Примечание переводчика: Название главы - цитата из Там, где живут чудовища Мориса Сендака. Полностью - Don't Go. I'll Eat You Up, I Love You So. 2 страница

- Што, выбешивает? Нравится, што я делаю твоему парню так? - он сильно ударил Ньюта по ноге, - бушь драться со мной, Хромуля?

Герман почувствовал, как кровь прилила к лицу.

- Што, нет парочки телохранителей, штоб защитить? Никто не бежит на помощь? Только я и ты. Ты и я - всё как в Егере.
Он ткнул, пытаясь попасть Ньюту в пах, и Герман отбил его шест, едва не упав от резкого движения. Ньютон посмотрел вверх и попытался выползти из-под скрестившихся палок. Балора он больше не интересовал, его слезящиеся красные глаза неотрывно смотрели на Германа. Он подтянул к себе шест, вернувшись в боевую стойку, пока Готлиб пытался поймать равновесие.

- Я знал, што ты найдёшь, как спасти ему это место.

Впервые Готлиб был настолько зол, что не знал, что сказать. Это было совершенно новое чувство - обычно спасали язвительность и сухой сарказм, но сейчас слов не осталось... только ярость, настолько горячая, что мир обугливался по краям. Он услышал голос Сендак, помогавшей встать Ньюту:
- Флуд, ничего хорошего нет в том, что он потеряет контроль над собой!

- Хочу посмотреть, чего он стоит...
Сквозь красный туман гнева Готлиб подумал, что глупо давать волю эмоциям. Пожалуй, сейчас он и таблицу умножения не вспомнит... Он глубоко вздохнул, и попытался мыслить спокойно. Балор засмеялся, и всё сузилось до трёх мыслей. Цель... шаг... удар! - он перенёс вес на здоровую ногу и, держа шест, словно бейсбольную биту, ударил Балора в голову... Вибрация от жёстко поставленного блока отозвалась болью в пальцах.
- Не-а... даж не рядом. Попробуй еще разок. Давай, без нянек, сам, как грёбаный рейнджер, не чуя боли!
Балор оттолкнул шест Германа и стремительно ткнул его в больное бедро. Из-за волны адреналина он едва ощутил удар, и, качнувшись вперёд, обрушил свой шест на плечо Балора. Они упали на маты одновременно.
- Ха... Я знал, што этого педика... можно развести на приличный удар...

Готлиб приподнялся на колени, и схватив шест двумя руками, пережал им горло Балора. Флуд смеялся, задыхаясь и брызжа ему в лицо слюной. Герман почти видел частицы смолы, вылетающие из его лёгких при каждом табачном выдохе. Герман надавил сильнее, и инженер прохрипел, хватая ртом воздух:
- И што сделаешь, ученичок? Задушишь меня? Вот прямо убьёшь?
Герман посмотрел на свои стиснутые руки. Ярость стремительно вытекала из его тощего тела - внезапно он понял, что плачет, и ослабил хватку:
- Нет... Я... Я математик...

.......................................................................................

Ньютон осторожно отобрал у него шест и помог подняться на ноги. Эстер Сендак стояла над Балором, не предлагая ему помощи.
- Я думаю, Балор, что вы это заслужили. Вы издевались над ними и вам дали сдачу.
Балор широко улыбнулся, показав все прокуренные зубы:
- Я... кха... этого и хотел. Ещё немного... кх-ха... и они научатся драться.
- Замечательно. Я рада, что вы довольны собой. Надеюсь, сломанная ключица тоже была частью вашего гениального плана?
Опираясь на шест Балор сел и ощупал ключицу. Через мгновение Герман понял, что натворил - и его вывернуло на маты остатками завтрака. Ньютон беспомощно похлопал его по спине:
- Ох... Герман, уборщик не скажет тебе за это спасибо.

Он тоже выглядел бледно, но держался... Готлиб слышал, как Балор и Сендак продолжают спор, когда Гейзлер вёл его к металлической скамье под оружейным стендом.
- Эй, чувак... не смей плакать, вот черт... он этого не заслуживает.

