Если вы такой богатый, почему вы не такой умный?

Иллюстрация эффекта случайности в социальной иерархии. Скрытое редкое событие. Как в современной жизни все может изменяться довольно быстро, кроме, возможно, стоматологии.

 

Неро Тулип: Пораженный молнией

Неро Тулип увлекся трейдингом после того, как стал свидетелем странной сцены одним весенним днем возле Чикагской товарной биржи. Красный открытый "порш" со скоростью, превышающей городской лимит раза в три, внезапно остановился около входа, его шины завизжали, будто резаные поросята. Из него выскочил тридцатилетний атлетического сложения мужчина с безумным видом и пылающим лицом, и побежал вверх по лестнице, будто за ним гнался тигр. Он бросил машину посреди дороги с включенным двигателем, что вызвало шквал сердитых гудков. Спустя несколько минут, скучающий молодой человек в желтом жакете (желтый цвет – цвет клерков) спустился по лестнице, судя по виду, совершенно не беспокоясь о дорожной сумятице. Он отогнал машину в подземный гараж так невозмутимо и небрежно, как будто это была его поденная работа.

Неро Тулип в тот день был застигнут тем, что французский язык называет obsession, внезапным безумным увлечением, которое ударяет подобно молнии. "Это по мне!" – вскричал он с энтузиазмом – он не мог бы даже сравнить жизнь трейдера с какой-либо другой жизнью. Академия вызывала в памяти образы тихих университетских кабинетов с тупыми секретарями, а бизнес – образ тихого офиса, укомплектованного тугодумами и полутугодумами, которые выражаются полными предложениями.

 

Временное Здравомыслие

В отличие от obsession, безумное увлечение, вызванное Чикагской сценой, не оставляло его около пятнадцати лет. Неро клянется, что никакая другая легальная профессия в наше время не может быть столь же лишенной скуки, как профессия трейдера. И, кроме того, хотя он еще не практиковал пиратство в открытом море, он убежден, что даже это занятие в итоге оказалось бы более унылым, чем профессия трейдера.

Неро лучше всего характеризовать, как человека, который в своей речи беспорядочно (и внезапно) колеблется между манерами историка церкви и бранью чикагского трейдера из биржевой ямы. Он может совершать сделки на сотни миллионов долларов без тени задних мыслей и агонизировать между двумя закусками в меню, меняя свое решение взад-вперед и испытывая терпение официантов.

Неро имеет начальную степень по древней литературе и математике от Университета Кембриджа. Он зарегистрировался на PhD программу по статистике в Университете Чикаго, но после завершения предварительной курсовой работы, а также большей части своей докторской диссертации, он переключился на факультет философии. Он назвал это переключение "моментом временного здравомыслия", дополнительно испугав своего научного руководителя (который предупреждал его против философов и предсказывал его возвращение назад). Он написал диссертацию по философии, но не в континентальном стиле непостижимой философии (то есть непостижимой для любого, кто не входит в их когорту, подобно мне). Как раз наоборот, его диссертация была о методологии статистических выводов в приложении к социальным наукам. Фактически, его работа была неотличима от диссертации по математической статистике – она была только немного более вдумчивой (и вдвое длиннее).

Часто говорят, что философия не может кормить философов – но Неро оставил ее не поэтому. Он ушел потому, что философия не может развлекать своих адептов. Сначала она показалась ему бесполезной и он вспомнил предупреждение своего научного руководителя по статистике. Затем она неожиданно стала походить на работу. Как только он устал от написания статей о неких скрытых деталях его более ранних статей, он покинул академию. Академические дебаты надоели ему до слез. Неро было нужно действие. Проблема, однако, состояла в том, что академия стояла первой в его списке «долой скуку и сдачу жизни в наём!».

После наблюдения сцены с трейдером, "преследуемым тигром", Неро нашел место стажера на Чикагской товарной бирже, большой бирже, где трейдеры проводят сделки, неистово крича и жестикулируя. Там он работал на престижного (но эксцентричного) местного, который обучил его работать в чикагском стиле, поручив Неро взамен решение математических уравнений. Энергия, витавшая в воздухе, вдохновляла Неро. Он быстро получил ранг независимого трейдера. Затем, когда он устал стоять на ногах в толпе и напрягать свои голосовые связки, он решил поискать работу "наверху", то есть торговать у стойки. Он переехал в район Нью-Йорка и занял вакансию в инвестиционном доме.

