Примечание переводчика: Название главы - цитата из Там, где живут чудовища Мориса Сендака. Полностью - Don't Go. I'll Eat You Up, I Love You So. 4 страница

 

Он смутился на мгновение, но понял, что это был не его запуск, когда увидел, что у пилота левой стороны нет ножных скобок. Он осторожно двинулся к стоящим в центре кабины пилотам. Первое, что он заметил - Ньют рыдал. Он рыдал, протягивая руку своему напарнику, Шону, который цеплялся за неё, чёрно-красная кровь текла из их носов

- Только держись, чувак... пожалуйста... мне так жаль!

Через комм Герман слышал беспомощные крики Балора Флуда. Его голос дрожал, когда он пытался поговорить с племянником.

Он вгонял Ньютона в панику, его резкий испуганный голос делал всё только хуже, но он этого либо не понимал, либо был слишком напуган, чтобы заботиться об этом.

- Шон! Ответь мне! Эй, ты, чернильный мудак, что ты натворил?

 

Ньютон разблокировал свои педали, бросился к Патрику и обнял. Как только он коснулся его, погас мигающий свет и смолк вой сигнализации. Кабина Оккама растаяла, и остались просто Шон Патрик и Ньютон. Их дрифт-костюмы исчезли, они стояли нагие, сияющие ярким внутренним светом. Они напомнили Герману биолюминесцентных медуз, что плавают в темных местах, без доступа света. Готлиб посмотрел на себя, но нет... он не изменился, он все еще был в дрифт-костюме.

Ньют сжимал руку светящегося Шона, но золотое сияние пилота рассыпалось осколками. Казалось, что Гейзлер был единственным, что сохраняет их вместе.

- Я не отпущу тебя, чувак... просто держись за меня, и ты будешь в порядке!

Шон улыбнулся и покачал головой.

- Ньют, отпусти меня. Я умираю... Ты - единственное, что меня удерживает.

Гейзлер замотал головой и крепче вцепился в парня. Его рыдания разрывали тишину:
- Это все моя вина! Я не могу просто позволить тебе умереть! Если будешь держаться за меня...

- Ньют, ты тоже умрёшь, если не отпустишь меня. Я затяну тебя с собой.

Ньютон дрожал, синий свет в его груди начал иссякать.

- И хорошо. Я нахуй никому не сдался.

- Нет, не так. Возвращайся. Герман ведь нуждается в тебе? Просто скажи дяде Балу - мне очень жаль.

- Герман? Да... я... я хочу увидеть Германа, но...

- Тогда иди. И... всё хорошо. Продолжай свою работу. Ты - хороший человек...

Бессвязно рыдая, Ньютон медленно отпустил руку Шона Патрика. Сияние тела Шона стало мерцающим и погасло, словно пламя свечи. Глаза Гейзлера закатились, свет тела дрожал, левая рука, которой он обнимал Патрика, обмякла. У него только что был инсульт, - понял Готлиб. Он держал его слишком долго. Герман рванул вперед, пытаясь пробиться к Ньюту, выкрикивая его имя. Он сделал только два шага - и упал в пустоту - вечную пустоту - и стал тихо погружаться в неё.

 

Готлиб падал в темноту. Боль в груди усилилась, но сейчас это его совсем не заботило. Истощение и чувство, что Ньютон недосягаем, делали всё остальное... неважным. Он был плохим человеком и худшим другом. Посредственным учёным и паршивым человеком. А сейчас - просто придурком в дрифт-костюме, плавающим в сознании кайдзю-биолога, которого пытался ненавидеть, но не сумел.

Он закрыл глаза, готовясь всё отпустить. И вдруг падение остановилось. Он ощутил присутствие чего-то огромного, поднимавшего его вверх. Его голову заполнило мягкое давление.

 

- Маленький голос... больно... больно? Мне больно, я умру.

Готлиб пошевелился и развернулся - чтобы найти себя парящим возле огромной головы кайдзю. Они оба зависли во тьме и Котик смотрел на него сверху вниз тремя наборами голубых глаз.

