Иеромонах Димитрий (Першин), и. о. председателя Миссионерской комиссии при Епархиальном совете города Москвы, эксперт Синодального отдела по делам молодежи Московского Патриархата

Убили моего друга — отца Даниила

Сысоева.

«Христос анести!» — так мы звали его между собой, когда он служил на Крутицком подворье.

— Христос анести! — Вере резурексит!

Подкараулить отца Даниила было несложно, он был

у всех на виду — люди разрывали его на части, в постоян­ном общении с ними он был нарасхват и не успевал отсле­живать окружающую действительность.

— Христос анести!

— Алефос анести! — отвечал отец Даниил.

Научил меня этому круглогодичному миссионерско­му приветствию он. Так мы с ним и перекликались, пере­ходя с греческого на грузинский, с латыни на английский. Таким было состояние его души.

Познакомил нас еще один миссионер наших дней — протоиерей Дионисий (Поздняев), ныне просветитель Китая, а тогда клирик храма Святого Князя Владимира в Старых Садах, прихожанином которого был и я. Это было давно, в уже далеких девяностых, я еще не был диа­коном. Как-то в субботу отец Даниил пришел к нам в храм к концу всенощной (в его храме она заканчивалась гораздо раньше), просто помолиться; оказалось, что они с отцом Дионисием давние друзья по Московской семинарии.

Вот почему отец Даниил частенько заглядывал в Князь-Владимирский храм, весь в миссионерских делах и мечтах, которыми он делился с отцом Дионисием, только начинавшим тогда разрабатывать тему православной мис­сии в Китае, Корее и Индии.

Но вот уже второе тысячелетие, Крутицкое подво­рье, реабилитационный центр св. Иоанна Кронштадтско­го, которым руководит игумен Анатолий (Берестов), а по­могает ему отец Даниил. Я на подворье служу диаконом, но в другом храме, Петропавловском. Общины очень раз­ные, стиль служения отличается (у отца Даниила служили знаменным распевом), но затем крестные ходы по взаимной договоренности, начинаясь от разных храмов, сливаются в один, а затем опять разбегаются по подворью. На Свет­лой седмице от отца Даниила можно было зажигать пас­хальный трехсвечник, настолько он весь сиял и искрился. Пасхальный канон он знал наизусть.

Он всегда был готов дать отчет о своем уповании, сам на четверть татарин, служил (единственный в Москве!) молебны на татарском для крещеных татар, по просьбе ста­рейшин татарской общины. Он был открыт к дискуссиям и полемике, с ним было о чем говорить.

Миссионер до «мозга костей», беседы, встречи: за Христа, ради христианства, против лжи о Боге и чело­веке, искажающей жизнь. Тысячи подобных встреч и по­ездок, лекций, эфиров и диспутов — и так в течение всей своей священнической жизни. Широкий резонанс полу­чила его полемика с исламским, неоязыческим и сектант­ским прозелитизмом. Воин Православия, при этом всегда заботившийся о тех, кому нужна была помощь.

Именно отец Даниил первым открыто выступил про­тив навязывания нашим прихожанам запрета на семейные отношения по всем мыслимым и немыслимым псевдоблаго- честивым поводам.

Всегда в движении, всегда с очередной книгой в го­лове, с другой — в рукописи и с еще одной, только что вы­шедшей, в руках. Дарил, раздаривал. Был принципиален в своих взглядах, отстаивал их, но никогда не переходил на личности, был готов мириться с тем, что кто-либо с ним несогласен. Следует отметить его интеллектуаль­ную честность. Ни капли притворства, ни капли конъюнктуры, он отстаивал Истину, считая это своим долгом перед Ней.

Помню его детское и горестное недоумение: Сино­дальная богословская комиссия вынесла критическое суж­дение о его подходах к креационизму, даже не пригласив его на заседание. Этика и этикет в нашей церковной жизни...

Помню его служение, сосредоточенное и устремлен­ное во внутренняя Царствия в каждом слове, в каждом же­сте, в каждом действии.

Храм, в котором его расстреляли, он и вымолил, и по­строил, помогли ему в этом православные меценаты.

Убиенный отец Даниил — священномученик. День его кончины — это день его рождения в Вечность. Клю­чевые слова богослужебного Евангелия того дня — слова Спасителя: «Не бойтесь убивающих тело...»

Со святыми упокой, Господи, душу убиенного апо­стола Твоего, иерея Даниила!

А нам бы не забыть о том, что у отца Даниила оста­лось трое деток.

Христос Воскресе, отче, помолись за нас!