Неро специализировался на количественных финансовых продуктах, в которых быстро преуспел, стал известен и востребован. Многие инвестиционные дома в Нью-Йорке и Лондоне предложили ему большие гарантированные бонусы. И Неро провел пару лет, курсируя между Лондоном и Нью-Йорком, посещая важные "митинги" и нося дорогие костюмы. Но вскорости Неро стал прятаться и быстро отступил назад, к анонимности – дорожка славы на Уолл-Стрит не совсем соответствовала его характеру. Чтобы оставаться "действующим трейдером" необходимы некоторые организационные амбиции и жажда власти, которыми он, к счастью, не обладал. Он занимался этим только для забавы – а его представления о забаве не включали в себя административную и организаторскую работу. Он был восприимчив к скуке зала заседаний и не был способен долго разговаривать с бизнесменами. У него была аллергия на словарь деловых переговоров: слова типа "план игры", "линия дна", "как добраться туда отсюда", "мы обеспечиваем наших клиентов решениями", "наша миссия" и другие банальности, занимающие на переговорах 90% времени, лишены точности и эмоциональной окраски. Заполняют ли люди тишину своей речью или такие встречи имеют какое-то значение, он не знал. Во всяком случае, он не хотел в этом участвовать. И, действительно, сейчас обширная общественная жизнь Неро почти не включает никаких деловых людей. Но в отличие от меня (а я могу быть оскорбительно выразителен, когда кто-то накидывается на меня с неэлегантной напыщенностью), в ситуациях нежелательного контакта Неро держится отчужденно вежливо.

Итак, Неро сменил карьеру на то, что называется "собственным трейдингом". При такой схеме работы трейдеры организованы как независимые объекты внутри фонда, с их собственным распределением капитала. Они предоставлены самим себе и делают то, что считают нужным, при условии, что результат удовлетворяет их руководителей. Название "собственный" происходит от того факта, что они торгуют на деньги фирмы и в конце года, получают от 7 до 12% от полученной прибыли. Собственный трейдер имеет все преимущества самозанятости и никаких недостатков, присущих частному бизнесу, вроде мелкой рутины. Он может работать в удобное для себя время, может путешествовать по своей прихоти и реализовывать личные устремления. Это рай для интеллектуалов, подобных Неро, которые не любят рутинную работу и ценят возможность подумать. Он делал это в течение прошлых десяти лет, работая на две разные инвестиционные фирмы.

 

Способ действия

Немного о методах Неро. Он консервативен ровно настолько, насколько это вообще возможно в таком бизнесе. У него были хорошие годы и менее хорошие годы, но фактически никогда он не имел действительно "плохих" лет. В течение всего этого времени он потихоньку строил для себя стабильное гнездо благодаря доходам между 300,000$ и (в пике) 2,500,000$. В среднем, он может откладывать до 500,000$ в год (после уплаты налогов от среднего дохода приблизительно в 1,000,000$). Эти деньги идут прямо на его сберегательный счет. В 1993 у него был ровный год, а другие трейдеры действовали гораздо продуктивнее, и поэтому капитал, находившейся в его распоряжении, был уменьшен, а ему дали понять, что он нежелателен в этой фирме. Тогда он нашел себе такую же работу, но в более дружелюбной фирме. А осенью 1994 года трейдеры, достигавшие значительных результатов, сгорели все разом в течение всемирного краха рынка облигаций, который был вызван случайным ужесточением ставок Федеральным резервным банком Соединенных Штатов. Все они в настоящее время вне рынка, занимаются другими делами. Этот бизнес имеет высокую смертность.

Почему Неро не делает большее количество денег? Возможно, из-за его стиля торговли – точнее, его индивидуальных предрасположенностей. Его отвращение к риску достигает экстремального значения. Цель Неро состоит не столько в том, чтобы максимизировать прибыль, сколько в стремлении не сломать эту машинку для развлечения и делания денег, которая называется трейдингом. Разорение означало бы возврат к скучной университетской жизни, жизни вне финансовых спекуляций. Каждый раз, когда его риск растет, он вызывает в воображении образ тихого холла в университете, длинного утра за рабочим столом, потраченного на пересмотр бумаг и разбавленного плохим кофе. Нет, он не хочет торчать в пышной университетской библиотеке, которая надоела ему до слез. "Я рвусь к долговечности", привычно говорит он.

Неро видел множество взорвавшихся трейдеров и не хочет попасть в такую ситуацию. На трейдерском жаргоне взрыв имеет точное значение. Он означает не просто потерю денег, но потерю большего количества денег, чем можно было предположить, до уровня, когда человек вылетает из бизнеса (это можно сравнить с потерей врачом его лицензии или дисквалификацией адвоката). Неро же быстро выходит из сделки по достижении ранее определенного уровня убытка. Он никогда не продает "голые опционы" (стратегия, которая может привести его к большим возможным убыткам). Он никогда не доводит до ситуации, когда он может потерять, скажем, 1000000$ – независимо от вероятности такого события. Эта величина постоянно изменяется в зависимости от накопленной прибыли за год. Отвращение к риску не дает ему делать столько же денег, сколько другие трейдеры на Уолл-Стрит, часто называемые "хозяевами вселенной". Фирмы, на которые он работал, обычно распределяли больше средств трейдерам с другим стилем торговли, как, например, у Джона, с которым мы скоро столкнемся.