- Das ist nicht wegen ihn. Das ist wegen mir selbst. Ich verabscheue Gewalt. Ich bin doch Wissenschaftler. <Это не из-за него. Это из-за себя. Мне омерзительно насилие. В конце концов я учёный. >
Поколебавшись, Ньют положил ему на плечо руку и притянул ближе к себе. Когда он заговорил, голос звучал непривычно низко и уверенно: - Das ist keine Gewalt. Du bist natürlich Wissenschaftler, aber ein Wissenschaftler kann gelegentlich einem kleinen Giftmolch den Arschtritt verpassen. Das wird dich nicht ändern. <Это не насилие. Ты, конечно, учёный, но даже учёный иногда может дать пинка мелкому гадёнышу. Ты от этого не изменишься...>
- Ты в этом уверен? Что, если кайдзю изменяют нас?
- Нет, серьёзно - ты Герман Готлиб и это не поменять. Просто ты адаптировался. Это инстинкт, как у животных. Трудно, конечно, но мы делаем всё, чтобы выжить. Четыре дня такой дрессировки кого угодно сведут с ума.
Готлиб кивнул, чувствуя себя немного лучше. Он вытер глаза, злясь, что позволил эмоциям взять верх.

- Серьезно. Это было круто. Ты пошел на него как ниндзя. Мои яйца и я у тебя в долгу.
Герман не удержавшись, фыркнул и улыбнулся, пытаясь не рассмеяться в голос.
- Ха, я тебя рассмешил. Это надо записать.

...................................................................

 

- Завтра никаких тренировок. После того, что было сегодня, им нужен день на отдых.
Балор достал из сумки от ноутбука пачку сигарет, с трудом распечатал, пользуясь одной рукой, и закурил:
- Прекрасно. Но на следующий день у них будет... кха... первый запуск в "Бритве". Они уже достаточно хороши в двойном симуляторе. И этот ублюдок должен помнить, как и что. Теперь я хочу посмотреть, как они на трёх ножках устоят в моей конструкции, так что пусть дрифтуют в реальном Егере.
Сендак наклонилась к нему так, что Готлиб с трудом расслышал её слова:
- Балор, я начинаю думать, что вы мстите. Мне кажется, вы всерьёз пытаетесь кого-то убить. Это не вернёт вашего племянника.
Балор посмотрел на нее с такой ненавистью, что Герман почти ждал спонтанного возгорания:
- Послезавтра они в него полезут. А если не смогут вести - я сделаю так, чтобы смогли. А теперь, простите, Ваша светлость, мне нужно в медчасть.

Он прошёл мимо них вразвалку, держась за повреждённое плечо, оставляя за собой след застарелой табачной вони...

..........................................................................

 

- Погибший пилот был...
Ньют убрал руку с плеча Готлиба и сел рядом, собравшись в комок, глядя перед собой: - Шон Патрик Флуд. Именно так он и получил эту работу. Конечно, Балор не хотел меня ему в напарники, он сам думал пилотировать с Шоном, он его учил. Я стал захватчиком. А потом...

К ним подошла доктор Сендак и встала рядом, сложив на груди руки:
- Мальчики... Мне так жаль... Я попытаюсь что-то сделать, но боюсь послезавтра тест в Оккаме.

Ньютон нервно засмеялся, его нога дёрнулась, на лбу стремительно выступил пот:
- Конечно! После тонких уроков нашего тренера мы вполне готовы. Мы тут не просто скамейки греем!
Психиатр наклонилась к нему и осторожно положила руку на колено:
- Доктор Гейзлер... У вас паническая атака?

Он с трудом сглотнул, и Готлиб почувствовал, как паника сжимает его собственную грудь... казалось, лёгкие склеились, а сердце трепыхается, словно пьяная колибри. Ньютон засмеялся высоко и истерично:
- Нет... нет... я в порядке! Это будет здорово! Возвращаемся в Оккама, и всё будет круто, как в прошлый раз!