- Я грежу о Маленьком голосе. Мы плаваем вместе. Улей и еда и лёд...

Герман ахнул от вонзившихся шипов фантомной боли.

- Боевой монстр. Больно... умираю... Маленький голос предупреждал. Я не слушал.

Готлиб протянул руку и осторожно положил ее на нос Котика. Боль усилилась, а затем исчезла, оставив вместо себя пустоту.
Он задумался, Котик удержал его от падения, из которого он, возможно, не вернулся бы. Теперь он был перед ним в долгу.

- Где.... где ты?

Котик заворчал - это был достаточно сильно, чтобы заставить дрифт-костюм вибрировать. Герман смутно понимал, что это доброжелательный шум - в белом кайдзю не было ничего враждебного.

- Умирающий здесь. Больно. Братья приходят... улей... и щель...

В мозгу Германа промелькнула картинка - так же, как воспоминания Гейзлера в дрифте. Он увидел пляж, покрытый круглыми цветными камнями... или это не были камни? Он услышал, как кричат чайки, и ощущал в воздухе мусорный запах. Он знал, где умирает Котик.

- Я найду тебя.

Котик наблюдал за ним, потом открыл огромную пасть и издал резкий резонирующий шум, который был почти словом. Это было что-то важное... и Герман почти понял, что это было, когда дрифт оборвался.

 

Было странное ощущение двойного видения, когда он вернулся в себя. В кабине Оккама было тихо и темно. Вероятно, они отключили питание, чтобы вытащить Ньюта из дрифта. Едва получив опору, он принялся отчаянно сражаться с ножными скобами.

- Н-нью...

 

Ему удалось выдернуть ногу из зажимов педали и отцепиться от плечевого крепления. Болело всё. Он рухнул на пол, не в силах оценить, что хуже - головная боль, остатки фантомной боли от ран Котика или сильная и резкая боль в груди. Не дотянувшись до трости, хватая воздух ртом, он пополз к Ньютону. Тот наполовину свесился в шею Оккама - со спиной, не гнущейся из-за позвоночного контакта, и ногами, всё ещё пристёгнутыми к педалям. Почти обезумев от ужаса, Герман потянул Гейзлера на пол. Из последних сил он сорвал шлемы - свой и Ньютона, и почувствовал, как их связь вернулась к жизни, как Ньютон сделал глубокий вздох. Герман обнял его и уткнулся лицом ему в шею. Горячая кровь хлынула из носа, капая на плечо Гейзлера.

 

Едва связь вернулась, как огни в голове Оккама вновь вспыхнули. Герман почувствовал, что уплывает, истончается, что не привязан к земле ничем, кроме того, что держит Ньютона. Ньют слабо моргнул и пробормотал что-то неразборчивое. Встревоженный голос Эстер Сендак зазвучал вокруг них.

- Доктор Готлиб? Вы меня слышите?

У него не было сил, чтобы ответить. Он не мог перевести дыхание, просто не мог вдохнуть. В глазах начало темнеть. Его сердце билось так быстро, что он понял - сейчас оно просто лопнет, как переспелый плод. Ньютон поднял голову и расфокусированно уставился в бледное лицо Готлиба.

- Е-ер... ман?

- Доктор Гейзлер? Вы в сознании?

Ньют покачал головой, озадаченно оглядываясь вокруг. Он коснулся своей шеи, закапанной кровью Германа, а затем - собственного носа.

- Что, доктор Сендак?

Герман ответил шёпотом, и Ньютон, стащив с себя перчатку, запустил пальцы в его волосы.

 

- Ньютон, у доктора Готлиба резкий скачок кровяного давления... наблюдаем тахикардию. Ему нужно успокоиться. Мы собираемся открыть Оккама и достать вас, но нужно дождаться, когда система перезагрузится после закрытия.

