Екатерина, прихожанка храма Апостола Фомы Осень 2006 года

Я, беременная, стою на балконе нашей квартиры, любуюсь городским пейзажем. Вдруг вижу — строится маленькая деревянная церковь. «Слава Богу! Здесь и будем крестить новорожденную ма­лышку, сюда будем ходить на службы», — подумала я.

Родила в январе, крестить собирались в мае, когда с Севера приедут в отпуск родители мужа. Я пошла в храм договариваться о крещении младенца, мне выдали текст «Символа Веры», чтобы его выучили и родители, и крест­ные, и сообщили, что настоятель храма отец Даниил про­водит беседы для взрослых, желающих креститься, а также для родителей, желающих крестить детей. Цикл бесед уже начался, и мне или будущим крестным надо обязательно посетить хотя бы три оставшиеся беседы. Я охотно согла­силась (крестную мы ждали в Москву лишь на неделю), даже не подумав, как я буду это делать с грудным ребенком на руках. Но в храме о таких, как я, позаботились: два вечера пятниц я провела на улице около церкви, рядом с динами­ками, и слушала речь батюшки, а дочка мирно спала в коля­ске, благо погода в том мае была очень теплой. К третьей, для меня последней, беседе уже приехали родственники, и я пришла на лекцию сама, оставив дочку на попечение свекрови. Тогда я впервые разглядела отца Даниила, и все думала, сколько же ему лет: вроде бы молодой, а такой му­дрый человек! Тема беседы была «О добре и зле». Как про­сто он давал ответы на сложнейшие философские вопросы, а его слова «Добро есть то, что хорошо у Бога», «Доброде­тель — это привычка делать добро» навсегда врезались мне в память. Там была удивительная атмосфера, а от батюшки просто исходила любовь ко всем собравшимся. Было в нем что-то близкое, родное, и, хотя я видела его тогда практиче­ски впервые, казалось, что я знаю его очень давно.

В день Святой Троицы отец Даниил крестил мою дочурку вместе с тремя взрослыми людьми. Во время Ли­тургии он два или три раза произнес проповедь, и моя свекровь все переспрашивала, точно ли это православная церковь, так как у них в городе в храме священники со­вершают службы без всяких проповедей. А я с улыбкой от­вечала: «Точно, точно. Просто такой ответственный здесь настоятель».

Тем же летом я зашла в храм днем (купить новую ве­ревочку для крестика), вижу — сотрудники и отец Дани­ил обедают на улице за большим столом. Ко мне навстре­чу пошла дежурная, а батюшка сразу же встал со словами: «Может быть, нужно что-то рассказать, пояснить?» Я от­ветила: «Нет, нет, я по мелочи, обедайте». Вот таким он и запомнился — всегда готовым бросить личные дела, лишь бы только помочь человеку. Как-то мне с годовалой дочкой впервые предстоял трехчасовой авиаперелет, и мы подошли к батюшке после Литургии за благословением. Он не просто благословил, а помолился с нами, попросил у Господа Ангела Хранителя для нас.

Когда приходишь с маленьким ребенком на воскрес­ную службу, редко удается выслушать проповедь, но даже то немногое, что было услышано, врезалось в сердце, и я понимала, как же он прав. Я слышала, как отец Да­ниил начинает с «Царю Небесный» занятия воскресной школы, и мечтала о том, как уже через год-полтора моя дочка будет их посещать.

Конечно, я о многом жалею. Не прочитала чего-то во­время, не задала вопросы, которые теперь и не знаешь, кому задать... Что на первую за несколько лет исповедь пошла не к нему: решила «поддержать» другого священ­ника, к которому очередь уже иссякла, а к отцу Дании­лу было еще много народу. К нему пошла исповедоваться в другой раз — когда на сердце было тяжело и страшно. Он сказал лишь одно слово, и все встало на свои места: «Молитесь». Еще при его жизни, в моменты отчаяния, я вспоминала, как он это сказал, как по-доброму посмо­трел мне в глаза, и молилась, и печаль отступала прочь.

