Глава 3: Тренировка доверия. 4 страница

В разговоре Германа с Нэнси Арчер я сознательно позволила ей перепрыгивать с "вы" на "ты" и обратно. Сами знаете, что в аГлицком такие фокусы не случаются, но по-русски ход мне показался оправданным - в какой-то момент она начинает говорить жёсткие и оскорбительные вещи, которые при "вы" звучат брезгливо, а с "ты" - по-свойски. То есть "да, ты - занудный пуританин, чудом оказавшийся среди рейнджеров, но я за тебя волнуюсь и пытаюсь тебе помочь". Потом возвращение к привычной форме, а потом опять перескок в моменте с печеньем - потому что это дружеский совет, человека, помощи ради залезающего в личное пространство.

Глава 5: "I'll Eat You Up, I Love You So" (Я б съел тебя - я тебя так люблю)

Солнце пригревало, мягкий ветер обдувал лицо. Готлиб улыбнулся, глядя в небо сквозь покачивающиеся ветки кряжистого дуба, и поглаживая планки воздушного змея. Он очень гордился змеем - он сам его спроектировал, пытаясь создать что-то, не нуждающееся для полёта в сильном ветре. Откуда-то доносился щебет жаворонка, на лугу за рощей лепетал ручей, гудели насекомые. Маленький ручей был границей, отделяющей землю возле родительского дома от угодий фермеров, и Герман не часто подходил к нему, опасаясь свалиться в воду или испачкать одежду.

Герман замер, услышав шум. Это был громкий смех и какое-то раздражающее жужжание, заставившее птиц умолкнуть. Он осторожно встал, опираясь на ствол дерева - его нога ещё не приспособилась к металлическим скобкам. Подняв глаза, он увидел мальчика примерно своих лет... или на пару лет меньше - самому ему должно было вот-вот исполниться восемь.

<- Эй, вы, во что вы играете в воде?>

Мальчик посмотрел вверх, его волосы торчали во все стороны. Заметив Германа, он радостно замахал ему:
< - Иди сюда! Иди, будем ловить вместе!>

Герман посмотрел на свою ногу, и расстояние до ручья внезапно показалось ему слишком большим.

< - Я не хочу туда идти.>

Он крепче прижал к себе змея, а мальчик вытер нос, оставив жирный мазок грязи:
< - Почему нет? Давай!>

Что-то ужасно заразительное было в его энтузиазме. При всей недетской серьёзности, Герман страдал от одиночества, а этот малыш, к тому же, не спросил его про ногу - что говорило в его пользу. Осторожно дохромав со своей новой, слишком большой для него тростью, он присел на берегу ручья, наблюдая, как плещется в воде этот лохматый дикарь.

Тот стремительно опустил руку между босыми ногами, вытащил - и вот на ладони у него извивается чёрно-жёлтое тело огненной саламандры.

< - Поймал! Ну разве не красавец?>

Герман отвернулся, сморщив нос:
< - Он грязный. И... что это такое?>

Мальчик погладил блестящее спинку саламандры, очарованно разглядывая добычу:
< - Саламандра. Они выделяют нейротоксический алкалоид саламандрин... это яд для отпугивания хищников. Но я не трогаю там, где железы, так что я в порядке.>

Герман наблюдал, как он позволяет ящерке бегать с одной руки на другую, рассматривая её, словно решая головоломку.

<- Глупо ловить того, кто может быть ядовитым.>

< - Не хочешь его подержать?>

< - Нет!>

Мальчик широко улыбнулся ему и осторожно выпустил зверька в воду. Он брёл по ручью, грязь просачивалась между пальцами босых ног... Герман растерянно рассматривал другой берег - он думал, что там небольшой лес и ограда, но вместо этого видел каменный дом и поле, кишащее дикими кроликами.

< - Это вы там живёте? >

<- Ага. Приехали сюда на лето. >

Он заглянул под лежащий на дне камень и засмеялся, глядя на толстого гольяна, проплывающего над его ногой.

< - Нет, это ты мне снишься.>

Ньют пожал плечами, наклонился и выловил ещё одну саламандру - на этот раз чёрную, с яркими синими пятнами. Он говорил, не глядя на Германа, отдав всё внимание маленькой амфибии.