Герман слышал, как они говорят, но не мог ответить, сосредоточенный только на собственном свистящем дыхании. Унылый серый страх покинул Ньюта, сменившись страхом за него. Гейзлер держал его голову и вытирал кровь из носа... Ньют снова смотрел ему в глаза...
- Поговорить с тобой о простых числах? Я помню эту лекцию... я должен говорить... гм.... О Боже, - Ньют осторожно обнял его, раскачиваясь взад и вперёд, как миссис Мелеро за несколько часов до этого. Он прижался лицом к щеке Германа:

<- Просто... успокойся... нормально? ОК, все в...>

<- Я з-знаю... К-к... где Котик.>

<- Меня не ебёт, где Котик! Просто даже не думай ни о чем... просто сосредоточься на дыхании. Сосредоточься на мне.>

 

Герман видел дрожащую чёрно-белую пульсацию. Ньют стащил с него перчатки и после некоторой борьбы со своей нагрудной пластиной, отбросил её в сторону. Он прижал руку Германа к своей груди поверх жёсткого комбинезона и вздохнул изо всех сил. Готлиб чувствовал, насколько он старается - сейчас связь была такой сильной, что он почувствовал запах собственной крови через ноздри Ньютона.

<- Дыши со мной... Ты задыхаешься.>

Герман кивнул, и почувствовав, как поднимается грудь Ньюта, сделал слабый вдох.

<- Хорошо! И ещё раз - со мной... со мной... лучше, правда?>

<- Я... прости... я тебя толкнул.>

Ньют запнулся и принялся мотать головой, пока этот жест не потерял всякий смысл:

< - Только не... Я мог бы сам со всем справиться, только бы с тобой всё было ОК.>

 

Головокружение Готлиба пошло на спад, он вцепился в голос Ньютона, его дыхание и сердцебиение. Он не был воспоминанием. Он был реальным.

- Чувак... мы действительно пилотировали? Я... чёрт, я всё пропустил, но мы сделали это. Мы были в дрифте и вели Оккама, а потом я...

Аварийный люк камеры распахнулся, впустив движение и звуки. Герман различил голос Сендак... и Джойса.

 

- Все остаются на месте! Мы же не хотим вогнать их в шок? Просто пропустите меня первой.

Сендак осторожно выбралась из тоннеля, соединяющего крепления педалей с шеей Оккама и посветила фонариком в лицо Гейзлеру.

- Ньютон? Ты в порядке? А доктор Готлиб?

Ньют слабо взмахнул рукой:
- Всё отлично, док...

Герман почувствовал, как пальцы Сендак прижались к его шее, проверяя пульс. Он сделал еще один глубокий вдох, по-прежнему прижимая ладонь к груди Ньютона.

- Слава богу... Вы двое... Я никогда не видела, чтобы кто-то гнался за кроликом так долго - почти два часа. Доктор Готлиб вы... мы отключили бы всё раньше, но...

Голос Джойса прозвучал от входа:
- Вы знаете, где он находится, Гейзлер?

Ньютон посмотрел на сержанта и перевёл недоверчивый взгляд на Сендак. Готлиб почувствовал, как гнев Ньюта поднимается вверх горячим потоком.

- Он сделал это нарочно. Он не остановил дрифт! Он просто позволил нам бежать по этой грёбаной кроличьей норе, чтобы найти этого грёбаного кайдзю, так ведь?

Гейзлер попытался подняться, одной рукой обнимая Германа, но колени его не слушались. Готлиб чувствовал, что его нога горит ответной острой болью.

- Герман мог умереть...

Готлиб медленно выдохнул и, отрицательно помотав головой, сжал руку Ньютона. Он понимал мысли Ньюта, но он не собирался умирать, как Шон Патрик. Герман посмотрел мимо взволнованного лица доктора Сендак на Джойса и с помощью Ньютона медленно поднялся: - Я знаю... Я знаю, где сейчас Котик. И я вам скажу... но на моих условиях.

Сержант просто смотрел на него. Герман не мог сказать - с недоверием или с уважением - этого человека было трудно читать.

- Хорошо. И какие ваши условия, Доктор Готлиб?

Герман убрал руку от груди Ньютона и оперся на один из толстых кабелей, соединявших голову Оккама с шеей. Ему нужно было собраться с мыслями.

- Ньютон и я будем в поисковой команде. В Оккаме.