Ньют коснулся повреждённой щеки, его горло сжалось настолько, что смех иссяк. Готлиб впервые был подключён к чужой панической атаке, и это было... ужасно. Невыносимое давление и абсолютная уверенность в том, что сейчас они оба умрут.

- Балор прав! Я опять это сделаю... Я угроблю и его! Я всегда всё порчу!
Сендак торопливо поднялась, озабоченно пробормотав:
- Доктор Готлиб, попытайтесь его успокоить... Я принесу седативные. Я сейчас вернусь.
Герман смотрел ей вслед - ошеломлённый, задыхающийся, ощущающий собственной кожей чужую дрожь. Он обнял Ньютона, и тот в ответ вцепился в него, словно в спасательный круг.

- Ньютон, ты слышишь меня? Простые числа... Ньютон.
Позвольте мне рассказать вам об удивительном чуде - простых числах. Их ошеломляюще много в начале числовой оси - целых сорок процентов из первых десяти чисел - простые - это два, три, пять и семь... Однако как только мы дойдём до десятизначных чисел, ситуация совершенно изменится - теперь простым числам отведено всего четыре процента... В стозначных же числах интервал между простыми составляет...
(похоже, напряжение слегка отпустило Ньюта, дрожь уменьшилась...)
- Именно с простыми числами связаны некоторые давние, но неразрешённые до сих пор математические задачи. Мой личный фаворит - проблема Гольдбаха. Он утверждал, что каждое чётное число больше двух можно представить как сумму двух простых чисел...

 

Человек в его руках неглубоко вздохнул и сказал хриплым, напряжённым голосом:
- Лекция простых чисел?

- Ты предпочитаешь другую? Я не знаю, какая из них тебе особенно понравилась...
Тело Ньюта вздрогнуло, кровь прилила к лицу. Готлиб почувствовал, как сведённые пальцы вцепляются в ткань его комбинезона так, что ногти вонзаются в кожу. Готлиб чувствовал, как сердцебиение вновь ускоряется, чувствовал своей грудью его неправильный ритм, ощущал его скачущие испуганные мысли в своей голове.
- Нет... нет, продолжай...
- Хорошо... тогда давайте перейдём к увлекательнейшей концепции близнецов…

В зал ворвалась запыхавшаяся Эстер в сопровождении незнакомого Готлибу пожилого мужчины - коренастого и мощного, с впечатляющими усами. Не говоря ни слова, психиатр опустилась на колени, открыла пластиковый контейнер со шприцами, и, высвободив руку Ньюта, начала высматривать вену среди путаных линий татуировки. Гейзлер безучастно молчал, задыхаясь и глядя перед собой.

- Доктор Готлиб, пожалуйста, продолжайте. Я не хотела вас прерывать. Это просто бретазенил. Доктор Гейзлер... Вы помните, как действует препарат?

Герман почувствовал, как пересохло во рту, но Сендак подарила ему многозначительный взгляд, и он откашлялся:
- Есть две интересных теории, касающиеся простых чисел-близнецов... Первая предполагает существование их бесконечного количества...

Игла вошла в вену, и практически сразу хватка Ньюта ослабела, дыхание выровнялось. Сендак осторожно высвободила биолога из рук Готлиба и кивнула усатому незнакомцу: - Мистер Зоря, не могли бы вы отнести его в комнату и уложить? Доктор Готлиб, это Иван Зоря. Не знаю, встречались ли вы раньше, но он с сыном Алексеем пилотирует "Ледяного Потёмкина".

- Мы не встречались, но я про тебя слышал.
Готлиб внимательно посмотрел на русского - лицо у него было грубоватое, но дружелюбное.
- Рад познакомиться с вами мистер э-э-э... Зоря.
Мужчина поднял Гейзлера так, словно он ничего не весил. В этих мускулистых руках Ньют казался очень юным и очень маленьким.

- Я вижу... Вы делали, чтобы Балор... А? - он кивнул в сторону собственной ключицы, - Вы? Ха-ха! Вы больше опасный, чем кажетесь. И маленький доктор. Большое уважение.

Ньютон пробормотал что-то, и Сендак потрепала его по плечу:
- Ньютон, мистер Зоря отнесёт вас в вашу комнату. Доктор Готлиб придёт чуть позже.