< - Это как с Красным Королём в "Зазеркалье". Читал когда-нибудь? >

Герман раздраженно скрестив руки на змее, стараясь выглядеть уверенным в себе:

< - Да. Конечно... Давно... там есть математические загадки, мне это нравится. >

<- Ну, может, мне снишься ты, которому снюсь я, и когда один из нас просыпается, другой гаснет - бац - как свечка, - он осторожно вернул саламандру в ручей и плюхнулся на траву рядом с Германом, - Но я не думаю, что это правда... о сновидении. О! У тебя змей?! Ты сам делал? Давай запустим? >

Герман плотно прижал змея к своей тощей груди и подозрительно посмотрел на Ньюта:
< - Ты же не собираешься его сломать?>

< - Ни за что, Герман! Клянусь на мизинце! >

Он поднял руку с поднятым мизинцем, ожидая, что Герман захватит его своим. Герман протянул руку, не понимая, что делать, и, перепробовал несколько положений, прежде чем Ньют не зацепил его мизинец своим и коротко потряс.

< - Вот, видишь, я поклялся! Поехали! Держи катушку, а я буду бежать и держать его! >

Босые ноги Ньюта распугивали бабочек и кроликов, когда он бежал по лугу, неся змея над головой. Всё сработало даже лучше, чем рассчитывал Герман, и вскоре змей поднялся в воздух, послушный слабому ветру. Ньют прыгал, задыхаясь от восторга:

< - Мы это сделали! Мы отличная команда! >

Герман улыбнулся, улыбка переросла в возбуждённый смех...

< - Он в воздухе! Я его запустил! >

Ньют неловко прошёлся колесом, и пошёл пятясь, глядя из под ладони, как змей поднимается выше и выше в синее летнее небо. Он уже поднялся к кронам деревьев, когда какой-то бродячий верхний ветер резко рванул его, заставив Германа выпустить нить, и он закричал, дёрнувшись вперёд, чтобы попытаться его поймать:

< - Нет, вернись! >

Герман попытался бежать, но бедро вспыхнуло болью, и он остановился, глядя сквозь разом появившиеся слёзы, как его змей врезается в верхние ветки далёкого дерева. Ньют взял его за руку и мягко потянул за собой.

< - Не расстраивайся. Мы его вернём. >

Он захромал вперёд, удивлённо глядя на Ньюта - тот отбегал на пару шагов, чтобы заглянуть в очередную кроличью нору и тут же возвращался к нему, не позволяя спешить... Так они дошли до дерева и, щурясь, стали рассматривать крону.

< - Он там - в птичьем гнезде! >

Высунув язык, Ньют несколько раз обошёл дерево, пока не выбрал низкую ветку, чтобы допрыгнуть. Он стремительно карабкался вверх, а Герман следил за ним широко открытыми глазами.

< - Ты упадёшь! >

< - Не бойся! Я в порядке! Я всё время лазаю по деревьям. >

Герман шагнул вперёд и вдруг ощутил под ногой что-то маленькое и склизкое. Он посмотрел и почувствовал, как ужас поднимается в горло. Это был птенец - маленький, розовый, ещё без перьев. Герман отшатнулся, не в силах отвести взгляд от страшной синеватой головы и длинной свёрнутой шеи.

Ньют спускался осторожно, крепко зажав маленького змея под мышкой. Он уже сидел на ветке невысоко над землёй, когда услышал рыдание Германа.

<- Что случилось? Я достал змея... я что-то натворил?>

Герман вытер сопливый нос и глаза:
< - Я убил его. >

Ньют заметил птицу и задумчиво сжал губы:
< - Нет, не ты. Он, наверно, выпал из гнезда. >

< - Из-за моего змея. Это я виноват. >

< - Ты не виноват. Он ещё не умел летать. Когда я там был, я видел - это пустое старое гнездо. Он, думаю, давно выпал. >

Ньют прыжком завершил спуск и осторожно протянул другу змея. Герман не принял его, он стоял с красным заплаканным лицом, уставившись на ноги. Ньют запустил руку в свои непокорные волосы, положил игрушку на траву и, потянувшись, плотно обнял Германа, прижавшись щекой к его вязаному жилету.

< - Это была не твоя вина. Пойдём играть? >

Герман посмотрел на грязную полосу, оставленную Ньютоном на его жилете, и кивнул, всё ещё всхлипывая. Тем временем начали собираться тучи, и воздух потемнел, наполнившись обещанием дождя. Он позволил Ньюту взять себя за руку и увести от мертвого птенца назад, на кроличий луг. Герман взял своего змея, но смотрел на него уже без прежней радости. Он чувствовал себя виноватым до боли внутри. Тем временем, Ньют остановился, и Герман ощутил, как их пальцы медленно разжались. Встревоженный, он протянул малышу руку.

< Ты куда? >

Ньют широко улыбнулся ему, направляясь вприпрыжку к кроличьей норе. В отдалении прогремел гром.