- Доктор, мы не можем ждать, пока вы восстановитесь. Временной фактор слишком важен.

Герман вопросительно посмотрел на Ньюта, и тот утвердительно склонил голову.

- Мы будем готовы завтра.

Эстер открыла рот, собираясь возразить - и остановилась, откинувшись назад и растирая виски. Сержант Джойс поднял бровь, ожидая её реплики, но врач промолчала, и он кивнул.

- Что-нибудь еще, доктор Готлиб?

- Да. Никто не ранит Котика... Он мне нужен живым.

Глава 8 "Razor Rebel Siren" ("Бритва. Мятежный. Сирена.")

 

- Как ты думаешь, Кайдановским или Хансенам приходилось пережить что-то вроде этого?

Герман медленно открыл глаза и посмотрел в толстый стеклянный потолок, обдумывая вопрос Ньютона.

- Почему бы и нет? У них случался разовый многочасовой дрифт.

- Да... но трудно себе представить, чтобы кто-то из них застрял внутри круглого аквариума.

 

"Аквариумом" сотрудники Шаттердомов прозвали "D-Hoc" - кислородную дрифт-декомпрессионную-камеру. Прозвище возникло не просто так. После долгой напряжённой работы в Егере некоторые пилоты, особенно неопытные, иногда выдавали неврологические симптомы кессонной болезни. Естественным ответом была кислородная терапия, поэтому кто-то из медиков, работавших в PPDC, создал D-HOC. Здесь эта небольшая стеклянная комната находилась в складской палатке на краю ангара Егерей.
Готлиб несколько раз видел D-HOC в токийском Шаттердоме, но никогда не предполагал оказаться внутри этой ловушки. Их засунули сюда примерно через десять минут после того, как достали из Оккама.

 

Кроватями здесь служили накрытые тонкими матрасами металлические полки, торчащие у стен стеклянной комнаты, в стороне от них за ширмой пряталось ведро - и всё. Им ничего не позволили пронести с собой. Разбор полётов оказался милосердно коротким, и теперь они застряли в карантине до следующих распоряжений. Сендак твёрдо заявила, что они получили "декомпрессию ума и тела", но Готлиб был зол на неё несколько больше, чем "немного", и не был настроен вслушиваться.

У него всё болело, он устал до костей - но расслабиться не получалось. Тот же зуд, что и после первого дрифта с Ньютом, сводил его с ума, и было так же невозможно почесаться. Ньютон сидел на его кровати, подтянув колени к груди - дёргающий ногой, озирающийся, готовый разорваться.

 

- Ньютон, будет лучше, если ты ляжешь спать.

- Ха! Ты первый!

Герман нахмурился и попытался игнорировать непрерывный прибой мыслей Гейзлера, накатывавший и покидавший его голову, иногда оставляя ощущения или воспоминания, как ракушки во время отлива. Ньютон нервно вытянул нитку из своего дрифт-белья - единственной одежды, которую им с Германом позволили оставить: - Я... думаю, они и в первый раз посадили меня в эту штуку. Но я был не в себе и не помню.

 

Готлиб посмотрел на Ньюта и вновь испытал это не выражаемое словами чувство натяжения. Он смотрел, как тот пытается пригладить волосы, но они вновь встают дыбом, стоит убрать руки... Он не знал, стоит ли говорить, слова не были чем-то на данный момент необходимым, но у них было полно неубитого времени. Он хотел поговорить о Шоне Патрике и убедить Ньюта, что смерть парня не была его виной, что он сделал всё, что мог и больше. Он хотел спросить о Весс и лабораторной замене, но сделать так, значило признать, что он был в голове Ньютона, а вот этого он хотел избежать любой ценой. Зуд в его голове разгорелся с удвоенной силой.

Ньютон почесал шею и сказал нервным голосом:

-Не могу поверить, что ты хочешь помочь грёбаному кайдзю. Я имею в виду, что это я больной фанат кайдзю, а не ты.

-Я... я не знаю, как это объяснить, Ньютон. Котик помог мне. Мы несколько месяцев общались через сны, возможно, что и больше - я не запоминаю половину снов.