Русский рейнджер направился к выходу и Готлиб огляделся, ища свою трость. Сендак нашла её, прислонённую к стене, и принесла, брезгливо обойдя лужу рвоты на мате. Герман порывался уйти, но она его задержала:
- Мы их догоним. Я хочу ещё минутку поговорить с вами, доктор Готлиб.

Он нахмурился, провожая взглядом русского пилота.
- С ним всё будет в порядке, просто поспит несколько часов, не в первый раз... Вы поступили очень умно, доктор Готлиб, может быть даже смогли предотвратить действительно сильный приступ.
- Я просто вспомнил то, что вы мне рассказывали... Про лекции.
Сендак вручила ему трость и уселась рядом на скамейку. Готлиб выжидающе посмотрел на врача. Он чувствовал себя странно - голос Ньютона, постоянно тревожащий его сознание, замолчал, оставив лишь слабый отголосок. Он решил, что это ему не нравится.

- У меня к вам странная просьба, доктор Готлиб. Кажется, вне работы вы не слишком часто видитесь с доктором Гейзлером. Я заметила, вы его буквально избегаете.
- Учитывая, что мы работаем вместе чуть не по двадцать часов, не вижу в этом ничего странного.
- Проведите завтра с ним весь день. Но не в работе - даже не заикайтесь о ней. Сделайте что-то интересное.
Он потянул время, играя с тростью и бесцельно осматривая зал, прежде чем ответить:
- Вы серьёзно... Док?
- Я абсолютно серьёзна, - взгляд её тёмных глаз был сосредоточенным, а когда она заговорила, он услышал хорошо знакомый ему "профессиональный голос психиатра":
- Вы оба оказались там, где вам быть не нужно. Он по-прежнему винит себя за всё, в том числе и за то, что втянул вас...
Она покачала головой:
- Ох, доктор Готлиб... вы оба совершенно невозможны. В жизни не встречала более несовместимых людей.

Герман виновато опустил глаза и пожал плечами:
- Вы говорите, как все наши руководители.
Она рассмеялась, отводя волосы с глаз:
- Завтра... просто пойдите и повеселитесь как-нибудь. Я уверена, что если вы оба будете в хорошем настроении, тест пройдёт совершенно гладко.
Он поднялся, опираясь на трость, морщась от боли в ушибленном Балором бедре.
- Хорошо. Раз это медицинская рекомендация - придётся.
Она посмотрела на него и что-то привычно пометила в блокноте:
- И... доктор Готлиб, позвольте ему самому выбрать место. И помните - я сказала "повеселиться".

...................................................................................................................................

 

Ньютон подарил ему уже привычную половинчатую улыбку:
- Ты приглашаешь меня на свидание?
Готлиб поджал губы и нахмурился, пытаясь скрыть смущение:
- Нет, я пересказываю тебе те слова доктора Сендак, которые ты вчера благополучно проспал. Если бы выбирал я, мы бы с пользой провели время в лаборатории, но она считает, что нам полезно развлечься.

Гейзлер засмеялся и приглашающее махнул рукой: - Герман, я тебя просто дразню. Заходи, я только обуюсь.
- Лучше я подожду здесь. У тебя в комнате бардак.
- Как хочешь. Классно выглядишь. Новый свитер?
Готлиб хмуро оглядел себя и застегнул парку:
- Если не хочешь идти, не издевайся, а так и скажи.
Ньют шнуровал кроссовок, притопывая ногой и что-то напевая - так, словно не было никакого вчерашнего безумия.
- Издеваюсь? Вечно ты ищешь в моих словах издёвку. Я имел в виду именно то, что сказал - Ты хорошо выглядишь. Джинсы и всё такое... Что, дедушкины штаны ещё в стирке? Ты даже в моих кроссовках.
- Я решил так более... неформально. Тебе лучше сегодня?
- Да, прости, если напугал.
Герман пожал плечами, рассматривая трость:
- Ты же не нарочно.
- Да, я всегда был просто обречён на бешеные драки... ну или быть битым. Приступы начались ещё в школе, когда начал перескакивать через классы... хотя, если подумать, это взаимосвязано.
- За те годы, что я тебя знаю, я помню несколько случаев, но... это было совсем иначе.

