Свободное мелкопарцелльное крестьянство и городские низы в освободительном движении: причины, цели и формы борьбы.
Движение под руководством М. Идальго и Х. Морелоса в Мексике (1810-1815). Движение под руководством Х. Бовеса в Венесуэле (1810-1815).
Парагвайский режим Х.Г. Родригеса де Франсии (1814-1840) как воплощение общественных идеалов мелкопарцелльного крестьянства и ремесленников.
Освободительное движение этих социальных слоев имеет особое значение для проверки теоретических подходов, разработанных на историческом опыте Европы. Потому что, в отличие от индейцев-общинников (осколков раннерабовладельческих цивилизаций) и негров-рабов (осколков рабовладельческих обществ), они в наибольшей степени отвечают классическим европейским меркам революционно-демократических движений.
До войны за независимость в Ибероамерике происходило множество восстаний и других выступлений свободного мелкопарцелльного крестьянства и городских низов. Но особую их активность вызвали сопровождавшие бурбоновские реформы усиление конкуренции импортных товаров на местных рынках, введение новых королевских монополий, особенно на табак, соль и водку, рост налогов. Куба в последней трети XVIII в. пережила восстания мелких табаководов вегеро. Борьбу против установления королевской табачной монополии вели венесуэльские крестьяне в Кумане, Гуайре, Каракасе, на острове Маргарита. Аналогичные волнения проходили в 1765 и 1773 гг. в Кито и Сантьяго-де-Чуко, во время которых в церквях спасались от разгневанной толпы не только колониальные чиновники, но и богатые креолы. В новогранадском восстании комунерос 1781 г., помимо ремесленников, участвовали и крестьяне-табаководы.
Как правило, вспыхивавшие стихийно восстания мелких крестьян и ремесленников не дорастали до выдвижения требования независимости, ограничиваясь обычно формулой «Да здравствует король и долой дурных правителей!». Но все же табачная, соляная, водочная и другие королевские монополии, налоговое бремя являли собой важные механизмы меркантилистской системы эксплуатации колоний. Поэтому в данном пункте требования мелкопарцелльного крестьянства во многом перекликались с аналогичными пунктами программ креольских буржуазных революционеров и создавали определенную основу для их возможных союзов в грядущей войне за независимость, т.е. союзов классического для Западной Европы типа.
Однако в целом движения мелкопарцелльного крестьянства и ремесленников отнюдь не были тождественны с буржуазным национально-освободительным движением, как не были они и в условиях Латинской Америки не могли быть просто плебейским способом разделаться с врагами буржуазии, всего лишь вспомогательным моментом самой буржуазной революции. Слишком многое разделяло эти два разные движения, в первую очередь социальные вопросы.
Конечно, в столь пестрой в этническом и социальном смысле среде, каковую составляли мелкие крестьяне и ремесленники, проявлялись и расовые конфликты с другими категориями населения. Так, вряд ли можно заподозрить в симпатиях к неграм и цветным мелких фермеров и ремесленников из числа маленьких белых Гаити. Нередко бывало и так, что мелкие свободные крестьяне принимали самое активное участие в разграблении земель индейских общин. Однако еще больше свидетельств имеется о том, что основная масса мелких крестьян и ремесленников тяготела в своей борьбе к совместным действиям и с неграми, и с индейцами, и со всеми другими этническими категориями против господствующих классов в целом. В восстании комунерос в Новой Гранаде выделялось радикальное крыло во главе с крестьянским сыном, метисом Хосе Антонио Галаном. Хотя преобладали в его отряде индейцы-общинники, требовавшие возвращения узурпированных помещиками земель, Галан стремился объединить различные категории трудящихся под общим девизом Союз угнетенных против угнетателей. Поэтому в занятых его отрядом районах также отменялось рабство негров, конфисковывалось и распределялось среди простого люда имущество богачей и т.п.
Показателен в этом отношении также мятеж портных 1798 г., раскрытый колониальными властями в бразильском капитанстве Баия. Среди арестованных фигурировали 18 негров-рабов, 17 мелких портных из мулатов и метисов и 9 портных из креолов, 5 представителей креольской интеллигенции. Соответственно составу участников в заговоре определились два крыла. Умеренное ничем по сути не отличалось от заговора Тирандентиса и включало в свою программу провозглашение независимости Баии, установление республики, ликвидацию торговых монополий, открытие портов страны для иностранцев, образование независимой от Ватикана американской церкви. Радикальное же крыло отличалось выдвижением социальных требований, таких как отмена рабства негров, предоставление цветным и белым равных возможностей, установление наряду с республикой народной демократии.
Уже из приведенных примеров видно, что движение мелкого крестьянства и ремесленников по самой своей природе было борьбой социальной, классовой. И в таком характере их борьбы, в ее близости к социальным движениям других народных слоев, в частности негров-рабов или индейцев-общинников, уже содержалась принципиальная возможность серьезного расхождения с собственно буржуазным освободительным движением. Однако эти расхождения обернутся настоящей пропастью, если только вспомнить, в чем собственно состояли социально-экономические преобразования войны за независимость, и в особенности те из них, которые ремесленникам несли массовое разорение от конкуренции дешевых иностранных фабрично-заводских изделий, миллионам мелких крестьян из числа нелегальных пользователей королевскими землями массовую экспроприацию, тем и другим жестокие законы о бродяжничестве.
Столкновение мелкопарцелльного крестьянства с креольскими латифундистами проявилось уже с конца XVIII в., когда началась приватизация королевских земель и ничейного прежде скота в аргентинской пампе, новогранадских и венесуэльских льяносах и т.д. Ответные меры народных масс на раскрестьянивание (в том числе повсеместное создание отрядов народных мстителей) хорошо иллюстрируют их отношение к будущим освободителям народа от колониального ига. Но рамки учебного пособия не позволяют подробно рассмотреть этот процесс во всех странах континента.
По этой причине ограничимся констатацией того факта, что между буржуазией, с одной стороны, и мелкопарцелльным крестьянством и городскими низами с другой на рубеже XVIII-XIX вв. разгоралась настоящая классовая война. Суть ее состояла в столкновении народной собственности, защищаемой крестьянством (революционной демократией), и наступавшей на нее частной собственностью, всемерно поощряемой именно буржуазным либерализмом. Мелкие крестьяне, веками владевшие льяносами, пампой и прочей народной собственностью в Латинской Америке, так и не проявили отмеченную Лениным для крестьянства России, но часто относимую учеными к крестьянству вообще склонность рождать капитализм постоянно, ежедневно, ежечасно, стихийно и в массовом масштабе. Однако же наступлению капитализма они оказывали ожесточенное сопротивление и потому в войне за независимость отнюдь не собирались служить вспомогательным моментом.
Этот тезис наилучшим образом доказывает развитие освободительных революций в период 1810-1815 гг. в Мексике и Венесуэле, но особенно революция в Парагвае.