- Да... С Крюгером было так же. Похоже.

 

Герман удивлённо взглянул на него, разомкнул сложенные на животе руки и устроился полусидя: - Что ты имеешь в виду?

Вероятно, то, что он увидел, было вспышкой памяти - огромный тяжело дышащий кайдзю на каком-то белом тропическом пляже.

- Крюгер был одинок. Я имею в виду, что кайдзю выходили через Разлом по одному, но у всех была связь с остальными. Когда мы взорвали брешь, мы их отрезали. Я думаю, что это изменило запрограммированное поведение, но... это не изменило их желание быть частью улья. Я был на связи, и Крюгер потянулся ко мне... Ты не можешь себе представить, насколько дерьмово я себя чувствовал, когда его начали резать живьём.

- Я могу себе это представить. И не хочу. чтобы это случилось с Котиком.

Ньютон задумчиво грыз ногти.

- Крюгер не стал бы нападать на меня, но он угробил исследовательского робота и трёх солдат PPDC, прежде чем его нокаутировали. Я к тому времени почти свихнулся от его боли. Джойс это понял - так я и попал в программу Егерь. Я имею в виду, что это крутое тайное оружие - Егерь, которого не трогает кайдзю.

Он горько рассмеялся и потерся лицом о согнутое колено.

- Знаешь, почему ты увидел его сердце на корабле? Они отправили его в Форт II. Отдали оборонному ведомству сразу, как вырезали из груди. Мне пришлось написать хренову тучу бумаг, чтобы получить его обратно. Наконец они сдались просто чтобы меня заткнуть.

- Ты работал на Форт II?

- Недолго. Я уже говорил, что после закрытия Гонконга они собирались заняться оружием. Тогда начались исследования, и я сбежал сюда заниматься Гогмагогом. Это было здорово. Все от меня отъеблись, пока не случился Крюгер - и тогда началось самое дерьмо.

Герман потер глаза. Над всей этой сумятицей он ощущал страдания Ньютона. Он оставил его одного и сделал только хуже. Готлиб вспомнил, сколько раз в Мюнхене ему приходилось внезапно садиться из-за полностью парализующего чувства тоски или боли. Он был таким идиотом...

- Гейзлер... Почему ты не сказал об этом раньше? В письмах ты так старательно делал вид, что всё хорошо.

Ньют резко поднял голову и стиснул зубы.

- Как я мог прервать жизнь, которую ты хотел, и заставить тебя вернуться в это дерьмо? Ты оставил меня, Герман, и сбежал, даже не напрягшись сказать "иди нахуй!" Ты не заботился и... Я тебя не виню.

- Нет, Гейзлер, я...

- Заткнись Герман... Я не сержусь... ну почти. Я никогда не просил, чтобы ты вернулся, а когда я больше не мог, ты действительно вернулся. Когда я тебя попросил - ты сделал. Кроме того... тебе в это время тоже плохо пришлось. Это не трудно заметить.

Герман посмотрел на свои руки, чувствуя, что лицо горит от стыда и он знал, что Ньют чувствует это. К счастью Гейзлер не уточнил, сколько он знает. Вероятно, всё.

Они сидели молча, слушая, как воздух, обогащённый кислородом, проходит через фильтры "аквариума". Ньютон выплюнул кусочек ногтя, откушенный с большого пальца... Его тело почти вибрировало от сдерживаемой энергии.

- После того, как ты уехал... Я думаю, я потянулся к Крюгеру. Я был одинок, как и он. Возможно подсознательно ты проделал то же с Котиком.

Герман вздрогнул и почти прошептал: - Думаю, это возможно.

Ньютон поднялся и начал бродить по комнате. Босые ноги шлёпали по холодному бетону, нарезая маленькие безумные круги. Готлиб хотел сказать ему, как сожалеет обо всём. Попросить прощения за то, что вёл себя как эгоистичный трус. Извиниться за Крюгера, за парализованное лицо Ньюта, за все ошибки прошлого года. Но что бы он ни сказал, этого не было бы достаточно. Никогда не будет достаточно. и оба они слишком устали для всего этого. Ньютон не спал прошлую ночь, да и ему было не намного лучше.