Темперамент Неро таков, что его не волнует потеря маленьких денег. "Я люблю небольшие убытки" – говорит он, – "Мне просто нужно, чтобы мои выигрыши были больше". Ни при каких обстоятельствах он не хочет быть подверженным влиянию таких редких событий, как паника или внезапные крахи, которые стирают трейдера в момент. Напротив, он хочет заработать на них. Когда его спрашивают, почему он не держится за проигравших, он неизменно отвечает, что он был натренирован самым "большим цыпленком из них всех", чикагским трейдером Стиво, который научил его бизнесу. Это неправда. Настоящая причина в его вероятностном опыте и врожденном скептицизме.

Есть и другая причина, почему Неро не столь же богат, как другие в его ситуации. Его скептицизм не позволяет ему вкладывать ни копейки из его собственных денег куда-либо, кроме казначейских облигаций. Поэтому он упустил большой бычий рынок. Причина, как говорит он, в том, что рынок мог быстро развернуться и стать медвежьим рынком и западней. Неро сильно подозревает, что рынок акций является некоей формой инвестиционного жульничества и не может заставить себя приобретать акции. Различие между ним и людьми, которые обогатились на рынке акций, было в том, что его денежный поток положителен, хотя его активы не раздувались вовсе (его казначейские облигации, едва изменялись в стоимости). Он противопоставляет себя тем технологическим компаниям, которые в длинном промежутке имели отрицательную прибыль, но которыми безумно увлекалась толпа. Это позволило владельцам компаний стать богатыми (благодаря оценке их акций), но, таким образом, это зависело от случайности – от выбора победителя рынком. Его отличие от друзей-инвесторов различного профиля в том, что он не зависел от бычьего рынка, и, соответственно, не должен был волноваться о медвежьем рынке. Его чистая стоимость не есть функция инвестиций его сбережений – он не хочет зависеть от своих инвестиций, но только от наличного дохода.

Он никогда не рискует своими сбережениями, которые он инвестирует в самые безопасные инструменты из всех возможных. Казначейские облигации безопасны, так как они выпущены Правительством Соединенных Штатов, а правительства едва ли могут обанкротиться, так как они могут свободно печатать свою собственную валюту, чтобы заплатить по своим обязательствам.

Нет рабочей этики

Сегодня, в 39 лет, после 14 лет в бизнесе, он может считать себя хорошо устроенным. Его личный портфель содержит несколько миллионов долларов в облигациях казначейства средней длительности, достаточных, чтобы вообще не волноваться о будущем. Больше всего в собственном трейдинге он любит то, что он требует значительно меньше времени, чем другие высокооплачиваемые профессии, другими словами, такое занятие абсолютно совместимо с его, отличающейся от понятий среднего класса, этикой работы. Трейдинг заставляет усиленно думать; те, кто просто упорно трудятся, обычно, теряют свой фокус и интеллектуальную энергию. Кроме того, они утопают в случайности. Этика работы, верит Неро, тянет людей к тому, чтобы сосредоточиться на шуме вместо сигнала (различие мы определили в Табл. 1).

Свободное время позволяет ему иметь разнообразные личные интересы. Неро нашел время, чтобы вернуться к статистике, закончил докторантуру по статистике, переписывая свою диссертацию в более кратких терминах. Неро теперь преподает, один раз в год, семинар на полсеместра под названием История Вероятностного Мышления на факультете математики Нью-йоркского Университета, семинар большой оригинальности, который выпускает превосходных аспирантов. У него достаточно денег, чтобы быть в состоянии поддерживать свой образ жизни в будущем и есть план на случай неожиданных обстоятельств: удалиться на покой и писать популярные научно-литературные разнообразные эссе на темы, касающиеся вероятности и недетерминизма – но это только если в будущем что-то навсегда закроет финансовые рынки.

 

Секреты существуют всегда

Вероятностному самоанализу Неро, возможно, помогло некоторое драматическое событие в его жизни, которое он хранит в себе. Проницательный наблюдатель мог бы обнаружить в Неро подозрительную избыточность неестественных побуждений. Его жизнь не столь прозрачна, как это может показаться. Неро хранит секрет, который будет обсуждаться в свое время.