Ньютон закрыл дверь и взглянул на Готлиба:
- Ну, что делаем? Пляжный волейбол? Гольф-клуб?
Герман окинул взглядом коридор общежития и посмотрел на Ньюта:
- Я... понятия не имею.
Гейзлер привычно взъерошил волосы:
- Ну... Я знаю одно место... но я там не был. Ты понимаешь, я не самый популярный чувак Форта... да и ты тоже, после того что случилось на мостике. Я уж не говорю об "Онтарио".
- Да... Думаю, что так.
Он медленно побрёл за Ньютоном к лифту - бедро ныло после вчерашней драки. Гейзлер это явно заметил, и нахмурился, поправляя очки:
- С ногой очень плохо? Ты принял таблетку или ещё что-нибудь?
- Принял. В прошлом месяце мы оба нахватали разных травм. Ничего, выживу.
Они ехали в тишине, которая раздражала Готлиба, но он не знал, о чём говорить, если не говорить о работе. Он взглянул на Гейзлера и обнаружил, что тот наблюдает за ним, слегка улыбаясь здоровым углом рта:
- Что?
-Ничего... просто думаю - хорошо, что ты здесь. Даже при том, что на нас то орут, то бьют.
Двери лифта открылись, и Герман вышел вслед за Ньютом в какой-то опутанный проводами пустой коридор. С потолка здесь капало, провода просто гудели от электричества, а через равные интервалы через одну из труб проносился выдох горячего пара. Ньютон осмотрелся, задумчиво покусывая нижнюю губу:
- Так... Надеюсь, что это справа от лифта. Да, точно...
- Справа что?
Ньютон прошёл немного вперёд, остановился перед глухой стеной между двумя линиями проводки, трижды постучал и отскочил назад. Кусок стены плавно скользнул в сторону - в образовавшемся проёме сидела женщина, судя по всему охраняя вход на железную лестницу. На стене лестничной площадки кто-то намалевал спреем мультяшного кайдзю с кружкой пива и повязкой через глаз. Надпись под рисунком сообщала "Слепой кайдзю" - на английском и японском языках. Женщина хмуро посмотрела на учёных, явно не узнавая их:
- Проход пять долларов с каждого.
Герман шагнул вперёд:
- Эээ... сударыня, у меня есть..., - он протянул ей деньги, и она, достав синий фломастер, пометила их руки большой буквой "Х".
Ньютон, промаркированный первым, улыбнулся, посмотрев на его отметку, и взяв под руку, повёл вниз лестнице.

- К моему удовольствию, близнецы всё-таки выплатили нам свой долг за дрифт-игру. Включая мой вексель...
- Близнецы тебя обожают. Они бы по любому заплатили.

.....................................................................................................

В Форте-1, как и в любом из Шаттердомов алкоголь был под запретом, но наличие бара, спрятанного под одной из палуб, не удивило Готлиба. Удивляла высота организации - в одном из углов стояли три потертых бильярдных стола, были мишени для игры в дартс, несколько старых автоматов для пинбола, и небольшая эстрада с караоке. Длинная барная стойка была покрыта грязным голубым стеклом... Несмотря на раннее время, многие столы в зале были заняты. Готлиб предположил, что это смена ночных механиков собралась посмотреть что-то на большом экране.

- Ньютон, я не уверен, что нам стоит пить спиртное. У тебя в крови ещё гуляют седативные, и мы оба завтра пилотируем.
- Не напоминай мне... Один стакан не повредит. Мы можем начать с сока, а потом перейти к пиву. Как насчет игры в бильярд? Играл когда-нибудь?
- Только смотрел, как играют другие.
- Занимай стол, а я закажу какую-нибудь Ширли Темпл.

