных внести плату за обучение.

В 1863 г. новый Устав вернул автономию университетам, ликвидиро­ванную Николаем I в 1835 г. В них восстанавливалась самостоятельность решения административно-финансовых и научно-педагогических вопросов.

В 1865 г. были введены "Временные правила" о печати. Они отме­нили предварительную цензуру для ряда печатных изданий: книг, рас­считанных на состоятельную и образованную часть общества, а также центральных периодических изданий. Новые правила не распространя­лись на провинциальную печать и массовую литературу для народа. С конца 60-х годов правительство начало издавать указы, во многом сво­дившие на нет основные положения реформы образования и цензуры.

Проведенные преобразования имели прогрессив­ный характер. Они начали закладывать основу для эволюционного пути развития страны. Россия в определенной степени приблизилась к пере­довой для того времени европейской социально-политической модели. Был сделан первый шаг по расширению роли общественности в жизни страны и превращении России в буржуазную монархию.

Однако процесс модернизации России имел специфический харак­тер. Он, прежде всего, обусловливался традиционной слабостью россий­ской буржуазии и политической инертностью народных масс. Радика­лам (шестидесятники и революционные народники) не хватало сил ко­ренным образом переустроить общество. Их выступления лишь активи­зировали консервативные силы, пугали либералов и тормозили рефор­маторские устремления правительства. Поэтому инициаторами реформ были некоторые высшие государственные чиновники, "либеральная бю­рократия". Этим объяснялась непоследовательность, незавершенность и узость большинства реформ.

Логическим продолжением реформ 60-70-х годов XIX в. могло бы стать принятие умеренных конституционных предложений, разработан­ных в конце 70-х годов министром внутренних дел генералом М.Т. Ло­рис-Меликовым. Однако убийство народовольцами императора Алек­сандра II 1 марта 1881 г. изменило общее направление правительствен­ного курса.

Бремя структурных реформ оказалось не по плечу всем общественным лагерям страны, и, прежде всего правительственному. Ориентация Зимнего дворца лишь на реформы «сверху» ставила перемены в жесткую зависимость от личных взглядов и качеств высших чиновников. А если учесть, что их назначение и смена зависели исключительно от воли императора, то можно сказать, что выбор политического курса в стране зависел, в первую очередь, от его взглядов. Александр III, сменивший на престоле царя-реформатора, был твердым сторонником патриархальности как лучшего образа мысли и действий для всех граждан империи, что ярко проявилось в проводимой им политике.

Половинчатые и непоследовательные реформы 60-70-х годов ХIХ в. не только не решили всех экономических и политических проблем, но и породили новые, вызванные тем, что ни одно сословие, ни одно течение общественного движения не могли считать себя удовлетворенными их результатами. Так, дворянство в результате этих реформ потеряло ряд привилегий и потерпело определенный экономический ущерб; крестьянство было обмануто в своих надеждах получить землю бесплатно и в достаточном количестве, проблема малоземелья так и не была решена, но теперь крестьяне оказались обременены еще и выкупными платежами; либералы не считали произошедшие изменения достаточно демократичными; консерваторы, напротив, полагали их чересчур либеральными и т.п.

Кроме того, освобождение подавляющего числа населения от средневекового гнета должно было сопровождаться политическим освобождением граждан страны, иначе правительству трудно было избежать столкновения с обществом. Но для этого крестьянскую реформу необходимо было рассматривать как общегосударственное политическое мероприятие, а не просто сословное.

Реформы не привели к политическому умиротворению страны, напротив, они вызвали ряд волнений в деревне, активизацию террористической деятельности народников. В 1878-1880 гг. страну охватила волна рабочих стачек и забастовок. Ни у одной политической силы того времени не оказалось понимания того, что самое дорогое и хрупкое в стране во время коренных реформ – это политический центр. И не потому, что политика центризма является совершенной, а потому что центр служит амортизатором между крайними силами. Такого центра в России второй половины ХIХ в. так и не сложилось. В результате правительство оказалось в сложной политической ситуации, усугубленной цареубийством 1 марта 1881 года, без социальной опоры.