Ньютон милосердно решил сменить тему - он подошёл к кровати Германа и спросил, ткнув в собственную грудь:

- Это дело беспокоит?

Готлиб быстро приподнял рубашку, взглянул на приклеенные к рёбрам электроды и вернул одежду на место. Перед тем, как засунуть в аквариум, медики подключили его к кардиомонитору Холтера, но сейчас он почти забыл об этом.

 

Ньют взял висевший на его шее монитор и внимательно изучил.

- Нет, почти не ощущаю. Это просто для безопасности.

- Пффф... Они не о нас заботятся. Нет, в самом деле, мы для них просто ценные активы.

Герман вздрогнул, почувствовав волну чёрного гнева, захлестнувшую Ньюта во время этих слов. Раньше в этом человеке не было столько горечи.

Ньютон внимательно наблюдал, как Герман рассеянно крутит шнур электрода. Выражение его лица смягчилось, он вернул на место монитор.

- Они подвергли опасности и тебя и меня - и они не позаботились.

- Ньютон?

- Я не чувствую себя хорошо, Герман. Я чувствую себя странно.

- Я знаю.

Герман глубоко вздохнул, пытаясь успокоить себя и Ньюта. Что-то было про это в дрифт-документации, он точно читал. Только бы мозг Ньютона позволил ему спокойно подумать хоть три секунды... Внезапный громкий шелест заставил его сесть - это Ньют, сняв свой матрас со стеллажа, перетащил его через "аквариум" к самой койке Германа, и улёгся, скрестив на груди руки и качая ногой.

- Мы были слишком далеко друг от друга.

Готлиб открыл рот, чтобы что-то сказать - и передумал. Осторожно сдвинувшись к краю, он расправил шнуры монитора, натянул на себя одеяло и свесил руку вниз, к испуганно смотрящему на него Ньютону.

- Я тебя не укушу, Ньютон. Обещаю...

Гейзлер медленно придвинулся, опершись локтём на подушку, и принял протянутую руку Германа. Почти сразу тот почувствовал, как заполнилась пустота в сознании. Неугомонный зуд унялся сам и они одновременно облегчённо вздохнули. Ньют крепко сжал пальцы вокруг руки Германа и криво ему улыбнулся.

< - Это... так намного лучше. >
В груди Германа разлилось тепло, он почувствовал, что Ньютон заполняет его, как чашка хорошего чая. В мыслях мелькнули несколько смутных образов - сад "Счастливого дома", пятна солнечного света...

Лихорадочная энергия покинула тело Ньютона и он закрыл глаза. Готлиб почувствовал укол раздражения - он не хотел, чтобы кто-то лениво копался в его мозгах. Там было слишком много того, чему он не мог сопротивляться и что не хотел открывать - особенно Гейзлеру. Он по-прежнему противился дрифту - даже сейчас.

Ньютон улёгся удобнее и плотно завернулся в одеяло, так ни разу и не отпустив руку Готлиба. Уже на полпути в сон он позвал:

- Герман?

- Ммммм?

< - Я скучал по тебе, когда ты меня оставил. Я так скучал по тебе. >

Единственным ответом ему были звуки сердечного монитора. "Аквариум" погрузился в молчание.

 

...............................................................

 

Стук по стеклу вырвал Готлиба из сна о звёздах и океане. Его рука затекла, он посмотрел на неё и на мгновение смутился. Он все еще держал Ньютона за руку - тот ровно дышал во сне и даже немного похрапывал. Герман неохотно выпустил руку мужчины и уложил на груди. Он задумался - сколько они проспали? Их должны были продержать в D-HOC не менее шести часов. Стук стал громче, и он нахмурился, надеясь, это не разбудит Ньюта - ему нужно было выспаться.

То, что он увидел, поразило его. Через толстые стены аквариума за ними наблюдала небольшая толпа людей. Он поискал в памяти и понял, что по стеклу стучал Хо Чжин Син - пилот из южнокорейского экипажа Мятежного Самсона.

