Юрий Диткин, прихожанин храма Апостола Фомы

Несколько лет тому назад я увидел по телевизору диспут православных с мусульманами. Я не знал, как звали священника, который дискутировал с исламиста­ми, но, слушая, как он с ними разговаривает, удивлялся его знаниям, его эрудиции, подготовленности к такому диспу­ту. Через некоторое время меня попросили передать в толь­ко что построенный храм Апостола Фомы на Кантемиров­ской икону Тихона Калужского. Я пришел в храм, увидел отца Даниила и понял, что он и есть тот самый священник. Я был просто потрясен, потому что всегда хотел увидеть этого батюшку, и вдруг Господь явил мне такое чудо, тем бо­лее что храм Апостола Фомы находится рядом с моим до­мом, буквально через дорогу. Так я стал прихожанином это­го храма, хотя до этого ходил в другую церковь.

Крестили меня в раннем детстве, когда я был совсем маленький, но моя духовная жизнь началась только лет пятнадцать назад. Дело в том, что мой отец, который был на войне, прошел штрафную роту, внезапно, на 78-м году жизни покончил с собой, и я, конечно, стал думать, как же такое могло случиться, почему он это сделал? Я очень хо­тел понять причину поступка отца, но при этом я еще хо­тел разобраться в религиозных проблемах, понять, где истина, ведь на свете много религий, и все они говорят, что они истинны. Я начал ездить по монастырям и даже проходил маленькое послушание в Иоанно-Богословском монастыре, который тогда только начали строить.

Я стал часто приходить в храм Апостола Фомы, все время что-то спрашивал, хотел многое понять для себя. Мне очень хотелось познакомиться с отцом Даниилом по­ближе, и скоро мое желание осуществилось: я несколько раз отвез его домой на машине, а затем отец Даниил при­гласил меня работать в храме.

Я первый раз увидел человека, кото­рый по-настоящему любит Бога. Как-то он сломал ногу и все равно попросил меня обязательно отвезти его в храм, он рвался к Богу даже в таком состоянии, и остано­вить его было нереально. Однажды он го­ворил на проповеди о страданиях Христа и почти плакал, и было видно, что он аб­солютно искренен. Проповедуя, он просто жил тем, что го­ворил, и сам цитировал слова апостола Павла: «Не я живу, но живет во мне Христос». Именно глубокая вера во Христа жила в отце Данииле, а я всегда с нетерпением ждал конца Литургии, чтобы услышать его слова, настолько он умел за­жигать людей.

У меня есть товарищ, у которого родственник — про­тестант, и вся его семья, человек пятнадцать, принадлежит к протестантам. Однажды я посоветовал ему пригласить этих людей к отцу Даниилу, чтобы он побеседовал с ними. Он их позвал, но они не согласились на встречу, очевидно, чувствовали исходящую от него силу и благодать Божию, знали, что он может обратить их в Православие. Я считаю, что они просто испугались его. Я слышал аудиозапись его выступления на радио, где отец Даниил говорит о новомучениках. И как он говорил там о мусульманстве и о других ложных религиях! Воистину, он был воин Христов, чело­век высокого духа. Мы все в чем-то лукавим, часто трусим, а так говорить, как отец Даниил, прямо в лицо объяснять мусульманам, кто такой на самом деле пророк Мухаммед, понимая, что они способны на месть, — надо иметь глубо­кую веру и силу духа.

Много лет назад я работал в такси, и вез двоих му­сульман, дагестанца и азербайджанца, так они кинулись драться со мной. На мне был пояс с молитвой «Живый в помощи», а они здоровые, сильные, и, когда они начали бить меня по голове, я подумал, что мне конец, сейчас меня убьют. Мы уже выскочили из машины, они меня повалили, но я чудом сумел встать, у меня был газовый баллончик, и я облил их перечным газом. Я заявил в милицию, одно­го из них нашли и арестовали. Рассказываю эту историю отцу Даниилу, попросил о молитвенной поддержке, и он мне в ответ тоже рассказал, что против него хотели возбу­дить уголовное дело по статье «Разжигание национальной розни» и что ему даже угрожали.