Перед новым императором стоял выбор между возможностью опереться на новые либерально-буржуазные силы, либо искать поддержку у старых консервативно-бюрократических. Но, во-первых, либерализм в России был еще недостаточно силен; во-вторых, чтобы получить его поддержку, самодержавие должно было продолжить политику либеральных реформ, которая неизбежно привела бы к разрушению самих его основ. Кроме того, пример падения абсолютистских режимов в Европе, начинавшийся, как правило, с определенных уступок монархов своим подданным, интуитивно заставлял царизм отбирать или существенно ограничивать данные ранее уступки, если это не грозило непосредственным социальным взрывом. В этих условиях опора на консервативные политические круги представлялась самодержавному правительству гораздо более надежной и безопасной для режима.

Уже 29 апреля 1881 г. стало ясно, что надежды на дальнейшие преобразования политической системы России в сторону ее либерализации не будут оправданы. В этот день был издан «Манифест о незыблемости самодержавия». В нем подчеркивалось, что монарх призван «утверждать и охранять для блага народного самодержавную власть от всяких на нее поползновений».

Новая политическая платформа включала три важных момента: 1) укрепление традиционной христианско-монархической идеологии; 2) принятие системы государственно-административных мер для пресечения терроризма и пропаганды революционных идей; 3) перенос центра внимания на экономическое и хозяйственное развитие страны.

Первым шагом на пути контрреформ было принятие в августе 1861 г. «Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия». Это положение давало широкие полномочия губернаторам и градоначальникам, которые могли запрещать всякие общественные и частные собрания; закрывать учебные, торговые и промышленные заведения; предавать на рассмотрение военных судов дела по уголовным преступлениям; широко применять административные аресты, штрафы, ссылку и т.п. Это распоряжение, изданное как временное (на три года), действовало вплоть до 1917 г.

В дальнейшем был принят ряд законодательных актов в области просвещения и печати, местного самоуправления, суда, которые, собственно, и принято называть «контрреформами». Первый удар реакции пришелся на печать и просвещение. 27 августа 1882 г. были утверждены «Временные правила о печати», устанавливающие строгий административный контроль над газетами и журналами»; ужесточившие цензурный надзор. Отныне редакторы обязаны были сообщать министру внутренних дел имена авторов статей, печатавшихся под псевдонимом. На основании этих правил были закрыты все радикальные и многие либеральные газеты и журналы.

Новый университетский устав 1884 г. ликвидировал автономию университетов. Была отменена выборность ректоров, деканов, профессоров. При назначении на эти должности правительство руководствовалось не знаниями и научными заслугами претендентов, а их политической благонадежностью. Полновластным хозяином университета стал попечитель учебного округа, который представлял на утверждение министру народного просвещения преподавательский состав, организовывал надзор за поведением студентов.

Фактически ликвидировалось женское образование – в 1882-1883 гг. было закрыто большинство высших женских курсов. В 1887 г. было запрещено принимать в гимназии «детей кучеров, лакеев, прачек, мелких лавочников и тому подобных людей». Реальные училища были преобразованы в технические школы, окончание которых не давало права на поступление в высшие учебные заведения.

В законодательстве этого периода четко прослеживается линия на проведение принципа сословности, усиления роли дворянства. В этом ключе проводилось преобразование органов местного самоуправления. «Положение о губернских и уездных земских учреждениях» 1890 г. значительно урезало принцип бессословности и выборности земств. Первая курия стала исключительно дворянской, причем имущественный ценз в ней был значительно уменьшен, а число гласных увеличено. Избирательный ценз в городской курии, напротив, повысился. Крестьяне фактически лишились выборного представительства. Однако, даже такое «дворянское» земство было значительно урезано в правах. Оно полностью попадало под контроль губернатора, который мог отменить любое их постановление, если считал, что оно «несогласно с законом или постановлено с нарушением круга ведомств, пределов власти, либо порядка действий земских учреждений или не соответствует общим государственным пользам и нуждам либо явно нарушает интересы местного населения».