Некоторые из прочих тоже показались смутно знакомыми. Цвета их форм подтолкнули память - именно они напугали Ньюта в баре. Бывшие техники Оккама. Он откашлялся и огляделся в поисках своей трости. Он не мог вспомнить, позволили ли ему взять её с собой.

- Могу ли я вам помочь.... господа?

Хо-Чжин посмотрел на него - его взгляд был опасным и каким-то голодным.

- Да, доктор. Я хотел бы с тобой поговорить.

 

Герман сел, выпрямившись - всё тело по-прежнему болело, мышцы ныли. Прищурившись, он посмотрел на Хо-Чжина, вновь постучавшего по стеклу. Ему потребовалось мгновение, чтобы понять - пилот стучал костяной ручкой его трости.

- Видишь её, да?

Готлиб, хромая, подошёл ближе к стеклу, стараясь не выдавать своего страха. Он выпятил тощую грудь, понимая, что несмотря на преимущество в росте, проигрывает Хо Джину поединок взаимного запугивания.
- Я...

Кореец рассматривал резную ручку трости.

- Кость кайдзю. Похоже, вам нравятся кайдзю.
Люди позади него придвинулись, переговариваясь и Герман понял, что благодарен барьеру из закалённого стекла.
- Вы, кажется, думаете, что можно потребовать от нас не убивать одного из них?

- Нет, я просто...

Хо-Чжин поднял колено и с громким треском переломил о него трость Германа. Готлиб поморщился и сжал рот в тонкую прямую линию, глядя на него снизу вверх, стараясь не проявлять эмоций.

- Мятежный Самсон не щадит кайдзю. Мы начали это дело, мы его и закончим. Запомни, мы не подчиняемся приказам от ТЕБЯ,

На слове "ТЕБЯ" он сплюнул, большой плевок упал на бетон возле его ботинок.

- Ты не один из нас. Ты не рейнджер. Ты нам никто.

Он кивнул в сторону спящего на полу Ньюта.

- А он меньше чем никто, он дерьмо. Он убил хорошего пилота и натравил кайдзю на людей.

Гневное бормотание толпы стало громче и Герман задался вопросом - есть ли кто поблизости от палатки, чтобы услышать, если они разобьют стекло.

- Вы не будете под защитой всё время. Я вас предупреждаю... по дружески. Не вмешивайтесь в дела настоящих пилотов Егерей.

Монитор Хольтера издал тревожный писк, и Герман внутренне застонал - эта маленькая машинка решила сообщить волкам, что он готов наделать в штаны.

- Я... ценю вашу искренность, г-н Син... Но я считаю, что в настоящее время я и мой второй пилот делаем то, что по нашему мнению, является лучшим. Так же как и ваше вышестоящее начальство.

Хо-Чжин только улыбнулся своей хищной зубастой улыбкой: А... что ж, очень жаль.

 

Он взглянул на Ньютона так, что кожа Германа покрылась мурашками:
- В крепости часто происходят несчастные случаи.

Кореец аккуратно сложил на бетонный пол половинки трости и встал, убрав руки за спину.

- Хорошего дня, доктор. Увидимся утром.

Герман решил держаться жёстко и прямо до тех пор, пока банда не покинет палатку, даже если потом останется только упасть. Его нога горела в агонии, и он услышал, как Ньют застонал во сне. Он добрался до кровати и взял Гейзлера за руку. Это помогло... но не так, как раньше.

....................................................................................................................................................................................

- Я не могу понять, как твоя трость могла сломаться в коридоре, пока сам ты был внутри?

- Герман отвернулся от доски и пожал плечами:

- Тайна.

- Я всё равно выясню это во время следующего дрифта, так что лучше бы тебе сказать мне сейчас.

Герман нахмурился и с резким стуком отложил мел.

- Хорошо-хорошо, я знаю, что это не так работает... что я не могу просто нагуглить желаемую информацию в твоей голове, но всё же...

- Просто поразительно, Ньютон, как ты оживился.