На вечере памяти отца Даниила отец Олег Стеняев ска­зал, что для каждого из нас было у него специально обра­щенное слово, для меня, как, наверное, для многих при­хожан, стало простое: «Молитесь...».

Я помню, как в день именин своей средней дочки ба­тюшка поставил ее и еще одну девчушку лет восьми петь на клиросе. Регент смотрела на них с улыбкой, а девочки старались и пели, конечно, осознавая свою ответствен­ность. Это выглядело так мило и трогательно, что я тогда в очередной раз подумала, какой же он молодец, наш до­рогой отец Даниил!

Он был настолько свят и светел, что с ним действи­тельно не хотелось расставаться, просто постоять рядом — было в радость. Кто же еще так щедро окропит святой водой во время праздничного крестного хода? Никогда не забуду, как он христосовался с каждым прихожанином (а храм был полон народу) в светлую пасхальную ночь! Сердце наполнялось радостью — и потому, что Христос Воскрес, и потому, что такой замечательный и добрый че­ловек — настоятель нашего храма. И в ту морозную и ве­треную ночь Пасхи 2009 года совсем не хотелось идти до­мой, а хотелось подольше оставаться в этой радости среди братьев и сестер во Христе.

Одно из последних воспоминаний о нем — воскре­сенье 18 октября 2009 года, концерт воспитанников вос­кресной школы накануне престольного праздника апосто­ла Фомы. Отец Даниил тогда занял место в «зрительном зале», сел на ступеньки лестницы, ведущей на второй этаж храма. Я стою напротив у окна и вижу, что его взгляд на­правлен на поющих детишек, но в глазах какая-то неведо­мая усталость и грусть. Я смотрю на него, и мне так хочет­ся подойти и сказать: «Спасибо вам, батюшка, за то, что вы есть, за то, что вы здесь, с нами, за то, что делаете для нас все это!» Смотрю и чувствую, как по щеке бежит слеза. Понимаю, что если подойду к нему, совсем расплачусь, хотя вроде бы и радость — завтра престольный праздник, и радость, что есть у нас такой отец Даниил, а я чувствую, что слеза на моей щеке — слеза грусти... Не подошла, ничего не сказала, постеснялась слез своих, наверное. А когда его через месяц не стало — я сразу вспомнила тот его груст­ный, как будто прощальный, взгляд и поняла, что мои пе­чальные слезы были предупреждением.

В начале декабря, на годовщину кончины Патриар­ха Алексия II, по телевидению показали документальный фильм о нем. Один из вопросов интервью, взятого за месяц до его кончины, был такой: «В наше время чудеса проис­ходят?» Святейший подумал немного и ответил: «Конечно! То, что спустя годы безбожия мы видим возрождение Церк­ви, храмы восстанавливаются, новые строятся, люди при­ходят ко Христу, разве это не есть Божие чудо?» Наш отец Даниил был причастен к этому чуду, он творил его своими собственными руками, умом, проповедями, пронизанными Божиим Словом. Здесь, между пустырем и новостройками, в маленьком деревянном храме, он сам был как чудо.

После того как отец Даниил отошел ко Господу, его проповедей в моей жизни стало больше. Раньше все от­кладывала: да, надо почитать, надо послушать, вот будет время— займусь. Что имеем — не храним, а потеряв­ши — плачем. Слава Богу, что наследие батюшки осталось с нами. Сейчас, слушая в аудиозаписи любую проповедь или лекцию, получаешь наставления и ответы именно на те вопросы, которые тебя интересуют в данный момент. «Как в христианстве было обычно? Приходит миссионер, его убивают. И, если он до конца был верен Церкви, люди начинают задумываться, Церковь растет». Вот пророче­ские слова отца Даниила.

Я благодарна Господу за то, что он дал мне воз­можность лично знать святого наших дней. Надеюсь, что и дочка, когда подрастет, будет с радостью рассказы­вать, что Таинство Крещения над ней совершил священномученик Даниил Сысоев.

«Мученики — как скалы в бушующем море, потому что они пропитаны верностью Иисусу Христу». Это ска­зал отец Даниил на одной из библейских бесед. Таким мы его и запомним, нашего дорогого и любимого батюшку. Слава Богу за все!