Новое «Городовое положение» 1892 г. отстраняло от участия в городском самоуправлении не только трудящиеся массы, но и мелкую буржуазию. Эта мера достигалась путем увеличения имущественного ценза. Деятельность городских дум также направлялась и контролировалась губернаторами.

В годы контрреформ был издан ряд законов, направленных на сохранение крестьянской общины и патриархальной семьи. Они затрудняли процедуру семейных разделов, ограничивали периодические переделы земли внутри общины, запрещали закладывать земельные наделы. Все эти меры проводились с целью сильнее привязать крестьян к наделу, ограничить свободу их передвижения. Однако они не смогли приостановить объективные процессы в деревне. Переделы, продажа и сдача в аренду надельных крестьянских земель, забрасывание крестьянами наделов и уход в город продолжались в обход законов. С целью обеспечения помещиков рабочей силой в 1889 г. был издан закон, существенно ограничивавший переселение крестьян. Самовольных переселенцев высылали на прежнее место жительства.

Одной из наиболее реакционных мер рассматриваемого периода явилось введение института земских начальников (1889 г.). Назначаемый министром внутренних дел из числа местных потомственных дворян-землевладельцев, земский начальник осуществлял административные и судебно-полицейские функции на селе. Он обладал крайне широкими полномочиями: надзирал за всеми установлениями крестьянского общественного управления, действиями волостных старшин и сельских старост; рассматривал все приговоры и постановления сельских сходов и мог остановить их исполнение; заключать крестьян под стражу и т.п. Земские начальники подчинялись местным губернаторам и руководствовались в своих действиях личным усмотрением. Их решения считались окончательными и не подлежали обжалованию.

В судебной сфере политика контрреформ проявилась в ограничении гласности в судопроизводстве; изъятии ряда дел (о террористических актах, политических преступлениях, печати) из общего судебного порядка и передаче их в специальные и чрезвычайные суды; в ограничении роли присяжных заседателей. Однако коренного изменения судебных уставов 1864 г. не произошло.

Контрреформы нашли свое выражение и в национальной политике самодержавия: ограничивались права некоторых национальностей (в первую очередь, евреев и поляков); на национальные окраины усиленно распространялось общеимперское административно-политическое управление; проводилась русификация местного населения.

Программа контрреформ не была реализована в полном объеме: не удалось провести судебную контрреформу, проект которой уже был готов и одобрен императором; пересмотреть общее законодательство о крестьянах. В самих «верхах» в то время не было единства: наряду с реакционным направлением, требовавшим решительного пересмотра реформ 60-70-х годов, было и оппозиционное, выступавшее за уступки духу времени. Даже наиболее дальновидные представители консерваторов понимали невозможность восстановления прежних порядков.

В целом, правительству не удалось вернуть страну к дореформенным временам, подчинить себе общественное сознание, замедлить процесс развития капиталистических элементов в экономике, разложения общины.

Крестьянская политика не ликвидировала социальной напряженности в деревне. Политика насильственного сохранения общины не могла решить ни проблему малоземелья, ни противоречия между крестьянским и помещичьим хозяйством. Наличие общины сдерживало чувство собственника, тормозило формирование в деревне института частного хозяйства. Все это негативно сказывалось на развитии экономики России в целом.

Основное противоречие контрреформ заключалось в том, что, с одной стороны, правительство стремилось законсервировать крепостнические пережитки, чтобы упрочить свою социальную дворянскую опору, с другой стороны, обзавестись современной капиталистической промышленностью, чтобы не отстать от развитых стран Запада. Капиталистическая трансформация экономики объективно вела к развитию буржуазных отношений, размыванию сословных перегородок и формированию классовых интересов, которые требовали их лоббирования в коридорах власти или формирования организаций, могущих добиться реализации этих интересов методами политической борьбы. Правительство осознавало такую перспективу, но, вероятно, надеялось избежать ее, уповая на карательную мощь государственной машины многовековую зависимость отечественной промышленности и торговли от патернализма самодержавия.