Да, ему угрожали постоянно, но у него не было никакого страха, ничего подобного я в нем не замечал. Он не боял­ся смерти. Думаю, что и его семья не боялась, матушка зна­ла, чем занимается ее муж, что он сознательно встал на этот путь. Но, наверное, батюшка все же что-то предчувствовал, человек всегда подсознательно многое чувствует, он пони­мал, что проповедь мусульманам добром не кончится.

Мы часто оставались вечером в храме, всегда были какие-то вопросы к отцу Даниилу, потому что слушать его было очень интересно, полезно, назидательно, не просто ради любопытства, а для спасения. В день его гибели вече­ром как раз была очередная беседа с батюшкой, около десяти она закончилась, а случилось все около одиннадцати. Я не­много плохо себя чувствовал и сразу после беседы ушел, а во втором часу ночи мне позвонили из храма. В это время здесь уже был его друг, отец Алексей Лымарев, он сразу же отслужил панихиду. На стуле лежал крест и окровавлен­ная епитрахиль батюшки. Я взял кусочек этой епитрахи­ли, и я благодарен Богу, что взял кровь мученика. Для меня это — величайшая святыня, я всегда ношу ее с собой.

На прощании и на похоронах было просто море лю­дей, стояла огромная очередь, чтобы попрощаться с от­цом Даниилом. В день похорон вся площадь перед храмом была заполнена, хотя погода была пронзительная, сырая. И я видел чудо, могу засвидетельствовать: солнца не было, небо темное, в тучах, но, как только приехал Патриарх, прямо над храмом облака расступились, и стало играть солнышко, а затем в небе проявился крест, настоящий пра­вославный крест. Это было явное чудо, знак того, что отец Даниил был мученик, в этом нет сомнений.

Конечно, такие вещи надо пережить, пропустить че­рез сердце. В те дни, когда в Оптиной пустыни сатанисты убили троих монахов, я почти ничего не пережил, ниче­го не понял. А я ведь знаком с мамой мученика Евгения Родионова, я возил ее на некоторые встречи. И в деревне, в которой он жил, люди тоже не понимали, что он такого сделал, почему его надо прославлять. Но надо знать этот народ — чеченцев, ингушей, а я знаю их, я был в этих кра­ях. Как давит всего лишь их менталитет, их идеология, а быть у них в плену, подвергаться мучениям... Конечно, Евгений мученик, конечно, он перенес великие муки, и он не снял крест с груди. Там день пробыть невыносимо, на­столько там тягостно...

От отца Даниила всегда исходила благодать, жизнь, энергия, он мог разговаривать с любым человеком любого возраста, со стариком, с младенцем. Он никогда не жало­вался на усталость, у него были сильные головные боли, а у меня есть знакомая бабушка-травница, я приносил ему травы, и они ему помогали, утишали боль. Но ничего не ме­шало его служению, а Господь его укреплял. Батюшка го­ворил, что, пока он молодой, ему надо многое сделать, и он рад бы сделать еще больше, да грехи не пускают. И как он это говорил! Никогда в жизни я не видел, чтобы человек так говорил. Когда избившего меня мусульманина взяли под стражу, он хотел пойти на мировую, стал общаться со мной, а одна его знакомая стала изливать душу, сказа­ла, что ей снилась Матрона и т.п. Я ей ответил, что если она хочет обратиться к истинному Богу, то в Москве есть священник, который знает Коран, пусть она с ним пооб­щается. Я пришел к отцу Даниилу и попросил его пого­ворить с этой мусульманкой, но добавил, что она боится с его стороны хулы на пророка Мухаммеда. А он в ответ: «Тогда я буду ей просто рассказывать о Христе». Вот по­разительно, как он сразу и легко ответил, наверное, Сам Господь вещал через него.

Сейчас отца Даниила никто не может заменить, на­столько батюшка был уникален. Такого человека не было, и нет, за свои 50 лет жизни я никого подобного не встре­чал. Я постоянно слушаю аудиозаписи с выступления­ми и проповедями отца Даниила, и так много вопросов у меня накопилось, и больше некому их задать...