< - Я видел, как что-то залезло в эту нору, и это не кролик. Я хочу посмотреть, что это. >

Опустившись на четвереньки, Ньют подполз к норе в нескольких футах от них. Она была больше, чем показалось вначале - слишком большая для кролика, барсука или даже лисы. Сверкнула молния, воздух наполнился электричеством, казалось, всё просто гудит от напряжения. Герман медленно захромал к дыре, боясь, что Ньют сорвётся в неё. В конце концов, в кошмарах всегда так случается. Растрескавшиеся края норы начали светиться синим, дрожь сотрясала землю, и теперь Герман едва удерживался на ногах. Ньют обернулся - сквозь струи хлынувшего дождя половина его лица казалась замороженной:

< - Это Раскол! Может быть, мы сможем узнать о... >

< - Ньют! Уйди оттуда!>

Огромный, острый как бритва коготь высунулся из норы. Блики синего света переливались на нём, и Ньютон отшатнулся, стараясь не упасть на мокрой траве. Задыхаясь, он подбежал к Герману и схватил его за руку, таща за собой.

< - Я не могу бежать, беги сам! >

< - Ты можешь! Я тебя не оставлю! >

Они обернулась, огромными глазами глядя на монстра, вылезавшего из кроличьей норы. Его голова вздымалась над ними. В наступившей темноте, в этом чёрном дожде они не могли различить детали, но видели огромный одинокий глаз, горящий синим светом, и этот глаз смотрел на них. Нет... он смотрел на Германа. Он совершено точно знал - глаз смотрит на него.

Будильник взвыл возле уха Готлиба, и он быстро хлопнул по кнопке, отключая его. Он лежал неподвижно, оглядывая блуждающим взглядом комнату. Он вспомнил свой сон. Он помнил каждую его часть.

В самом начале этой программы, он как-то запросил имеющиеся у PPDC толстенные и многословные материалы исследований дрифта. Он читал о всевозможных неприятных побочных эффектах, благополучно пойманных на стадии тестов, а потом - о необратимых неприятных побочных эффектах. Тщательнее всего были задокументированы случаи призрачного дрифта во всех его формах. Но были там и очень зыбкие моменты, о которых пилотам старались не говорить. Понятно, что при призрачном дрифте связь между пилотами сохраняется практически постоянно. У некоторых партнёров она глубже, из-за чего передача мыслей и ощущений становится предельно яркой. В файлах часто упоминались такие неприятные вещи как "фантомные боли" и "фантомные ощущения". Но с 400-той страницы всё становилось совсем интересно.

Там был задокументированный случай, когда команда отца и сына начала путаться в личностях (Герман вспомнил, что Тендо назвал это "Синдром Чумовой пятницы"). Была команда из брата и сестры, в которой брат начал сомневаться в своей половой принадлежности. Его расстройство быстро прогрессировало, но ему никто не помог и он... попытался сам изменить своё тело. Страшнее всего был случай с двумя братьями из России - когда один из них умер в дрифте, у второго умер мозг. Он просто впал в кому... и так и не вышел из неё. Причём физически он был в полном порядке. Райли Бекет мог закончить так же, хорошо, что он оказался сильнее. Готлиб знал, что у него такой силы нет. Они с Гейзлером дрифтовали всего несколько минут - и получили чрезвычайно тяжёлые побочные эффекты. А что будет после часа дрифта? После трёх часов?

Бедро Германа болело, и он попытался найти позу поудобнее. Он думал о прочитанных документах, и был уверен, что только что пережил общий сон. Возможно, ему уже снились подобные, но этот был первым запомнившимся. В лазарете, многими этажами ниже, Гейзлер проснулся после такого же сна. Запомнит ли он его?

Он застонал, предчувствуя встречу с холодом, выбрался из постели и захромал в ванную. Сегодня Ньютона выпускают из лазарета, и они наконец-то отправятся в лабораторию. Из вежливости Готлиб решил не соваться туда без него и поделил прошедшие три дня между тренировками с близнецами и дежурствами в лазарете у выздоравливающего Гейзлера.

К Оккаму он больше не ходил и понимал, что соврёт себе, если скажет, что не Балор Флуд тому причина.

Он долго стоял под душем - горячим на пределе терпения. Этот сон не был хорошим... но, строго говоря, не был и до конца плохим. Он понял, что ему необходимо увидеть Ньютона. Острота этого желания застала его врасплох - вероятно, так жаждут воду в пустыне. В этом было что-то новое и странное, и он должен был распутать загадку. Возможно, он что-то пропустил в документах... или, что ещё хуже, дело было в нём. Это чувство не было абсолютно новым... Он должен был это признать. Но сейчас оно стало гораздо более мощным и, казалось, только усиливалось. Ему нужно было контролировать это чувство, спрятав его как можно глубже. И контролировать себя, чтобы не натворить опрометчивых глупостей.

Он протянул руку, чтобы выключить воду и замер.

