Степень сопротивления случайности в жизни есть абстрактная идея, часть логической контринтуиции, а ее реализация не видна невооруженным глазом, что запутывает дело еще сильнее. Но я более чем предан ей, благодаря списку личных причин, к которому я вернусь позже. Очевидно, что мой путь оценки сущностей вероятностен по природе; он зависит от мнения, что, вероятно, может случиться, и требует определенной мысленной позиции по отношению к объекту наблюдения. Я, например, не рекомендую вовлекать бухгалтера в дискуссию о таких вероятностных вопросах. Для бухгалтера число есть число. Если бы его интересовала вероятность, то он получил бы одну из более интроспективных профессий - и был бы склонен делать дорогостоящие ошибки при расчетах ваших налогов.
Пока мы не видим револьверного барабана в реальности, многие люди делают попытку крутануть его; чтобы сделать это, нужен специфический характер. Видя сотни людей, приходящих в мою профессию (крайне зависящую от случайности) и уходящих из нее, я должен сказать, что люди, занимавшиеся научными исследованиями, остаются в ней дольше. Для многих такое мышление есть вторая натура. Это необязательно может прийти из образования самого по себе (остерегайтесь причинности), но, возможно, из того факта, что люди, которые решили в некоторый момент своей жизни посвятить себя научным исследованиям, склонны иметь прочно укоренившееся интеллектуальное любопытство и естественное стремление к самоанализу. Особенно вдумчивы те, кто должен был отказаться от научных исследований из-за своей неспособности сфокусироваться на узко определенной проблеме. Без чрезвычайной интеллектуальной любознательности почти невозможно защитить диссертацию на соискание ученой степени в наши дни, но без желания узко специализироваться невозможно сделать научную карьеру. (Существует различие, тем не менее, между умственными способностями чистого математика, увлеченного абстракциями, и умственными способностями ученого, поглощенного любопытством. Математик поглощен тем, что существует в его голове, в то время как ученый исследует то, что находится вне него). Тем не менее, некоторые люди считают, что случайность может быть чрезмерной; я даже знал людей, образованных, например, в квантовой механике, и ударявшихся в другую крайность, видевших только альтернативные истории и игнорирующих то, что действительно имело место.
Некоторые трейдеры могут неожиданно глубоко осознавать механизмы случайности. Я недавно обедал в баре Одеона с Лореном Р., трейдером, который читал черновик этой книги. Мы подбросили монетку, чтобы увидеть, кто будет платить за обед. Я проиграл и заплатил. Он уже почти собрался поблагодарить меня, когда внезапно остановился и сказал: "Согласно вашей книге, вы бы сказали, что я вероятностно заплатил за половину обеда".
Поэтому я считаю, что люди делятся на две полярные категории: на одном крае те, кто никогда не принимает знаков случайности; на другом крае те, кто страдает от нее. Когда я начинал на Уолл-Стрит в 80-х, комнаты трейдеров были перенаселены людьми с «ориентацией на бизнес», т.е. избегающих любого самоанализа, плоских как блин, и вероятно, обманутых случайностью. Они ошибались очень часто, особенно когда финансовые инструменты усложнялись. Когда экзотические опционы вводились и получали выигрыши, противоречившие сиюминутной интуиции, это было слишком трудно для людей с такой культурой управления. Они мерли как мухи; я не думаю, что многие из сотен обладателей степени МВА (магистр делового администрирования (англ.)) из моего поколения, которых я встречал наУолл-Стрит в 80-х, остались в этой сфере на сегодняшний день.
Спасение Аэрофлотом
90-е годы были отмечены появлением людей с более обширным и интересным образованием, и трейдерские комнаты стали гораздо более занимательными. Я был избавлен от бесед с МВА. Многие ученые, некоторые из них крайне успешные в своих областях, пришли с желанием сделать деньги. Они, в свою очередь, наняли людей, которые походили на них. В то время как большинство из этих людей не имело ученой степени (на самом деле, ученую степень и сейчас имеет меньшинство), культура и ценности внезапно изменились в сторону интеллекта. Увеличение и так достаточно высокого спроса на ученых на УоллСтрит было вызвано быстрым развитием финансовых инструментов. Доминирующей специальностью была физика, но можно было найти любые другие специальности. Русская, французская, китайская и индийская речь (в порядке появления) стали доминировать в Нью-Йорке и Лондоне.
Говорили, что в каждом самолете из Москвы как минимум один задний ряд был полон русских физматовцев, направляющихся на Уолл-Стрит (они нуждались в умниках с Уолл-Стрит, чтобы получить хорошие места). Можно было найти очень дешевого работника, приехав в аэропорт с переводчиком и спрашивая тех, кто соответствовал стереотипу. В самом деле, в конце 90-х можно было заполучить хорошо образованного ученого мирового класса за половину стоимости МВА. Как говорят, маркетинг - это все; эти ребята не знали, как продавать себя
Я был очень расположен к русским ученым, многие из которых могли стать еще и шахматными тренерами (я, кстати, и преподавателя клавиш так нашел). А шахматы были крайне полезны в процессе собеседования. Когда МВА ищут позицию трейдера, они часто хвастаются "продвинутыми" навыками игры в шахматы в своих резюме. Я помню советника по трудоустройству МВА в бизнес-школе, который рекомендовал выпячивать наши навыки игры в шахматы потому, что это «интеллектуально и стратегично». МВА обычно интерпретируют свое поверхностное знание правил игры как «экспертное». Обычно мы проверяем такие претензии (и характер соискателя), расставляя шахматы из выдвижного ящика и говоря побледневшему студенту: "сейчас с вами поговорит Юрий".
Коэффициент неудач этих ученых, тем не менее, был немногим лучше, чем у МВА, но это происходило по другой причине — из-за полного отсутствия практичности. Некоторые имели ценности (и социализированность) дверной ручки.
Многих людей, ориентированных на "конечный результат" может куда меньше беспокоить вопрос о «вероятностях», которые не имели места, чем об «историях», которые действительно случались. Неслучайно, что для человека «здравомыслящего», из разряда "успешных в бизнесе", мой язык (и, я полагаю, некоторые характерные черты моей личности) кажется странным и непонятным.
Остерегайтесь "знающих бизнес" людей: кладбища возле рынков плотно заполнены ориентировавшимися на "конечный результат" людьми. В противоположность их обычной манере вести себя как Хозяева Вселенной, на пути к офису для подписания соглашения об увольнении они выглядят бледными и тихими.