Герман дал ему денег, и захромал к самому дальнему из столов. В баре было тепло, и он снял парку и кинул её на спинку стула. Появился Ньютон с напитками и большой тарелкой сомнительного вида начос, и немедленно набил ими полный рот - сырный соус потёк по подбородку: - Они чертовски вкусные!

Герман щепетильно взял один и, обнюхав, осторожно укусил. Оказалось неплохо.
- Ньютон, а кто тебе рассказал про это место?
- Близнецы. Они постоянно пытались меня сюда затащить. Но... Я был не уверен. Хорошо, что мы пришли, когда здесь почти пусто.
- Да, близнецы... Их, как ты говоришь, "обожание" - странное немного, да?
- Ничего странного. Я думаю, ты им напоминаешь брата.
- Брат? Так они ещё и тройняшки? Страшно подумать...
- Не-а. Это был старший брат. Судя по всему, умный парень, любил читать. Погиб во время нападения кайдзю "Карлофф" в Ванкувере. Соня сказала мне, они из-за него и пошли в Академию. Это напоминает мне о Тендо и его деде. Думаю, многие присоединились к PPDC, чтобы заткнуть какие-то раны.
Герман почувствовал укол сожаления... да, это объясняло, почему Ватлей так стремительно встали на его защиту. Он сделал большой глоток, поморщившись от сладости.

 

................................................................

- Мы собирались сыграть партию. Ты умеешь?
- Нет...
- Ничего сложного - вот лузы, это мои, это твои, победитель тот, кто закатит в них больше шаров. Можно загонять шар в лузу, можно попытаться заблокировать мне хорошую траекторию - и так пока не кончатся шары. Я начинаю.

Готлиб наблюдал, как Ньютон взял кий, примерился и сделал первый удар. Ему удалось закатить шар в свою лузу, и он победно ухмыльнулся.
- Ты часто играл?
- Наша группа играла во многих дерьмовых барах. А в них часто есть бильярдные столы.
- Я уже почти забыл о твоём музыкальном прошлом, - Готлиб чуть не добавил "но иногда оно мне снится", но вовремя себя остановил.

Он поставил свой стакан и подошёл к бильярдному столу. У него ушло некоторое время на то, чтобы проанализировать расположение шаров и сделать вычисления в уме, и он не сразу понял, как правильно держать кий, пока Гейзлер просто не поставил его руки.

Первым же ударом он уложил три шара.
- Как ты это сделал?
- Чистая физика, Ньютон. Просто траектории, которые можно вычислить.
- Ты же кий едва держать можешь...
Готлиб улыбнулся ему и уселся, поедая начос, пока Гейзлер ворчал, примериваясь к шарам.
- Гейзлер! Я знаю, мы не должны говорить о работе, но во время тренингов нам не до разговоров, а у меня есть вопрос. Я помню, когда я был в лазарете... Джойс упомянул, что ты смог найти кайдзю быстрее, чем PPDC. А Сендак сказала, что это была счастливая случайность... Что они имели в виду?

Ньютон выпрямился, огляделся, опершись на кий, и негромко заговорил:
- Помнишь кайдзю под кодом "Крюгер"? Он появился прямо перед нашим переездом в Гонконг и был уничтожен Коринфской Гидрой из Панама-Сити?
Готлиб медленно покачал головой, пытаясь припомнить.
- Ой, да ладно, ты помнишь. Я ещё обозвал его "Эдвард руки-ящерицы".
- А, да, вспомнил.

Он поднял руки, пошевелив длинными пальцами, и Ньютон кивнул.
- Да, этот-этот, с длинными передними когтями... ну так или иначе... Гидра взорвалась после долгого боя, и всё, что нашли от Крюгера - ногу и фрагмент хвоста. А потом... ну... когда я... с Шоном. Я получил вспышкой чёткое понимание, что Крюгер не мёртв, и где он.
- То есть... сердце в баке?
- Да... Крюгера.
- И они думают, что ты можешь сделать это снова с Котиком?

Ньютон кивнул и вернулся к бильярду, пытаясь выглядеть беспечным, но Герман почувствовал, как напряглись его мышцы, и быстро сменил тему:
- Если ты ударишь по этому шару, то втолкнёшь тот в лузу.