На мгновение он увидел цвета на руке - линии и краски татуировки... Запаниковав, он яростно потер горящую кожу, подставил руку под льющуюся воду, отвёл взгляд и посмотрел снова... Ничего... Сделал несколько глубоких вдохов, помотал головой. "Про это в документах ничего не было."

..........................................................................................

Ньютон нетерпеливо ждал его, сидя в инвалидном кресле у дверей лазарета - дёргая ногой и барабаня пальцами. Он раздражённо всплеснул руками, когда Готлиб, бледный и задумчивый, вышел к нему из лифта: - Никогда так долго не ждал!

- Не преувеличивай, Гейзлер, я даже позавтракать не зашёл, сразу отправился к тебе.

Ньютон огляделся и попытался встать, но Готлиб молча толкнул его обратно и, повесив свою трость на спинку кресла, неловко покатил его.

- Помнишь, у нас соглашение - пока тебя тошнит и шатает - ты работаешь в кресле.

Ньют надулся и скрестил руки на груди: - Это смешно, чувак! Я в порядке!

- Соглашение остаётся в силе. А где миссис Мелеро?

Ньют вздохнул, откинулся в кресло, запустил руку в волосы: - Она и Нета на задании. Ты не слышал о беспорядках?

- Я... нет.

- Большая часть Лос-Анджелеса бунтует. Я думаю, Комиссия по Миру опасается, что если не погасить это сейчас, то беспорядки захватят другие города. Там снова подняли цены на продовольствие, и сначала были мирные акции протеста, а потом... сам понимаешь.

- Но это же люди...

- Герман, по крайней мере, хорошо, что они отправили "Наперстянку". Мелеро никого не обидят без причины. Но они должны делать свою работу. Там толпа, там гибнут люди, и ОМОН не может справиться в одиночку.

Готлиб покачал головой, чувствуя себя ещё более опустошённым. Ему было сложно думать о миссис Мелеро, разгоняющей, стоя в гигантском роботе, голодных людей, словно мышей. Он почувствовал прикосновение к своей руке, и это вернуло его в реальность. Ньютон смотрел на него снизу вверх, бровь приподнята, рука на его руке - Герман отшатнулся, гримасничая. Вкатывая Ньюта в лифт, он заметил вокруг плеч Гейзлера знакомый мех парки.

- Это моя куртка! Ты её стащил?

- Никакого воровства. Ты её сам оставил!

Это была хорошая привычная перебранка, и Готлиб почувствовал себя в своей тарелке. Просто удивительно, как спор может поднять настроение. Ручкой трости он нажал кнопку возле кусочка скотча с короткой надписью "The Slab".

- Это нижняя лаборатория, так? Почему не написали S-лаборатория?

Ньютон напрягся и начал возиться с ремешком своих часов. Когда он наконец-то сказал:
- Да, - голос был такой же жёсткий, как и плечи, и Герман пожалел, что спросил.

S-лаборатория была на том же уровне, что и ангар Егерей, но попасть туда можно было только через боковой туннель, скрытый за строительными лесами. Без указаний Ньютона он бы его ни за что не нашёл. Навстречу им попалась группа о чём-то споривших экологов, не обративших внимания ни на худого мужчину, с трудом катившего инвалидное кресло, ни на нервного парня, в этом кресле сидящего.

Они вошли в туннель, тускло освещённый штормовыми фонарями - и на них обрушился холод, дыхание в этом дымном мраке сразу обращалось в пар, оседало инеем на одежде. С каждым шагом холод, казалось, нарастал. Теперь, когда они остались вдвоём, Ньют опять заговорил, но Готлиб пропускал большую часть его возбуждённого лепета мимо ушей. Он увидел ярко освещённый конец туннеля, прибавил усилий, втолкнул кресло в огромное помещение - не смог удержаться от крика, оказавшись лицом к лицу с полуразложившейся тушей кайдзю.

- Герман, познакомься с Гогмагогом! Ранний вариант первой категории кайдзю и всесторонне хороший парень!

Готлиб отпустил кресло и взял трость, чтобы подойти ближе. Гогмагог застыл в гигантском куске арктического льда, так, что наружу выступали только гигантские оскаленные челюсти. Герман увидел очищенные от голубоватого льда области, где Гейзлер, вероятно, забирал образцы тканей. Тело лежащего на спине монстра было причудливо изогнуто, одна огромная нога словно яростно пинала воздух. Своей длинной шеей и странной головой, кайдзю напоминал одновременно миногу, угря и морскую черепаху. Голова была так близко, что Готлиб неосознанно протянул руку и коснулся одного из зубов. Он вздрогнул, увидев, что полуприкрытый мёртвый глаз смотрит на него. Сохранённый, заключённый в лёд...