- Чувак... Я биполярный. Перепады настроения своего рода мой модус операнди.

 

Ньют сложил обломки вместе и проследил, как трость развалилась, едва он её отпустил.

- Ну что, ты так и не расскажешь, кто действительно её сломал?

Готлиб ссутулился, пытаясь сосредоточиться. Ньютону не нужен ещё один повод для беспокойства. Не раньше, чем они опять окажутся в Оккаме. Если они собираются всё сделать, как надо, они должны пойти в него настолько спокойными, насколько это возможно.

- Попрошу здешних механиков сделать металлический поясок, чтобы закрыть разлом. А пока медики предоставили мне костыль, который... сгодится.

- А где ты взял эту трость? Эта не та, что была у тебя раньше.

- Это подарок... от Ванессы.

Ньют ничего не сказал, за что Готлиб был ему благодарен. Он опёрся на костыль - ощущение простого металла раздражало, к тому же он был слишком коротким.

- Эй, пошли наверх? Я приготовлю нам ужин.

Герман подумал о возможности столкновения в столовой с Сином, и Ньютон бросил на него странный взгляд, почувствовав его страх собственной спиной.

- Герман? Что с тобой не так?

- Я останусь здесь. Я очень близок к пониманию одной важной вещи.

Гейзлер недоверчиво нахмурился:
- Что бы это ни было, час оно подождёт. Тебе нужно есть. Хочешь ещё что-нибудь от боли?

- Гейзлер, перестань относиться ко мне, как к ребёнку!
- Ну, хорошо. Я просто пойду и добуду что-нибудь для нас двоих.
Герман повернулся так быстро, что запнулся о костыль и едва не упал:
- Нет!
Ньютон замер, беспокойно нахмурившись:
- Герман, серьезно... Что-то случилось? Ты меня пугаешь.

 

Задыхаясь, Герман поднял голову и посмотрел на Гогмагога. Это было нелепо, но сейчас логово замороженного монстра ощущалось как самое безопасное место во всём Шаттердоме.

Он застонал и прислонился спиной к доске, перепачкав мелом весь твидовый пиджак.

- О, Господи... я на самом деле превращаюсь в тебя.

- А ты можешь превратиться в меня за ужином? Я знаю, ты голодный.

Ньют протянул руку, чтобы отряхнуть плечо Германа от меловой пыли, но тот уклонился. Готлиб закусил губу, понимая, что просто не может позволить Ньюту идти одному. Дружки Самсона наверняка следят за лабораторией. Он опёрся на костыль и, покраснев от напряжения, сделал первый неуклюжий шаг к двери.

- Где остальные пилоты? Почему к нам никто не пришёл?

- Ну... мы были в карантине в "аквариуме", спали. Потом ты потребовал сразу идти в лабораторию.

Герман отмахнулся от него, сердито фыркнув:
- Лишние тонкости. Где эти проклятые Ватлей, когда я действительно в них нуждаюсь?

Ньют встревоженно прижался к нему. Герман шёл каким-то отчаянно болезненным способом - костыль не давал нормальной поддержки, слишком нагружая больную ногу.

- Герман, клянусь богом, ты так себя ведёшь, будто действительно чего-то боишься.

Готлиб скривил губы и вышел из лаборатории, нервно оглядываясь. Ньютон медленно плёлся за ним и, наконец, потеряв остатки терпения, взял под руку и повёл к лифту: - Обопрись на меня, от этого мелкого костыля никакого толку.

Готлиб неохотно позволил себя вести, всматриваясь в лица механиков. Он все еще был подключен к холтеровскому монитору, и чувствовал, как его вес сильно давит на шею. В лифте Герман встал рядом с Ньютом, бессознательно сжимая его руку, приглядываясь к болтавшей возле дверей компании инженеров. Ньют откинул голову на его плечо, подняв в при этом облачко меловой пыли. Герман не стал отклоняться. Теперь инженеры перешёптывались и хихикали, глядя на них. Готлиб послал им ядовитый взгляд, и остальной путь наверх все проделали в гробовом молчании.