 

 

.................................................................................

Готлиб заметил, что слегка захмелел. После Ширли они перешли на пиво, и он выпил больше, чем собирался. Бар начал наполняться, к тому же, они оба были недостаточно трезвы, чтобы продолжать игру. Готлиб уставился на новости, беззвучно сменявшиеся на плоском экране, пытаясь понять, что он видит. Лагерь беженцев в центре континентальной части Соединенных Штатов пытается объявить себя самостоятельным государством... Но это было настолько абсурдно... Он вдруг почувствовал, как сжались мышцы живота, и увидел, что Ньют нервно оглядывается на группу людей, только что вошедших в бар.

- Давай уйдём? Эти ребята меня сильно недолюбливают. Серьёзно, лучше уйти!
- Кто они?
- Гм... хорошо, они были техниками на Оккаме, но гораздо больше... ха... да...
Герман неуверенно кивнул и, забрав со стула парку, набросил её на плечи Ньюта, опустив меховой капюшон ему на лицо.
-...болтают всякое вокруг.

Гейзлер вцепился ему в руку, но Герман его оттолкнул:
- Я думаю, так мы привлечём больше внимания. Все в порядке, они тебя не видели... Давай просто уйдём.
Они медленно прошли к двери сквозь толпу отдыхающих механиков. Герман почувствовал внутри очередную вспышку чужого страха и обернулся посмотреть на экс-обслугу Оккама - сейчас они все носили цвета Самсона. Протолкнувшись мимо подвыпившей компании на лестнице, они наконец-то выбрались в холодный коридор. Ньют скинул капюшон парки и благодарно посмотрел на Готлиба. Сейчас, когда он был пьян, парализованная сторона слушалась хуже, и слова звучали слегка невнятно:
- Спасибо... Это было вовремя.

 

 

.......................................................................................

 

Готлиб никогда не любил чувство опьянения - из-за него он хуже держался на ногах... и хуже... В этом состоянии было очень сложно блокировать связь с Гейзлером. Сейчас она была постоянной, и он внезапно вспоминал, как играл на гитаре... и препарировал фрагмент лёгкого кайдзю.

- Куда мы сейчас идем?
- Давай... давай пойдём в ангар. Там сейчас пусто, время пересменки.
- Мы не должны идти в лабораторию.
- Мы не.. Пойдем посмотрим на Оккама?.

Они медленно шли по зелёному лучу, надеясь никому не попасться на глаза. К счастью, Гейзлер оказался прав - ангар был почти пуст. Дневная смена закончилась, а ночная ещё не проснулась. Готлиб поёжился - его парка всё ещё была на Ньютоне. Это смотрелось смешно - она была ему длинна и слишком широка в плечах. Это была хорошая парка, и ему нравилось, как она пахнет... Как она пахнет? Нет... что-то не так. Он понял, что опять поймал мысль Ньютона. Он потёр виски, отметил боль, разгорающуюся где-то за левым глазом, почувствовал, что трезвеет, но слишком медленно...

- Может быть, было бы лучше придти сюда попозже?
- Ой, мы уже почти пришли...

Они прошли мимо Морского Гиганта, и Гейзлер уныло посмотрел на тёмные окна трейлера Балора Флуда.
- Как ты думаешь, он сейчас там?
- Не знаю. Но думаю, могу попробовать постучать.
Готлиб наклонился, нашарил под ногами какой-то металлический обломок и, сильно размахнувшись, швырнул его в трейлер. Тот с громким стуком врезался в обшивку, и они оба нырнули за соседнюю бытовку, словно пара нашаливших детей, предвкушая брань вышедшего Балора. Выждав минуту, Ньютон подобрал возле своего кроссовка болт и бросил его в трейлер. Ответом был звон разлетевшегося вдребезги большого окна. Готлиб за плечо втащил его в укрытие, где они замерли, перешёптываясь и ожидая, когда начнётся крик.

- Какая меткость, Гейзлер!
- Вот дерьмо! Теперь он нас точно убьёт!

Не было никаких воплей - только молчание разбитого окна. Они выглянули из-за бытовки, молча переглянулись - и Готлиб внезапно фыркнул смехом. Ньют смущённо моргнул - и тоже рассмеялся. Не переставая хохотать, они вернулись на зелёный луч, и добрались до ступней Оккама, задыхаясь от смеха. По лицу Готлиба текли слёзы, а Ньют прижимал руку к животу, где остался синяк от удара Балора...

- Ты сломал.... хахаха... ему ключицу, а я.... Я разбил окно....
- Это... черт... так смешно, потому что мы набрались?
- Я не знаю.

Они привалились к облитым мягкой резиной подошвам Оккама, а потом и вовсе уселись на край железной ступни. Истерическое веселье отпускало не сразу, им было хорошо в тепле уходящего опьянения и остаточной глупой радости. Готлиб окинул взглядом Оккама, нежно похлопывая его по ноге. Опустив голову, он встретился взглядом с Гейзлером, оказавшимся очень близко. Они неловко столкнулись носами, и внезапно Ньютон прижался губами ко рту Германа. На мгновение его мозг утонул в образах - молоко и шоколадное печенье - а потом он откинул голову назад и яростно оттолкнул Ньюта....
- Что, черт возьми! Что ты делаешь?
Ньют растерянно коснулся его рта рукой: - Я... я думал...
- Нет, ты не думал! Иди к чёрту и оставь меня в покое! - он отступил на несколько шагов. Ньютон испуганно следил за ним взглядом. Герман почувствовал, как к горлу подступает тошнота.

- Entschuldige, es tut mir so leid! Es ist nur so... mir ging es sehr gut, und du warst... <Прости, пожалуйста, мне очень жаль! Просто мне было очень хорошо, и ты был...>
- Es scheint, Sie hatten einen falschen Eindruck von mir <Очевидно, я вызвал у вас неверное впечатление!>
- Aber weißt du... ich fühlte...<Но ведь ты не...я чувствовал...>
Он больше не мог говорить и просто прижал ладонь к груди Готлиба.

Тот, вспыхнув, шагнул вперёд, и изо всех сил толкнул Ньюта, заставив болезненно приземлиться на локти:
- Nein, ich habe nichts gefühlt, ich bin nicht...<Нет, я ничего не чувствовал...я не...>
Он замолчал, задохнувшись от гнева. Ньютон смотрел на него измученными глазами через свои перекошенные очки. Когда он заговорил, в мягком голосе не было обиды - только разочарование:
- Ich weiß, dass du lügst <Я знаю, что ты лжёшь>

Готлиб почувствовал, как хмель и бешенство покидают его рассудок, и стиснул зубы. Он хотел ранить Гейзлера так, чтобы тот больше никогда даже не захотел с ним заговорить. Или бежать прочь, не хромая при этом. Или сказать, что был неправ. Но он не мог осуществить ни одного из этих желаний, поэтому просто развернулся и молча пошёл по зелёной дорожке к лифту.

Глава 7: "Видения в темноте"

Готлиб проснулся за три часа до теста. Он спал без снов - впервые за несколько месяцев его голова молчала. Из груди по телу растекалась холодная боль, словно сердце качало не кровь, а ледяную воду, и как он ни кутался в одеяла, согреться не получалось. За ту секунду, что длился поцелуй с Ньютом, он успел увидеть множество вещей. Крошечные взрывы памяти - и сейчас он пытался их поймать, но это было похоже на ловлю призрака рыбы в мутной воде... В их паре всегда только он блокировал соединение, но теперь закрылся Ньют, и это было ужасно.

Он следил за медленно ползущей минутной стрелкой. Как они смогут пилотировать? Как он разрушил всё так быстро? Он закрыл глаза на секунду, а когда открыл их снова, прошел час, и в дверь осторожно стучали. Герман сел на край кровати, не в силах заставить себя подняться, затопленный волной депрессии. Он не был уверен, что хочет открывать дверь, пока не услышал голос единственного человека, которому сейчас был рад.

- Герман? Cariño? Можно войти?